… об экономике рабства в Америке

Какой ущерб экономике США нанесла отмена рабства

В детстве, зачитываясь "Хижиной дяди Тома" или "Приключениями Гекльберри Финна", мы как-то не задумывались, сколько в нынешних деньгах стоила черная прислуга или раб-шахтер. Да и перед экраном с "Унесенными ветром" мысль об ущербе, нанесенном экономике Юга США отменой рабства, обычно не приходит.
Трансатлантическая торговля рабами стала сходить на нет после 1807 года, когда ее одновременно запретили Британия и США (подробнее см. "Всемирная работорговая организация", "Деньги" N 3 от 28 апреля 2014 года, www.kommersant.ru/doc/2538681). Вслед за ними в течение нескольких лет от работорговли отказались другие европейские страны, одновременно запретив и рабство. Запрет в США на международную торговлю не означал полного запрета на куплю-продажу рабов в стране и использование рабского труда.
Большинству русских читателей знакома "Хижина дяди Тома" Гарриет Бичер-Стоу, изданная в 1852 году,— мощнейший манифест идей отмены рабства. Кстати, "Записки охотника" Тургенева, которые сделали для отмены крепостного права в Российской Империи не меньше, чем текст Бичер-Стоу, впервые вышли отдельным изданием в том же году. "Хижина" стала самым продаваемым романом XIX века. Только за первый год разошлось 300 тыс. экземпляров. Существует байка, что, когда президент США Авраам Линкольн в начале Гражданской войны встретился с Бичер-Стоу, он произнес: "Так это та самая леди, которая начала эту войну". Достоверность фразы сомнительна: она впервые была опубликована через 30 лет после якобы имевшего место разговора, но по ней можно судить, насколько влиятельной была книга.
На Севере США рабство было отменено в последней четверти XVIII — начале XIX века: в Вермонте — в 1777 году, в Массачусетсе и Пенсильвании — в 1780-м, в Род-Айленде и Коннектикуте — в 1784-м, в Нью-Йорке — в 1799-м, в Нью-Джерси — в 1804-м. Отмена рабства не означала физического освобождения рабов. О принятии закона было известно заранее, и к моменту его вступления в силу рабы были проданы на Юг.
По оценкам американских ученых Сэмюеля Уильямсона и Луиса Кейна, в 1850-х годах совокупная стоимость всех рабов США в ценах 2011 года составляла около $7-9 трлн! На Юге США рабовладельческая система была ликвидирована только после поражения конфедератов в Гражданской войне (1861-1866). Конфедерация — это объединение 13 южных рабовладельческих штатов США, вышедших из ее состава. Эти штаты были реинтегрированы в США после победы северян.
Поначалу Гражданская война велась не за отмену рабства. Президент Линкольн неоднократно высказывался против его ликвидации. В разгар Гражданской войны он заявил: "Моя главнейшая задача в этой борьбе — спасти Союз, а не спасти или уничтожить рабство. Если бы я мог спасти Союз, не освобождая ни одного раба, я бы сделал это, и, если бы мне для его спасения пришлось освободить всех рабов, я бы тоже сделал это". Южные штаты хотели распространить систему рабовладения на колонизируемые западные земли, тогда у них было бы большинство в Конгрессе, что и старались предотвратить северные штаты путем военных действий. Север рассчитывал на быструю победу, но по мере того, как он увязал в войне, лозунги об отмене рабства звучали все громче, рабам из отдельных южных штатов, переходившим на сторону северян, обещали свободу. Линкольн рассчитывал на восстание рабов в тылу врага и надеялся таким образом склонить чашу весов в свою пользу.
В "Хижине дяди Тома" эта амбивалентная позиция северян отражена. Проигравший состояние на бирже мистер Шелби из штата Кентукки продает работорговцу Гейли домашнюю рабыню красавицу Элизу и ее сына. Элиза случайно подслушивает разговор и решает бежать на Север, благо до границы свободного штата Огайо недалеко. И что же? С риском для жизни она перебирается в Огайо, но оказывается, что там, в штате, где рабовладение запрещено, недавно принят закон, запрещающий помогать беглым рабам из других штатов. Нужно добраться до Канады, только там настоящая свобода.

