… о религиозной символике во Франции

Французы частично раздели своих мусульманок

Несмотря на протесты коммунистов и нескольких мелких фракций, нижняя палата французского парламента - национальное собрание - приняла вчера законопроект, запрещающий ношение в учебных заведениях "заметных" религиозных символов: иудейской кипы, сикхского тюрбана, христианского креста крупных размеров и женского мусульманского платка - хиджаба. Но никто во Франции не сомневается, что этот закон направлен прежде всего против символа ислама.
Ожидается, что в начале марта проект пройдет утверждение в сенате и получит силу закона. Таким образом, уже с сентября текущего года сотни тысяч молодых французских мусульманок окажутся перед выбором: отказаться от религиозной атрибутики, перейти в частные религиозные школы или вовсе расстаться с мечтой об образовании.
Впрочем, в законе возможны изменения. Под категорию "религиозных символов" могут подпасть и бороды. Странно, что французские законодатели забыли включить в этот список растафарианские дредды, косички кришнаитов, пейсы ортодоксальных евреев, цветные бинди на лбу индуисток и буддистские лысины. Не исключено, что так оно и будет - формулировки закона допускают весьма широкое толкование.
Хотя дискуссия о допустимости ношения религиозной символики в светских учреждениях не утихает в стране последние лет 10, к решительным мерам правительство приступило около года назад. Согласно итоговому докладу организации Human Right Watch "О положении национальных и культурных меньшинств в странах ЕС", опубликованному в начале 2003 года, Франция лидировала по числу случаев религиозно-этнической дискриминации в системе школьного образования. И хотя большинство зарегистрированных инцидентов касались антисемитских выходок, министр образования Люк Ферри подошел к делу исправления имиджа страны с поистине большевистским размахом. Выступая в национальном собрании, он предложил вообще запретить ношение любой религиозной атрибутики. Идея Ферри получила горячую поддержку президента Жака Ширака и полное понимание со стороны правоцентристской партии, составляющей парламентское большинство.
Более того, некоторые ярые приверженцы светскости предложили распространить запрет и на другие гражданские учреждения. Сразу стало ясно, против кого будет направлен закон. Евреев, носящих традиционную одежду в светских школах, меньшинство - большая часть учится в школах религиозных. А вот молодых (и не только молодых) женщин в хиджабах на улицах крупных французских городов можно увидеть на каждом шагу, и своим "нефранцузским" видом они сильно выделяются на фоне окружающих.
Вот в этом отличии и коренится проблема. Большая часть французов вспоминают о вероисповедании только в дни религиозных праздников. Но их сознание не терпит ничего нефранцузского. Попробуйте спросить в парижской табачной лавке сигареты марки "Данхил" (Dunhill). С большой вероятностью таких не окажется, даже если прямо ткнуть пальцем в нужную вам пачку. А вот "Дюниль" найдется всегда, и обязательно с надписью "сделано во Франции". И не важно, что марка английская.
Почему так? Еще в кодексе Наполеона есть положение, что любой человек, принявший французское гражданство (или на территории страны родившийся), автоматически становится французом. И только французом - никакие иные национальности не признаются. А значит, он должен думать, как француз, говорить, как француз, а главное - выглядеть, как француз. Иначе - непонимание, отвержение.
Франция с огромным трудом ассимилирует иностранцев, особенно принадлежащих к совершенно иной культурной среде. Дискуссии о путях интеграции приверженцев ислама в европейское общество, много лет ведущиеся в других странах, во Франции только набирают силу. Годами выходцы из Алжира и стран бывшей Французской Африки живут в грязных многоэтажных гетто без работы и без перспектив на улучшение своего положения. Рядовой француз старается их не замечать - разве забежит когда в алжирскую кофейню купить травки. И гневается, когда местные мусульмане напоминают ему о своем существовании хотя бы тем, что выделяются в толпе своими нарядами. Потому и не удивительно, что "закон о платках" вызвал одобрение (по разным оценкам) 60-70% населения - давно невиданное единодушие!
А между тем повальная мода на легкие женские платки, обернутые вокруг головы, распространившаяся по миру в 60-х годах минувшего века, родилась именно во Франции под влиянием традиционных головных уборов женщин-мусульманок.

