… об украинских беженцах

Наталья Майборода выяснила, как живется в Киеве беженцам с востока Украины

Беженец — это образ жизни. Как живется тем, кто спасается от войны, не покидая Украину
Беда не имеет географии. Военные действия на Донбассе заставили покинуть дома сотни тысяч людей. О том, как обустраиваются беженцы в России — их, по разным данным, от 500 до 800 тысяч,— известно. Судьба их земляков, бежавших в другую сторону от российско-украинской границы — а их 514 тысяч, граждан Украины,— тоже нелегкая. Ищут работу (как правило, не по специальности), снимают углы, ютятся у родственников или в пунктах временного содержания. Примерно 35 тысяч семей приютил Киев. "Огонек" решил выяснить, как им живется.

"Засиделся я в Киеве"
Год назад 58-летний пенсионер Андрей Авраменко подрабатывал Дед Морозом в родном Донецке и охранником в аэропорту. Сейчас он даже не знает, где и с кем отмечать наступающий Новый год — у него нет работы, дома и средств для существования. Но он не унывает: "Я вообще-то неплохо устроился: живу в центре Киева около метро "Лукьяновская". Знакомые поселили меня в подвальчике. Я подружился с местными бомжами, главный у них тоже бывший милиционер, как и я. Я 18 лет проработал милиционером. У меня в подвальчике есть диван, под двумя одеялами тепло. Уже изучил все точки, где бесплатно кормят".
Так, в центре помощи переселенцам из Крыма и c востока Украины возле Андреевского спуска волонтеры угощают куриным супом и чаем. С наступлением первых 10-градусных морозов это как нельзя кстати. В отличие от общительного Андрея Авраменко большинство посетителей едят молча. А он в третий раз протягивает пластиковый стаканчик — долить горячего: "Здесь никогда не отказывают, даже домой дают. Но мне все равно негде подогреть. Прихожу сюда каждый день с людьми пообщаться. Надо же куда-то ходить. Митинги посещаю, в церковь заглядываю, хотя я и не верующий. Засиделся я в Киеве. Вот планировал, когда будут деньги, отправиться на электричке в сторону Западной Украины. Но я не перевел пенсию в Киев и сам себя лишил денег. А помощь для переселенцев обещали только после 10 декабря — хоть бы к концу года получить. Боюсь даже подумать, каким будет мое будущее".
Коренной донетчанин уехал из родного города 2 июня — сначала подался к знакомым в Конотоп, что в Сумской области. Но через два месяца "житель больших городов", как он сам себя называет, заскучал и взял курс на Киев. Возвращаться пока не планирует. "Жаль, конечно, квартиры,— говорит Андрей Авраменко,— хотелось домой вернуться, но там меня никто не ждет. Я давно в разводе, дети взрослые. Один раз звонил дочке, пытался объяснить, что она украинка. Та возмутилась, она называет себя гражданкой. С тех пор с ними больше не общался. Да и куда возвращаться? Я же участвовал во всех майданах. К тому же я пацифист. И не знаю, как повел бы себя, если бы пришлось воевать. Наши донецкие уже привыкли к взрывам, к пролетающим над головой снарядам. Одну знакомую волной оглушило, она после долго лечилась".

