Bloomberg (США): план Путина сделать российские города привлекательными для жизни
С 2011 года Кремль продвигает программу модернизации российских больших и малых городов, на которую выделяются миллиарды долларов. За пределами Москвы средства, выделенные на реконструкцию и благоустройство, помогают привести в порядок 40 малых российских городов, например, Торжок, пишет «Блумберг». Говорят, цель Путина — сделать Россию лучше Запада.
Воскресным декабрьским утром в Торжок, небольшой сонный город, расположенный примерно в 250 километрах к северо-западу от Москвы, пришло будущее. Оно явилось в виде похожего на ярко-красную гусеницу скоростного электропоезда, который пыхтел и пробирался по заснеженным лесам к городу с населением 50 тысяч человек. Первым рейсом скоростного поезда, который назвали «Ласточкой», в город прибыло всего с десяток пассажиров. Среди них была и Татьяна Соколова, предприниматель и один из растущего числа энтузиастов, активно взявшихся решать проблему возрождения малых городов по всей стране — в том числе и своего родного города Торжка.
На протяжении последних лет десяти Владимиру Путину удается оставаться популярным в своей стране благодаря рискованным предприятиям за рубежом — вторжению на Украину, бомбардировкам Сирии — и расхваливанию новых систем вооружения, которые могут представлять угрозу для Америки. Однако в последнее время ощущается негативное влияние вялого экономического развития и созданного им же пенсионного кризиса, в результате чего рейтинги президента падают. Но для российского президента по-прежнему существуют и положительные моменты — спокойная и «ровная» составляющая его внутренней политики, которая позволяет удержать рейтинг его популярности от дальнейшего падения.
С 2011 года Кремль продвигает программу модернизации российских больших и малых городов, на которую выделяются миллиарды долларов. Только на реновацию Москвы за последние четыре года было выделено 2,1 триллиона рублей (31,7 миллиарда долларов). Стремительная модернизация столицы стала источником немалой зависти в стране, привыкшей к разовым акциям подобного рода, например, к реконструкции и благоустойству Сочи к Олимпийским играм 2014 года и нескольких городов — к чемпионату мира по футболу 2018 года (правда, некоторые из проектов реновации и благоустройства удалось реализовать не совсем так, как планировалось — особенно это касается тротуаров Москвы).
Но за пределами Москвы средства, выделенные на реконструкцию и благоустройство, помогают привести в порядок 40 малых российских городов с общим населением 23 миллиона человек, расположенных на территории от Европы до Дальнего Востока, а также исторические города на западе России.
Ежегодно на реконструкцию железных дорог, улиц и площадей тратится около 1,5 миллиарда долларов, а на будущее выделяются еще несколько миллиардов. Правда, учитывая сокращение расходов на здравоохранение и предложения повысить пенсионный возраст, пока не совсем ясно, удастся ли надолго успокоить россиян.
По словам Аббаса Галлямова, политтехнолога, работавшего в правительстве, людей все больше волнуют основные проблемы качества жизни. Что касается мотивов, стоящих за стремлением Путина к возрождению городов, он считает, что они те же самые, что и всегда.
«Они объехали всю Европу, — говорит Галлямов. — Им там понравилось. И теперь они хотят, чтобы Россия стала лучше Запада».
Среди многочисленных городов, которым выделены средства на проведение этих работ — Торжок. Город раскинулся на берегах реки Тверцы, извивающейся между холмами, усеянными разваливающимися храмами. Благодаря своей 1000-летней истории этот город, входивший в состав средневековой Новгородской республики, постоянно привлекает отдыхающих москвичей.
Когда «Ласточка» прибыла в город, за пультом управления был Александр Светличкин. По словам машиниста, после нескольких десятков лет вождения старых поездов советских времен он наконец испытывает чувство гордости. В новых вагонах тихо и чисто, установлены удобные сиденья, имеются туалеты, и работает хорошо обученный персонал. В поезде организовано питание, есть Wi-Fi и розетки для подключения зарядных устройств. Парк Московско-Тверской пригородной пассажирской компании насчитывает 47 поездов, среди которых теперь есть и 22 скоростных электропоезда. И хотя они еще не совсем соответствуют западноевропейским стандартам, их запуск обрадовал жителей таких городов, как Торжок, говорит Светличкин.
