Результаты переписи по Чечне вызывают сомнения

Всероссийская перепись населения готовилась загодя, с полным сознанием исторической ответственности. Она призвана дать представительную картину новой России, вышедшей из десятилетия политических и экономических потрясений, и ее результаты станут базой для разработки стратегических решений власти на многие годы вперед. Однако вопрос о том, проводить или нет перепись в Чечне, решился далеко не сразу. Строго говоря, мировая практика свидетельствует о бессмысленности организации подобных мероприятий на территориях с нестабильной обстановкой и тем более там, где тлеют вооруженные конфликты. Достоверных данных такие переписи обычно не дают. Но наша перепись особая. Помимо чисто статистической задачи она имеет еще и задачу политическую - как выясняется, важнейшую, и потому в конфликте между стремлением добиться пропагандистского эффекта и требованием достоверности последним было решено пожертвовать.

Эффект получился громоподобный. Перепись в Чеченской Республике провели ударными темпами, и уже к вечеру 14 октября, когда в других регионах России переписчики еще ходили по домам, были оглашены сенсационные цифры: в Чечне заполнено 1 млн. 88 тыс. 816 переписных листов. Отсюда следовало, что численность населения республики изрядно перевалила за миллион человек.

Однако удивление скоро сменилось сомнениями. Ранее мы уже писали о том, какие опасения связывались с грядущей переписью в Чечне. Напомним, что министр Елагин открыто говорил об ожидаемых приписках и грозился каким-то образом контролировать достоверность результатов переписи. Впрочем, учитывая, что руководителем штаба по проведению переписи был назначен чиновник, абсолютно заинтересованный в получении как можно более высокого результата - лично глава правительства республики Ильясов - результат был практически предопределен. Интрига, собственно, состояла только в том, насколько велики будут приписки.
Пресс-служба правительства Чечни живописала, что первоначально в республику было доставлено только 975 тыс. комплектов переписных листов, причем предполагалось, что этого должно за глаза хватить, и останутся даже лишние, однако по ходу переписи пришлось срочно доставлять новые партии бланков, чтобы покрыть неожиданно выявившуюся потребность. Станислав Ильясов комментировал: "Дело в том, что для расчета необходимого числа переписных листов брались цифры 13-летней давности, времен Чечено-Ингушской АССР".

Действительно, предыдущая перепись 1989 г. проходила еще в условиях, когда Чечня и Ингушетия образовывали единый субъект, население которого составляло 1,27 млн. человек. Из них на территории нынешней Чечни проживало около 1,1 миллиона. Более двух третей из них составляли чеченцы, а остальные - русские, ингуши, армяне, украинцы и представители других народов. Последующие события - возникновение дудаевского режима и Первая Чеченская война - вызвали первую волну миграции и привели к почти полному вытеснению из Чечни представителей иных народов, кроме чеченцев.

Год от года углублявшаяся разруха и анархия на территории маленькой республики никак не способствовали точности демографического мониторинга, и тем не менее приведем официальную цифру - в преддверии Второй Чеченской войны население республики, согласно "Российскому статистическому ежегоднику" за 1998 г., составляло всего-навсего 797 тыс. человек. С учетом традиционно высокой рождаемости, численность жителей Чечни к нынешнему моменту действительно могла бы перевалить за 950 тыс. человек, хотя на нее не могли не повлиять последствия нынешней войны.

