… о биохакинге

Люди, которые «взламывают» свой организм, чтобы прожить до 500 лет и продвинуться в карьере

The Village поговорил с тремя биохакерами о том, как при помощи современной медицины и технологий они надеются прожить до 500 лет, продвигаются по службе и налаживают личную жизнь.

Елена Милова
38 лет, член совета директоров LifeExtensionAdvocacyFoundation
Мои первые попытки продлить жизнь начались в 2013 году — после того, как из-за рака я потеряла маму. На моих глазах медленно угас любимый человек, и я решила, что человечеству нужно найти способы, которые позволят справиться с возрастными болезнями. Уже сейчас наука открывает много возможностей: например, опыты на животных показали, что если точечно устранить сенесцентные клетки (старые клетки, которые выделяют токсичные вещества в окружающее пространство и таким образом нарушают функции тканей. — Прим. ред.), то мышцы дольше сохраняют активность. Это реальный шанс продлить жизнь, и единственное, что мешает большинству людей сделать это, — незнание.
В 2015 году мы провели проект, в рамках которого написали книгу «Профилактика старения для всех». Естественно, имея все данные на руках и общаясь с наилучшими представителями научного мира, я не могла остаться безучастной к тому, а что, собственно, я могу сделать для себя сейчас.

Изучение ДНК и анализы
Я регулярно сдаю анализы, которые выявляют риски развития разных заболеваний. Мне 38 лет, а это значит, что у меня могут быть проблемы по женской части, я внимательно за этим слежу и периодически проверяюсь на наличие онкологических заболеваний.
Я прошла генетическое тестирование: поплевала в трубочку, и по ДНК слюны врачи узнали о моей предрасположенности к заболеваниям. Конечно, этот способ до сих пор не считается высокоточным, но мне он дал много важной информации. Например, что у меня риск развития глаукомы выше в семь раз, чем у других. Если я не буду предпринимать никаких действий, то глаукома настигнет меня рано — например, как папу, в 65 лет. Я знала, что в моей семье имеется история заболеваний глаз — моя бабушка последние 15 лет прожила полностью слепой из-за глаукомы. Мне это надо? Конечно нет.
Еще я узнала, что у меня есть предрасположенность к подагре. Причем у брата, который придерживается не очень здорового образа жизни, подагра появилась уже в моем возрасте, а у меня ее нет. Разница в том, что я не употребляла такое количество сладкого и мучного, как он.
Врачи, которые придерживаются традиционной медицины, назовут меня ипохондриком — такие прецеденты уже были. Я говорю терапевту: «У меня предрасположенность к подагре», а он мне: «Ну и что?» Наша медицинская система ориентирована на лечение поздних стадий, а не на то, чтобы предупредить старение или просто не допустить развитие болезни.
Мой следующий шаг — делать диагностику другого уровня, которая, например, предлагается в рамках проекта Open Longevity. Есть такое понятие — «биомаркеры старения», это параметры в организме, которые чувствительны к тому, что вы делаете что-то неправильно. Они могут показать: вот сейчас у вас системное воспаление повышенное или пониженное.

О связи психологии и физического здоровья
Я занимаюсь психологией больше 16 лет. Сначала на любительском уровне, а в 28 лет, когда заболела мама, я пошла изучать психологию в контексте психосоматики, то есть узнавала, как наше психологическое состояние влияет на здоровье. Тогда поняла, что стрессом можно довести себя до чего угодно. Я предполагаю, что болезнь моей мамы появилась именно из-за стресса, который всегда способствует повышению уровня системного воспаления в организме. А системное воспаление — это один из механизмов старения, и, к большому сожалению, он способствует развитию рака разных типов.
Я стараюсь быстро перерабатывать все стрессовые ситуации и смотрю на них философски. Я думаю: «Что значит это событие относительно моей жизни в целом? И так ли это на самом деле страшно, если я не достигну этой цели?» По природе я интроверт, но по работе я часто общаюсь с людьми: выступаю на пресс-конференциях, даю и беру интервью. Я научилась не волноваться, смотрю на эти события как на этапы развития себя, как на возможность в чем-то совершенствоваться.
Для психического здоровья важна медитация — например, дыхательная гимнастика, при которой голова очищается от мыслей. Еще перед сном я практикую прогрессивную релаксацию, она позволяет постепенно, направляя внимание на разные группы мышц, их все расслабить. Это отличное средство позволяет мне успокоиться и заснуть глубже.
Вообще, чтобы сохранить психологическое здоровье, нужно заниматься делом, в которое вы верите. Чем больше осмысленных вещей вы делаете, тем счастливее и увереннее будете себя чувствовать. А счастье подавляет системные воспаления и способствует длинной жизни.

