… о пенсионном возрасте

Низкие пенсии в России обусловлены не только демографией, но и особенностями экономики. И повышение пенсионного возраста лишь отодвинет переход нашей экономики на «правильные» рельсы
Экономический кризис порождает творчество бюрократии – чаще всего задумывающейся не о том, что бы такое хорошее сделать для народа, а о том, что бы у него поэффективнее отнять. Одной из тем, «вброшенных» в поле для дискуссии, стало увеличение пенсионного возраста – и либеральные экономисты восприняли это с энтузиазмом.
Проблема, на мой взгляд, имеет три аспекта – морально-этический, финансовый и макроэкономический. И анализ всех трех подталкивает к выводу: предложенная мера ошибочна и вредна.

Справедливо ли повышение пенсионного возраста
Обычно говорится, что повышение сроков выхода на пенсию до 63 лет (которое, по некоторым предположениям, может состояться для мужчин с 2022 года, а для женщин – с 2032-го) обусловлено тем, что в России пенсионеров неоправданно много. Однако это крайне формальное обоснование.
В России на одного пенсионера приходится 1,7 работающего, в Германии – 2,2, в США – 2,6. Все это вроде бы говорит о масштабных диспропорциях. Но они обусловлены тремя факторами. Во-первых, многие забывают о миллионах пенсионеров из «силовых» структур, которые с учетом раннего выхода на пенсию потребляют значительную долю пенсионного «пирога». Во-вторых, в России число работающих пенсионеров приближается к 40%, и если учесть этот факт, окажется, что на одного не получающего никаких дополнительных доходов пенсионера приходится около трех работающих. В-третьих, молодые люди у нас начинают работать в среднем на несколько лет позже, чем в Европе (проводя плодотворные для труда годы жизни за обретением «знаний», часто подменяемых дипломом). Если пересмотреть льготные режимы пенсионного обеспечения и «активировать» расслабленную молодежь, никак при этом не урезая права пенсионеров работать и зарабатывать, то, возможно, пенсионный возраст и не понадобится повышать.
Еще один аргумент – срок пребывания на пенсии. В Германии граждане выходят на пенсию в 63–65 лет (67 лет, о которых часто говорят в России, появятся там лишь к 2029 году). При продолжительности жизни в стране в 81,1 года средний срок пребывания на пенсии составляет 16 лет. В США эта цифра достигает 18 лет. В России при 55/60 годах выхода на пенсию и 70,3 года средней продолжительности жизни средневзвешенный «отпущенный» пенсионеру срок – 14,6 года. Предлагаемые меры уменьшат его до менее чем 10 лет – и вряд ли стоит ждать резкого роста продолжительности жизни в ближайшие годы.
Наконец, самым существенным является вопрос о «тяжести» пенсионного бремени. В 2014 году средняя пенсия в России составляла 11,4 тыс. руб. в месяц ($296 и €252 по среднегодовому обменному курсу – против $1,32 тыс. в США и €1,22 тыс. в Германии), а так называемый коэффициент замещения едва достигал 35% (против 41% в США и 44% в Германии). Принимая средний срок трудовой деятельности в 31 год, мы получим: россиянин может рассчитывать сегодня на то, чтобы получить за все время нахождения на пенсии не более 16% доходов, заработанных за период трудовой деятельности, тогда как американец – на 22%, а немец – на 23%. После предлагаемой реформы показатель сократится до позорных 11–12%.
Все это свидетельствует об одном: в России и сегодня пенсионеры являются обделенной социальной группой, и еще больше сокращать их благосостояние как минимум несправедливо.