Неоднородность Юга
Рабовладельческий Юг был разным. Он делился на Верхний (Upper South) и Нижний, или Глубокий, Юг (Lower или Deep South). Верхний Юг — это относительно северные штаты Мэриленд, Делавэр, Кентукки, где живет мистер Шелби, и Вашингтон, округ Колумбия. Глубокий Юг — это Южная Каролина, Алабама, Луизиана, Миссисипи, Джорджия, Теннесси и др.
Самая страшная угроза для раба с Верхнего Юга — быть проданным на Нижний Юг, на сахарные, хлопковые, табачные или рисовые плантации. Если вам будет мало описания ужасов плантаторской жизни в "Хижине дяди Тома", загляните в "Квартеронку" Майна Рида или посмотрите "Джанго освобожденный" Квентина Тарантино.
Продажи на Юг боятся все герои "Хижины дяди Тома". Муж Элизы — молодой мулат Джордж Гаррис, раб из соседнего поместья. Он работал на фабрике мешков, где "изобрел машину для трепания конопли, что, принимая во внимание отсутствие технической выучки у изобретателя, свидетельствовало о его большом таланте". Его хозяину не нравится, что он женат на Элизе, которая принадлежит либеральному и сердобольному Шелби, а тот не хочет знаться с жестоким рабовладельцем. Поэтому хозяин приказывает Джорджу взять в жены рабыню из своих, перебраться в ее хижину, а если Джордж не согласится, то грозится отправить его на Юг. Джордж бежит. Элиза с ребенком решается на побег по этой же причине: Гейли покупает ее, чтобы продать на Юг, да еще и разлучить с сыном. Черный раб "с детских лет трепещет при одной только мысли: "Тебя продадут на Юг!" В его глазах это самое страшное наказание — страшнее порки, страшнее каких угодно пыток".
Продажи на Глубокий Юг старается избежать и беглый негр Джим в романе Марка Твена "Приключения Гекльберри Финна": почти все приключения Гека вызваны тем, что ему и Джиму нужно обязательно попасть на Север. Гекльберри клятвенно пообещал, что не выдаст Джима: "Сказал, что не выдам, и не выдам. Честное индейское. Пусть меня назовут последним аболиционистом, пусть презирают — мне без разницы". Слово "аболиционист" (от английского abolish — "устранять, прекращать"), которым называли сторонников отмены рабства, как видно, ругательное в родном штате Гека Миссури.
Продажа раба на Глубокий Юг — это что-то не совсем приличное даже для рабовладельцев из северных штатов Юга. Герой романа Маргарет Митчелл "Унесенные ветром", действие которого происходит в Джорджии во время и после Гражданской войны, старик Энгус "за всю жизнь не отпустил еще на волю ни одного раба и совершил неслыханное нарушение приличий, продав часть своих негров заезжим работорговцам, направлявшимся на сахарные плантации Луизианы".
Почему рабов продавали с Севера на Юг? Юджин Геновезе, автор книги "Политическая экономия рабства", вышедшей в 1965 году, объясняет это так: на Севере бурно развивалась промышленность, где рабы были малопригодны. Даже их использование в более интенсивном сельском хозяйстве Севера было бессмысленным. Кое-какую выгоду от рабского труда можно было получить лишь на больших плантациях Юга, да и то не везде.

Экономика рабства
Вопросы, насколько эффективен был труд рабов и прибыльны плантации, где использовался их труд, и отмерло бы рабство без войны, само по себе и когда, до сих пор вызывают дискуссии. Согласно расчетам Альфреда Конрада и Джона Мейера, авторов знаменитой статьи "Экономика рабства на предвоенном Юге" 1958 года, инвестиции в рабов были вполне рентабельными. Они оценивают их доходность в 2,2-13% — на более производительных землях выше.