В поезде рядом с ним был и его начальник, Олег Федотов. Когда «Ласточка» наконец прибыла в Торжок, Соколова и Светличкин наблюдали, как Федотов, руководитель компании, перерезал красную ленточку, натянутую через пути. На импровизированное мероприятие собралась лишь около десятка зрителей, но Соколова, похоже, не придала этому значения. Она целый год активно выступала за реализацию проекта запуска скоростного поезда. По ее мнению, благодаря запуску «Ласточки» город на шаг приблизился к тому, чтобы стать настоящей приманкой для туристов — и инвесторов.
Ее мечта не оторвана от реальности. Опубликованный в прошлом году аналитический доклад Всемирного банка свидетельствует о значительном увеличении налоговых поступлений в Тверской области после запуска высокоскоростных поездов. Область может стать более привлекательной для семей (и предприятий), которые столкнулись с непомерно высокими ценами и ценовой конкуренцией в Москве, где в настоящее время проживает 11,9 миллиона человек.
Оказалось, что это является конечной целью этой государственной инициативы по возрождению городов. Поскольку россияне все чаще переезжают в большие города, население малых городов сокращается, и они пустеют. Если сделать их более привлекательными для жизни и работы, есть надежда, что россияне не будут уезжать из родных мест.
Когда Татьяна Соколова, которой сейчас 46 лет, уехала в большой город, она была еще подростком. До поступления в Московскую школу управления в Сколково она занималась малым бизнесом. Она также помогла запустить проект реконструкции заброшенных московских заводов. Один из проектов был реализован в промышленном районе «АРМА», где сейчас расположены офисы, рестораны и кафе. Он стал образцом той реновации, которая проводится в Москве в последние годы.
По ее словам, однажды ей на глаза случайно попалось предложение студента о благоустройстве городского пространства — это был проект возрождения Торжка. В проекте рассказывалось, как на примере этого города можно с помощью туризма возродить провинциальные города России, испытывающие не лучшие времена. «Я подумала: „Отличная идея", — рассказывает Соколова. — Как я могу реализовать ее как предприниматель?»
Она начала с организации экскурсий выходного дня для москвичей, ищущих необычные места для поездок. Учитывая природную красоту и архитектуру Торжка, спрос был очевидным. Но существовавшие транспортные решения и инфраструктура города не позволяли справиться с наплывом туристов, говорит она.
Соколова пыталась привлечь местных жителей на свою сторону, добиваясь всеобщего одобрения и избегая более стандартных административно-командных решений. Она даже организовала «книжный шкаф» на берегу реки для обмена книгами, расставив поблизости самодельные стулья, чтобы жители могли встречаться там и обсуждать «будущее своего города». Хотя местные чиновники относились к ней с подозрением, благодаря своим связям в школе управления в Сколково ее в итоге удостоили приглашения встретиться с губернатором Твери. Вскоре после этого в Торжке появился новый мэр — 37-летний Александр Меньщиков, выпускник элитной Высшей школы экономики.
До вступления в должность Меньщиков был заместителем губернатора области по вопросам развития инфраструктуры и туризма. В областном центре он курировал первый крупный проект реновации. В прошлом году был вновь открыт «путевой» дворец Екатерины II, построенный для отдыха на пути между Санкт-Петербургом и Москвой. Дворец и его художественную галерею Меньщиков реконструировал на средства, предоставленные Международным банком реконструкции и развития, входящим в Группу Всемирного банка.
В очереди на получение подобного гранта — на этот раз от Европейского банка реконструкции и развития — был Торжок, но в 2014 году, когда Путин вторгся на Украину, банк отказался предоставлять средства. Несмотря на это, город получил 22,3 миллиона долларов от Нового банка развития, созданного странами БРИКС. Эти средства пошли на модернизацию четырех исторических зданий и центральной площади города. Проект реконструкции, в разработке которого участвовала команда Соколовой, включает в себя музей, здания присутственных мест, а также жилые дома, представляющие историческую и художественную ценность. Средства получают и другие исторические города — от Выборга на финской границе до Чистополя в Татарстане.