Официальные источники в Чечне подчеркивают, что результат переписи стал для них неожиданностью. Однако, скорее всего, все обстоит ровно наоборот, и подобный результат был запланирован заранее. Обратим внимание на то, что перепись происходила в преддверии второго чтения государственного бюджета 2003 года, запланированного на 18 октября. В этот день российским парламентариям предстояло утвердить, в частности, предложенные им цифры ассигнований на Федеральную целевую программу по восстановлению Чечни на будущий год. Программа заранее была согласовано правительством республики с Министерством финансов, Минэкономики и другими заинтересованными ведомствами, но 13 октября, когда заветная цифра численности населения еще не была достигнута, чеченский премьер (он же главный переписчик) Ильясов отказался сообщить "Интерфаксу" ее основные параметры. "Об итоговых цифрах говорить рано, поскольку еще предстоит проект утвердить в парламенте", - заметил он. Впрочем, Ильясов тут же раскрыл, по-видимому, главную околобюджетную интригу - по его словам, правительство Чечни выдвинуло предложение увеличить в 2003 г. объем ассигнований на Федеральную целевую программу, включив в нее остаток средств текущего года. "Мы не успеем освоить около 1 млрд руб., - объяснил он. - Но ведь объем работ остается, объекты для восстановления определены, работу-то надо делать".
Между тем собственные высказывания Ильясова в связи с переписью заставляют усомниться в том, что недоосвоенные средства предполагается направить именно на капитальное строительство и восстановление каких-то объектов. "Вы знаете, что более 200 тысяч наших жителей записаны за нашей соседней республикой Ингушетией, - говорил чеченский премьер журналистам перед началом переписи. - И мы должны восстановить справедливость, потому что цена вопроса - это почти 1,5 миллиарда рублей нашего бюджета". Похоже, что судьба этих денег - раствориться в бездонной бочке под названием "расходы на социальные нужды", т.е. быть списанными как потраченные на разного рода пособия и т.п. для внезапно удвоившегося населения.

Где массовое народное бедствие, там и приписки - это давно уже в порядке вещей. Так, в начале августа Главное контрольное управление президента выявило беспардонное завышение размеров ущерба в субъектах Южного федерального округа, пострадавших этим летом от наводнения. В Дагестане приписки достигали 59 процентов, в Республике Ингушетия - 34,9 процента, в Адыгее - 30 процентов. Разумеется, не все средства, которые тамошние власти рассчитывали получить таким образом, были бы разворованы; кое-что пошло бы на латание дыр в соответствующих бюджетах, но это не меняет дела. Пусть в Чечне механизм выделения и последующего нецелевого использования средств несколько иной; главное здесь - манипулирование статистикой с целью убедить центр в том, что в регионе имеется большое количество граждан, нуждающихся в немедленной финансовой поддержке. В Чеченской Республике таковыми являются практически все граждане, неудивительно поэтому, что там приписки достигают гомерических размеров.

Завышение численности получателей социальной помощи систематически происходило там и раньше. Так накануне переписи председатель чеченского Госкомстата Рамзан Дигаев рассказывал "Газете", что за последние два года в республике резко увеличилось число детей и пенсионеров, которые получают дотации из бюджета. "Наши женщины просто физически не смогли бы родить столько, сколько сейчас написано на бумаге, - негодовал он. - С пенсионерами вообще дошло до абсурда. В одном из районов в списке получателей пенсии есть даже 156-летний старик. Кавказцы, конечно, долгожители, но не до такой же степени". Впрочем, завышенная численность детей и пенсионеров пришлась очень даже кстати, когда Станислав Ильясов убеждал прессу, что общее население Чечни, рассчитанное пропорционально от числа "старых да малых", как раз и должно составлять более миллиона человек.

Итак, операция "деньги в обмен на мертвые души", по-видимому, прошла успешно. Центр дает чеченскому руководству щедрый аванс - контроля достоверности переписи, скорее всего не будет, ее данные принимаются на веру, и делается это прежде всего, из политических соображений. Это стало ясно уже 16 октября, когда пресс-секретарь Станислава Ильясова Алла Влазнева сообщила корреспонденту ИТАР-ТАСС, что данные переписи по Чечне считаются окончательными и "уже не будут уточняться". И в тот же день федеральный министр по делам национальной политики Владимир Зорин дал официальную трактовку демографическому взрыву в Чечне. По его словам, невероятное увеличение численности населения в республике связано, прежде всего, с усилиями по возвращению в Чечню вынужденных переселенцев. Впрочем, тут же оговорился министр, результаты переписи в республике "имеют не столько социально-экономическое, сколько политическое значение. Они показали, что чеченский народ, несмотря на все тяжелые события последних лет, мыслит себя в составе РФ и хочет жить на родине".

"Общество.Ру", со своей стороны, предлагает вашему вниманию статью члена Совета Правозащитного центра "Мемориал" Александра Черкасова, анализирующего механику нынешнего чеченского "демографического чуда".

* * *

14 октября 2002 г. глава правительства Чеченской Республики Станислав Ильясов сообщил, что перепись населения в Чечне успешно проведена, и население республики составляет 1 млн. 88 тыс. человек.