Геннадий НЕЧАЕВ. "Новые известия", 11 февраля 2004 года

Многие мусульмане, даже живущие за пределами Франции, остро отреагировали на решение французского правительства запретить ношение в школах "бросающихся в глаза" религиозных атрибутов. (Это касается больших христианских крестов, платков-хиджабов у женщин-мусульманок, еврейских шапочек-кип и т.п. - Ред.) Но вот в Египте шейх Мухаммад Тантави из известного исламского университета Аль-Азхар, одобрил запрещение носить платок. Этот случай отражает опасную реформистскую тенденцию в исламе.
Поверхностно позиция Тантави чем-то напоминает противоречивую фетву (религиозный указ. - Ред.), с которой еще в 1925 году, сразу после символического крушения Османской империи, выступил Али Абдер-Разик -- один из выпускников того же Аль-Азхара. Он заявил, что исламское государство (халифат) отнюдь не тот идеал, к которому должно стремиться исламское общество. Та спорная фетва стала высшей точкой реформистских движений, которые активизировались с начала XVIII века или даже раньше. Реформаторы так реагировали на закат Османской империи. Но их предложения шли дальше вплоть до опасной грани - необходимости реформирования ислама.
Здесь уместно напомнить о наблюдении великого исламского историка Ибн Хальдуна (ХIV век - Ред.). Он утверждал, что для покоренных естественно ждать от своих покорителей разрешения всех своих трудностей. Побежденные закономерно ищут причины своего поражения и часто находят их в своем образе жизни или идеологии. Результатом этого бывает реформа собственной идеологии или даже полный отказ от нее. Другой путь - подражание идеологии победителей.
Вот и реформисты, выступающие от имени ислама, подражают Западу, принимая диктуемую им модель национального государства. Это в конечном счете может вообще привести к уходу от концепции объединенного исламского государства, воссоединения мусульманских сообществ. Если главную роль в формировании общества играют "демократия и свобода", то любая существующая религия должна быть секуляризована. Секуляризация, напомним, это освобождение общества и его членов от влияния религии. "Демократия и свобода" могут сосуществовать только с секуляризованной, обмирщенной версией ислама, который называют также "умеренным" исламом. А кто с этой версией "умеренного" ислама не согласен, тот почему-то автоматически подпадает, по западным критериям, под разряд "фундаменталистов", а то и "экстремистов".
Среди неомодернистов от ислама можно выделить несколько групп.
Во-первых, это радикальные реформаторы. Они говорят, что "демократия" западного образца полностью совместима с исламом. Но, как уже отмечалось выше, это возможно только при условии секуляризации ислама. Только в этом виде ислам может иметь, а может и не иметь влияния на индивидуальную активность человека.
Радикальные реформаторы даже пытаются по-новому трактовать священные тексты. Например, они не уважают многоженства и доходят до утверждений, что пророк Мухаммад на самом деле был моногамен, а многоженство практиковал ради соблюдения племенных обычаев, да и то под конец жизни, после смерти первой жены Хадиджы. Они говорят, что первые 25 лет супружества пророка были моногамными, и только последние 12 лет - полигамными. Так почему, мол, не взять за образец только первые годы пророка?
Такие рассуждения ошеломляют. Подумать только, ни одному из мусульманских ученых за почти полторы тысячи лет не хватило ума, чтобы дойти до столь изумительного заключения! И почему мусульмане должны остановить свой выбор именно на 25 первых годах жизни пророка в ущерб последним 12 годам?
Единственно разумный и надежный путь - изучать всю жизнь пророка, а не только часть ее. Жизнь пророка показывает: моногамия и полигамия равно дозволены. Нет свидетельств тому, что одна форма брака предпочтительнее другой. Иное дело, если вы уже заранее составили свое мнение и толкуете свидетельства так, чтобы оправдать свою предвзятость.
Вторая группа неомодернистов - это, с позволения сказать, апологеты. Они как бы защищают ислам от критики, выбирая один из двух путей: активный прагматизм либо изоляционизм. Первые занимаются политикой, но действуют с позиций идеологов не оправдавшей себя побежденной идеологии. Вторые преимущественно стоят вне политики и сосредоточены на собственных поисках знания, духовного озарения, либо ограничиваются изучением определенных теологических вопросов - например, изучением природы Творца.
Изоляционисты своим поведением напоминают средневековых монахов-пещерников, полностью чуждых окружающему миру, но де-факто они продвигают вперед секуляризованную версию ислама. Прагматики, якобы защищая ислам от сторонних нападок, используют такие толкования норм и положений этой религии, которые удобны для немусульман и окружающей их обмирщенной мусульманской элиты.
Главная причина этого - стремление избежать конфликтов. Другая причина - стремление приспособить себя к этому миру и получить от этого некие выгоды. Это ведет к размыванию исламских ценностей, к непрерывным извинениям за ислам. Последнее высказывание шейха Тантави из Аль-Азхара - прекрасный тому пример. Шейх подкрепил свое заявление принципом "повиновения законам страны", поставив его выше божественных законов, только чтобы оправдать решение французского правительства, запрещающее мусульманкам носить исламский платок.
Таким образом неомодернисты от ислама пытаются соединить несоединимое, что опасно для этой религии, так как лишает ее сути. Ведь в исламе нет принципа "Богу Богово, а кесарю кесарево". Если ислам "секуляризовать", то это будет уже не ислам, а что-то другое.

Ямин ЗАКАРИЯ. "Время новостей", 11 февраля 2004 года