Модернизация городов стала одной из ключевых задач нынешнего президентского срока Путина. Похоже, что эта идея привлекла его внимание еще в 2012 году, когда требования улучшений стали важной темой антиправительственных протестов. В марте прошлого года Путин заявил о важности этой части своей внутренней повестки, пообещав удвоить расходы на модернизацию инфраструктуры.
Около 80% россиян живут в крупных городах. Целью, заявил он тогда, является «формирование массового, деятельного среднего класса», представители которого не будут уезжать из родных городов в российские столицы или, что еще хуже — в зарубежные страны. Он также подчеркнул, что успех проекта зависит от способности местных чиновников учитывать мнение местных жителей.
Дмитрий Орлов, член Высшего совета партии «Единая Россия», заявил, что создание комфортной городской среды является важнейшей частью стратегии Кремля.
КБ «Стрелка», российское конструкторское бюро, осуществлявшее разработку некоторых проектов реконструкции Москвы, является одним из основных подрядчиков в разработке дизайн-проектов благоустройства общественного пространства в 40 городах (которая начинает сворачиваться), в рамках которых оказывается помощь местным архитекторам в различных городах — от Новосибирска до Екатеринбурга и Владивостока. К работе по модернизации бульвара длинной около полутора километров в Саратове была привлечена голландская архитектурная фирма «Уэст 8» (West 8), занимавшаяся проектом по ландшафтному дизайну на Губернаторском острове (Governors Island) в Нью-Йорке. Проектная фирма «Сноэтта» (Snøhetta), которая участвовала в реконструкции здания Национальной оперы в Осло, возглавила работы по благоустройству парка Хусейна бен Талала в Грозном, когда-то разбомбленной столице Чечни. А в Твери КБ «Стрелка» предложило проекты благоустройства улиц, площадей и набережной Волги.
«Мы выбрали улицы, площади, набережные, парки и бульвары, потенциал которых используется не в полной мере,- говорят в КБ „Стрелка". — Местные архитекторы разработали дизайн-проекты, которые следовали пяти ключевым принципам: это разнообразие, идентичность, комфорт, безопасность и экологичность».
Безусловно, некоторые россияне считают эту программу чрезвычайно дорогостоящим амбициозным проектом, и думаюи, что выделенные на него средства лучше было бы потратить на модернизацию базовой инфраструктуры. Однако в идее Путина использовать реновацию Москвы в качестве модели для других населенных пунктов, возможно, что-то есть.
В докладе компании PwC за 2018 год, в котором аналитики сравнили 14 крупных городов мира, отмечается, что уровень удовлетворенности жителей Москвы результатами реновации и благоустройства городских пространств оказался выше среднего. При оценке они учитывали такие показатели, как качество жилья, благоустройство зон отдыха, транспортная и социальная инфраструктуры. К такому же выводу пришли и специалисты «Бостон консалтинг Груп» (Boston Consulting Group/BCG), проводившие исследование в прошлом году.
«Москва действует в рамках системной логики — благоустройство и реконструкция жилых домов и прилегающих территорий, благоустройство пространств, отведенных для транспорта, создание новых достопримечательных мест, — говорится в докладе BCG. — Реновация Москвы привела к улучшению восприятия и изменению поведения городских жителей в рамках многих элементов городской среды».
Но политтехнолог Галлямов хотел бы предостеречь Кремль: по результатам исследования, проведенного в фокус-группах, говорит он, россиян гораздо больше волнуют пенсии и зарплаты, чем тротуары и кафе.
Правда, есть и те, кто настроен оптимистически. 28-летний Антон Бакун, вернувшийся в Торжок из Санкт-Петербурга, где он работал в цифровых СМИ, высоко оценил новый подход. Теперь он работает фрилансером и ведет в «Инстаграм» аккаунты многочисленных малых предприятий и является членом команды Соколовой, занимающейся возрождением города.
По его словам, десять лет назад идея переехать сюда показалась бы безумной. Но в последнее время город изменился. Появились новые предприятия, компании и новая культура. Один из местных жителей организовал благотворительный фонд помощи пожилым людям по доставке дров, а другие жители объединились, чтобы возродить килу — древнюю русскую игру, напоминающую американский футбол. В старом Торжке, говорит Бакун, этого бы не произошло.