Такое же мнение изложили в 1974 году Роберт Фогель и Стэнли Энгерман в работе "Время на кресте: экономика американского рабовладения". Книга, в которой утверждалось, что рабовладельческие хозяйства были эффективны, так как рабы приняли протестантскую трудовую этику и работали на совесть почти без кнута, не выдержала критики. В ней было найдено множество ошибок. Мне первой бросилась в глаза такая: авторы считают, что рабы потребляли 90% произведенного продукта, и одновременно полагают, что плантаторские хозяйства были очень рентабельны, а экономика Юга быстро развивалась. Начиная с 1840-х годов и до начала Гражданской войны она действительно росла, и неплохо, в основном за счет того, что хлопок с Юга США был очень востребован в Англии и цены на него ползли вверх. Было даже выражение "Хлопок правит миром". В тот период экспорт хлопка составлял около 50% всего экспорта США. Однако никакое производство, даже самое трудоемкое, не может быть рентабельным, если рабочая сила потребляет девять десятых произведенного, ведь есть еще инвестиции в покупку земли, строения, инвентарь, расходные материалы и пр. При таком раскладе экономика не может успешно развиваться. Фогель, однако, в 1993 году получил за эту и другие работы Нобелевскую премию. Не столько, впрочем, за выводы, сколько за развитие клиометрики — междисциплинарного научного направления, связанного с применением экономической теории и эконометрических методов и моделей в исследованиях по экономической истории.
Другие исследователи выражают сомнение, что покупка рабов была выгодной инвестицией. Как заметил Макс Вебер в книге "Хозяйство и общество", иррациональность использования рабского труда состояла в том, что нельзя было менять количество рабочей силы в соответствии с колебаниями бизнес-цикла, капзатраты были гораздо выше, чем при использовании наемного труда, источники дешевой рабочей силы иссякают быстро. Мысли Вебера созвучен аргумент Геновезе: рабы были инвестициями, их покупка по своему экономическому смыслу — вложением в основные фонды. Их нужно было окупать, а перевести раба на другую работу в случае необходимости было трудно: он не справился бы.
Вспомните у Шаламова в "Колымских рассказах": рука, которая привыкла держать древко лопаты на золотом руднике, не разгибалась потом, когда заключенного в ГУЛАГе вызвали к малограмотному начальнику, чтобы составить ему письмо. Герой еле выводил буквы, и только обмотав ручку тряпкой, чтобы она была какой же толстой, как черенок лопаты. Негритянка, работавшая на плантациях, не могла стать оператором ткацкого станка. За пределами сельского хозяйства труд рабов в основном использовался в угольных шахтах и на лесопилках в Южной Каролине, на металлургических заводах Ричмонда, они построили железные дороги Юга. Рабы, способные работать на табачных и текстильных фабриках и в металлургии, были белой костью и имели множество привилегий. В "Хижине дяди Тома" рабы на Верхнем Юге либо трудятся на мануфактурах, как Джордж Гаррис, либо задействованы в домашнем хозяйстве как прислуга, либо, например, хотят устроиться поваром в кафе.
По мнению Геновезе, рабовладение консервировало отсталость Юга. Города, за исключением портовых, не росли. На Юге доля городского населения не превышала 10%. Промышленность не развивалась, почти все промышленные товары, в частности одежду и обувь для рабов, плантаторы Юга покупали на северных мануфактурах или производили в своем хозяйстве. "И шла ли она, шурша платьем, по дому, наблюдая за уборкой, заглядывала ли в кухню или в мастерскую, где шилась одежда для негров, занятых на полевых работах, на пальце у нее всегда блестел золотой наперсток, а по пятам за ней следовала девочка-негритянка, на которую была возложена обязанность носить за хозяйкой шкатулку розового дерева со швейными принадлежностями и выдергивать из готового шитья наметку",— вспоминает свою мать Скарлетт О'Хара, главная героиня "Унесенных ветром".