О важности сна
Главное — это хороший сон. Во время сна активизируются стволовые клетки, которые отвечают за регенерацию тканей, и происходит очистка от токсинов на клеточном уровне. Соответственно, если человек нарушает режим сна, то у него может появиться целый каскад неблагоприятных изменений.
У пожилых людей постепенно падает количество вырабатываемого гормона сна мелатонина, который включен в большое количество процессов в организме. Его падение ведет к неблагоприятным последствиям. Например, к такому явлению, как бессонница пожилых людей — это когда время сна естественным образом, без стрессов сокращается. Это плохо, потому что регенерация организма идет хуже. Для того чтобы как-то поправить ситуацию, следует принимать мелатонин.
На качество сна влияет и световое загрязнение. Я живу в Москве, и здесь светло даже ночью, поэтому я сплю с плотными шторами. Также по возможности избегаю работы за компьютером в последний час перед сном, чтобы психика успела успокоиться. Тем не менее у меня не всегда получается полноценно спать, потому что мои коллеги находятся в Америке, а я подстраиваюсь под их режим — работаю с 07:00 до 11:00, а потом с 16:00 до 22:00.

Почему не стоит есть красное мясо
Также очень важна диета — нельзя переедать и перебирать по калориям. Мой естественный рацион питания — примерно 1300–1500 килокалорий в день, что меньше нормы для женщины моего возраста, но оптимально для меня.
Я не ем переработанное мясо: сосиски и колбасы, потому что в них много добавок и солей. Я предпочитаю белое и рыбу. Потому что, по научным данным, потребление красного и переработанного мяса повышает риски рака. И, конечно, стараюсь есть много овощей с медленно усваиваемыми углеводами, которые медленно сгорают и постепенно, без пиков повышают уровень сахара в крови. Сладкого тоже ем немного. Опять же речь не идет о том, что надо совсем отказаться. Хочется какую-нибудь шоколадочку — значит, надо. Никаких эксцессов со съеденным целым тортом на ночь не должно происходить — это для организма жуткий стресс.
НАША МЕДИЦИНСКАЯ СИСТЕМА ОРИЕНТИРОВАНА НА ЛЕЧЕНИЕ ПОЗДНИХ СТАДИЙ, а не на то, чтобы предупредить старение или просто не допустить развитие болезни

