Демографическое развитие Москвы: особенности, проблемы, перспективы
Заседание Демографической секции Центрального дома ученых РАН

25 февраля 2019 года состоялось очередное заседание Демографической секции Московского Дома Ученых, которое открыл председатель Демсекции к.э.н., В.В. Елизаров отметивший, что наконец Росстат опубликовал предварительные данные о естественном движении населения за 2018 год, и, согласно предварительным оценкам, население Москвы увеличилось на 124 тыс. человек или на 1% по сравнению с прошлым годом. Москва всегда привлекала демографов и надеюсь, что сегодня благодаря докладчикам - Алле Ефимовне Ивановой и Владимиру Николаевичу Архангельскому - мы еще раз попытаемся разобраться в особенностях демографического развития столицы.

Первым с докладом выступил кандидат экономических наук В.Н. Архангельский, зав. сектором Центра по изучению проблем народонаселения МГУ им. М.В. Ломоносова. Основным сюжетом его выступления была рождаемость, но вначале он остановился на особенностях возрастной пирамиды населения Москвы по сравнению с российской, проявившихся, прежде всего, в более выраженной возрастной аккумуляции, большей доле населения трудоспособного возраста и несколько меньшей - детей.

Разумеется, что на возрастную пирамиду оказывают большое влияние демографические волны и поэтому ожидать положительного естественного прироста в ближайшем будущем вряд ли возможно. Далее докладчик уделил внимание проблеме регистрации демографических событий, что частично может определять различия в общих коэффициентах рождаемости как в целом по городу, так и по округам г. Москвы (табл.1).

Таблица 1. Общие коэффициенты рождаемости в округах Москвы в 2014-2017 гг.

По мнению В.Н. Архангельского, на снижение суммарного коэффициента рождаемости в 2017 году в значительной степени повлияли тайминговые сдвиги, которые хорошо видны при анализе рождаемости по очередности рождений (табл.2).

Таблица 2. Суммарный коэффициент рождаемости по очередности рождения в Москве в 2013-2017 гг.

Некоторые различия отмечаются и в возрастных коэффициентах рождаемости в Москве по сравнению с Россией, а также и среднем возрасте матери при рождении детей (табл. 3).

Таблица 3. Средний возраст матери при рождении детей по очередности рождения в Москве в 2013-2017 гг. (лет)

Большой интерес вызвали данные о рождаемости реальных поколений, которые также свидетельствуют об особенностях рождаемости в Москве по сравнению с городским населением России (табл. 4 и 5).

Таблица 4. Среднее число рожденных детей в реальных поколениях (на 1 женщину)

Таблица 5. Доля родивших второго и третьего ребенка в реальных поколениях (%; по данным микропереписи населения 2015 г.)

В заключение В.Н. Архангельский остановился на особенностях брачности в Москве, приводя возрастные коэффициенты и долю никогда не состоявших в браке, которая показывает, что в Москве, по сравнению с городским населением России, вступают в брак несколько позднее (табл. 6).

Таблица 6. Доля никогда не состоявших в браке (супружеском союзе) (на 1000 населения соответствующего пола и возраста; по данным микропереписи населения 2015 г.)

Следующим докладчиком выступила доктор экономических наук А.Е. Иванова, зав. отделом ИСПИ РАН, которая остановилась на особенностях смертности населения Москвы. В начале своего доклада она также отметила, что возрастную структуру населения Москвы, как и в целом по России, в настоящее время можно охарактеризовать как уникально плохую с точки зрения влияния на соотношение числа родившихся и умерших, на естественный прирост населения. С одной стороны, в активный репродуктивный возраст вступают малочисленные контингенты родившихся в 1990-е гг. С другой стороны, возрастов относительно высокой смертности будут достигать многочисленные контингенты родившихся после Великой Отечественной войны.

В 2017 году ситуация со смертностью населения в Москве существенно улучшилась. Продолжительность жизни мужчин в столице по сравнению с 2016 г. выросла более чем на год (1,1 года), женщин – почти на год (0,86 года), что обеспечило около половины всего прироста ОПЖ за последние пять лет.

Вместе с тем, судя по предварительным данным за 9 месяцев, рассчитывать на дальнейший рост продолжительности жизни в 2018 году не приходится, в лучшем случае нас ожидает стагнация показателей. Москва отнюдь не продемонстрировала исключительных результатов. Ситуация в стране в целом развивалась по аналогичному сценарию.

Таблица 7. Ожидаемая продолжительность жизни, лет

Далее А.Е. Иванова остановилась на анализе младенческой смертности и отметила, что Москва утратила преимущество на российском фоне в показателях младенческой смертности, прежде всего, в темпах снижения показателя. Кроме того, в структуре младенческой смертности Москвы выше вклад врожденных аномалий, а значимость всех остальных причин, кроме перинатальных, ниже.

