… о «беженцах» Джобсе и Брине

Вот ведь интересная какая история.
Оказывается, у нас не только Стив Джобс является беженцем из Сирии, где он никогда в жизни не был, но и Сергей Брин прибыл в США как беженец из Советского Союза.
Если с Джобсом существует тема про сперму, по которой ещё как-то можно подискутировать, с Брином всё проще.
Действительно, мы знаем, что решение уехать его отец-математик принял в связи с притеснениями, которым он в качестве еврея подвергался в СССР.
Но семья Бринов не могла прибыть в Америку из Советского Союза, потому что ни на прямые рейсы до Нью-Йорка, ни на транзитные с тем же конечным пунктом назначения евреев, желающих эмигрировать из СССР, просто не сажали, по их удостоверению лица без гражданства билеты на такие рейсы не продавались.
Из Москвы эти люди отправлялись с пересадкой в Израиль, по израильскому приглашению от «родственников», авиарейсами Москва — Вена.
В Вене их встречали представители Еврейского агентства («Сохнут»), а дальше уже они выбирали, куда ехать.
В Израиле, куда они оформлялись, выезжая из СССР, их ждало гражданство, жильё, социальные пособия, налоговые льготы, курсы языка и профессиональной переподготовки. А также жара, войны, обязательный призыв детей в армию, палестинский террор, «чёрные пантеры», социализм и общая непонятность окружающей обстановки.
Кто не хотел ехать в Израиль (доля таких «dropouts» была ниже 1% в 1971-1972 годах, но выросла до почти 50% после Войны Судного дня) — тот по прилёте уведомлял сотрудников Сохнута, чтоб его не ждали на Святой Земле, и отправлялся назавтра в венский офис американской благотворительной организации ХИАС, чтобы запустить процедуру переезда в США. Эта организация была создана в Нью-Йорке в 1881 году для помощи российским евреям, бежавшим от погромов, в натурализации. В последующие годы она много кому помогала переехать в США: и евреям, спасавшимся от Гитлера, и узникам нацистских концлагерей, и религиозным меньшинствам, подвергавшимся преследованию в разных странах (в частности, иранским христианам и бахайцам, русским молоканам и толстовцам), и жертвам региональных конфликтов, и людям, преследуемым за политические убеждения. Ещё с 1927 года эта организация помогает переезду евреев в Палестину. В 1950 году открылся офис организации в Израиле. Он помогает репатриантам с абсорбцией, оплачивая курсы переподготовки, принимала деятельное участие в нескольких кампаниях по вывозу евреев и гуманитарных беженцев из голодающей и воюющей Эфиопии, предоставляет юридическую помощь людям, претендующим на получение статуса беженцев в Израиле и консультирует по этому вопросу власти страны, используя свой опыт в решении проблем беженцев из разных горячих точек. 
Проследим дальше за путём «dropouts» в 1970-е годы. По прилёте в Вену их на несколько дней селили в специальных лагерях за городом (то ли турбазы, то ли бывшие казармы). После обращения в ХИАС еврейские семьи (приезжавшие из Россией с суммой около 149 долларов на человека в кармане) получали подъёмные средства от JDC, и их начинали готовить к переезду в Италию. Неподалёку от Рима, в приморском городке Ладисполи, у ХИАСа действовал большой перевалочный пункт, куда эмигранты заселялись на несколько месяцев, в ожидании оформления американских документов. Когда бумаги были готовы, семьи отправлялись по ним в США.
Эта практика, разумеется, не нравилась Израилю, и тамошние дипломаты/агенты пытались её пресечь задолго до перелёта Бринов через Атлантику, но прервалась она по целому ряду причин, среди которых позиция израильтян не являлась ни единственным, ни главным фактором.
Во-первых, против приёма в США людей, которые могли бы спокойно поселиться в Израиле, выступали многие видные еврейские деятели в самой Америке, по принципиальным идеологическим соображениям. Например, президент United Jewish Appeal, американский сенатор Фрэнк Лаутенберг категорически протестовал против сравнения советских евреев со спасавшимися от Гитлера немецкими и польскими. Он напоминал, что в 1930-е годы не существовало Израиля, так что Америке зачастую не было альтернативы, что Советский Союз 1970-х — это не гитлеровская Германия, и что «вызволение» евреев из Израиля (откуда они вольны в любой момент выехать самостоятельно) невозможно сравнивать со спасением из Аушвица.