"Заходите в гости"
"Государство? Ты знаешь такое слово — "государство""? — обращается к своей годовалой дочке Леся Литвинова, когда я интересуюсь, помогает ли оно волонтерскому центру. 38-летняя мать четырех детей своими силами организовала пункт приема вещей у себя на квартире, когда в мае пошла первая волна переселенцев из Крыма. Потом начался Донбасс, и возникла необходимость в помещении побольше. Единомышленники Леси арендовали за 1 гривну здание бывшей фабрики по производству школьной формы. Так, дом на Фроловской улице с символичным номером 9/11 стал местной службой спасения для переселенцев.
Сюда может обратиться любой нуждающийся при наличии паспорта с пропиской (Крым, зона АТО) и справкой из собеса, подтверждающей статус переселенца. По данным Департамента социальной политики, на начало декабря в Киеве официально зарегистрировано 44 716 переселенцев (34 183 семьи). Чтобы не было длинных очередей, организаторы ограничивают посещение пункта одним разом в неделю.
"Каждый день приезжает 90-100 семей,— говорит Леся Литвинова.— По утрам и в выходные — очереди огромные. Если человек обращается к нам впервые, он проходит к пунктам выдачи вещей и еды в порядке живой очереди. В следующий раз мы выдаем талончик на удобный для него день и время. К нам обращаются за одеждой, медицинской помощью и трудоустройством — у нас работают девочки из центра занятости. Мы оказываем и психологическую помощь. Обедом здесь накормят всегда. А вот продукты и памперсы мы выдаем только первые 45 дней с момента приезда из расчета на месяц. Во-первых, кормить всех до бесконечности у нас нет возможности. Во-вторых, полтора месяца — достаточный срок для того, чтобы переоформить детские пособия, требовать пенсионные выплаты и найти работу. Наша задача — поддержать и помочь стартовать, а дальше человек должен сам сориентироваться в этой жизни".
Справиться с потоком переселенцев помогают несколько десятков волонтеров. Многие пожертвовали работой ради благой цели. Леся Литвинова, например, сделала паузу в режиссерской карьере. Одной рукой она кормит ребенка супом, приготовленным волонтерами, второй — отвечает на телефонные звонки, которые не смолкают. Многие интересуются, чем могут помочь, в чем нуждаются переселенцы.
"У нас нет выходных вообще. В пятницу — санитарный день, но это выходной для переселенцев, а не для нас. В этот день мы разбираем гору пакетов, сортируем вещи. А еще общаемся с психологами, потому что у нас уже едет крыша. Мы, слава богу, ничего не просили у государства, справляемся общими силами. Нет, вру. Обратились к Roshen за новогодними подарками для детишек. По нашим подсчетам, их приблизительно от 1,5 до 3 тысяч. Нам пообещали тысячу сладких наборов. Мы для деток устроим праздник — все наши поучаствуют: кто лешим, кто зайчиком, кто грибочком. Деды Морозы вообще стоят в очереди. Так что заходите в гости".

"Перезимуем здесь"
Бывшая воспитательница Настя Пекун обратилась в волонтерский центр всего пару раз — добираться из другого конца города неудобно. Да и маленьких детей — четырехлетнего Вадика и годовалую Полину — не на кого оставить. Муж устроился на временную работу на стройку, родители далеко. Убегая из Макеевки, которая сегодня находится под контролем ополченцев, семья впопыхах взяла самое необходимое. Про зимние вещи тогда никто не думал.
"Мы жили недалеко от Червоногвардейского района, который объединял Донецк и Макеевку. Его снесли с лица земли. Особенно страшно было ночью, когда раздавались выстрелы. У многих в коридоре лежал матрасик и подушка на тот случай, если будут бомбить. Мои дети тоже спали в коляске в коридоре. Мне хватило пару таких ночей. Когда улицы опустели, магазины закрылись, я сказала мужу, что так больше не могу, боюсь за детей, за себя. Там человеческая жизнь абсолютно ничего не стоит. Ни детская, ни взрослая. В июне мы уехали".
Семья Насти решила переждать до лучших времен на даче под Красным Лиманом. Но деньги закончились быстро. На семейном совете решили ехать в Киев к родственникам. Но одно дело — гости, а совсем другое — переселенцы. Через полторы недели молодая семья сняла комнату в общежитии на окраине города, в 10 километрах от станции метро "Славутич". Общий язык с соседями нашли легко — почти все они бежали из Донецкой и Луганской областей. Как и другие, Настя нашла жилье в штабе Государственной службы по чрезвычайным ситуациям в зале ожидания на железнодорожном вокзале. Раньше там помогали с бесплатным жильем, но с мая все "льготные" места закончились.
На одном этаже с семьей Насти живет много семей - одних детей 20  человек. "Комната хорошая, но не для детей. Из-за близости к Днепру здесь очень сыро. Кухня и удобства на этаже. Но я и этому рада. Спасибо государству, что не бросает, помогает. Мы оформили переселенческую помощь. Получаем 2200 гривен на семью. Правда, почти все отдаем за аренду — комната обходится в 1800 гривен, дополнительно платим за свет и интернет. Считай, муж зарабатывает на еду. Без работы в Киеве не прожить, а устроиться тяжело. В основном переселенцы подрабатывают грузчиками и на стройке. Женщины — нянями, если повезет. По специальности у нас почти никто не работает. Хотим в новом году снять квартиру, но это дорого. Да и никто не сдаст квартиру семье из Донбасса, да еще с маленькими детьми. Пока перезимуем здесь, а дальше посмотрим".
Конечно, молодые люди надеются вернуться домой. Недавно Настя ездила на разведку — за зимними вещами и повидаться с родственниками. В Макеевке остались родители и брат мужа, с которыми молодая семья поддерживает постоянную связь по скайпу. "Как раз объявили сутки перемирия. До Константиновки ехала поездом, оттуда автобусом. Водитель всю дорогу созванивался, разведывал обстановку — бомбят или нет. Знаю случаи, когда автобус ждал по пять часов, пока в Донецке велась стрельба. А другой дороги нет. На пути проезжали много блокпостов, столько видела людей с автоматами! Страшно... У знакомой ополченцы высадили мужа из автобуса и заставили копать окопы. Он не знал, доедет ли вообще живой домой. Вернулся перепуганный до смерти. В самом Донецке комендантский час с 6 до 11 вечера. Но уже в пять на улицах никого. Заблудившегося могут забрать ни за что. Столько людей уже находится в розыске. Люди не живут, а выживают. Я пожертвовала условиями, пожертвовала ради спокойствия и безопасности. А многие ведь остались".

