… о подростках и моделях взросления

Еще не так давно кризис с беженцами в Германии выглядел так, что возникало впечатление, будто все может закончиться закатом политической карьеры канцлера Ангелы Меркель. Теперь понятно, что этого не произойдет, так как Меркель, скорее всего, победит на своих четвертых выборах, которые состоятся 24 сентября. Неужели Германия действительно справилась с проблемой, как и обещала Меркель в 2015 году?
Если говорить честно, пока не справилась.
После 2015 года, когда Меркель настежь открыла двери Германии для искателей убежища, и в страну приехало около миллиона человек, наплыв беженцев пошел на убыль. Но с января по август 2017 года было подано 149 880 заявлений на предоставление убежища. Это больше, чем за весь 2013 год, а к концу года этот показатель может превысить цифры 2014 года.
Надежной статистики по расселению беженцев не существует. Последние официальные данные имеются за 2015 год, и они показывают, что 61 процент искателей убежища жил в приемниках для беженцев или в квартирах общего проживания. То есть, жили они совместно, а не в домах на одну семью. В мае 2017 года издание Der Spiegel попыталось провести собственный подсчет и пришло к выводу, что десятки тысяч людей по-прежнему живут во временных убежищах, куда они попали после приезда, скажем, в блоках контейнеров или в ангарах бывшего аэропорта Темпельхоф. По сравнению с этим коммунальное жилье, к которому можно отнести переполненные хостелы, это большой шаг вперед.
Просители убежища обязаны посещать курсы по интеграции. Однако немецкий язык очень труден для изучения, и поэтому, когда Федеральное управление миграции в конце 2016 года провело масштабное исследование среди беженцев, выяснилось, что лишь 18% из них хорошо освоили язык, а 47% признались, что знают его плохо.
Ситуация на рынке труда складывается отвратительная. По официальным данным за август 2017 года, 497000 беженцев были зарегистрированы в немецких центрах занятости как люди, ищущие работу. А 196000 из них (на 43000 больше, чем годом ранее) являлись безработными. Остальные беженцы даже не имеют права на работу, потому что их заявления пока не рассматривались, либо не прошел первоначальный трехмесячный период ожидания, когда они должны посещать курсы по интеграции, а работать в это время им запрещено. В среднем, время на принятие решений по заявлениям беженцев у иммиграционных властей сократилось: сейчас за 10 месяцев рассматривается около 40% документов иммигрантов, в то время как в 2013 году этот показатель был ниже 20%. Тем не менее, по состоянию на конец июля была значительная задержка с рассмотрением 129 ъ000 заявлений, о чем сообщает Федеральное управление занятости.
Сейчас ситуация лучше чем в 2015 году, когда новые иммигранты бесконтрольно пересекали границу. Немецкая правительственная машина после первоначального потрясения начала справляться с возросшей нагрузкой, и сейчас немцы практически не видят беженцев на улицах. На поверхности все довольно тихо и гладко, но жизнь у беженцев по-прежнему резко контрастирует с жизнью окружающего их состоятельного общества. Каковы же в таком случае успехи Меркель? Сегодня, когда речь заходит о преодолении миграционного кризиса, она говорит намного увереннее, чем в 2016 году. Тогда она сожалела, что не может повернуть время вспять для исправления ошибок. В этом году она подает сигналы о том, что поступила бы точно так же.

Народная поддержка
«Среди элиты и других представителей немецкого общества распространена уверенность в том, что интеграция иммигрантов — это правильный путь», — говорит генеральный директор Центра региональных исследований в городе Эрлангене Петра Бендель (Petra Bendel), являющиеся также членом экспертного совета Немецкого фонда по интеграции и миграции. Это влиятельная организация, объединяющая в своих рядах немецких экспертов, интересующихся вопросами миграции. Бендель приводит данные проведенного недавно опроса, в ходе которого три четверти немцев осудили миграционную политику, назвав ее «плохо подготовленной». Но примерно такое же количество респондентов сказали, что она «нравственно необходима». В ходе того же опроса 51 процент сказал, что Германия испытывает огромную потребность в работниках, и с этой задачей могут справиться беженцы. По словам Бендель, это очень важно. «В конце концов, преимущество Меркель на выборах это экономика», — говорит она. Действительно, Германия, где почти полностью отсутствует безработица, испытывает дефицит трудовых ресурсов по ряду профессий и направлений, начиная с программистов и кончая парикмахерами. В этом году вакансия сантехника остается открытой в течение 156 дней, в то время как в 2016 году этот срок составлял 142 дня. Чтобы найти работника по уходу за престарелыми людьми, требуется 167 дней. Поэтому немецкие компании с энтузиазмом говорят о прибытии мигрантов.
