… о демографических перспективах России

Демограф Анатолий Вишневский — о том, каким будет население страны к 2035 году

Каким по численности будет население России к 2035 году, почему снижение смертности важнее уровня рождаемости и надо ли решать демографические проблемы с помощью мигрантов? На эти и другие вопросы «Известий» ответил доктор экономических наук, директор Института демографии НИУ ВШЭ Анатолий Вишневский.
— Недавно Владимир Путин заявил, что за первые четыре месяца этого года число родившихся в России снизилось по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 68,7 тыс. человек. Президент объяснил это тем, что в период с 2015 по 2020 год входят в резонанс сразу несколько негативных демографических волн, которые повторяются каждые четверть века. О чем именно идет речь?
— Периодические подъемы и спады числа родившихся в России предопределены теперь уже далекими от нас историческими событиями, больше всего — спадом рождаемости в военные годы. Минимальным число рождений было в 1943-м. Эхо этого провала ощущается снова и снова с интервалом примерно в 25 лет. Если вы прибавите к этой точке отсчета (1943 год) 75 лет — три 25-летних цикла таких колебаний, — вы получите 2018 год.
— Но ведь после войны были не только спады?
— Да, колебания, о которых идет речь, включают в себя не только периоды спада, но и периоды подъема. Они ведут отсчет от послевоенного повышения рождаемости. Его пик пришелся на 1950-е годы: между 1949 и 1960 годами число родившихся в России ни разу не опустилось ниже 2,8 млн — впоследствии никогда ничего подобного не было. Прибавьте два 25-летних цикла, и вы попадете в нулевые годы нашего века, когда Россия ощутила вполне ожидаемое эхо того подъема.
— Можно ли говорить о том, что сейчас в нашей стране демографический кризис?
— Снижение числа рождений — вещь неприятная. Но, как я сказал, это снижение вполне ожидаемое, и трактовать его как проявление какого-то особого демографического кризиса я бы не стал. Как и не стал бы особенно преувеличивать возможности воздействия на уровень рождаемости мерами политики. Поведение людей в семейной сфере, в частности в том, что касается рождения детей, имеет очень глубокие основания, я думаю, что политикам туда вторгаться не нужно. Вот у социальной политики другая задача. Семья с детьми должна чувствовать себя в зоне безопасности — физической, экономической, культурной — всякой. Об этом и должны заботиться политики, это их задача. А сколько рожать детей — люди разберутся и сами.
— Сколько должно быть детей в семье, чтобы страна хотя бы воспроизводила себя?
— Теоретически, для того чтобы население страны не сокращалось, надо, чтобы в среднем на одну женщину приходилось немногим более двух рождений. Судя по опросам, примерно того же хотят и сами женщины. На деле в России, как, впрочем, во многих развитых странах, рожают меньше. Но нельзя сказать, что так везде или что рождаемость снижается с головокружительной быстротой. Показатели колеблются от года к году, но если сравнить конечное число детей на одну женщину у поколений, родившихся в 1950-х и 1980-х (последнее — с учетом прогноза, так как женщины поколения 1980 года еще продолжают рожать), то только некоторые страны (Италия, Япония) демонстрируют серьезный провал. В других же странах это число либо выросло (в США — с 2,02 до 2,16; в Бельгии — с 1,83 до 1,96), либо сократилось совсем незначительно (в Великобритании — с 2,05 до 2,04; во Франции — с 2,12 до 2,08).
— По данным Минздрава, за последние годы снизилась младенческая смертность (на 30% за пять лет), уменьшилось количество абортов. Как это влияет на демографическую ситуацию в целом?
— Вообще главная наша демографическая проблема — не низкая рождаемость, а высокая смертность. И данные Минздрава остроты этой проблемы не отражают. Всегда можно найти какие-то положительные примеры, но общая ситуация складывается иначе. Мы отстаем от других стран.
Не так давно правительство поставило цель — добиться увеличения ожидаемой продолжительности жизни россиян к 2025 году до 76 лет. Добьемся или нет — покажет время. Но продолжительность жизни в 76 лет — это сегодняшний уровень развивающейся Мексики. В Западной Европе это давно пройденный этап. Англия, Германия, Франция, Италия, Испания, скандинавские страны — все за 80. К 2025-му они уйдут еще дальше.
Продолжительность жизни населения — не второстепенный параметр, это один из ключевых показателей экономической и социальной успешности страны. Если по этому показателю она десятилетиями отстает от других стран и отставание нарастает, значит, в Датском королевстве что-то неладно. Чтобы ответить на этот вызов, надо основательно повернуть штурвал, серьезно изменить систему государственных приоритетов.
— Насколько зависят от рождаемости и смертности численность населения страны и его рост?
— Зависят, конечно, но далеко не полностью. Очень важное значение имеют возрастная структура и миграция. Наша покореженная историческими потрясениями первой половины ХХ века возрастная пирамида приводит к постоянным колебаниям чисел родившихся и умерших. Независимо от интенсивности рождаемости и смертности в разных возрастах. Но именно соотношение этих абсолютных чисел предопределяет величину естественного прироста или естественной убыли населения страны. Сейчас мы входим в неблагоприятную фазу колебаний — отчасти мы уже говорили об этом, когда речь шла о сокращении числа женщин репродуктивных возрастов, а потому и числа рождений. Но одновременно будет увеличиваться и число пожилых людей — за счет многочисленного поколения людей, родившихся в 1950-е.