О том, как важно читать инструкцию к таблеткам
Я применяю несколько биодобавок и витаминов. Чтобы снизить негативное влияние светового загрязнения и интенсивного режима работы, я принимаю один миллиграмм мелатонина. Этой дозы достаточно, чтобы первая фаза сна стала более глубокой и не просыпаться от посторонних шумов с улицы.
С той же целью я пью «Аспаркам», которой содержит магний и стоит 60 рублей. Еще я принимаю кверцетин и рутин. Оба вещества помогают работе сосудистой системы и тормозят старение. Кстати, в кофе содержатся небольшие дозы кверцетина, и, возможно, именно с этим, а не с кофеином связано увеличение продолжительности жизни и профилактика разных заболеваний у любителей этого напитка.
Я активно занималась танго и заметила, что у меня на икрах очень часто образуются синяки. Хотя никто каблучком не попадал. Пошла к врачу, предположили, что не хватает витаминов группы P, а как раз рутин и кверцетин относятся к этой группе. Их можно получать из ряда продуктов питания, например из черноплодной рябины, из красного болгарского перца. Удивительное дело — во-первых, исчезли мои синяки, связанные с физической нагрузкой, во-вторых, у меня прекратились проблемы с суставами.
Когда принимаешь много лекарств, важно знать, как их комбинировать. Если есть подозрения, что какие-то вещества блокируют действие друг друга, то безопаснее принимать их в разные дни или не принимать одновременно. Например, витамины группы K, которые я принимаю, способствуют повышению свертываемости крови, а противовоспалительные лекарства, которые пьют, чтобы отсрочить возрастные заболевания — наоборот, способствуют снижению свертываемости крови.
Я внимательно читаю инструкции всех препаратов. В прошлом году у меня была очень тяжелая форма гриппа: температура 40 держалась в течение нескольких дней. И, когда появился парацетамол, я перед тем, как принять его после большой дозы аспирина, долго сидела в ванне с ледяной водой (потому что по-другому регулировать температуру уже было невозможно), уставившись носом в две инструкции.
Многие думают, что биохакинг — это очень дорогая история. Конечно, если делать диагностику каждые две недели, то так и есть. Сделать достойную панель, которая отследит скорость старения, стоит 10–15 тысяч рублей за один этап. Но если говорить о лекарствах, то здесь все дешево. В общей сложности я принимаю где-то десять разных витаминов, лекарств и биодобавок. В месяц я на них трачу 2–2,5 тысячи. Большинство лекарств, которые я пью, стоят недорого.

Чипирование и протезирование
Один мой знакомый из российского трансгуманистического движения — киборг. Несколько лет назад он вживил себе на тыльную сторону ладони комбинацию из банковской карточки и проезда в метро. У него под кожей в биологически нейтральном пластике находятся две карты. Размер этой нашлепки — примерно три на четыре сантиметра. Расплачивается он, прикладывая руку к терминалу, и точно так же проходит в метро. Я присутствовала на операции, потому что меня попросили ее снять на видео для истории.
Сейчас разрабатываются разные чипы, которые компенсируют недостатки здоровья. Например, для людей, больных диабетом, есть маленькие устройства, которые могут производить инсулин.
Я не вижу ни одной причины, почему я должна относиться плохо к биопротезам. В некоторых случаях эти люди получают дополнительные функции. Одна женщина на TED говорила, что ей завидуют подруги, потому что у нее есть разные протезы ног — некоторые очень длинные — и она может менять свой рост по желанию!

Как изменить свой образ жизни
Изменить свой образ жизни несложно. Во-первых, надо представить, какие могут быть последствия, если ваше поведение не поменяется. Во-вторых, подключите окружающих людей. Создайте вокруг себя среду, которая сделает правильное поведение легким, а неправильное — сложным. Я в день принимаю больше десяти таблеток и не забываю о них. Я завела таблетницу и положила ее перед носом. Два раза в день пищит будильник, который мне о них напоминает.
Конфеты — ну невозможно заставить всех людей, которые приходят к нам в дом, не приносить конфеты. Поэтому они есть. Раньше они у нас периодически оставались лежать на столе. Я поняла, что это трагически сказывается — потому что они съедаются бесконтрольно. Теперь конфеты, если они есть в доме, лежат на антресолях, и про них никто не помнит. У меня тоже бывают стрессы, и иногда легче съесть шоколадку, нежели себя из последних сил замучивать. Но пока я дойду до этих антресолей, я потрачу калории!