Это, видимо, должно свидетельствовать о возвращении в родные дома всех вынужденных мигрантов, бежавших от начавшейся три года назад Второй Чеченской войны. А раз люди вернулись, значит, обстановка в республике стабильна и безопасна - иначе люди не поедут. Именно это федеральная власть и хотела продемонстрировать, проводя перепись в Чечне, вопреки всем сомнениям в ее достоверности.

Но результат превзошел все ожидания. По словам Ильясова, переписные листы, которых завезли в республике 975 тысяч, быстро кончились, пришлось подвозить еще. То есть, с учетом неизбежной порчи бюллетеней, власти ожидали получить итоговую численность населения несколько более 800 тысяч.

Для этого, действительно, было бы достаточно вернуть в Чечню всех мигрантов последних трех лет. Вспомним, как в начале Второй Чеченской войны представители федерального центра утверждали, в республике живут лишь 350 тысяч человек, однако спустя несколько недель оттуда вышли более 350 тысяч вынужденных переселенцев. Планируя военную операцию, власть тогда сознательно манипулировала цифрами, занижая до "приемлемых" значений число возможных жертв и затраты на размещение ожидаемых беженцев. Однако, с учетом данных предыдущих переписей, статистики миграционных служб и т.п., наиболее реальной представляется оценка населения республики накануне войны примерно в 750 тысяч человек. Демографические потери республики в ходе войны были достаточно велики. Значительная часть вынужденных переселенцев, покинувших Чечню в то время, когда там велись активные боевые действия, вскоре вернулась в родные места, однако около полутора сотен тысяч по-прежнему остаются на территории соседних регионов. Так, в Дагестане в настоящее время живут около 10 тыс. человек, в Ингушетии - около 137 тыс. Несмотря на все усилия, сорвались планы вернуть их всех в Чечню в течение прошедшего лета.

Но, чтобы получить результат переписи в 1 млн. 88 тыс. человек, было бы недостаточно даже возвратить в Чеченскую Республику всех бежавших оттуда в 90-е годы - не только чеченцев и ингушей, но также русских, армян и представителей иных невайнахских народов. Для такого итога потребовалось бы признать, существенный прирост населения, несмотря на две войны и коллапс в социально-экономической сфере.

В такое "демографическое чудо" нормальный человек вряд ли поверит - однако российские должностные лица уже дали ему целых два толкования.

Станислав Ильясов объясняет результаты переписи возросшей в последнее десятилетие рождаемостью. Действительно, если бы после переписи 1989 года рождаемость в республике оставалась на уровне предшествовавшего десятилетия, численность чеченского народа достигла бы сегодня миллиона - только если в 90-е годы исключить три обстоятельства: миграцию за пределы Чечни, гибель людей в двух войнах, а также снижение рождаемости и увеличение смертности вследствие полного разрушения экономики и социальной инфраструктуры. Переделать последнее десятилетие вряд ли под силу даже самому председателю правительства Чеченской Республики.

Специальный представитель Президента Российской Федерации Абдул-Хаким Султыгов в интервью радиостанции "Эхо Москвы" назвал другую причину "демографического взрыва": оказывается, в 1989 году, при коммунистах, численность чеченского народа была в ходе переписи искусственно занижена в полтора раза - были-де у партфункционеров для этого свои причины. Насчет аппаратных игр Султыгову, конечно, виднее, только непонятно, где коммунисты прятали несколько сот тысяч человек все последние тринадцать лет, вплоть до нынешней переписи? Прошлой зимой, когда Датский совет по беженцам, распределяющий в Чечне ооновскую гуманитарную помощь, для планирования своей работы подсчитал жителей республики, получилось 674 тысячи человек. Число это вряд ли занижено: скорее, наоборот: администрации населенных пунктов, предоставлявшие сведения о населении и затем распределявшие полученную помощь, были заинтересованы в завышении числа жителей. Выходит, перепись выявила четыреста с лишним тысяч человек, которые раньше почему-то скрывались от "гуманитарки"?

Некоторые комментаторы успели объяснить результаты переписи учетом в ней российских военнослужащих из состава Объединенной группировки. Однако, во-первых, в учете этой категории людей в рамках переписи нет ничего необычного - по российским законам и военные, и командированные в Чечню - милиционеры и т. п. - подлежат переписи именно по месту пребывания. А, во-вторых, несколько десятков тысяч людей в погонах не могли столь радикально повлиять на результаты переписи.