В целом аргументы против эффективности рабского труда на Юге США таковы. Рабы на плантациях работали примерно вдвое хуже, чем наемные белые. (Эта статистика соответствует замерам производительности труда узников концентрационных лагерей Германии, которая тоже была примерно вдвое ниже, чем у свободных рабочих.) Частью потому, что иногда они и на работе были закованы в кандалы. Частью потому, что у них не было мотивов повышать выработку, кроме плетки. Затраты на "мониторинг" рабов были высоки. Изрядные суммы, которые платились за рабов, были рисковыми инвестициями. Рабыня, купленная, чтобы нарожать детей, могла оказаться бесплодной или умереть при первых родах. С виду здоровый и выносливый раб на поверку мог оказаться хилым или заболеть. Правда, на крупных плантациях должен был действовать закон больших чисел.
Точка зрения, с которой склонны согласиться Конрад и Мейер, — на Глубоком Юге США, где земли плодородные, на плантациях производили хлопок, сахар и табак, а Старый Юг (Old South), немного отличающийся от Верхнего, — Виргиния, Мэриленд, Северная Каролина и Джорджия, — где земля была истощена гораздо раньше, производил рабочую силу — рабов, которых экспортировали в более южные штаты. Согласно данным Винфилда Коллинза, представленным в книге "Внутренняя торговля рабами Южных штатов", в 1850-1860-х годах штаты-экспортеры рабов продали на Глубокий Юг 207 тыс. человек. Да, рабы нуждались в воспроизводстве в США, после того как импорт иссяк.
Владение рабами и использование их труда на плантациях считалось не столь позорной деятельностью, как торговля рабами и выращивание их на продажу. Среди торговцев самыми нерукопожатными были те, которые разлучали семьи. В "Хижине дяди Тома" Гейли этим занимается сплошь и рядом. Конрад и Мейер рассчитали, что доходность инвестиций в рабов женского пола была выше. Они связывают это с репутационными рисками: женщин покупали в основном для воспроизводства рабов, и нужна была дополнительная компенсация за потерю репутации их владельцем.

Люди и цены
Посмотрим, какие цены на рабов в "Хижине дяди Тома". Гейли готов дорого дать за красавицу Элизу: "У меня на глазах по тысяче долларов платили за женщин, которые вашей в подметки не годились". Когда речь заходит о том, что ребенок будет разлучен с матерью, Гейли заверяет, что у него так поставлено дело, что разлука будет безболезненной. И пускается в воспоминания о другой сделке, которой он был свидетелем: "Покупатель брал только одну мать, без ребенка, а она горячая была, настоящий порох. Вцепилась в своего малыша, несет невесть что, бьется. Даже вспомнить страшно! В конце концов мальчишку отняли... Ну тут она вовсе рехнулась, а через неделю померла. Тысяча долларов — брошенные деньги..." Когда Гейли пускается в погоню за Элизой и нанимает двух головорезов для ее поимки, он говорит им о беглянке: "Красивая, цвет кожи светлый, хорошего воспитания. Я бы за нее ни восьмисот, ни тысячи долларов не пожалел — и то бы неплохо на ней заработал". Рыночная цена на Элизу выше. Те, кто за ней гонится, собираются сами отвезти ее в Новый Орлеан на рынок и продать за "тысячу шестьсот-тысячу восемьсот долларов".