Джин Колесников
40 лет, соруководитель московского филиала Университета сингулярности
Я хочу прожить лет 500. Для этого я помогаю группам людей объединиться в компании и стартапы, чтобы вместе заниматься проблемой старения и исследовать образ жизни человека. Эта синхронизация позволит человечеству достигнуть долголетия. Оно не произойдет, если люди будут эгоистично сидеть в своем уютном гнездышке и принимать какие-то препараты.
Единственная проблема, с которой человечество живет припеваючи уже много лет, — это неумение справляться с переменами. Скорость изменений сейчас очень высокая. Технологии начинают помогать человечеству быстрее.
Мне приятно, что я почти половину своей жизни помогаю людям их развивать и в том числе внедрять в общество. Тут надо понимать: у меня исключительно корыстные цели. Каждой технологией, которая станет массовой, я буду пользоваться лично.

Почему Фаге не биохакер
Биохакинг в том смысле, в котором его подразумевает Фаге, — это, на мой взгляд, продвинутый ЗОЖ. Он применяет всевозможные таблетки, вещества и прочее для того, чтобы быть эффективнее прямо сейчас. А я хочу прожить как можно дольше и оставаться молодым и здоровым.
Есть биохакеры, которые пытаются взломать себя, и есть биохакеры, которые занимаются изучением генома человека. Грубо говоря, человек умирает — это проблема. Что с ней делать? Бороться за здоровье человека. Если смотреть на старение как на неизбежность, то можно лежать, ныть и умирать. А если на него смотреть как на болезнь, то можно излечиться. Человеческий организм может перепрограммироваться, чтобы долго быть здоровым и счастливым.
Я считаю, что заниматься чипированием и всем остальным — это несколько преждевременно, поэтому я пока экспериментирую больше на другом геноме: растений, грибов. С человеком такие игры проводить рано. А с точки зрения своего здоровья — я пока набираю данные о нем, но никак в него не вмешиваюсь, только слежу за системой питания и образом жизни. У нас нет на сегодняшний день общей модели, которая позволяла бы следить за человеком 24/7, собирать его данные и с ними работать. Потому что каждый человек индивидуален, и это одна из ключевых проблем всех нейронаук на сегодня.

Режим и питание
Я делаю все, чтобы просто чувствовать себя нормально. Занимаюсь элементарным фитнесом, периодически пару раз в неделю бегаю. К тому же я стараюсь гулять по возможности хотя бы полчаса-час в день. Смена обстановки, погоды, ощущений — все очень помогает мозгу перезагружаться, и это важно.
Когда ты делаешь что-то по привычке, тебе вообще плевать, насколько это тяжело. Есть книжка Келли Макгонигал, которая про то, что любая привычка — это сила воли, помноженная на слабости. Если вам нужно для чего-то напрягаться, вы должны спускать пар, потому что, если этого не делать, у вас потом крышу рвет.
Мне оптимально вставать в семь утра независимо от того, сколько я спал. Но если я сплю меньше семи часов, то начинаю страдать из-за неэффективности своей работы.
Я абсолютно нормально питаюсь: кашами, супами, мясом, причем разным. Студенческое прошлое, правда, не дает мне есть слишком острую пищу, хотя я ее люблю. В среднем я ем один раз в день, могу перекусить. Не потому, что я экономлю на себе — я тупо забываю поесть. Это не совсем биохакинг в классическом понимании. Люди специально не едят, потому что надо худеть, а я могу один раз поесть, в 12 ночи об этом вспомнить — понять, что ночью есть вредно, и отложить до утра. А потом утром нормально поесть.
Я ХОЧУ ПРОЖИТЬ 500 ЛЕТ. Если я вижу проблему, я ищу технологию, которая может ее как-то решить. Если ее не может решить технология, я ищу людей, которые занимаются этой технологией
Я регулярно делаю себе поблажки типа бургера, могу среди ночи что-то съесть, у меня очень нерегулярный график питания. После 40 лет считается, что у организма наступает период, когда у него переключаются процессы — то, что раньше организму мешало, начинает помогать. В том числе организм начинает регулярно накапливать жиры. Но, поскольку я пока не сумасшедший зожовец и не жду, что им стану в ближайшее время, то калории я не считаю.
При росте 185 сантиметров я вешу 72–73 килограмма. Получается, норма поддерживается благодаря тому, что я редко ем. Если бы я ел чаще, нужно было бы ходить в тренажерный зал и перерабатывать эти калории в мышцы.
Я прохожу разные обследования, в том числе генома, и веду дневник о питании. Так я могу следить только за тем, как эти данные меняются в зависимости от моего образа жизни. Я стараюсь не верить на слово отчетам, которые делаются на других людях, а дождаться момента, когда будет достаточно данных для того, чтобы лучше понимать, как это влияет лично на меня.
Психолога не посещаю. У меня с психологами обычно одно и то же: они хотят меня преследовать, потому что я, на их взгляд, очень любопытный. Сразу делают выводы, с которыми я не согласен, — на этом обычно все прекращается. Изредка пытаюсь медитировать, я не умею, но хотел бы научиться.