В 2015 году Меркель провела совещание с руководителями крупных компаний, на котором обсуждался вопрос об интеграции беженцев на рынке труда. После этого совещания на свет появилась организация, получившая название «Мы вместе» (Wir Zusammen). Она занимается координацией интеграционных проектов различных компаний. Свою деятельность организация начала в феврале 2016 года, приняв в свои ряды 36 фирм. Сегодня в ее рядах насчитывается 220 членов, в том числе, 19 фирм, включенных в немецкий индекс DAX. В этот список входят исключительно «голубые фишки» немецкой промышленности, в том числе, такие фирмы как Adidas, Bosch, Opel, Siemens, Volkswagen, Lufthansa, Deutsche Telekom и прочие.
Интеграционные программы в этих компаниях дают доступ к прославленный немецкой системе профессионального обучения, в рамках которой опытные работники готовят новых специалистов, а те параллельно занимаются в профессиональных училищах. К этим проектам привлечены 18000 сотрудников, которые также помогают беженцам изучать язык, оформлять иммиграционные документы, и знакомят их с тонкостями немецкой повседневной жизни, которая, как мне известно из личного опыта, может привести иностранца в замешательство.
По словам руководителя проекта «Мы вместе» Марлис Пейне (Marlies Peine), многие компании нашли в этих программах интеграции большие преимущества, поскольку им удается привлекать к работе квалифицированных немцев, желающих делать добрые дела. Первоначальный энтузиазм, который я наблюдал в 2015 году, пошел на спад, но миллионы немцев по-прежнему добровольно помогают беженцам. И им нравится то, что это можно делать на рабочем месте. Но здесь есть одна проблема: количество беженцев, участвующих в этих программах, составляет всего 7000 человек. Это крохотная цифра по сравнению с численностью сотрудников, работающих в этих компаниях.
Пейне говорит, что работать хотят очень многие беженцы. Однако компаниям трудно найти людей с достаточно солидным иммиграционным статусом, указывающим на то, что долгосрочная интеграция даст положительный результат. Согласно данным опроса Миграционного управления, 90% беженцев хотят остаться на длительный срок. Однако Меркель и другие политики из Христианско-демократической партии говорят, что когда закончится война в Сирии, многим беженцам придется вернуться домой.
В четверг вечером Меркель постаралась донести эту мысль до одного сирийца, находившегося в студии, где шла телевизионная программа. Этот человек поблагодарил канцлера за то, что она позволила его семье приехать в Германию, и сказал, что не хочет расставаться с этой страной. По словам Пейне, иногда компании, принимающие беженцев на курсы интеграции, спустя несколько месяцев выясняют, что эти люди депортированы. Правительство Меркель активизировало процесс депортации, чтобы успокоить консервативных избирателей.
Государственная железнодорожная компания Deutsche Bahn, у которой в Германии примерно 200000 сотрудников, имеет всего 200 вакансий в своей программе интеграции, хотя эти места еще не заполнены. Об этом мне рассказала создательница программы Ульрике Штодт (Ulrike Stodt). Компания находит желающих трудиться беженцев через центр занятости и на ярмарках вакансий, но чтобы пройти весь процесс интеграции, требуется очень сильная мотивация.