Экономика пенсионной системы
Но вернемся к «чистой» экономике. Пенсионеры в «нефтяной» России получают низкие пенсии прежде всего по двум причинам.
Первая связана с тем, что пенсионные накопления формируются безотносительно специфики экономики страны. Часто говорят, что «такого низкого пенсионного возраста, как у нас, нет нигде в мире». Должен разочаровать: есть. В 2000 году пенсионный возраст на уровне 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин был установлен в Саудовской Аравии (правда, сейчас обсуждается повышение его для мужчин – государственных служащих до 62 лет). При этом государство напрямую платит пенсионерам минимальную «нефтяную» пенсию в 1725 риалов (сейчас – около $440).
У нас нефтяные пошлины растворяются в бюджете, а пенсии формируются из сборов с предпринимателей, выплачивающих за своих работников в Пенсионный фонд 22% их дохода. Аналогичная цифра составляет в Германии 16,9%, в США – 15,2%. Если мы вспомним, какой процент заработанного в трудовой жизни дохода гражданин может получить, находясь на пенсии, то получается, что в России этот показатель меньше нормы пенсионных отчислений от заработной платы. То есть государство фактически отнимает у пенсионеров накопленные деньги (точнее, отнимает у будущих пенсионеров, чтобы отдать нынешним).
Вторая причина – пенсионные фонды не могут обеспечить пенсионным накоплениям ни прирост, ни даже сохранность. Почему? Прежде всего потому, что никто не задумывался о национальной пенсионной стратегии, потому, что государство предпочитает инвестировать в мегастройки, а не окупаемые проекты и, наконец, потому, что средства пенсионных фондов инвестируются в рублях в условиях, когда наша валюта подвергалась и далее будет подвергаться девальвациям.
Альтернативных предложений может быть два. Во-первых, это прямое отчисление значительной части нефтяных доходов в пенсионную систему; во-вторых, радикальное расширение возможностей для инвестирования пенсионных накоплений, в том числе и в иностранные активы. Обе эти меры не только улучшат жизнь пенсионеров, но – что куда важнее – лишат власти части «дармовых» денег, вынуждая ее проводить более либеральную, бизнес-ориентированную политику.

Экономика трудовых отношений
Самым важным представляется, однако, третий аспект. Говорят, в России не хватает трудовых ресурсов. Это спорный тезис. Потребность в труде зависит от уровня технологического развития. Народ не обязан быть молодым и многочисленным, чтобы процветать. Во Франции, к примеру, средний возраст населения – 40 лет, а подушевой ВВП – $44,1 тыс. в год. В Зимбабве – 18 лет и $1 тыс. в год. Молодость граждан, как и их число, не гарантия хозяйственной динамики. Средний подушевой ВРП в Дальневосточном федеральном округе в 2014 году – $7,8 тыс., на Аляске – $61 тыс.; при этом плотность населения в ДВФО составляет 1,01 человека на 1 кв. км, на Аляске – 0,49 человека на 1 кв. км.
Проблема не в количестве работников, а в их производительности. И как раз попытка властей поднять планку пенсионного возраста указывает на то, что – как и всегда – бюрократия пытается решить вопрос «числом, а не уменьем». Там, где работников много и их труд дешев, никогда не происходит быстрого внедрения инноваций, способствующих росту производительности. В начале 1970-х производительность труда в той же Франции составляла около половины от соответствующего показателя США, но к 2000-м догнала его. Почему? Во многом из-за того, что численность занятых в Америке за этот период росла несколько раз более серьезными темпами.
Дефицит труда, высокие зарплаты, серьезные социальные гарантии – вот главный мотив для инвестиций в технологии. Избыток дешевого труда – основание для вечного технологического прозябания. Российские предприниматели и так получили шанс расслабиться, поскольку реальные доходы работников в долларах сократятся в этом году на 30–40% – и им еще нужны дополнительные рабочие, обостряющие конкуренцию на рынке труда?
На мой взгляд, России даже необходим дефицит трудовых ресурсов. С одной стороны, он привлечет внимание к теме производительности (в «Газпроме», например, занято 459 тыс. человек, тогда как в превосходящих его по совокупной выручке в 11 раз Exxon Mobil, Shell, Chevron, Total и ВР – всего 415 тыс.). С другой стороны, он будет подталкивать к сокращению доли «контрпродуктивной» занятости (я прежде всего имею в виду почти 4 млн человек, состоящих в «силовых» структурах или охранных службах и пополняющих ряды пенсионеров быстрее остальных граждан). Без таких перемен наша экономика нескоро станет по-настоящему продуктивной, а повышение пенсионного возраста лишь отодвинет ее переход на «правильные» рельсы.