«Главное — изменить менталитет», — говорит он.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Оригинал публикации: Putin’s Plan to Make Russian Cities Worth Living InОпубликовано 04/02/2019
Леонид РАГОЗИН (Leonid RAGOZIN). Bloomberg, США. 4 февраля 2019 года
ИноСМИ.RU. 5 февраля 2019 года
Прощание с Матерой. Как государство пытается и не может спасти село
Власти разрабатывают программу развития сельских территорий. Но ждать от нее стоит лишь новых дорог, по которым село покинут последние жители
Более высокий уровень безработицы, низкий уровень охвата интернетом, жилье без благоустройства и сокращение численности населения. Это то, что отличает сейчас сельские территории России от городских. Именно по этим причинам, как объяснил глава Минсельхоза Дмитрий Патрушев, власти решили разработать новую программу поддержки села.
Новым является не постановка вопроса о необходимости сельского развития — об этом говорили и раньше. Новое — это объемы финансирования (на 2019 год на цели развития сельских территорий предполагалось почти в 10 раз меньше — лишь 25 млрд рублей), а также механизмы, которые должны быть предусмотрены в программе. Пока о механизмах известно мало. Но скорость, с которой должен быть подготовлен новый документ (к 1 июня 2019 года), говорит в пользу того, что кардинальных изменений не будет.
Связаны по рукам
В традиционных подходах к развитию сельской территории сельских жителей и сельские муниципалитеты представляют в качестве таких «незащищенных слоев», которым нужно все дать, так как они сами обеспечить себя не могут. При этом если незащищенным слоям населения дают небольшое пособие, бесплатное лекарство или поездку в санаторий, то сельской местности в рамках каждой госпрограммы полагались деньги на клубы, дороги, больницы, школы, детские площадки, строительство жилья для молодых специалистов и коммуникации. Все это — в очень ограниченном размере. То есть государство выступает как собес. Как бедный собес.
Однако сельская местность не нахлебник. Как и живущие там люди. С этой территории идут налоги в казну, но не в казну сельского поселения. В селе есть люди, которые работают в сельхозорганизации, есть фермеры на территории поселения, но с их НДФЛ в бюджет поселения пойдет лишь 2%. Есть люди, которые постоянно там живут, но ездят в город на работу, с их доходов в бюджет поселения не пойдет ничего. От единого сельхозналога только 30% идет в бюджет сельского поселения, а с земли, которую обрабатывает сельхозпроизводитель, если она за пределами сельского поселения, в бюджет поселения не идет ровным счетом ничего.
Кроме того, на территории поселения есть государственная, так называемая неразграниченная, земля, но этой землей оно распоряжаться не может, как и получать с него доходы, не говоря уже о распоряжении общераспространенными полезными ископаемыми на таких участках. Село не может распоряжаться бывшими, так называемыми колхозными, лесами. То есть на территории сельского поселения есть много того, что генерирует деньги, но заработать невозможно.
Таким образом, главе сельского поселения нет особой нужды заботиться о развитии экономической жизни, так как бюджету поселения от этого ни холодно, ни жарко. Если там денег только на то, чтобы купить, образно выражаясь, лампочку для здания администрации, то и руководитель чаще всего будет именно с такой компетенцией — лампочку вкручивать, а не искать способы, чтобы экономическая жизнь в самом поселении была.
Помощь в никуда
У государства есть программы поддержки — через разные ведомства — малого бизнеса и сельхозпроизводителей. Основные инструменты — это субсидии, включая субсидированные кредиты, кредиты на специальных условиях для крупных проектов, гранты молодым фермерам и молочным семейным фермам, компенсация части затрат при строительстве отдельных объектов.
Но этих усилий государства недостаточно. Никакой бюджет не спасет, если в самом селе не будет развития. То есть не внешних, а внутренних элементов развития.
Доступ к субсидиям имеют все меньше сельхозпроизводителей. К тому же они — государственные субсидии — имеют обыкновение выбирать разные предприятия одних и тех же крупных агрохолдингов.