Deutsche Bahn приспособила под нужды беженцев свою программу «допрофессиональной подготовки» для людей моложе 25 лет, не имеющих профессиональной квалификации. За год участники этой программы могут познакомиться с компанией и пройти подготовку на рабочем месте в ее многочисленных подразделениях, выяснив за это время, какая работа подходит им больше всего. Беженцы также изучают язык и культуру, чтобы подняться до того уровня, который необходим для начала профессионального обучения. Правда, изучение технической терминологии это уже следующий шаг. По словам Штодт, у беженцев возникает очень мало проблем культурного свойства. Кое-кто в компании волновался по поводу того, что проходящим обучение мусульманам будет трудно подчиняться наставницам-женщинам, но оказалось, что это не очень большая проблема. Точно так же беженцы из Сирии, Ирака, Ирана, Афганистана, Сомали и Эритреи согласились с тем, что молиться можно лишь тогда, когда это позволяют условия работы. «Это как у христиан, которые не всегда могут посещать церковь по воскресеньям из-за того, что у них выпадает рабочий день», — говорит Штодт. В основном беженцы ведут себя точно так же, как и другие ученики, за исключением очень слабого знания языка. Для тех, кто прошел первый год и приступил к настоящей учебе с ее трудными теоретическими занятиями и подготовкой на рабочем месте, язык является главным препятствием. Еще одно препятствие это низкая зарплата, которую в Германии получают ученики. В среднем она составляет 854 евро в месяц. Даже если учесть небольшое социальное пособие, которое получают беженцы, на эти деньги трудно прожить три года — а именно столько времени занимает учеба в компании Deutsche Bahn. Только твердое обещание предоставить работу (в Deutsche Bahn это означает практически пожизненную занятость) может заставить людей продолжать занятия в рамках программы. Первые выпускники появятся только в 2019 году. В землях Германии существуют аналогичные государственные программы, и на эти средства выделен федеральный грант на сумму 50 миллионов евро; однако эти программы не гарантируют занятость по окончании учебы.
Deutsche Bahn также принимает беженцев, прошедших профессиональную подготовку в своих странах. Они учатся, а правительство пытается проверить их дипломы и свидетельства. Этот процесс может занять много месяцев и даже окончиться неудачно.
По словам Штодт, те усилия, которые Deutsche Bahn затрачивает на интеграцию небольшого количества беженцев, вполне оправдывают себя. Это в равной степени социальная ответственность и попытка найти необходимую рабочую силу, обучаемую в соответствии с немецкими стандартами. Когда в пятидесятых и шестидесятых годах в Германию начали приезжать гастарбайтеры из Турции и других бедных стран, их подготовка велась не столь тщательно, из-за чего процесс интеграции этих людей проходил медленно, и зачастую заканчивался неудачей. Германия не хочет повторять допущенные ошибки.

Добрых намерений недостаточно
Минусом такого скрупулезного подхода является отсутствие гибкости. Одна из самых серьезных проблем сегодняшнего дня состоит в необходимости создавать последовательные процедуры для признания квалификации и оценки приобретенных навыков, которые порой появляются у беженцев неформальным путем. Об этом в своей статье для издания Bertelsmann Stiftung написала Ютта Альтмюллер (Jutta Altmueller). Еще одно серьезное препятствие это изучение языка. Качество бесплатных языковых курсов, которые в настоящее время предлагают беженцам, откровенно низкое. Официально установленные стандарты владения языком не дотягивают до требований, предъявляемых к претендентам на реальные рабочие места. Если эти проблемы не будут решены, и если правительству Германии не хватит смелости сказать иммигрантам и их потенциальным работодателям, что оно не намерено пересматривать их статус после окончания конфликтов на Ближнем Востоке и в Африке, страна упустит прекрасную возможность получить дополнительные трудовые ресурсы в количестве 600000 человек. В этом случае беженцы просто заполнят теневую экономику страны, которая в последние годы пошла на спад из-за снижения безработицы.