Во-вторых, забота об абсорбции советских иммигрантов в Америке ложилась на плечи местных еврейских общин. Естественно, городку, где проживают 100 евреев, никто не предлагал принять 1000. Соответственно, бремя гостеприимства довольно избирательно ложилось на плечи местных общин из ограниченного списка городов, где на тот момент проживало больше 75000 «своих» евреев (городов таких было 12, как в Этрурии времён римского завоевания). Чем больше людей ХИАС доставлял из Италии в США, тем выше оказывалась нагрузка на жителей этих городов. К лету 1976 года шесть из 12 таких общин в Америке отказались принимать к себе всех желающих советских евреев на правах гуманитарных беженцев.
Наконец, сами еврейские организации ХИАС и Джойнт обнаружили, что карманы их жертвователей — не резиновые, и непрерывный рост числа «отказников» им не профинансировать ни авансом, ни задним числом. Надавили на Конгресс, заставили власти США раскошелиться, но получили дополнительно лишь 1000 долларов на человека. Даже по тогдашним ценам этого не хватало на все расходы, связанные с многомесячным проживанием эмигрантов сперва в Вене и Ладисполи, затем в США.
Были и другие серьёзные возражения, в том числе — подчас взаимоисключающие.
Например, утверждалось, что Советский Союз может обратить внимание на то, как уезжающие в сговоре с американцами его обманывают, и вообще прикрыть выезд евреям, отказавшись впредь верить в их заявленное желание «воссоединиться с родственниками в Израиле» (тем более, что родственники в значительной части случаев были действительно липовые: израильтяне, разрешавшие правительству отправлять от их имени вызовы в СССР, заранее даже не представляли себе, чьими родственниками они в итоге окажутся).
Другая версия, наоборот, гласила, что существование лазейки для переезда в Америку (о которой СССР, безусловно, знал) оказывает влияние на визовую политику советских властей. Которым по ряду причин было выгодней, чтоб евреи ехали в США, а не в Израиль. Соответственно, у Советов появлялась мотивация отсеивать «идейных» евреев-активистов, про которых заранее ясно, что они хотят ехать в Израиль, и годами мариновать их в отказе или по тюрьмам, а выпускать по израильским приглашениям именно тех, кто на самом деле уезжал за «американской мечтой». Мне эта теория представляется красивой, но личным опытом знакомства с уезжавшими она подтверждается примерно через раз. То есть известно достаточно много случаев, когда людей в СССР долго мариновали в отказе, хотя совершенно точно ясно было, что ни в какой Израиль они не собираются — как те же Брины из нашего рассказа, или мои собственные родственники.
Как бы то ни было, все эти нарекания и проблемы привели к тому, что уже за пару лет до приезда Бринов в Америку порядок допуска туда советских евреев, бегущих не от советского антисемитизма, а от израильской жары, был пересмотрен в сторону жёсткого ограничения. Америка стала принимать советских евреев на том же основании, на каком их отпускал Советский Союз: к родственникам, с целью воссоединения семей. То есть к тем, у кого американская родня ближе израильской, и готова подписать кое-какие спонсорские обязательства. В тот период, когда въехали в США члены семьи Брин, практика признания всех не желающих ехать в Израиль «беженцами» по факту их выезда из СССР в Вену уже не работала.
А спустя ещё 10 лет после приезда Бринов этот канал для переброски евреев в Америку из Вены закрылся окончательно и полностью, в том числе — и для родственников. Стал сыпаться Советский Союз, там кончился режим ограничения выезда граждан из страны (включая и прямую эмиграцию в США), зато наладились дипотношения с Израилем и прямые рейсы. С лета 1991 года, ещё до путча, евреев, уезжающих на ПМЖ, перестали лишать советского гражданства. С того же примерно времени право на получение статуса беженца в США сохранилось лишь за теми жителями бывшего Союза, которые в состоянии документально доказать властям США, что дома они подвергались притеснениям или опасности. Остальным предлагалось оформить въезд в США не как «беженцам», претендующим на пожизненные социальные пособия, а по более приличествующим их статусу основаниям: по учебной, рабочей, предпринимательской, инвесторской визе, для воссоединения семьи с родственниками в Штатах, или доказав свою особенную ценность для экономики США. Все эти каналы действовали тогда, и действуют сегодня. Канала, который перекрыл Трамп для refugees из Сирии, среди них не было, нет и, надеюсь, не будет на нашем веку.
Так что ни de jure, ни de facto беженцами в сегодняшнем смысле Брины не были, и не провозглашались. В той стране, откуда они прибыли в Америку, им ничего не угрожало. Тот самый Израиль, который вытащил их из СССР, был готов дать им кров и пищу, гражданство и льготы.