Вместе с Элизой продан и "дядюшка" Том. Его тоже купил Гейли и теперь везет на Юг для продажи. Однако покупатель нашелся на самом корабле. Том приглянулся девочке Еве — дочери некоего мистера Сен-Клера, обходившегося со своими рабами очень благородно. Дочь в него. Когда Сен-Клер спрашивает, зачем ей Том — "играть с ним, как с погремушкой, или скакать на нем, как на деревянной лошадке?" — Ева отвечает: "Я хочу, чтобы ему хорошо жилось". Гейли уверяет, что если назначить тысячу триста долларов, то он "на этом негре" ничего не заработает. Ведь Том — "выдающийся негр": "Грудь колесом, сильный как лошадь. А лоб какой высокий! По такому лбу сразу видно, что негр смышленый... Да если б такому молодцу бог ума не дал, он и то стоил бы больших денег. А Том, ко всем своим прочим достоинствам, умнейшая голова... он... управлял у своего хозяина имением. У него сметки на все хватит". Молодой джентльмен протянул работорговцу пачку денег: "Получите и пересчитайте". Через минуту купчая на Тома была готова.
Недолго длится вольготная жизнь Тома. Ева умирает от чахотки, а вскоре внезапно уходит из жизни и сам Сен-Клер. Наследники продают Тома с аукциона. Плантатор Легри выкладывает за Тома тысячу двести долларов и объясняет ему: "Ты теперь мой, и душой и телом!", а чтобы было понятнее, изо всех сил ударяет Тома сапогом. И Том снова отправляется на Юг.
На сахарной плантации Легри Том знакомится с рабыней Касси. В молодости она была необыкновенно хороша, и один молодой человек выложил за нее две тысячи долларов. С годами цена падает. Касси с подругой удается бежать, и Легри сетует: "Двух женщин у меня как не бывало, а им цена каждой по восемьсот, по тысяче долларов".
Раб-ребенок, если он чуть-чуть подрос, тоже стоит денег. Вот Гейли пытается сбыть с рук десятимесячного мальчика, разлучив его с матерью. Покупатель уверен, что больше десяти долларов за него не запросят, но Гейли не согласен: в таком случае он оставит ребенка себе, потому что "через полгода цена ему будет сто долларов, а через год-другой и все двести. Так что сейчас не меньше пятидесяти". Сходятся на сорока пяти.
Чтобы перевести цены в современные, нужно умножать на 30. Получается, что тысяча-полторы за красивую рабыню — это 30-45 тыс. нынешних долларов. Том был продан Сен-Клеру за $39 тыс., а при продаже на аукционе после его смерти за Тома выручили $36 тыс. Ребенка можно было купить за $3-6 тыс.
В научных источниках (Ульрих Филипс, "Экономические издержки рабовладения в Хлопковом поясе" 1905 года) дают такие цены на молодых и сильных рабов мужского пола без квалификации на аукционах в штате Джоржия — на самом большом рынке: в 1828 году — $700, в 1835-м — $900, в 1837-м — $1300, затем постепенное падение до $600 в 1844 году и плавный рост — до $1050 в 1851-м, $1200 — в 1853-м, $1650 — в 1859 и $1800 — в 1860-м. Установлено, что цены на рабов зависели в основном от двух факторов — цен на хлопок и производительности труда. Падение цен начиная с 1837 года объясняется мировым кризисом и падением цен на хлопок. С ростом производительности связывают резкий рост цен на рабов с 1840-х годов: производительность росла в связи с концентрацией производства в крупных, более эффективных хозяйствах, кроме того, полагают, что рабы, рожденные в США, были более производительны.
Действие "Хижины дяди Тома" происходит в начале 1850-х, когда средний раб-мужчина ценился немногим выше $1000. Сильный, работящий, смышленый и грамотный Том не намного дороже. Наверняка из-за скидки за возраст. Ожидаемый срок жизни черного раба на Юге в то время был около 35 лет (свободного черного в Северных штатах — лет на пять больше), а Том уже в годах — у него седая голова.
А как объяснить отнюдь не символические цены на грудного ребенка? Согласно Конраду и Мейеру, ребенок начинал работать с шести лет, мальчик окупал себя на операционном уровне, то есть без учета инвестиций в его покупку или выращивание, к девяти годам, девочки выходили на самоокупаемость в 13 лет.

