… о моногородах

ЦСР рекомендует тратиться на их закрытие в исключительных случаях

"Базовый элемент" представил вчера сделанное по его заказу исследование Центра стратегических разработок (ЦСР), посвященное возможным стратегиям работы органов власти с моногородами. Выводы работы нестандартные: примерно для 45% моногородов "кризисного списка" рекомендуется недорогая программа создания индустриальных парков, в 20% моногородов следует применить технологию "управляемого сжатия", что обойдется в 20-35 млрд руб.— это в пять-шесть раз дешевле их ликвидации, показанной лишь в единичных случаях. Для оставшихся 35% имеет смысл недорогое точечное решение проблем стоимостью 1,5-2 млрд руб. до 2016 года.
ЦСР, исследовавший проблемы моногородов по заказу "Базового элемента", структуры которого являются образующими для многих из них (в том числе Пикалево), проводил исследование в 18 моногородах (более 25% занятости в поселении у одного работодателя или более 50% промышленного выпуска на его территории — определение Минрегиона) и поселениях с монопродуктовой промышленностью (близкие показатели) в 2013 году. В основном изучение велось через глубинные интервью — от населения и профсоюзов до менеджмента "монопредприятия" и местных администраций. По результатам исследования ЦСР предлагает разделить 342 моногорода (в "кризисном списке" — 56 из них) на ключевые типы, исходя из перспектив экономики самого поселения и градообразующего предприятия. Для большей части моногородов главным риском являются проблемы предприятия-работодателя, но характерны динамичность экономики и города, и предприятия (к таким ЦСР относит Ачинск, Кандалакшу, Волхов, Североуральск). Вторую категорию отличает сочетание неблагополучности двух взаимозависимых экономик (Надвоицы, Ярославский, Жирекен). Более интересно существование городской и корпоративной экономики в "противофазе": к моногородам, в которых динамичный потенциал городской экономики сочетается с проблемами на градообразующем предприятии, ЦСР относит Пикалево, Селенгинск, Бокситогорск, Полевский, Кондрово, в перспективе (за счет ухудшения корпоративной части) — Краснотурьинск и Каменск-Уральский. Наконец, обнаружены и моногорода, где динамичная корпоративная экономика соседствует с деградирующей городской — к этому типу ЦСР относит Белогорск, в перспективе готово отнести Сорск.
В городах с двумя благополучными компонентами (это, видимо, большинство моногородов РФ) наиболее вероятны, по мнению ЦСР, сценарии постепенной (без внешних стимулов) диверсификации экономики. Для динамичных городов с деградирующим предприятием предполагается меньшее число сценариев, предпочтительным считается сохранение и поддержание статуса моногорода. Для деградирующих городов с динамичным предприятием, полагают в ЦСР, практически необходима федеральная поддержка. Наконец, только для моногородов с одинаково депрессивными городскими и корпоративными составляющими экономики выбор, собственно, состоит между физическим закрытием и экстренными мерами по поддержанию существования поселения.
Главный тезис ЦСР: физическое закрытие, ликвидация моногородов имеют смысл лишь как единичное решение для 20% из них. Для этой группы более показано "управляемое сжатие" местной экономики с переселением 40-60% населения, консервацией или ликвидацией предприятия. Оценка ЦСР стоимости таких мероприятий на 2014-2016 годы в отношении этой группы — от 20 млрд до 35 млрд руб. при стоимости ликвидации моногородов с полным переселением 120 млрд руб. Для 35% моногородов требуемые федеральные расходы принято преувеличивать: ЦСР оценивает стоимость "точечных" решений для этой группы в 1,5-2 млрд руб. в течение трех лет. Для остальных моногородов, по мнению ЦСР, наиболее эффективна диверсификация местных экономик, лучшими из известных практик в этой сфере, по мнению аналитиков, являются создание муниципальных индустриальных парков и акцент не столько на создание новых предприятий в этих городах, сколько на развитие существующих.
ЦСР рекомендует рассмотреть вопрос о расходах на моногорода в рамках специальной федеральной целевой программы. Отметим, суммы, приводимые ЦСР, вполне сопоставимы с расходами Белого дома в 2009-2012 годах на прямую поддержку около 30 моногородов (и косвенную — предприятий в них). В 2010 году на эти цели федеральный бюджет выделял 27 млрд руб., но из-за низкого освоения средств (потрачено 22,5 млрд руб.) в 2011 году прямая поддержка моногородов стоила Белому дому 1,5 млрд руб., в 2012 году федеральные средства на эти цели напрямую не выделялись. Впрочем, слабой стороной работы ЦСР стоит признать отказ от рассмотрения характера проблем бюджетов регионов, в составе которых существуют моногорода: в действующей системе управления моногорода расходы на их существование (в том числе транспорт, образование, в меньшей степени здравоохранение) часто являются предметом торга губернаторов и Минфина вокруг других материй.