Взлом личных проблем
Скорее всего, Коэн (биохакер, который пообещал заплатить 10 тысяч долларов любому, кто найдет ему девушку. — Прим. ред.) просто пиарится. На сегодняшний день я знаю только два кейса, как люди взламывали отношения. Они были программистами и взламывали сайт знакомств. Брали базу данных и по определенным параметрам (расстояние от меня внутри города, блондинка/брюнетка, любит такую пищу и так далее) выбирали тысяч пять человек, рассылали им одинаковые письма, после этого смотрели реакцию и из пяти-семи кандидатов выбирали. Потом писали про это как про кейсы. И это реально работало. Я даже не знаю, как это назвать. Это не биохакинг.
БАДы и таблетки я не принимаю. А пить таблетки для повышения самоуверенности мне не нужно: у меня и так ее столько, что я периодически испытываю комплекс вины за то, что у меня такая самоуверенность.
Вся моя жизнь устроена так, что если я вижу какую-то проблему, то я ищу технологию, которая может ее как-то решить. Если ее не может решить технология, я ищу людей, которые занимаются этой технологией, выясняю, на какой стадии она теперь. Но у меня вообще другие проблемы. Когда ты, например, живешь с манией величия, у тебя нет проблем с наставниками, которые рассказывают, как тебе жить. Ты живешь в окружении людей, которые тебя поддержат в любой ситуации. Если ты проиграешь деньги в казино, друзья приедут с утюгом и паяльником, чтобы отбить тебя от охранников. Это я шучу сейчас. Когда любой человек заражен какой-то идеей, он сам магнит для людей, которые к этой идее притягиваются.

Технологии и цены
Недавно читал книгу, в которой нейрофизиологи не могли представить себе, чтобы человек поставил в свой мозг чип. Они говорят: «Вы на всякий случай туда не лезьте, и вообще ничего делать не надо». Я считаю, нужно исследовать любые возможности.
Сам я себе чипы не вживляю. Пока это не станет массовым либо конкретно для меня полезным, не вижу причины. Я также не использую технологии совершенствования тела, потому что считаю, что я от рождения красивый.
Если говорить про людей, которые каждый месяц сдают анализы и делают тесты, то речь идет про ценник где-то в пару тысяч долларов минимум. Один раз, лет пять назад, я делал такой тест. Не увидел для себя ничего нового. А вот сейчас уже надо думать про предрасположенности.
По большому счету все, кто говорит про отмену старения, с 20 лет заморачиваются на этом. Но я не рекомендую никому слушать других людей, лучше делать выбор самостоятельно.