Так что же - случилось чудо?

Тем не менее, этому есть правдоподобное объяснение. В ходе переписи в Чеченской Республике действовали, по крайней мере, три значимых фактора, способных существенно исказить ее итоги, и все три работали на завышение результата.

Первый фактор - интересы и опасения самого переписываемого контингента - рядовых жителей Чечни. Существенную часть населения республики составляют внутренние мигранты, т.е. люди, покинувшие свое постоянное место жительства - например, Грозный или разрушенное село Комсомольское, и переехавших в другой населенный пункт на территории Чечни. На 2001 год, по данным миграционных служб, таких было свыше 200 тысяч. Эти люди имели очень большой стимул к тому, чтобы переписаться минимум два раза - по месту постоянной прописки и по месту нынешнего пребывания. Хотя неоднократно объявлялось о том, что документы переписи анонимны и не будут использоваться для каких-либо иных целей, в это в Чечне мало кто верит. Жители продолжают подозревать, что по результатам переписи местные администрации будут отлучать "незаписанных" от гуманитарной помощи. Точно так же нельзя гарантировать, что силовые структуры и спецслужбы не будут сверять задержанных в ходе "зачисток" с полученными в ходе переписи списками, отделяя "мирных жителей" от "пришлых боевиков". Таким образом, если человек живет в селе, но часто бывает в городе, восстанавливая свой разрушенный дом, у него есть все основания "переписаться" и в городе, и в селе - не столько из призрачного ожидания выгоды, сколько из вполне реального опасения за свою безопасность.

Власти Чечни не раз заявляли, что компенсацию за разрушенное жилье получат только те, кто проживает в республике - поэтому-де вынужденные переселенцы и должны вернуться, и это тоже стало стимулом к прибавлению в списках "мертвых душ". Поскольку для переписи не обязательно личное присутствие - со слов одного человека можно заполнить анкеты на многих - было бы странно, если бы живущие в Чечне не "переписали" своих родственников, пусть даже и не появлявшихся в республике много лет. Так что отчасти пожелания Ильясова сбылись - можно не сомневаться, что в результате большая часть вынужденных переселенцев действительно "вернулась" в Чечню, пусть и чисто виртуально.

Второй фактор, который мог значительно повлиять на итоги переписи, это интересы администрации республики в целом, а также властей районов и администраций отдельных населенных пунктов. В преддверии переписи неоднократно на разных уровнях было заявлено, что определение численности населения поможет определить, "сколько строить школ и больниц", а, применительно к Чеченской Республике в целом станет отправной точкой для определения как необходимого для восстановления социально-экономической сферы объема финансирования, так и размера перечислений для выплаты различных пособий, и т. п. При фактическом отсутствии контроля и невозможности перепроверки, соблазн для администраций всех уровней здесь был слишком велик, и было бы грешно не применить полученный в ходе "выборов" 1995, 1996, 2000 годов опыт использования "административного ресурса".

И наконец третий фактор - политический запрос из центра. Представители различных федеральных структур неоднократно заявляли, что обстановка в Чечне стабильна и безопасна, вынужденные переселенцы туда вернулись или вот-вот вернутся, так что предстоящая перепись просто обязана была это подтвердить.

Эти три фактора неразрывно переплетены друг с другом. Фактически в ходе переписи местная власть, совершая приписки, могла надеяться на благосклонность власти федеральной, а жители Чечни могли рассчитывать на "невнимание" местных администраций к некоторому завышению показателей. Такая версия происхождения "чеченского чуда" представляется куда более правдоподобной, чем официальные ссылки на высокую рождаемость и возвращение переселенцев.

Вот уже несколько лет в Чечне, как в капле воды, все российские проблемы видятся многократно увеличенными - это и реванш людей в погонах, бесконтрольная жестокость силовиков и спецслужб - а, с другой стороны, безвластие и коррупция. Теперь под это увеличительное стекло попала Всероссийская перепись населения. Но и сама перепись также обнажила многие проблемы республики: отсутствие безопасности для жителей, коррупцию в местной власти и невозможность контроля со стороны власти федеральной.