Дмитрий БУТРИН. «Коммерсантъ», 30 января 2014 года

Три сценария будущего моногородов

Перспективы российских моногородов просты, понятны и отнюдь не радужны. Собственники градообразующих предприятий, столкнувшиеся с падением цен на свою продукцию, вынуждены искать другие сценарии будущего для людей, мир которых рушится на глазах.

Сознание
"Моногорода есть во многих странах, и везде это драма. Везде моногород порождает определенный тип сознания",— говорит руководитель групп проектов "ЦСР — Регион" Сергей Ламанов, называющий этот тип сознания индустриальным.
Впрочем, от советского человека современный человек с индустриальным сознанием, похоже, недалеко ушел. Он верен идее патерналистского отношения градообразующего предприятия к работникам, хранит теплые воспоминания о советском снабжении и тоскует по потерянному эдему. Он совершенно не различает город и градообразующее предприятие, потому что в былые времена предприятие отвечало за все: за детские сады, транспорт, дороги, связь с центром, жилье, медицину. У него "нет понимания того обстоятельства, что у градообразующего предприятия есть собственник", для него есть, по словам Ламанова, "менеджмент предприятия, а собственник — это что-то недосягаемое, как Марс". И наконец, у индустриального человека низкая социальная мобильность.
Не торопитесь его осуждать. "Представьте себе: я вырос в маленьком городе, лучшая перспектива самореализации — стать работником градообразующего предприятия, начать с третьего разряда, дорасти до шестого... Когда я 20 лет так рос, я стал очень квалифицированным, скажем, металлургом, электролизником, у меня появляется определенная гордость. Если что-то рушится в моей картине мира и предприятие переживает тяжелые времена, у меня нет ощущения, что я виноват в том, что моя жизнь стала хуже: я человек обоймы, у меня не было выбора, я рос в том узком коридоре, где можно было расти. Я делал все, я играл по правилам. Это они мне чего-то недодали, недоделали: плохой менеджмент, алчный собственник, государство".
Индустриальное сознание жителей моногородов не менее важный фактор, чем "проклятие монопродуктовости" или "непонимание ситуации федеральной властью", которая, по словам Ламанова, склонна полагать, будто у всех моногородов одинаковые проблемы: "Ничего подобного! Совершенно разные решения должны быть предложены для разных городов. Если в развивающихся городах это просто создание инвестиционного климата, то в классическом моногороде инвестиционный климат создавать бесполезно. Это как орошать деньгами мостовую".

