Демографические вызовы нового века
		Над темой номера работал Анатолий ВИШНЕВСКИЙ

Вызов демографического старения

Доля пожилых (60 лет и старше) людей в России выросла с 6,7% в 1939 г. до 11,9% в 1970, до 18,7% в 2001 г. и продолжает расти. Уже сейчас во многих странах доля пожилых превышает 20%, в Европейском союзе в целом она составляет 21,5%, в Японии - 23,7%¹. Такое же будущее ожидает и Россию.

Экономические и социальные последствия демографического старения уже не одно десятилетие обсуждаются в демографической литературе. При этом на первый план обычно выступают явные или предполагаемые негативные последствия и порождаемые ими проблемы. Особую обеспокоенность вызывает увеличение экономической нагрузки на трудоспособное население из-за быстрого роста числа и доли пенсионеров, хотя иногда называют и другие последствия (старение самого трудоспособного населения, замедление обновления знаний и идей, ослабление напора поколений, геронтократия и пр.). Отрицательный вклад старения населения, «одряхления» наций в социальную динамику кажется очевидным и представляется фактором, обесценивающим многие выигрыши от демографической модернизации. Не исключено, однако, что такая оценка излишне одностороння, вызвана «шоком новизны», который сопровождает любые перемены и затрудняет понимание их позитивного смысла.

Попробуем разобраться в том, что на самом деле стоит за демографическим старением.

Возрастная пирамида необратимо изменяется потому, что, в результате снижения смертности, коренным образом меняется структура времени жизни поколений: увеличивается время, проживаемое каждой когортой в средних и старших возрастах, а соответственно и его доля во всем совокупном времени жизни каждого поколения.

Что, казалось бы, неожиданного или нежелательного в том, что увеличение продолжительности жизни требует перераспределения совокупной массы потребляемых поколением ресурсов в пользу все более поздних периодов жизни, которые прежде были уделом немногих избранных, а теперь стали достоянием большинства? Разумно ли, что, достигнув столь выдающегося результата, научившись продлевать жизнь большинства пришедших в этот мир людей до глубокой старости, общество начинает выражать беспокойство по поводу того, что эти люди до самой смерти должны что-то есть, вообще потреблять в более широком смысле?

Сейчас широко распространено мнение о пагубном влиянии старения на положение пенсионеров и на общее экономическое положение страны. Кажется очевидным, что раз доля пенсионеров в населении увеличивается, то увеличивается и нагрузка на трудоспособное населении.

Не следует, однако, забывать, что на иждивении людей в трудоспособном возрасте находятся не только старики, но и дети. А так как доля пожилых растет одновременно с сокращением доли детей, то совокупная нагрузка на трудоспособное население изменяется совсем не так, как нагрузка одними пожилыми иждивенцами. При этом следует заметить, что дети-иждивенцы потребляют до того, как они начали производить, так сказать, авансом. Пожилые же люди переходят на положение иждивенцев после того, как их рабочая жизнь закончилась, так что их потребление заранее оплачено их собственным трудом.

На рис. 5 представлена модель распределения времени, прожитого поколениями с одинаковой исходной численностью и разной средней продолжительностью жизни (30, 50 и 75 лет). Сравнение внутренней (соответствующей поколению с продолжительностью жизни в 30 лет - близкой к той, которая была в России на исходе XIX века) и внешней (соответствующей поколению с продолжительностью жизни в 75 лет, не достигнутой в России еще и сейчас) пирамид на графике ясно показывает, как с увеличением продолжительности жизни увеличивается и число доживающих до более поздних возрастов, а значит и доля времени, проживаемого людьми из этого поколения в средних, а затем и в старших возрастах. Но что происходит при этом с соотношением времени, прожитого каждым средним представителем поколения в рабочем и не рабочем (до и после пребывания в возрасте трудоспособности) возрастах?

Рисунок 5. Модель распределения времени, прожитого поколениями с одинаковой исходной численностью и разной средней продолжительностью жизни (30, 50 и 75 лет)

Оказывается, что это соотношение меняется крайне мало, да и эти небольшие изменения, скорее, во благо, а не во вред: доля времени, прожитого в возрасте иждивения даже несколько сокращается (табл. 3).

Таблица 3. Распределение времени, прожитого поколениями с одинаковой исходной численностью и разной средней продолжительностью жизни (30, 50 и 75 лет), в процентах

Разумеется, реальная жизнь отличается от идеальной модели. В послевоенные десятилетия в России совокупная нагрузка детьми и пожилыми менялась волнообразно, что было связано с особенностями российской возрастной пирамиды, формировавшейся под влиянием не только эволюционных процессов, но и пертурбационных потрясений первой половины ХХ века. Их влияние не изжито еще и сейчас.