"Живем одним днем"
"Переселенцы из Донбасса нас не понимают,— жалуется 60-летняя крымчанка Людмила. Свое настоящее имя просит не называть во избежание проблем у родственников, оставшихся на полуострове.— Нам говорят, у вас же тихо, так почему вы жалуетесь? Да, жители Донбасса уехали от войны. Они спасали тело, а мы — душу. Для нас уже дороги назад нет, потому что мы остались патриотами своей страны, Украины".
Людмила с марта живет в санатории на окраине Киева вместе с другими переселенцами — 110 крымчанами и 35 выходцами из Донбасса. Можно сказать, что им повезло. Номера с удобствами, помещение отапливается, кормят каждый день. И, что важно, совершенно бесплатно. Сколько еще это будет продолжаться — не знают. Понизив голос, пенсионерка добавляет: "Живем одним днем. Мы надеемся, что государство нас не бросит. Иначе страшно подумать — на пособие в 884 гривны (для пенсионеров.— "О") не проживешь. Пенсионеры здесь никому не нужны, с работой в Киеве напряженка даже среди местных".
С Людмилой и другими жителями пансионата мы беседуем в небольшой комнате, заполненной одеждой. Она служит для них своеобразным пунктом приема и выдачи гуманитарной помощи, которую им привозят в основном журналисты и просто отзывчивые люди. Здесь всему рады, особенно теплым вещам и обуви. Из совсем старых свитеров женщины вяжут шапки и варежки для детей — их здесь 38, причем четверо родились уже в Киеве. В волонтерский центр крымчане обращались всего раз — выбрали тот, который находится к ним поближе. Взяли с собой всего шесть паспортов, а вещей отобрали в расчете на 140. Молоденькая девушка на регистрации стала возмущаться — мол, вы из Крыма, значит, предатели. А когда крымчане разрыдались, девушка не растерялась: "Ой, я уже столько слез здесь повидала, тут и бабушки плачут, и все, кому не лень". Спорить и унижаться не стали, вещи оставили.
В Крыму у Людмилы осталась двухкомнатная квартира. Но больше она скучает по своей работе — последние 16 лет она организовывала фестивали для творческих детей, совмещая их с программами реабилитации для детей-инвалидов: "То, чего они достигают, вдохновляет и других участников. А в Донбассе столько было цирковых студий — в каждом райцентре и поселке. В этом году фестиваль тоже эмигрировал. Мы нашли поддержку у болгарских коллег, провели фестиваль в Бургасе вместо Севастополя. Я за месяц собрала команду. Море там хоть и Черное, но не родное. Следующий фестиваль планируем провести там же в конце июля".
Людмила хвастается елкой. Зал, в котором переселенцы будут отмечать Новый год, уже украшен национальной символикой. А через час начнется лекция тайского монаха, будет ли он рассказывать о переселении душ, еще неизвестно.