Меркель в этом году получит карт-бланш в отношении беженцев, хотя работа по интеграции далеко не закончена. Германия сталкивается с нехваткой правовых механизмов, и кроме того, ей серьезно не хватает ресурсов. Похоже, что демократические партии договорились не раздражать людей проблемами иммиграции, говорит политолог Бендель. В 2021 году, когда состоятся новые выборы, консенсуса может и не быть. А выступающая против эмиграции немецкая партия «Альтернатива для Германии» может укрепить свои позиции, причем довольно значительно. Но возможно и такое, что Меркель больше не будет баллотироваться. Поэтому она, скорее всего, избежит долговременной ответственности за принятые в 2015 году смелые решения. Но знаменитая фраза канцлера «Мы справимся» является твердым обещанием для ее партии и для беженцев. А в конечном итоге, и для немецкой экономики. Остается только надеяться, что почти стопроцентная победа Меркель на выборах не приведет к тому, что она откажется от своих обещаний.

Леонид БЕРШИДСКИЙ (Leonid Bershidsky). «Bloomberg», 18 сентября 2017 года
ИноСМИ.RU 19 сентября 2017 года

Германия готовится к выборам. Ежедневные акции протеста не мешают росту рейтинга Ангелы Меркель: за два дня до выборов статистика явно на стороне канцлера и ее сторонников.
Когда дисциплинированный государственный деятель, который в течение десятилетия поддерживал доверие своего народа к канцлеру, решил открыть границы Германии в 2015 г. и в течение следующего года впустил около миллиона беженцев, комментаторы начали писать ей политический некролог. Ожидалось, что 2017 г. станет "годом расплаты" Меркель, "слабого и уязвимого" канцлера, как считали многие. Однако реальность оказалась гораздо менее драматичной.
После 12 непрерывных лет правления Меркель продолжает оставаться главной силой в политике Германии. Ее партия ХДС обходит на 14 пунктов своего ближайшего соперника, левоцентристского лидера социал-демократов Мартина Шульца. Когда проводился опрос в мае среди избирателей на тему того, кого они хотят видеть следующим канцлером, ответ был – Меркель.
Политические наблюдатели были поглощены перспективой победы правых популистов на выборах во Франции и Голландии. Но поскольку эти опасения утихли после Брекзита и избрания Трампа, немецкие выборы кажутся многим свершившимся фактам. Ни один кандидат не является конкурентом для Меркель, и она это знает. Когда Меркель начала свою кампанию по переизбранию, она пошутила: "Я забыла сказать, что исход выборов еще не решен и, конечно, нам нужны все голоса".
Доверие к ней особенно примечательно, учитывая, что политические условия сильно благоприятствовали снижению настроя популистов; большой приток беженцев, сопровождаемый терактами, массовое изнасилование женщин на железнодорожной станции Кельна и дискуссия о национальной идентичности. И все же Alternative für Deutschland (AFD), популистская, антииммигрантская партия, набрала около 16% в прошлом году - цифра, которая с тех пор снизилась до 9-11% в последнее время.
Преданная приверженность страны умеренному лидерству Меркель частично является продуктом ее политической грамотности. Ее спокойная сдержанность перед лицом политических кризисов удерживала экстремистов под контролем. В этом и заключается стремление страны искупить ошибки нацистской эпохи. Оппозиция так и не смогла сформировать эффективную популистскую коалицию.
Политическая умеренность не такое уж недавнее явление в Германии. Стремление страны искупить вину за ошибки времен Второй мировой за последние десятилетия привило ее от идей правого популизма. Почти все студенты должны посетить бывшие концлагеря, сотни памятников жертвам Холокоста по всей стране. Германия по-прежнему выплачивает миллионы жертвам нацистов. Когда премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху попытался связать Холокост с мусульманами в октябре 2015 г., Меркель резко упрекнула его, отметив: "Мы знаем, что ответственность за это преступление против человечества лежит на немцах".
Тем не менее партия AfD проверила на прочность иммунитет Германии к правому популизму. Партия, основанная в 2013 г. группой экономистов и бизнес-лидеров, выступивших против кризиса еврозоны и греческого бэйл-аута, сыграла на кризисе беженцев, чтобы продвинуть дело. Убеждение Меркель в том, что альтернативы греческому бэйл-ауту нет, шаткая позиция относительно ее жесткого министра финансов Вольфганга Шойбле оскорбляла националистическую AFD и поставила крайне правую партию на тропу войны, чтобы доказать ее неправоту.