Нужно менять подходы к поддержке, чтобы была не одна точка на карте субъекта, а развитие сельской местности всего субъекта РФ. Уже есть опыт, на котором можно учиться. Так, в федеральной целевой программе «Устойчивое развитие сельских территорий» было предусмотрено, что средства на дороги в сельской местности нужно увязывать с инвестиционными проектами. В результате крупные сельскохозяйственные инвестиционные комплексы есть, дороги к ним есть, но точка развития не становится территорией развития. Например, в Псковской области на крупнейшую сельскохозяйственную организацию приходится 44% (2016 год) всей товарной продукции всех сельхозорганизаций (187), а в Калужской — 28% (из 198 сельхозорганизаций).
Что делать?
Как нужно поменять политику, чтобы сельские территории развивались? Ведь в селе работы нет. От 60% до 70% опрошенных в ходе мониторинга устойчивого развития сельских территорий, который регулярно проводится Минсельхозом РФ, ответили, что в селе нет работы их специальности и квалификации. Если сравнить с 2000 годом, то сократилась в два раза занятость в сельском хозяйстве, но возросла в транспорте, связи, добыче полезных ископаемых и строительстве. Не нужно думать, что все это находится по месту жительства этих занятых. Может, да, а может — нет. Статистика ничего не знает о занятости в сельской местности, только во время переписи населения 2010 года было зафиксировано, что 65% сельских жителей в Марий Эл работают вне своих населенных пунктов, а больше чем 13% — вне свой республики. И это не самый высокий показатель среди субъектов РФ.
Очевидно, что не нужно в каждом селе строить детский сад —– детей столько не будет. Но почти в каждом селе дети есть, разных возрастов. Их мамы, даже если бы и нашли место работы, то не могут работать: куда деть детей? Пока нам даже представить сложно, что могут быть домашние детские сады, куда мамы отводят детей разного возраста со своей едой, где нет даже детских кроваток, а есть только маты, подушки и одеяла на полу. Это можно увидеть в Вашингтоне, но не в российской деревне. С таким подходом у нас всегда будет проблема детских садов и огромные расходы бюджета по каждому. Может, все-таки стоит платить домашней воспитательнице из бюджета 20-30 000, что освободит родителей и поможет решить проблему вместо одного села в десятках сел?
У местных сообществ вообще не спрашивают, что им нужно: школа, дорога или детский сад. Или не говорят, что и ждать чего-либо нечего. Как молодой семье строить в этих условиях планы?
Житель в деревне с пятью жителями должен знать, что ему положено точно, а чего не будет от государства, пока жителей не будет 20 человек, все остальное он гарантировано получит в других местах агломерации. Для этого ему нужны хорошие дороги, удобный, доступный транспорт, бесплатный интернет для того, чтобы получать государственные услуги, заказывать товары, смотреть хорошее кино и слушать концерты, а фельдшеру — получать консультации и согласовывать направление на обследование в район, область или центр агломерации. Очевидно, у первого звена сельского медицинского обслуживания — фельдшера — должны быть иные знания, а его кабинет должен иметь иное оснащение, чтобы снять простейшие, но важные для дальнейшего решения показатели. Почему возможна реновация городского жилья, но никто не говорит о программе модернизации сельского жилья? Как будут выделяться проблемы при составлении программы? Будет ли учтено мнение жителей? Будет ли у сельского поселения некоторый бюджет, расходование которого зависит от решения именно его жителей? Или как всегда — из города виднее?
Проблема развития сельских территорий имеет много плоскостей. В каких-то возможны быстрые решения. Но большее значение для долгосрочного устойчивого развития имеют — будете смеяться (из-за того, что слишком часто их поминают) —институты. А до них нужно говорит об общественном интересе, для обеспечения которого выстроится огромное дерево задач, механизмов/инструментов. Для этого требуется время, проектная работа (но не такая бюрократическая, как предусмотрена сейчас в новомодных проектных офисах) «в поле», чтобы проверить адекватность предлагаемых механизмов. Очевидно, до июня 2019 года такую работу сделать и невозможно.
Так что от нового проекта стоит ждать лишь одного: больше денег и больше строительства, в том числе дорог, что тоже хорошо. Правда, в таком случае, как отмечают географы и сельские социологи, по новой дороге будет легче уехать из села.