Основания для их въезда в США были такие же, как у моего папы, на 3 года позже переехавшего из Москвы в Париж: воссоединение семьи.
А когда 27 лет назад окончательно закрылся тот канал, по которому они сами в своё время попали в Америку вместо Израиля, никому из них в голову не пришло бороться за его сохранение. Они, скорее всего, этого даже не заметили.
Что же касается лозунга «Без программы приёма беженцев у Америки не было бы Гугла» — это, мягко говоря, противоречит общеизвестным фактам. В Кремниевой долине — куча бизнесов, созданных приезжими, иностранцами, натурализованными и не очень, из Европы, Израиля, Канады, Южной Африки, Индии, Китая, из стран постсоветского пространства. Они туда съехались со всего мира не по квоте для беженцев из горячих точек Азии и Африки, а на других основаниях — по учебной, рабочей, предпринимательской визе, по программе США для выдающихся профессионалов в разных областях. Тому же Сергею Брину, если б он в 1979 году оказался в Израиле вместо Штатов, не составило бы проблемы ни поступить потом в Стэнфорд, ни создать по месту жительства такой стартап, который на IPO вышел бы через тот же NASDAQ, где Израиль занимает вторую строчку после Канады в общем зачёте стран-эмиттентов. И когда Google покупает в Израиле стартап, который он хочет перетащить в Калифорнию и интегрировать в свою продуктовую линейку (как, например, Waze), ему тоже совершенно низачем не нужны беженские визы и соцпособия для переезжающих в Долину сотрудников. Никакой гуманитарной, благотворительной, госсубсидированной составляющей в их переезде нет, и её там не нужно.
Покуда не пришёл проклятый Трамп, как-то в рабочем порядке всех таких перемещаемых сотрудников оформляли по рабочей въездной визе, вписываясь в квоты, установленные в 1992-2001 годах Клинтоном и в 2009-2017 годах Обамой. Никто не требовал отставки демократических президентов за то, что в их правление въезд иммигрантов в США ограничивался фиксированными годичными квотами, отсекающими если не 99,9%, то уж точно 99% жителей Земли, которые согласились бы переехать в США за счёт принимающей стороны. Самая простая цифра, позволяющая понять масштаб заботы администрации Обамы о беженцах из Сирии: за весь период действия программы их приёма в США, с 2012 года, Америка предоставила статус беженца 14.333 сирийцам. При этом, по данным ООН, в настоящее время 4,8 млн сирийцев бежали из страны, ещё 6,6 млн лишились своих жилищ внутри самой Сирии. То есть вклад администрации Обамы в решение гуманитарной проблемы в Сирии совершенно несоизмерим с его вкладом в её создание.
Но проблемой всё это стало лишь в ту секунду, когда Трамп победил Хиллари. Тут уже всякое лыко пошло в строку. Брин стал беженцем из Сомали, Стив Джобс — сирийцем, и далее по списку.
Что касается людей, действительно добирающихся до США по визе гуманитарного беженца из таких стран, как Сомали, Судан или Йемен, даже если они действительно спасаются от ужасов войны, а не прибыли с заданием по вербовке шахидов, никаких стартапов в Кремниевой долине они к сегодняшнему дню не создали. И Гугл прекрасно возник без их участия. Замечу: он бы точно так же прекрасно возник, если бы этих стран с трудной судьбой вообще не существовало на карте планеты Земля.
Если кому-то хочется предметно поговорить о большом вкладе «гуманитарных беженцев» из горячих точек Азии и Африки в процветание Запада и научно-технический прогресс, я с удовольствием услышу реальные, живые примеры их успехов и достижений. Но только не надо, пожалуйста, подсовывать под видом таких примеров ни шестилетнего Брина, чудом спасшегося от венских, римских и тель-авивских погромов, ни частично въехавшего в США в виде спермы в папиных яйцах Стива Джобса, ни британку Заху Хадид, с детства отданную отцом-миллионером в английскую школу-интернат для девочек, ни парса Фредди Меркьюри, который имел в свидетельстве о рождении запись «Nationality: British Indian». Никто из этих людей в жизни своей не претендовал на статус беженца, и не имел биографических оснований для его получения — ни после указа Трампа, ни в предшествующие этому указу 40 лет.
Это же довольно забавно, что столько примеров напридумано под тезис «беженцы из Сомали и Йемена — благо для развитых экономик», а любой копнёшь, и там какая-нибудь лажа в ключевой фактуре. Что-то с этим тезисом явно не так.

Антон НОСИК. «Эхо Москвы», 31 января 2017 года