Свобода быть бедным
Увы, формальная отмена рабства не принесла рабам благополучия. В России освобождение крестьян в ходе реформы 1861 года хотя бы сопровождалось выделением им земельных наделов, пусть и выкупаемых в кредит. В США бывшие рабы в основном вынуждены были наниматься на те же самые плантации за сущие гроши. К тому же экономика Юга была подорвана войной: производство хлопка в довоенных масштабах восстановилось только к концу 1870-х.
Карл Маркс в "Экономических рукописях 1857-1861 годов" (первоначальный вариант "Капитала") разбирает письмо плантатора с Ямайки, где недавно отменили рабство, опубликованное в ноябре 1857 года в газете The Times. Плантатор предлагает рабство вернуть: бывшие рабы теперь производят только минимум, который им необходим для выживания; настоящей роскошью они считают ничегонеделание; им наплевать на сахар, на капитал, инвестированный в плантации; за банкротством плантаторов они наблюдают со злобной ухмылкой.
Маркс комментирует: "Они перестали быть рабами, но не для того, чтобы стать наемными рабочими, а для того, чтобы стать независимыми фермерами, работающими на собственное потребление". Капитал может существовать "только на основе прямого принуждения к труду — рабства или косвенного — работы по найму".
На Юге США косвенное принуждение не заставило себя ждать. Стала ли жизнь бывших рабов лучше? Вряд ли. Скорее это было моральное освобождение. Ведь и свободные наемные рабочие вели нищенское существование. В рассказе Фолкнера "Уош", действие которого происходит на плантаторском Юге США перед, во время и после Гражданской войны, белый работник по имени Уош Джонс пришел на плантацию полковника Сатпена, и тот позволил ему поселиться на своей земле в рыбачьем домике, который он построил когда-то "в болотистой низине у реки" и который "с тех пор, заброшенный, совсем обветшал и стал похож на дряхлое животное, из последних сил притащившееся к воде, чтобы, напившись, издохнуть". Рабы смеются на Уошем ("Да и ничего у тебя нет, одна только развалюха у реки, в ней полковник даже никого из нас жить не пустил") и называют его белой голытьбой (white trash). Один из братьев О'Хара, Джералд, в "Унесенных ветром" описывает южан как людей, для которых характерно презрение к "белой рвани" — к белым беднякам, не сумевшим выбиться в люди.
Нередко участь наемного белого работника на плантациях Юга была печальнее участи раба. Его хозяин должен был кормить, лечить и содержать, когда тот уже не мог работать, а наемный работник должен был кормиться и лечиться сам, тяжелая болезнь при полном отсутствии соцзащиты вела к катастрофе.
Отмена рабства привела к постепенному дроблению крупных хозяйств. Механизация производства, в частности появление трактора (паровой был изобретен в 1850 году, а работающий на нефтепродуктах — в 1892-м), вызвала обнищание и мелких "плантаторов": для рентабельного производства участки снова должны были быть крупными.
Трагическая участь мелких белых "плантаторов" — сюжет романа "Табачная дорога" Эрскина Колдуэлла (опубликован в 1932 году). Автор родился в семье "бедных белых" из штата Джорджия и знал, о чем писал, не понаслышке. Как видно из названия романа, действие происходит в местах, где раньше выращивали табак. Семьдесят пять лет назад по табачной дороге катили громадные бочки, в которые укладывался лист табака после сушки и выдержки в глинобитной сушильне. Глава семьи Джиттер Лестер потерял надел из-за просрочки закладной, теперь участок вынужден арендовать, мула тоже, под посевной фонд занимать, а банк дает деньги не меньше чем под 3% в месяц. В итоге Лестер остается должен, даже если трудится день и ночь. Приходит следующая весна, но она не дает надежды: "Время весенней пахоты миновало, а поле так и не засеяно".

Елена ЧИРКОВА. «Коммерсантъ-Деньги», 1 декабря 2014 года