Станислав Скакун
34 года, специалист в области корпоративных финансов
Мне кажется, что наиболее интересная для биохакинга цель — это борьба со старением. Я согласен с тем, что Серж Фаге (биохакер, который стал известен благодаря своей статье на vc.ru. — Прим. ред.) недавно говорил: не может быть ничего важнее для человека, чем тело и его здоровье. Проблема в том, что многие люди забывают, что у них есть тело. Они видят себя как бессмертных существ.
Мой эксперимент длится два с половиной года. Я не находил такого детального и длительного эксперимента у других энтузиастов в России. Моя основная работа связана с финансами, я работаю с данными. Для меня естественно думать о человеческом организме как о том, что поддается моделированию. С другой стороны, мне всегда была интересна биология. Я поступил когда-то в МГУ на естественнонаучное направление, но потом решил не учиться там и окончил экономический вуз. Не жалею об этом совершенно — моя профессия стала финансовой, но интерес к биологии у меня навсегда остался.
Моя программа подобрана при помощи врачей. Она состоит на 90% из ресерча, на 9 % — из тестов, 1 % — это наблюдение за воздействием препаратов. Ты постоянно снимаешь с себя показатели и 99 % этих показателей обычно находишь в норме. Но продолжаешь их мониторить. Для биохакеров ключевые врачи — эндокринолог и иммунолог. Совсем маленькую часть я отвожу хирургам и терапевтам.
У меня и у Сержа Фаге примерно одинаковое количество точек данных и биомаркеров (разных показателей, которые я снимаю с себя), панели очень похожи. В России это все стоит в десятки раз дешевле. При этом он часто отмечает, что не занимается сбором информации, а поручает это команде профессионалов. С одной стороны, это правильно, потому что он бизнесмен. Но ключевая часть биохакинга — это овладение информацией. У нас полно антиэйдж-клиник, которые разрабатывают программы лечения. Мы же Иосифа Кобзона не называем биохакером, потому что он является пациентом какой-то антиэйдж-клиники. Суть биохакинга — это овладение технологией, которую ученые применяют в своих лабораториях, чтобы на 80 % обходиться без участия врачей и построить систему качества, приобрести экспертизу.
Я три-четыре часа в день посвящаю чтению статей по медицине, биологии и физиологии человека. У меня есть своя база знаний с компетенциями, которые мне интересны: физиология человека, механизмы старения, препараты, отдельно технологии.

Врачебный контроль и скрининги
В моей панели всего 560 биомаркеров. Планирую в следующем году довести это количество до 2 500. Я одновременно администрирую от 20 до 30 интервенций в месяц, то есть я делаю параллельно 30 экспериментов — препараты, спорт, массаж, барокамера, например. Моя программа меняется каждый месяц. У меня нет проблем с тем, чтобы понять, что на что влияет. График анализов, которые я сдаю, распределен внутри года. Каждый биомаркер из моей панели был сделан не более шести месяцев назад.
Обычно скрининговый подход к здоровью врачи критикуют, говоря, что у любого человека можно найти какие-то проблемы — не нужно заниматься скринингами, а нужно лечить пациента, как только появились симптомы. Это подход классической медицины. Но в ходе своего эксперимента я идентифицировал больше 40 различных дефицитов, то есть рисков для здоровья, которые нельзя назвать болезнями.  Два дефицита я устранил, они не могут больше вернуться. Еще 24 находятся под контролем. А девять, например, сейчас находятся в мониторинге — даже прилагая все усилия, я не нашел волшебного ключа, чтобы их снять: это что-то связанное с генетикой, с не открытыми еще причинами. В принципе, я знаю пути решения этих проблем, но мне кажется, что риск пока перевешивает их.
Я ошибся только три раза из 40 — нашел что-то несуществующее. Если я вижу отклонение, я не бросаюсь его лечить, а проверяю: иду в другие лаборатории, делаю дополнительные панели анализов.  В ходе такого уточнения отбрасываются ложные диагнозы.