Владислав ИНОЗЕМЦЕВ, Директор Центра исследований постиндустриального общества. «РБК», 10 марта 2015 года

До выборов пенсионную систему ожидают только запланированные изменения

Отказ от выплат пенсий части работающих пенсионеров позволит Пенсионному фонду сэкономить лишь 145 млрд руб. за три года, сообщил вчера глава Минтруда Максим Топилин. Это менее четверти от той суммы, которую потратит федеральный бюджет на сбалансированность фонда за один только 2015 год. Дискуссия о более "дорогих" решениях, таких как повышение пенсионного возраста, открыта. Но ждать их, видимо, не стоит ранее следующих выборов президента.
Вчера на заседании комитета Совета федерации по социальной политике глава Минтруда Максим Топилин рассказал, сколько выиграет пенсионная система при отказе от выплаты пенсии части работающих пенсионеров: за три года бюджет ПФР сэкономит 145 млрд руб. Инициатива ведомства, уже обсуждавшаяся публично (подробнее см. "Ъ" от 19 февраля), предполагает, что, начиная с 2017 года, ПФР не будет начислять пенсию той категории пенсионеров, чей заработок составит более 1 млн руб. по итогам одного года. "Эта ограничительная мера принимается в рамках стратегии пенсионной реформы РФ. Мы исходим из того, что пенсия — это компенсация утраченного заработка",— отметил министр. По его мнению, это стимулирует высокооплачиваемых граждан отложить получение пенсии, что затем дополнительно увеличит ее размер. При этом господин Топилин заверил, что мера будет иметь обратное действие: если за следующий годовой период "у работающего пенсионера будет меньше миллиона рублей доход, то пенсия ему будет выплачиваться". По всей видимости, идея будет реализована в кратчайшие сроки — уведомление о разработке соответствующего документа опубликовано Минтрудом на портале regulation.gov. Там же появился и другой законопроект: он предусматривает переход с ежеквартального на ежемесячный учет отчислений работодателей в ПФР. Это позволит точнее отслеживать период, по итогам которого пенсионер может рассчитывать на выплаты пенсии или отказ в них.
Экономический эффект для самого пенсионного фонда от меры невелик: только в 2015 году размер трансферта из федерального бюджета на сбалансированность ПФР должен составить около 690 млрд руб. Это более чем вчетверо превышает названную господином Топилиным сумму. Что касается более "дорогих" решений — в том числе повышения пенсионного возраста, то глава ведомства ограничился только констатацией того, что, несмотря на существование дискуссии по этому вопросу, его ведомство таких предложений не готовит. При этом днем ранее глава ПФР Антон Дроздов заявил, что фонд "с Минтрудом и другими коллегами из правительства возобновили изучение этого вопроса". Также вчера глава Минфина Антон Силуанов в очередной раз высказался о необходимости увеличения возраста выхода на пенсию, и, по его словам, "чем быстрее мы это решим, тем будет лучше для экономики и для бюджета".
"Сейчас идея изменения параметров пенсионного возраста обсуждается в правительстве неформально, только как инициатива экономических ведомств, и вряд ли окончательное решение по этому вопросу будет принято в ближайшее время",— замечает представитель главы социального блока Ольги Голодец Алексей Левченко. "Даже с учетом большого диапазона высказываемых ведомствами мнений, правительство действительно готово обсуждать изменение этого параметра",— говорит Татьяна Малева, глава Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС. Но вряд ли решение по этому вопросу будет принято немедленно, добавляет она, более вероятно, что публичная дискуссия продлится до выборов 2018 года. "В этот предвыборный цикл у правительства есть все возможности убедить россиян в необходимости такого шага, тем более что продолжительность жизни в стране увеличивается, и уже сейчас более половины пенсионеров, несмотря на оформление пенсии в положенный срок, продолжают работать",— говорит она.

Анастасия МАНУЙЛОВА. «Коммерсант», 4 марта 2015 года