Так какова же все-таки реальная численность населения Чечни? Еще в августе этого года в Грозном, в Доме Правительства, Группе содействия ОБСЕ сообщили, что в Чеченской Республике проживают около 600 тыс. человек; прибывшим вскоре представителям ПАСЕ во главе с докладчиком Парламентской Ассамблеи Совета Европы лордом Джаддом привели совершенно другие данные - 900 тыс. человек, однако более всего похожа на правду все-таки первая цифра. От докладов представителей ОБСЕ не зависели никакие политически важные для России решения международных организаций, поэтому весьма вероятно, что им просто сообщили рабочие данные, близкие к действительности. Во всяком случае именно такая цифра получается, если исходить из довоенной численности населения республики в 750 тыс. человек и учитывать около 150 тысяч вынужденных переселенцев, до сих пор пребывающих вне Чечни.

И вдруг теперь, в октябре, единая воля власти федеральной, власти местной и простых жителей Чеченской Республики сотворили "демографическое чудо". Неясно, правда, что с ним делать, как использовать результаты переписи. Кроме того, как теперь доказать, что итоги переписи в остальных субъектах Российской Федерации получены без использования разного рода "чудес"?

Впрочем, результат все же есть. Еще раз подтверждена принятая в мире практика - мораторий на проведение переписей и выборов в зонах вооруженных конфликтов и в условиях чрезвычайного положения. Но будет ли выучен этот урок?

Александр ЧЕРКАСОВ. Полит.ru 21 октября 2002
http://www.polit.ru/docs/611817.html

После того, как 25 сентября 2003 года Верховный суд Российской Федерации подтвердил решение Верховного суда Чеченской Республики от 11 сентября об отмене регистрации Малика Сайдуллаева, у действующего и. о. президента серьезных конкурентов не осталось. Остальные кандидаты либо малоизвестны, либо известны широко, но в "узких кругах". Запуганный и деморализованный избиратель пойдет на выборы и проголосует за фактически безальтернативного кандидата.

Так что необходимости фальсифицировать результаты голосования 5 октября нет уже никакой - они, в общем, предопределены. И если бы российские правозащитники, как предлагалось им в августе, направили на выборы в Чечню несколько сот наблюдателей, их можно было бы пускать на избирательные участки с распростертыми объятьями, демонстрируя честный подсчет голосов. Вся работа сделана заранее, стыдиться будет нечего.

Действительно ли это так? Сомневаюсь, и сомнения мои разрешатся только после самого подсчета голосов - неважно, за кого они будут отданы. Многое будет зависеть от того, какова будет их сумма.

***

В ходе "выборов", проводившихся федеральными властями в Чечне 14-17 декабря 1995 года (голосовали за депутатов Госдумы и "Главу Чеченской Республики" Доку Завгаева), 14-16 июня и 2-3 июля 1996 года (голосовали за президента России и "депутатов Народного собрания") была отмечена высокая явка - от 60 до 74% общего числа избирателей - 503 тысяч. Это по официальным данным. ОБСЕ либо заявляла, что выборы не отвечают принципам свободного и справедливого волеизъявления граждан, либо сотрудники миссии на дни голосования уезжали из Чечни - в условиях вооруженного конфликта и de facto действующего чрезвычайного положения проводить выборы нельзя категорически. По словам независимых наблюдателей, в большинстве населенных пунктов люди на избирательные участки не ходили. Но ЦИК признавал выборы состоявшимися.

27 января 1997 года прошли выборы президента и парламента Ичкерии. Численность избирателей - 447 тысяч - была уточнена в ходе подворного обхода. Победил Аслан Масхадов, набравший 65% голосов. Наблюдение вели 72 представителя ОБСЕ. Но, когда 15 февраля 1997 года прошел второй тур выборов, явка избирателей немногим превысила 25% (и ведь не приписали, мучались с этой проблемой!).

Сколько же всего людей жило тогда в Чечне? Два года назад автор думал, что ответить на этот вопрос невозможно, и назвал время от времени упоминавшуюся "Масхадовскую перепись" в Чеченской Республике Ичкерия "Библиотекой Ивана Грозного" - не было-де такой. И был не прав. Перепись все же проводилась в течение нескольких месяцев - с августа по октябрь 1998 года. Образцом для переписных листов была стандартная форма Всесоюзной переписи 1989 года; изменена она была лишь в деталях.