Борьба со стрессом
Одна из основных целей биохакинга — это уменьшение воспалений в организме, связанных не с инфекциями, а с избыточным поступлением пищи, например. Воспаления в нервной системе в том числе приводят к определенным нарушениям в психике, снижают стрессоустойчивость. В ходе эксперимента я победил целый ряд, так скажем, фобий. Например, я не любил летать на самолете или боялся выступать публично.
Сейчас самая большая аудитория, перед которой я выступал, — это 500 человек, и с каждым разом она становится все больше, а выступления — сложнее, например, на английском языке. И теперь они проходят для меня абсолютно спокойно. Известно, что если ты начинаешь дышать животом, то ты концентрируешься на этом процессе, это стимулирует блуждающий нерв, а значит, в свою очередь, подключает парасимпатическую нервную систему и делает тебя более расслабленным, сконцентрированным. Я могу отметить, что с работой я стал справляться лучше. Мои карьерные успехи стали развиваться по новым сценариям.
Я сталкивался с некоторыми практиками медитации, йога-нидры, но пока не смог ввести их в свой режим. Это полезная вещь, есть много исследований, которые говорят, что медитация приводит к увеличению плотности серого вещества в гиппокампе, получается, она потенциально защищает от нейродегенеративных заболеваний и болезни Альцгеймера, например.

Режим и питание
Режим у меня не очень радикальный. Я стараюсь спать больше семи часов, хотя у меня есть гомозиготная мутация, которая позволяет мне высыпаться за пять часов. Я так называемый short sleeper, при этом слежу за тем, чтобы я спал в комфортной обстановке.
Спортом я занимаюсь один час в неделю — из-за нехватки времени. Полчаса кардио, полчаса силовые тренажеры, причем не с большими весами, а с которыми я могу делать большое количество повторений. Я вижу, что такой режим тренировки поддерживает максимальное потребление кислорода или что мой жировой объем, мышечная масса на правильном уровне. Объективно мои показатели кардиореспираторной системы (кровообращение и дыхание. — Прим. ред.) хороши. Если по какой-то причине приходится пропустить месяц занятий, то я наблюдаю ухудшение этих показателей.
Безусловно, стараюсь избегать вредной еды. Дело не в общих принципах здорового питания, а в вопросе персональной пищевой непереносимости. Я избегаю тех продуктов, которые у меня вызывают замедленную аллергию.
Я позволяю себе нарушения, но, если они не единичны, это сказывается на моем состоянии. До этого я начинал свой день со сладкой булочки и чая с тремя кусками сахара. Сейчас я не употребляю чистый сахар, но не считаю важным отказываться от него. Дело тут вот в чем: есть показатели чувствительности к инсулину, и у меня они соответствуют показателям человека, которому 20–25 лет. Я мог бы есть много сахара, и ничего не случилось бы. Но мне уже достаточно не есть чистый сахар и не есть сладости. Тем не менее я позволяю себе пищу с высоким гликемическим индексом — рис или хлеб.
За время эксперимента я похудел на семь килограммов. И, если доверять анализу состава тела, пять килограммов ушло за счет массы висцеральный жира — жира вокруг внутренних органов, который наиболее вреден для нашего самочувствия. Правильнее питаться не дороже. Хотя бы потому, что ты ешь меньше.
Я БУДУ СТАРЕТЬ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ, И ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО МОИХ ДАННЫХ БУДЕТ В ОТКРЫТОМ ДОСТУПЕ. Я СЧИТАЮ, ЧТО ЭТИМ МОЙ ЭКСПЕРИМЕНТ ЦЕНЕН

БАДы и лекарства
Я знаю свою генетику и принимаю те витамины и элементы, дефицит которых у меня наиболее вероятен. Пью в определенное время суток — потому что разные витамины противоречат друг другу или усиливают действие друг друга. Исходя из результатов моих анализов, я принимаю пребиотики. Это та же клетчатка, которая должна в принципе содержаться в нашей еде, но ее в ней нет, потому что она очень рафинированная, очищенная.
Я не принимаю ноотропы вообще, потому что считаю, что это жизнь взаймы. Некоторые ноотропы активизируют нейрогенез (процесс образования новых нервных клеток в зрелой центральной нервной системе. — Прим. ред.), некоторые улучшают кровообращение головного мозга. Но в целом эти попытки дать мозгу пинка связаны с ускорением старения мозга. На мой взгляд, они не замедляют старение мозга, а вырабатывают его ресурсы. Любопытно, но препараты, которые усиливают витальность — ноотропы, некоторые гормоны, анаболики, — ускоряют старение и действуют противоположно тому эффекту, который хотел бы получить я.

