Москва этническая: грозит ли городу геттоизация?
		Над темой номера работала Ольга ВЕНДИНА

Так будут ли в столице этнические анклавы?

Попробуем представить, как могут выглядеть этнические кварталы Москвы. Будут ли здесь, например, украинские кварталы с выбеленными домами, или узбекские, подобные тем, что можно увидеть в Бухаре, где дома прячутся за бесконечными стенами, охраняющими их от дневного зноя, или азербайджанские - с дувалами и тенистыми замкнутыми дворами, или еще какой-нибудь? Едва ли. В столице России этнический квартал, скорее всего, ничем не будет отличаться от неэтнического. Те же панельные многоэтажные дома, разбитый асфальт у подъездов и машины, припаркованные на тротуарах. Он будет напоминать новостройки Баку, Киева или любого другого крупного советского города. Об их неразличимости так много было написано в позднее брежневское время.

Признаком "этничности" того или иного квартала Москвы будет наличие вывесок на иностранном (украинском, армянском, грузинском, азербайджанском…) языке, кафе и магазинов, ориентированных на "своих", да гортанной или неправильной русской речи, которая будет чаще слышаться на улице. Так ли все это ужасно? Тотальное распространение латиницы в уличной рекламе и англо-французских вывесок никого не пугает.

Проблема заключается не в колорите, а в концентрации бедности и связанных с ней проблем, таких как: пенсионное обеспечение, предоставление медицинской помощи, занятость свободного времени детей и подростков, школьное образование, различие стартовых условий жизни и приоритетов, наконец, преступности. Имущественное неравенство и социальная стратификация являются главными проводниками процесса этнической сегрегации. Поэтому, сколько бы Московское Правительство не боролось с мигрантами и не ужесточало паспортный режим и милицейский контроль, такими методами оно не сумеет избежать формирования этнических анклавов в Москве. Основные усилия необходимо направлять на борьбу с бедностью, с деградацией социальной инфраструктуры и жилого фонда, что поможет сохранить или повысить статус периферийных районов и сдерживать отток среднего класса. Одновременно нужны решения, устанавливающие правовой статус мигрантов в Москве в соответствии с демократическими нормами, и выработка политики, которая позволяла бы регулировать миграционные потоки, исходя из принципа соблюдения прав человека и социального обеспечения, а не полицейского отлова людей на улицах.

Возможно, подобные предложения выглядят утопией, но избранный сегодня путь открывает прямую дорогу к этнической сегрегации, которая вместе с букетом социальных и бытовых проблем, создаст новый вызов городу и потребует несравненно больше средств и усилий для поддержания стабильности и безопасности в Москве.

Другой существенный, политический, если угодно, момент связан с распространением дискурса о многонациональности Москвы. Приходится признать, что принятие этого тезиса в качестве аксиомы и "внедрение" его в практику московской жизни имеет два прямо противоположных следствия. С одной стороны, многонациональность трактуется как "культурное богатство". Однако, с другой - за идеями многонациональности, понимаемыми достаточно узко, стоит представление об этничности как объективной данности, следствием чего a priori является непреодолимость различий, провоцирующих обособление и межгрупповую подозрительность. Представляется, что "многонациональность" в подобной трактовке изжила себя. Необходим иной идеологический подход, ориентированный на укрепление московской идентичности, предполагающей культурный плюрализм и признающий схожесть культурных и исторических судеб населения города.

Проблема формирования московской идентичности тесно связана и с проблемой низкого уровня солидарности в обществе. Сегодня цемент внутреннего единства населения Москвы заметно выкрошился, чему в значительной степени способствовало имущественное расслоение и стремление наиболее благополучной части населения к обособлению. Свою разрушительную работу проделывают и те, кто заявляет о миграционном перенаселении Москвы, создающем непосильную нагрузку на транспортную и социальную инфраструктуру, провоцирующем экологическую катастрофу, дестабилизирующем рынок труда, поглощающем ограниченные ресурсы социальной поддержки, предоставляемой наиболее уязвимым слоям населения, и приводящем к снижению уровня жизни коренных москвичей. Правдоподобная безысходность данных аргументов, независимо от их реального наполнения, создает чувство потерянности и заставляет людей бороться за выживание в одиночку, рассчитывая только на собственные силы.

На этом фоне голоса тех, кто ставит вопрос в иной плоскости и указывает на несправедливость господствующих оценок мигрантов, остаются не услышанными. Эрозия общественной солидарности в сочетании с расчетливо прагматичным отношением к мигрантам, предполагающим одновременно их эксплуатацию и отказ от предоставления им социальных гарантий, действительно способны породить конфликтную ситуацию в масштабе города, поводом для которой могут послужить межэтнические различия. Поэтому городским властям, если они действительно озабочены предотвращением конфликтов, нужно задуматься о способах реального включения иммигрантов в принимающее сообщество. При этом, для эффективности этого процесса недостаточно стремления к интеграции только со стороны мигрантов, должно измениться и само общество, восприняв привносимое этно-культурное разнообразие как серьезное преимущество жизни в столице.