Рост продолжительности жизни в Москве определялся снижением смертности в большинстве возрастных групп. У женщин практический весь прирост обусловлен возрастами старше 50 лет, причем, чем старше возрастная группа, тем выше ее вклад в рост продолжительности жизни. У мужчин также основной прирост обусловлен старшими возрастными группами, но, кроме них, заметная позитивная динамика характерна для лиц средних возрастов (30-44 года), за счет снижения смертности которых, обеспечено 18% прироста продолжительности жизни.

Несмотря на рост ОПЖ в 2017 г., в отдельных возрастах смертность существенно росла от широкого круга причин. Так, в трудоспособных возрастах отмечался рост смертности от БСК и внешних причин, а у мужчин также – болезней органов дыхания, пищеварения и психических расстройств. Эти негативные тенденции фиксировались на фоне компенсирующего снижения смертности от неточно обозначенных состояний. Это чрезвычайно важный позитивный сдвиг, который обнаружил спектр ранее маскированных причин смерти.

В 2018 году сокращение смертности от неопределенных причин продолжилось, в связи с чем рост смертности от соматической патологии в Москве надо расценивать как результат улучшения качества диагностики соматических причин смерти.

К сожалению, проблема диагностики внешних причин смерти пока не воспринимается в качестве приоритета, о чем свидетельствует рост «других внешних причин» за счет повреждений с неопределенными намерениями, маскирующих смертность от насильственных причин, официальные данные по которым констатируют позитивные тенденции.

А.Е. Иванова подчеркнула, что, на первый взгляд, позиции Москвы по потерям от причин, связанных с насилием, не вызывают тревоги, в основном, за счет существенно меньшего, чем в стране, уровня младенческой, детской и подростковой смертности от убийств. Однако, проведенная реконструкция смертности от повреждений с неопределенными намерениями показала, что уровень суицидальной смертности детей и подростков 10-17 лет в Москве увеличивается в 3,4 раза у мальчиков и в 6,1 раз у девочек, уровень убийств – в 2 раза и на 39% соответственно.

Далее докладчик остановилась на проблеме регистрации, в частности оценке вклада иногородних в показатели смертности, прежде всего, младенческой. Так, максимальный вклад иногородних (46,6% у мальчиков и 46% у девочек) отмечен у детей 1-го года жизни, снижаясь с возрастом до минимума у 10-17-летних (34,5% и 33,9% соответственно). При этом во всех возрастах максимальная миграционная компонента характерна для эндогенных заболеваний, вклад иногородних в потери от экзогенных причин, в том числе травм и отравлений и неточно обозначенных состояний, является существенно меньшим, чем их доля в общих потерях. Исключением из этого правила являются инфекционные заболевания.

В заключение А.Е. Иванова сформулировала предложения по снижению смертности и повышению продолжительности жизни. По ее мнению, проблема негативной динамики младенческой смертности в Москве, которая привела не только к потере имевшегося преимущества на общероссийском фоне, но даже к превышению среднероссийских показателей, требует коррекции системы мер в сфере материнства и детства. Данная коррекция может включать как специальные меры медико-социальной поддержки семей мигрантов, имеющих малолетних детей, так и аудит оказания медицинской помощи в медицинских организациях тех муниципальных образований, где фиксируются повышенные показатели младенческой смертности. Кроме того, дополнением может служить создание мониторинга младенческой смертности показателями предотвратимой смертности детей до года, что позволит сконцентрироваться на сокращении устранимых потерь.

Следующая проблема заключается в том, что в Москве отмечается существенная вариация уровней и тенденций смертности по муниципальным образованиям и, несмотря на позитивную динамику показателей в большинстве районов и поселений, темпы снижения смертности значительно различаются. Для решения этой задачи необходима специальная система мер по повышению однородности муниципальных образований, прежде всего, в отношении детерминант здоровья и продолжительности жизни населения: уровня и качества жизни, развития здравоохранения, создания мотиваций и условий для здорового образа жизни.

Решения требует и такая важная проблема, как искажение возрастного профиля смертности в Москве, характеризующегося занижением уровня и «статистическим улучшением» тенденций смертности населения старческих возрастов, а также увеличения доли неопределенных диагнозов в структуре внешних причин, что искажает реальные уровни и тенденции смертности от травм и отравлений. По мнению докладчика, для решения данной задачи требуется верификация данных о численности и возрастном составе населения старческих возрастов, а также - числах умерших данного возраста с привлечением различных источников данных. Крайне необходим аудит практики кодирования неопределенных диагнозов, выявление источников проблемы и совершенствование на этой основе нормативных документов и образовательных программ для специалистов судебно-медицинской экспертизы.

Доклады В.Н. Архангельского и А.Е. Ивановой вызвали большое количество вопросов и оживленную дискуссию, в которой выступили А.Б. Синельников, Е.Л. Сороко, В.В. Елизаров, И.А. Троицкая и другие.