Наш человеческий капитал
		Над темой номера работал Ростислав КАПЕЛЮШНИКОВ

Ценится ли на российском рынке человеческий капитал?

Процесс системной трансформации в России сопровождался гигантским, одномоментным обесценением человеческого капитала, накопленного в предыдущую эпоху. Оно коснулось как общего человеческого капитала (то есть знаний, навыков, мыслительных привычек, способов восприятия, которые люди получают в системе формального образования), так и специфического человеческого капитала (то есть знаний и умений, которые они приобретают по ходу своей производственной деятельности непосредственно на рабочих местах). Это массовое обесценение образовательного потенциала не могло не сказаться на производительности труда и стало одним из главных факторов ее резкого снижения.

Как следствие, возник глубокий разрыв между фактическими и желаемыми запасами человеческого капитала на уровне каждого отдельного человека. Не удивительно, что участники рынка труда начали предпринимать активные усилия, направленные на восполнение этого разрыва (т. е. на оптимизацию имевшихся у них запасов человеческого капитала). Можно без преувеличения сказать, что в первой половине 1990-х годов вся страна превратилась в один огромный учебный класс. Естественно, что этот процесс всеобщего переобучения протекал не столько в стенах учебных заведений, сколько по ходу трудовой деятельности и шире - по ходу жизнедеятельности каждого человека. По имеющимся оценкам, в 1990-е годы 40% российских работников сменили профессию. К. Сабирьянова, исследовавшая этот процесс, назвала его "великой реаллокацией человеческого капитала"¹.

Что способствовало его успешному ходу? Есть один особый элемент человеческого капитала, обозначаемый английским термином "trainability". Речь идет о способности людей использовать полученные ими знания и навыки для дальнейшей учебы, для приобретения новых знаний и навыков. По моим представлениям, советская система подготовки кадров, по меньшей мере, одну вещь делала действительно хорошо. Она прививала если не любовь и охоту, то уж во всяком случае, привычку и готовность к тому, чтобы постоянно учиться, учиться и учиться. Я думаю, эта привычка сослужила хорошую службу в тот критический момент, когда огромная часть "старого" человеческого капитала подверглась резкому обесценению и эту потерю нужно было восполнять.

К каким результатам это привело? Обратимся сначала к общему человеческому капиталу, который производится в рамках формальной системы образования. Известно, что, по крайней мере, к концу советского периода отдача от образования находилась на очень низкой отметке и составляла не более 1-2%. Реально это означало, что с точки зрения пожизненных заработков человек, получивший диплом, скажем, об окончании вуза, практически ничего не выигрывал. Однако в переходный период ситуация резко изменилась. Оценки, которые относятся к середине-концу 1990 годов, показывают уже совершенно другую картину. В эти годы отдача от образования достигла 7-8% - уровня, на котором находится его окупаемость в большинстве других стран мира, как развитых, так и постсоциалистических.

О том же говорит и более грубый индикатор, нередко используемый в межстрановых сопоставлениях, - относительная разница в заработках между работниками с высшим и полным средним образованием. В России обладание вузовским дипломом обеспечивает прирост в заработках в среднем на 60-70%². Это практически не отличается от оценок для промышленно развитых стран, где премия на высшее образование обычно варьируется в диапазоне от 50 до 100%.

Человеческий капитал повышает шансы не только на получение более высоких заработков, но и на получение работы как таковой. Можно ли говорить о подобном эффекте применительно к российскому рынку труда?

Как видно из рис. 1 и табл. 1, в российских условиях высокое образование действительно усиливает конкурентные позиции работников. Прослеживается закономерность, имеющая практически универсальный характер: чем выше образовательный потенциал, тем выше экономическая активность, больше занятость, ниже безработица и меньше доля "отчаявшихся" работников, покинувших рынок труда после длительных безуспешных поисков (эта закономерность нарушается лишь в одном-единственном случае - для работников с незаконченным высшим образованием).

Так, в 2003 году "выигрыш", которые лица с высшим образованием в возрасте от 25 до 49 лет имели по сравнению с лицами со средним образованием, составлял: с точки зрения активизации участия в рабочей силе - около 10 процентных пунктов (94% против 85%), с точки зрения улучшения перспектив занятости - почти 15 процентных пунктов (90% против 76%), с точки зрения сокращения риска безработицы - 6,5 процентного пункта (3,7% против 10,1%) - см. рис. 1.

В табл. 1 приведены соответствующие показатели и для других возрастных групп - молодежи, лиц предпенсионного и пенсионного возраста. В целом для всего населения, с точки зрения уменьшения опасности быть вытесненным с рынка труда, "выигрыш" тех, кто имел высшее образование, по сравнению с лицами со средним образованием составлял 2,4 процентного пункта (0,5% против 2,9%).

Очевидно, что накопление общего человеческого капитала обеспечивает огромные преимущества, многократно усиливая конкурентные позиции работников на рынке труда.

Рисунок 1. Экономическая активность, занятость и безработица по в возрасте 24-49 лет в зависимости от уровня образования, 2003, %

Таблица 1. Экономическая активность, занятость и безработица по основным возрастным группам и уровню образованию, 2003, %*

* По данным Обследований населения по проблемам занятости Госкомстата России.
** Молодежь -15-24 года; лица зрелого возраста - 25-49 лет; лица предпенсионного возраста - женщины 50-54 года и мужчины 50-59 лет; лица пенсионного возраста - женщины 55-72 года и мужчины 60-72 года.
*** В скобках приводятся оценки уровня отчаявшихся работников для соответствующих образовательных групп.

Однако со специфическим человеческим капиталом ситуация была не столь однозначной. Стандартным показателем, измеряющим объемы накопленного специфического человеческого капитала, является специальный стаж, то есть время, в течение которого человек работает на данном рабочем месте, в данной фирме. В России он составляет сейчас около 7 лет против 10-12 лет в странах Западной Европы или Японии. Это означает, что российская экономика продолжает жить с рабочей силой, которая имеет недостаточные по международным меркам запасы специфического человеческого капитала. Оборотная сторона этого явления - высокая текучесть. Анализ показывает, что по интенсивности оборота рабочей силы Россия оставляет далеко позади все другие переходные экономики.

На ситуацию со специфическим человеческим капиталом можно взглянуть и с другой стороны. Известно, что пик заработков в процессе трудовой карьеры человека обычно приходится на возраст 50-55 лет - именно в этом возрасте отдача от инвестиций в специфический человеческий капитал достигает своего максимума. Однако в России пик заработков достигается где-то между 35 и 40 годами, то есть на 10-15 лет раньше. Отсюда можно сделать вывод, что старшие поколения уже никогда не восполнят утерянный ими специфический капитал и что российской экономике придется еще долгое время жить в условиях его явной недостаточности.

Однако, исключая этот "провал" со знаниями и навыками, приобретаемыми непосредственно на рабочем месте, можно утверждать, что на российском рынке труда прослеживаются все основные закономерности, характеризующие взаимосвязь человеческого капитала с заработками, экономической активностью, занятостью и безработицей, которые известны из опыта других стран. Обладание им безусловно усиливает конкурентные позиции работников - стимулирует участие в рабочей силе, повышает шансы на нахождение работы, снижает риск безработицы. Все указывает на то, что российским рынком труда высокое образование ценится не меньше (в относительных терминах), чем рынками труда большинства других стран мира.

1 - K. Sabirianova. The Great Human Capital Reallocation. Working Paper No 2K/11. Moscow: EERC, 2001.
2 - Оценки на основе данных НОБУСа (Национального обследования благосостояния домашних хозяйств и участия в социальных программах, проводившегося Госкомстатом России в 2003 году).