Наталья МАЙБОРОДА. «Огонек», 15 декабря 2014 года

Укрывшиеся в России украинские беженцы терпят бедствие и просят о спасении

Группа украинских беженцев, перевезенная четыре месяца назад в Якутию, вновь потребовала переезда в более благоприятные для жизни регионы. В Якутии морозы уже за сорок градусов, а людям не дали ни жилья, ни работы. Нет и денег, чтобы кормить детей. А в Мордовии переселенцев и вовсе превратили в невольников. Такую информацию озвучили правозащитники. В сложных ситуациях оказались украинцы и в других российских регионах. Правозащитники рассказали «НИ» о причинах возникновения критической ситуации, а также о способах спасения людей, которые пытались начать новую жизнь в России.
Переселенцы оказались в далекой Сибири без денег, жилья и паспортов.
Согласно данным Федеральной миграционной службы России, в пиковый период в страну въехало около 870 тыс. граждан Украины, сейчас их примерно 830 тыс. Более 220 тыс. из них получили временное убежище или признаны беженцами. Глава ФМС Константин Ромодановский неоднократно заявлял, что Россия готова принять и разместить всех вынужденных переселенцев с украинского юго-востока.
Однако вести, поступающие из разных российских регионов, позволяют усомниться в этом. Наша газета неоднократно привлекала внимание к многочисленным бедам переселенцев из Украины (см. статьи «В критической ситуации» в номере «НИ» от 4 августа, «Холодный прием» от 27 августа, «Ни кола, ни двора» от 3 сентября, «Обманули с крышей» от 9 сентября, «Поселить и накормить» от 8 октября, «Холод – не тетка» от 21 октября, «Якутский этап» от 22 октября). Ситуация с бежавшими к нам от войны людьми, похоже, не особенно изменилась.
В Республику Саха (Якутия) группу беженцев из 192 человек переправили самолетом из Крыма в конце августа. «Привезли их сюда обманом», – рассказали «НИ» члены республиканской Общественной палаты. Перед вылетом из Симферополя украинцам сообщили, что в Якутии есть и жилье, и рабочие места, действует программа по добровольному переселению соотечественников. Однако программа в регионе не действовала, а с жильем и работой – традиционные проблемы. Мало того, у беженцев накануне вылета отобрали паспорта. Прибыли они в далекий северный край без документов и денег.
Паспорта членам якутской Общественной палаты в конце концов удалось из Крыма все же «выбить», большей части беженцев отыскали работу в других регионах страны. Однако на территории бывшей воинской части по-прежнему остаются 92 человека, среди которых 37 детей. Уже длительное время они просят помощи у республиканских и федеральных властей в переезде в другие регионы, где есть работа и жилье. В Якутии ударили крепкие морозы, а у людей ни крыши над головой, ни денег на билеты. Не на что купить даже еду, многие живут впроголодь. Продукты и лекарства им привозит зампредседателя Общественной палаты Республики Саха Марина Богословская.
А в Республике Мордовия украинцев обратили в форменное рабство. Об этом «НИ» сообщила председатель комитета помощи беженцам и вынужденным переселенцам «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина. Шесть семей, прибывших из Украины в Ромодановский район республики, по ее словам, владелец местного сельхозпредприятия превратил в невольников. Выдал им деньги на обустройство, а впоследствии заявил, что дал им деньги взаймы. Теперь вычитает из зарплаты долг и оплату за питание. В трудовых договорах размер зарплаты не указал. Долг беженцев растет и растет. Переселенцы утверждают, что за три месяца они ни разу не получали зарплату, их беспрерывно оскорбляют и запугивают, они остались без средств к существованию и доведены до полного отчаяния.
«Теперь пытаемся вызволить их из беды, – рассказала «НИ» правозащитница. – Наше государство вполне способно дать всем пришедшим к нам за спасением украинцам жилье. Несмотря на экономический кризис, Россия все же богатая страна. Уж для несчастных людей нашли бы крышу над головой. Кроме того, федеральная власть обязана это сделать. В начале 1990-х Россия подписала Конвенцию ООН «О статусе беженцев», накладывающую на наше правительство обязательство по обустройству переселенцев. Поначалу, надо отметить, власти обязательства соблюдали – строили пункты временного проживания. Но затем интерес к беженцам у них пропал. Да, не хочется чиновникам расходовать средства на дело, не приносящее дохода. Но, позвольте, если уж приняли бежавших от войны людей, то будьте добры исполнить свои обязанности до конца». В сложных ситуациях, добавила г-жа Ганнушкина, оказались переселенцы также в Ставропольском, Приморском, Краснодарском краях и Тюменской области. Они тоже остались без жилья, работы и денег.
Председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов полностью согласен с позицией г-жи Ганнушкиной: «Во всех регионах присутствуют резервные жилищные фонды. Кроме того, имеются технологии, благодаря которым за очень непродолжительный период времени возводятся целые жилые городки с коммуникациями. Конечно же, всех беженцев можно спасти от холодов. Почему власти не пытаются этого сделать? Из-за отсутствия комплексной политики по созданию рабочих мест и расселению. Эти функции отданы разным ведомствам. Вот и не «склеивается». Властям, отметил эксперт, еще несколько месяцев назад, после того как потоки беженцев усилились, необходимо было создать единый орган, координирующий их прием, расселение и предоставление рабочих мест. «Почему этого не было сделано? Из-за кризиса управления. Все чиновники пытаются подстроиться под уже возникшую ситуацию. Между тем учеными уже давно разработаны программы по решению множества проблем – миграционных, демографических и прочих. Однако они по сей день не востребованы».

Виталий СЛОВЕЦКИЙ. «Новые известия», 17 декабря 2014 года