И партия нашла тот самый момент летом 2015 г., так как кризис беженцев быстро разрастался. В августе того же года Германия стала первой европейской страной, которая освободила беженцев от бюрократической "ловушки". Дублинский протокол, подписанный в 2003 г., заставлял беженцев требовать убежища в первой безопасной стране, в которую они попадут. Меркель быстро приостановила его, разрешив беженцам совершить опасное путешествие в Германию, чтобы обратиться за убежищем, не опасаясь, что их депортируют в одну из стран, через которые они прошли. Этот шаг дал места примерно миллионам беженцев в течение года.
Следующий шаг AFD был предпринят после массового изнасилования женщин на железнодорожной станции Кельна в 2016 г. От 500 до 1 тыс. мужчин, подвергших сексуальному насилию женщин в Кельне в канун Нового года, по сообщениям бросали в толпу файеры, чтобы создать хаос, прежде чем броситься на своих жертв. По словам полиции города, преступники были в основном арабами или гражданами североафриканского происхождения. Активисты-антиммигранты заявили, что этот инцидент является доказательством опасности, присущей политике беженцев Меркель.
Петри, тогда лидер AfD, присоединился к самым известным крайне правым лидерам Европы, которые давали понять, что пришло их время. Воодушевленные Брекзитом и избранием Трампа правые лидеры Европы приняли участие в "европейском контрсаммите" в Кобленце, Германии. Среди участников были Мари Ле Пен, лидер "Национального фронта Франции", Маттео Сальвини из "Северной лиги Италии" и Герт Вилдерс из "Голландской партии свободы", которая объявила 2017 г. "годом патриотической весны".
Но партия слишком сильно национализировалась. В то время как некоторые немцы были напуганы быстрым притоком мигрантов, другие были разочарованы экстремальной риторикой AfD. В течение той же недели, когда прошел европейский контрсаммит, лидер AfD в восточногерманском штате Тюрингия Бьёрн Хёке отдал дань памяти убитым евреям Европы около берлинских Бранденбургских ворот и призвал Германию окончательно прекратить искушать свое прошлое.
Это был резкий разрыв с послевоенным консенсусом Германии, в котором подчеркивается понимание и ответственность за произошедшие ужасы. Сразу же после этого AfD начала терять популярность в опросах, развязав уродливую партийную борьбу. Партийный лидер Петри немедленно дистанцировался от Хёке, заявив, что "с его несанкционированными индивидуалистскими действиями Бьёрн Хёке стал обузой для партии".
Тем временем Меркель изо всех сил претворяла в жизнь свои гуманитарные убеждения, давая понять, что открытие границ страны было жестом вынужденной необходимости, который долго не продлится. В январе 2016 г. Германия ужесточила законы о предоставлении убежища, не позволяя беженцам возвращать свои семьи к себе в течение двух лет. В марте того же года Меркель помогла заключить сделку с Турцией, чтобы остановить поток беженцев, предложив Турции помощь в обмен на возвращение беженцев, пересекающих ее территорию. К апрелю число мигрантов, прибывающих в Грецию (основной маршрут сирийских беженцев через Турцию, Грецию, а затем и в другие страны Европы), упал на 90% по сравнению с предыдущим месяцем. Меркель также настаивала на том, чтобы беженцы были распределены еще больше по всей Европе и чтобы были укреплены внешние границы ЕС.
В 2016 г. в Германии произошло сокращение потока иммигрантов на 69% по сравнению с предыдущим годом. Весну 2017 г. Меркель провела, посещая североафриканские страны, чтобы решить суть кризиса. К июню 2017 г. поддержка AFD упала до 8%.
Популярность Меркель выросла с 45% в сентябре 2016 г. до 63% год спустя. Она испытывала чувство гордости за гуманитарный жест Германии в отношении беженцев, подчеркнув, что "то, что произошло в 2015 году, не может и не должно повториться".

