… о селективных абортах

И как традиции это поощряют

До сих пор многие родители хотят ребёнка определённого пола: девочку, которую якобы проще воспитывать, или мальчика, который станет «продолжателем рода» и «защитником». Иногда это желание настолько сильно, что родители готовы отказаться от будущего ребёнка просто потому, что он оказался «не того» пола. Аборт в таком случае называется «селективным», поскольку в нём родителей не устраивает не сам факт беременности, а именно особенности конкретного эмбриона.
   Ситуации, приводящие к селективным абортам, бывают разными: например, процедура может быть обусловлена медицинскими показаниями — если у плода выявляют генетические нарушения или заболевания, а родители понимают, что не готовы воспитывать такого ребёнка. Часто селективные аборты связаны с вспомогательными репродуктивными технологиями, например, ЭКО: при многоплодной беременности при определённых показаниях пара может отказаться от одного эмбриона, чтобы не мешать развитию других.
Диагностика, однако, сделала возможным ещё один вид селективного аборта — по признаку пола. Во многих странах и культурах мальчиков исторически ценили больше, чем девочек, и родители были готовы идти на крайние меры, чтобы заполучить наследника — даже пожертвовать новорождённой девочкой. Для этого существует целый термин — женский инфантицид, то есть убийство новорождённых девочек. С появлением современных технологий, которые позволяют определить пол будущего ребёнка до рождения, ситуация стала ещё сложнее: многие семьи избавляются от плода, просто потому что не хотят воспитывать девочку.
Конечно, причина таких селективных абортов не новые технологии. Чаще всего это культурные установки и неравенство в обществе, когда к новорождённым мальчикам относятся иначе, чем к девочкам, а появление сына в семье считается более почётным. Например, в некоторых странах наследовать имущество могут только мальчики и с появлением девочки семья теряет своё благосостояние. Часто семьи больше рассчитывают на сыновей, чем на дочерей: когда девочки вступают в брак, они уходят жить в новую семью (к тому же могут уносить с собой большое приданое, которое ударяет по семейному бюджету), а мальчики, наоборот, традиционно остаются с родителями и после свадьбы. Считается, что именно повзрослевшие сыновья будут заботиться о пожилых родителях и помогать им финансово — несмотря на то что женщины сейчас гораздо более независимы, чем даже в середине прошлого века. Кроме того, пары в среднем заводят меньше детей — и для того, чтобы не рожать несколько дочерей в ожидании мальчика, нередко прибегают к селективным абортам.
Выявить селективные аборты в общей массе достаточно сложно: чаще всего мы ничего не знаем о мотивах беременной женщины, к тому же у аборта может быть несколько причин. Тем не менее существуют признаки, по которым можно примерно понять, насколько они распространены в той или иной стране. Например, по данным Фонда ООН в области народонаселения, на сотню девочек должно рождаться от ста двух до ста шести мальчиков — такое соотношение считается биологической нормой. Если в стране появляется на свет намного больше мальчиков, чем девочек, это может означать, что там предпочитают детей одного пола.
Первая страна, неизбежно всплывающая в обсуждении селективных абортов, — Китай. Здесь всё действительно непросто: в 2014 году на каждую сотню девочек рождалось 115,9 мальчика. В китайских семьях всегда больше ценили мальчиков, а политика «одна семья — один ребёнок» и появление ультразвуковых исследований только усугубили ситуацию: в конце восьмидесятых годов прошлого века врачам в стране даже законодательно запретили раскрывать родителям пол будущего ребёнка, чтобы те не прерывали нежелательную беременность.
Но пол эмбрионов продолжают узнавать нелегально — бывает, например, и так, что жители нескольких деревень покупают собственный ультразвуковой аппарат. Правда, данные о количестве новорождённых девочек в Китае нельзя считать идеально точными: до снятия запрета на количество детей некоторые семьи не регистрировали дочерей, чтобы обойти правило об одном ребёнке, и продолжали пытаться завести сына.