Три месяца переписчики проводили подворный обход. Возможно, это не везде происходило одинаково тщательно, но к моим знакомым домой заглядывали по нескольку раз - пока не застали. Никакого ввода информации с листов в компьютер, тем более - никакого анализа информации не было. Обработка результатов переписи сводилась к подсчету переписных листов. Но даже с привлечением всех имевшихся под руками сотрудников эта простая операция затянулась до февраля 1999 года. Всего в Чечне тогда насчитали около 800 тысяч жителей. Кстати, близкие значения были даны тогда и в "Российском статистическом ежегоднике".

В сентябре 1999 года началась "вторая чеченская война", и в декабре того года выборы депутатов Госдумы в Чечне не проводились. Вероятно, то были самые чистые выборы за все десятилетие...

26 марта 2000 года прошли выборы президента России. 22 февраля, за месяц до голосования, Сергей Даниленко, член ЦИК, курирующий чеченское направление, в интервью радиостанции "Эхо Москвы" сказал, что число жителей на территории Чеченской Республики составляет около 400 тысяч человек, из них избирателей 200-250 тысяч. Уже через месяц председатель избиркома Чечни Абдул-Керим Арсаханов назвал другую цифру: 460 тысяч избирателей, при том, что выборы должны были пройти только в 12 районах Чечни, на 336 избирательных участках. 26 марта избирком сообщил, что в Чечне проголосовало более 70% избирателей, а в Грозном - 97% (!).

20 августа 2000 года, когда в Чечне проходили выборы депутата Госдумы по 31-му избирательному округу, ЦИК называл общее число избирателей - 495 тысяч. Но это могло бы соответствовать 885 тысячам населения... Так что же - за войну оно выросло? Зимой 2002 года Датский совет по беженцам провел в Чечне подворный обход для определения потребности в гуманитарной помощи, насчитали около 600 тысяч жителей. В августе то же число назвали экспертам ОБСЕ в кадыровской администрации. В сентябре представителю ПАСЕ лорду Джадду сказали уже о 900 тысячах жителей. В октябре 2002 года прошла всероссийская перепись населения - в Чечне насчитали 1088 тысяч человек. Ранее механика этого "чеченского демографического чуда" нами уже была разобрана (см. выше).

Разоблачение черной магии наступило уже в ноябре 2002 года, через месяц после переписи, когда Датский совет по беженцам провел в Чечне очередной подворный обход для планирования поставок гуманитарной помощи. В результате была получена численность населения Чечни - около 700 тысяч человек. Отметим, что заинтересованные в поставках гуманитарной помощи главы сельских администраций могли способствовать лишь завышению этого результата, а отнюдь не занижению. Разница - около 400 тысяч "мертвых душ" - стала "электоральным резервом".

Резерв этот скоро понадобился. 23 марта 2003 года состоялся референдум, в котором, по данным ЦИК, приняли участие 89% из 540 тысяч избирателей, число которых определили по данным переписи. 95,37% проголосовали "за".

Автор долго сомневался в правильности своих манипуляций с числами - и вот 5 сентября представилась возможность проверить эти выкладки в местном масштабе. В администрации Шалинского района я получил три значения: 104 тысячи - численность населения района; 43 тысячи - численность избирателей по спискам; 33 тысячи - не достигших совершеннолетия, получающих детские пособия. Вычитая из первого второе и третье, получаем 28 тысяч, которые и не совершеннолетние, и не несовершеннолетние. На недоуменный вопрос автор получил ответ: это те, кто был когда-то прописан и перепись прошел по документам или со слов родственников. То есть в этом одном отдельно взятом районе властями признано существование 27% "мертвых душ".

***

Но если на предстоящих выборах и так гарантирована победа, может быть, власть не будет использовать специально заточенные счеты - "оружие возмездия", наличие и действенность которых Вам, читатель, только что продемонстрированы?

Боюсь, что все-таки будет. Те, кто играл все эти годы с цифрами, стали заложниками этой игры. Это при Масхадове могли честно признаваться в 25-процентной явке. Теперь же отказаться от заветных "540 тысяч избирателей" и запредельной посещаемости участков - значит принять на себя груз правды и ответственности. Это не каждому по плечу.

Впрочем, посмотрим. Ждать осталось недолго.

Александр ЧЕРКАСОВ, "Мемориал". Полит.ru, 29 сентября 2003 года
http://www.polit.ru/docs/625805.html