Соответственно, будет увеличиваться и абсолютное число смертей. В этих условиях сохранение даже того небольшого естественного прироста населения, который появился у нас в 2013 году, невозможно. Скорее всего, в ближайшие годы мы снова окажемся в состоянии естественной убыли населения, как это было на протяжении 20 лет — с 1992-го по 2012-й.
— С одной стороны, снижение смертности и увеличение продолжительности жизни — это то, к чему мы должны стремиться. Но ведь это приведет к старению населения. Каким оно будет по структуре к 2035 году?
— Есть два вида старения: старение «снизу», обусловленное снижением рождаемости, и старение «сверху», обусловленное снижением смертности в старших возрастах (имеются в виду «верх» и «низ» возрастной пирамиды). Везде всё начинается со старения снизу, а потом появляется и старение сверху. У нас это «потом» пока не наступило, российское население стареет в основном снизу, рождаемость низкая, а смертность в старших возрастах почти не снижается. За последние полвека — с середины 1960-х годов — смертность детей до пяти лет снизилась на 70%, смертность же мужчин в возрасте 60–64 года не изменилась, а женщин в этом возрасте сократилась всего на 10%. (Во Франции и для мужчин, и для женщин — сокращение за то же время — более чем на 65%.) Рост продолжительности жизни у нас достигается за счет детей, а это как раз немного противодействует старению, так как имеет эффект, равносильный повышению рождаемости.
Снижение смертности в старших возрастах в развитых странах сопровождается улучшением здоровья пожилых людей, поэтому демографическое старение не соответствует физическому старению, которое, в каком-то смысле, отодвигается.
Вопрос о том, хорошо или плохо старение населения, чем оно грозит, обсуждать бессмысленно. Это не какая-то напасть, а совершенно естественное следствие кардинально изменившихся соотношений рождаемости и смертности, что в итоге стало результатом небывалого снижения смертности. Ни Россия, ни человечество в целом никогда не вернутся к «молодой» возрастной структуре XIX века и всех предыдущих веков, о ней надо забыть. Мы должны жить в тех демографических условиях, которые предлагает нам история и которые относятся к числу ее величайших достижений, хотя и порождают новые вызовы. Угрозой это можно считать лишь для политиков и чиновников, которым по должности необходимо отвечать на эти вызовы, а по уму они не знают, как это сделать.
— По словам министра труда и соцзащиты Максима Топилина, сейчас у нас женщин от 20 до 39 лет чуть больше 22 млн, но до 2035 года будет идти падение. Женщин этого возраста будет всего 15–16 млн. То есть нас ждет сокращение населения?
— Численность населения России давно уже (с начала 1990-х) поддерживается не за счет естественного прироста, а за счет миграции. Даже в самые последние годы, когда у нас возобновился естественный прирост, его вклад в общий рост населения по сравнению с миграцией незначителен. Соответственно, и до 2035 года рост или сокращение численности населения России будет зависеть не от числа женщин и числа рождений, а от объемов иммиграции.
— Каковы прогнозы численности населения страны к 2035 году?
— По среднему варианту прогноза ООН, численность населения России в 2035 году составит 136 млн человек. Российские прогнозы — и те, которые делает Росстат, и те, которые делает наш институт, — более оптимистичны. По нашему прогнозу, в 2035 году население России будет на 10 млн человек больше — 146 млн. Но надо понять природу нашего расхождения с ООН и нашего оптимизма. В своих прогнозах для всех развитых стран (кроме США) эксперты ООН предусматривают очень низкий миграционный прирост, что отражает не столько реальные тенденции, сколько антимиграционные общественные настроения в большинстве принимающих стран. Мое мнение заключается в том, что они выдают желаемое за действительное. Российские прогнозисты стараются держаться ближе к реальности.
— Когда нам стоит ждать следующей демографической ямы?
— Если говорить о числе рождений, то оно достигнет дна где-то в начале 2030-х, после чего начнется новый рост, и он будет продолжаться до середины века.
— Стоит ли России решать демографическую проблему за счет привлечения мигрантов?
— Могу сказать, что иммиграция — ценнейший и вполне реальный демографический ресурс, только им надо уметь пользоваться. Это, кстати, относится к любому ресурсу. Хорошо, когда нефть бьет у вас из-под ног, но когда удобные источники нефти исчерпываются, приходится искать и осваивать новые — в неудобных, далеких и труднодоступных краях. И на это обычно не жалеют ни сил, ни средств. Такой же подход нужен и к миграции. Люди важнее нефти, и Россия нуждается в людях. Но без достаточно масштабных вложений сил и средств миграция может быть опасной. Какую роль миграция действительно будет играть в росте населения России, в ее демографическом будущем, я предсказать не могу. Здесь очень много зависит от политики, но она еще не определилась. Нужно ли стремиться к росту населения России или имеющегося населения достаточно? Нужно ли как-то заселять огромные пустующие просторы азиатской части страны или в этом нет необходимости? Нужно ли рассматривать эти вопросы в ряду первостепенных или по возможности не касаться? Демограф может в лучшем случае поставить эти вопросы, а отвечать на них должны политики.

Елена ЛОРИЯ. «Известия», 3 июля 2017 года