Хрупкая коалиция
Крайне правый популизм требует слабого сочетания избирателей: консерваторов, недовольных работников и экстремистов (рост Брекзита и Трампа, ни один из которых не был связан исключительно с белым рабочим классом, основывался на сочетании поддержки от простых рабочих и богатых профессионалов).
"Эти коалиции, которые мы видели при Брекзите и Трампе, очень трудно поддерживать в Германии", - говорит Серджи Пардос-Прадо, адъюнкт-профессор Оксфордского университета, эксперт по вопросам миграции. AFD нацелен как на образованных, консервативных, предпочитающих свободный рынок немцев, которые живут на Западе, а также на недовольный рабочий класс в Восточной Германии. Но политики, которые приносят пользу одной стороне, необязательно приносят пользу другому. То же самое касается и риторики, которая применяется избирательно: назвать памятник Холокоста "памятником стыда" - это пустая трата времени для людей, ориентированных на экономику.
Экономическая стабильность Германии перед лицом глобализации не помогла. Большинство немцев предпочитают глобализацию, и нетрудно понять почему: безработица остается низкой (особенно безработица среди молодежи), профсоюзы успешно боролись за более высокую оплату труда и улучшение условий труда, и хотя существует неравенство в доходах, за последние пять лет оно сокращается. Германия защитила свою рабочую силу от минусов глобализации за счет того, что учеников обучают высококвалифицированные работники за пределами университета и затем внедряют их в компании.

Устойчивая и невозмутимая
Невозмутимый внешний вид Меркель стал успокаивающей силой для немцев после кризиса беженцев и последующих терактов.
Другие региональные страны также не добились успеха. В разгар кризиса беженцев в 2015 г. бывший премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон вызвал переполох, обратившись к мигрантам как к "массе людей, приезжающих через Средиземное море, в поисках лучшей жизни, желающих приехать в Великобританию, потому что у Великобритании есть рабочие места, растущая экономика". Правозащитники подвергли его резкой критике за использование дегуманизирующего языка и приведение плохого примера. Правые СМИ последовали этому примеру (например, комментатор Кэти Хопкинс упоминает о мигрантах как о "тараканах").
Меркель, напротив, призвала депутатов избегать дегуманизирующих выражений правых популистов. В 2016 г., обращаясь к немецким законодателям, Меркель сказала, что дешевые снимки друг с другом в конечном итоге помогут лишь "тем, кто полагается на лозунги и упрощенные ответы". Но если депутаты будут придерживаться фактов, "мы получим самое главное: народное доверие", сказала она.
После террористического нападения на берлинском рождественском рынке в 2016 г. Меркель отстаивала свое решение приостановить действие протокола в Дублине и позволить беженцам попасть в страну, призывая немцев противостоять "ненависти" "человечностью".
Ее позиция поразила немецких избирателей. Согласно опросу Forsa большинство немцев отвергают связь между иммиграционной политикой Меркель и терактом в Берлине. Исследование, проведенное в 2017 г., показало, что с 2015 г. мало что изменилось в общественном мнении по отношению к беженцам, причем большинство все еще хотят поддерживать беженцев (в отдельном опросе 2017 г. 57% респондентов заявили, что Германия может справиться с притоком беженцев, годом ранее эта цифра составляла 37%). Напротив, в Великобритании отмечается высокий уровень противодействия иммиграции и ужесточение настроя против беженцев.
Усилия Великобритании в отношении мигрантов бледнеют по сравнению с Германией. В 2015 г. Кэмерон поручил Великобритании принять 20 тыс. сирийских беженцев из лагерей беженцев, но правительство переселило около 6 тыс. беженцев. Правительство также обязалось переселить 3 тыс. детей-мигрантов, разбросанных в неофициальных лагерях беженцев по всей Европе, но премьер-министр Тереза Мэй уменьшила эту цифру всего лишь до 350 в феврале.

«Вести Экономика», 22 сентября 2017 года