Как сделать воздух дома чище, чем в лесу
Экологию в Москве я считаю хорошей. Более того, мы восемь часов проводим дома, восемь часов на работе. Экология рабочего места и дома больше значит, чем экология твоего города. Консенсус исследований по загрязнению окружающей среды сводится вот к чему: загрязнение внутри квартир в пять раз выше и более опасно, чем загрязнение на улице. Например, в квартире мы с большей вероятностью сталкиваемся с такими вещами, как формальдегиды, которые обладают мутагенной нагрузкой и приводят в итоге к раку или заболеваниям легких.
Я использую метеостанцию для контроля уровня формальдегидов в помещении — систему фильтрации для того, чтобы убирать ультрадисперсную пыль из воздуха, и растения для того, чтобы снижать уровень формальдегидов. То есть я могу сказать, что воздух в моей квартире чище, чем воздух в лесу.

Технологии
На данный момент я не вижу технологий с внедряемыми чипами, которые были бы мне полезны. Я использую кучу девайсов для снятия биомаркеров: весы с измерением композиции тела и скорости пульсовой волны, фитнес-браслет с измерением максимального потребления кислорода. У меня есть датчик, который крепится на ногу и во время тренировки измеряет уровень кислорода в крови. Но именно имплантируемых девайсов, полезных для меня, я не нашел; если такие девайсы появятся лет через пять-десять, то я буду их применять.

Цена борьбы со старостью
Могу пообещать, что я буду стареть в прямом эфире и огромное количество моих данных будет доступно. Я считаю, что этим мой эксперимент ценен и, может, станет основой для какой-нибудь научной работы. Но на самом-то биохакинг — это не наука. Потому что все результаты получены на одном человеке.
Я не считаю старение болезнью. Болезнь — это отклонение от нормы. А если все люди стареют, можно ли считать это отклонением? Старение — это постепенный износ организма. Люди 3 тысячи лет назад хотели жить долго, но у них не было инструментов наблюдения молекулярных процессов. Как только у нас появились инструменты, мы поняли, что все наши препараты, биомаркеры, даже фенотип — это на самом деле выражение работы генов организма.
Препараты — это кнопки, которые нажимают на те или иные гены, заставляя их работать. Биомаркеры, как лампочки, горят и показывают, какие гены работают, какие — нет. В конечном итоге то, как мы выглядим после 80 лет, на 90 % определяется нашей генетикой. ЗОЖ будет помогать тебе до 60 лет, но потом уже генетика определяет, как ты будешь себя чувствовать. И вот теперь, когда у нас есть инструменты для наблюдения того, как гены работают в нашем организме, мы начали очень быстро разрабатывать новые виды терапии для воздействия на старение.
Бюджет более-менее нормального биохакерского эксперимента начинается от 10 тысяч в месяц. С меньшим бюджетом ты не сможешь собрать достаточное количество данных. Этот минимум мне видится как бенчмарк: если человек скажет, что он тратит меньше, я заподозрю, что он собирает данные не обо всех системах организма.
Технологии, которые влияют на старение, сейчас могут себе позволить единицы — через 15 лет это станет стандартом. Потому что содержание диабетиков и больных Альцгеймером обходится государству очень дорого. Государство будет просто заинтересовано, чтобы сдвинуть пенсионный возраст на 100 лет. Проблема в том, что всегда будет кто-то, кто бежит немножко впереди и внедряет эти технологии уже сейчас. А остальные будут ждать, пока они появятся в системе ОМС.

Настя ВЕРХОВЕНЦЕВА. «The Village», 11 декабря 2017 года