Волнообразные колебания накладывались на генеральную тенденцию постарения и временами вносили очень серьезные коррективы в процессы эволюции возрастной пирамиды, достаточно сильно удаляя ее от идеального образа, представленного на рис. 5.

Но именно в результате такого наложения, вопреки тому, что часто думают, Россия, с точки зрения возрастного состава ее населения, к концу ХХ века оказалась в условиях, относительно благоприятных, едва ли не лучших за весь послевоенный период.

Конечно, нагрузка пожилыми иждивенцами, несмотря на некоторые колебания, продолжает расти и, согласно всем прогнозам, будет увеличиваться и впредь (рис. 6).

Рисунок 6. Нагрузка пожилыми (женщины 55 лет и старше, мужчины - 60 лет и старше) на 1000 трудоспособных - фактическая в 1950-2000 годах и прогнозируемая до 2050 года при разных доверительных вероятностях

Источник: Население России 2001. Девятый ежегодный демографический доклад Центра демографии и экологии человека. М., 2002, с. 190.

Однако совокупная нагрузка иждивенцами младшей и старшей возрастных групп сокращалась и к концу столетия была необычно низкой. Да и ближайшие перспективы в этом смысле достаточно благоприятны - снижение доли детей в населении, запрограммированное ростом рождаемости в 1980-х и ее падением в 1990-х годах, будет тормозить рост общей нагрузки.

Даже в 2035 году эта нагрузка в расчете на 1000 трудоспособных будет не выше, а по большинству сценариев даже ниже, чем в 1975 году, когда она отнюдь не была чрезвычайной высокой. В первой половине 1960-х годов коэффициент совокупной нагрузки в России, превышал 800 человек на 1000 трудоспособных. Таким высоким этот показатель будет не ранее 2035 г. и то лишь по некоторым из рассматриваемых сценариев. К подобному развитию событий надо, конечно, готовиться, но едва ли следует его излишне драматизировать. Если Россия смогла справиться с такой нагрузкой в 1965 году, то почему она может оказаться столь опасной 70 лет спустя?

Только после 2035 года общая демографическая нагрузка начнет превышать 800 на 1000 трудоспособных, постепенно нарастая по мере приближения к 2050 году (рис. 7).

Рисунок 7. Общая демографическая нагрузка пожилыми (дети до 16 лет, женщины 55 лет и старше, мужчины - 60 лет и старше) на 1000 трудоспособных - фактическая в 1950-2000 годах и прогнозируемая до 2050 года при разных доверительных вероятностях

Источник: Население России 2001. Девятый ежегодный демографический доклад Центра демографии и экологии человека. М., 2002, с. 192.

Таким образом, хотя нынешний рост «пенсионерской нагрузки» бесспорен, это еще не основание для того, чтобы драматизировать "проблему старения" как демографическую проблему, это вызов, который требует адекватного экономического и социального ответа. Развитие пенсионных систем в ХХ веке и стало таким ответом на новые демографические реальности, однако не исключено, что принципиально новое место пенсионного обеспечения в структуре механизмов внутрипоколенного и межпоколенного перераспределения ресурсов еще не до конца осознано обществом и еще нигде не выработаны социальная философия и политическая экономия, отвечающие новым демографическим условиям.

Скорее всего, адекватная система перераспределение ресурсов в пользу позднего периода жизни поколений сформируются и получат признание лишь тогда, когда подойдет к концу переходный период, на протяжении которого возрастной состав населения непрерывно меняется, и окончательно установится новая стабильная возрастная пирамида с узким основанием и широкой вершиной. А до тех пор будет казаться - без достаточных к тому оснований, - что с каждым десятилетием увеличение доли пожилых людей делает все более затруднительным и их собственное положение, и положение национальных экономик в целом.

Вызов демографического старения затрагивает, разумеется, не только экономическую сферу, на него придется отвечать всем жизненно важным подсистемам российского общества, он потребует существенной реорганизации и образования, и здравоохранения, и обороны, и многого другого. К этому тоже надо быть готовыми. Уже сейчас достаточно явно проявляется конкуренция за сокращающиеся контингенты молодежи между рекрутирующими ее ведомствами, она несомненно будет нарастать. В частности, серьезное беспокойство вызывает приближающееся резкое снижение численности призывных контингентов. Оно может привести, например, к снятию всех видов освобождений и отсрочек, связанных с получением образования и заполнением даже наиболее важных вакансий в сфере гражданской деятельности, что способно подорвать научный и экономический потенциал страны, но все равно не решит проблемы защиты ее границ. В качестве ответа на этот вызов рассматривается переход к профессиональной армии на контрактной основе, однако пока трудно сказать, насколько такой ответ окажется реальным и эффективным. И это - лишь один из примеров тех очень серьезных следствий, которые вытекают из вызова демографического старения.

1 - Statistiques sociales europeennes. Demographie. Eurostat, 2002, p. 43.