Селективные аборты по признаку пола также распространены в Индии: в 1901 году на тысячу мужчин в стране приходилось 972 женщины, а в 2001-м — 933 женщины. По данным на 2011–2013 годы, на каждую сотню новорождённых девочек в стране приходилось сто десять мальчиков. Но, вопреки стереотипам, проблема касается не только Азии: на втором месте после Китая по количеству селективных абортов в мире находится Азербайджан (115,6 мальчика на каждую сотню девочек), а на третьем — Армения (114 мальчиков на каждую сотню девочек), похожие процессы есть и в других странах региона, например Грузии.
Подобная практика пошла в ход с девяностых годов, а самый большой дисбаланс наблюдался в двухтысячных. При этом чаще такие аборты делают при третьей беременности, особенно если в семье уже есть две девочки. «При первой беременности у нас нет проблем с селективными абортами, при второй этот процесс уже начинается, но пока не очевиден, в случае же третьего ребёнка разница соотношения между мальчиками и девочками очень большая — 100 девочек и около 160 мальчиков», — отмечает начальник управления охраны здоровья матери и ребёнка Министерства здравоохранения Армении Карине Сарибекян. Помимо Кавказа цифры выше ста десяти встречаются в Албании, Черногории, а также в некоторых регионах Македонии. Существуют селективные аборты и в России — например, Дагестане.
Возникает порочный круг: именно социальное и экономическое неравенство стимулирует селективные аборты — а их последствия только усугубляют его. Например, в Индии и Китае из-за гендерного дисбаланса многие мужчины, которые хотят вступить в брак, не могут найти себе жён. Рост числа селективных абортов в этих странах связывают с ростом насилия, а также торговли людьми: например, появляется больше «заграничных жён» — женщин, которые приезжают из других стран, чтобы выйти замуж, и тех, кого привозят в страну насильно и принуждают к замужеству. К тому же такое положение дел только укрепляет представление о превосходстве мужчин над женщинами — рожать мальчиков по-прежнему считается более почётным.
И хотя с ситуацией пытаются бороться на государственном уровне, методы используют не слишком эффективные: ведь если у родителей нет законной возможности узнать пол будущего ребёнка, они всё равно будут пытаться делать это — просто нелегально. В Непале, где селективные аборты по признаку пола вне закона, их продолжают делать подпольно — исследования показывают, что запрет только вредит женщинам.
В Великобритании пытались ввести наказание для врачей, которые проводят аборты, основываясь на поле будущего ребенка; в прошлом году запретительный закон ввели в американском штате Индиана, а в этом — в Арканзасе. Каждый из этих законов вызывает вопросы: например, в Арканзасе начиная со следующего года врачи будут обязаны убедиться, что женщина делает аборт не из-за пола плода — для этого они должны будут тщательно изучить историю пациентки, а также поговорить с ней, спросить, знает ли она пол будущего ребёнка и понимает ли, что делать аборт из-за этого незаконно — противники закона считают, что женщину, которая и так находится в очень уязвимой позиции, попросту будут допрашивать.
Пролайферы, отрицающие право женщины свободно распоряжаться своим телом, часто используют практику селективных абортов как аргумент в свою пользу — якобы получается, что в таком случае сторонники прочойс-движения поддерживают дискриминацию. Однако сама постановка вопроса неверна, ведь выбор пола будущего ребёнка — это в первую очередь следствие культурного давления и социального неравенства. Так, сложно осуждать женщину, которая решается на аборт, зная, что рождение девочки навредит ей, а её дочери придётся жить в обществе, где у неё будет меньше шансов на образование и высокое качество жизни. Это не значит, что проблему селективных абортов не нужно поднимать — просто ее вряд ли получится решить запретами. Именно поэтому в странах вроде Великобритании подобные законы кажутся бессмысленными: в обществе, где у женщин больше прав и возможностей, будущую девочку не будут считать обузой для семьи.

Александра САВИНА. «The Village», 4 июля 2017 года