Сценарии
Исследование, которое провел в 18 городах своего присутствия "Базовый элемент", позволяет поделить их на три группы с соответствующими моделями развития. В первой может быть реализована уже привычная для федерального правительства модель индустриальной диверсификации, ядром которой являются индустриальные парки. Эта группа самая большая — к ней относится 45% всех моногородов, включенных Минрегионом в "кризисный перечень" (в версии от 25 июня 2013 года их было 55), если применить к этому перечню методологию, разработанную "Базэлом" для "своих" населенных пунктов.
Сергей Ламанов, принимавший участие в исследовании "Базэла", отмечает, что в городах, имеющих шансы на развитие, и запросы у жителей довольно высокие, и относятся они главным образом к качеству городской среды. Это заметно, например, в Ачинске (Красноярский край), который, впрочем, уже нельзя считать моногородом. "Людей не устраивает то, что в Ачинске набережная не обустроена. Они хотят, чтобы в городе был организован воскресный отдых, можно было куда-то пойти с детьми. Городу нужен большой торгово-развлекательный комплекс. Но власть отстает от понимания этих запросов",— рассказывает Ламанов.
Впрочем, этот "незримый конфликт" городских властей с жителями и местным бизнесом, какой бы "большой драмой", по выражению Ламанова, ни являлся, не так уж страшен по сравнению с проблемами, с которыми сталкиваются жители "классических моногородов" (35% списка Минрегиона). Это населенные пункты, где градообразующее предприятие работает стабильно, но перспектив диверсификации и развития "новой экономики" нет — и люди опасаются за свое будущее. Поэтому, по наблюдению еще одного участника проекта, научного сотрудника лаборатории регионального анализа и политической географии МГУ Дмитрия Землянского, в этих городах в отличие от городов "с перспективой" практически нет молодежи. "Пытаются уехать все. Остались те, кто не смог чего-то добиться за пределами этого города. В результате идет маргинализация населения",— говорит он. Роль актива здесь выполняют не молодые люди, а местная интеллигенция, предприниматели, а то и ветераны производства. И бороться им приходится — ну, например, за отопление.
Для сохранения там социальной стабильности нужна программа "малых дел" по поддержанию комфортной городской среды. "Это действительно малые дела,— подчеркивает Ламанов.— На первом плане стоит вопрос теплоснабжения. Затем нужно обеспечить социальный стандарт по медицине. И транспорт. Это три главные задачи. Вот люди и пишут письма в прокуратуру: как нам добыть мазут?" Между тем решение этих задач не требует больших денег: для поселка с населением 4,5 тыс. "затраты составляют около 70 млн руб.— примерно 1,5 тыс. руб. на человека", отмечается в отчете "Базэла" (моделью для расчетов служил Белогорск в Кемеровской области). На все "классические моногорода" нужно 1,5-2 млрд руб. на три года.
Наконец, в 20% моногородов нет места ни для новой экономики, ни для старой. Градообразующие предприятия закрываются, а населенные пункты надо либо ликвидировать (стоимость 120 млрд), либо — что исследователи считают лучшим вариантом — проводить "управляемое сжатие" их территории с переселением в другие города от 40 до 60% населения, выкупом их жилья и оптимизацией коммунальной инфраструктуры (20-33 млрд руб.). В этих городах сейчас проживает около 100 тыс. человек. И вероятность возникновения в этих городах протестных настроений очень велика.

Штрихи к портрету
В приложениях к отчету "Базэла" есть любопытный кусок — "Социально-психологическое исследование на Волховском алюминиевом заводе", попытка описания "некоторых элементов индустриального сознания". Оказалось, что даже в благополучном Волхове, городе с достаточно диверсифицированной экономикой, несмотря на "склонность к социально одобряемому поведению" и "изначальное отсутствие агрессии в реакции на кризис, порог перехода к агрессивно-деструктивному поведению у жителей невысокий и легкопреодолимый".
В документе указывается, что в ситуации "социальной напряженности работники завода и горожане будут пытаться реализовать запрос на диалог с властью, с тем или иным авторитетом, которому они будут пытаться делегировать ответственность за свою судьбу... Вместе с тем невнимание к нуждам населения способно привести к возникновению массовых беспорядков. Более того, запрос на социальный контакт может быть удовлетворен экстремистским актором, за которым волховчане могут с охотой пойти на обострение социального конфликта. Такой сценарий наблюдался в Кондопоге".
Еще одно проявление индустриального сознания — неготовность к риску: "выбор в сторону стабильного и прогнозируемого развития" сочетается с отсутствием стремления "к поиску лучших жизненных условий". Очевидно, что сценарий ликвидации бесперспективных моногородов вряд ли отвечает этой тяге к "стабильности". Правда, как говорят социологи, жители Сибири и возникших в советское время городов Урала, мигранты в первом либо втором поколении, легче соглашаются на переезд, но в европейской части страны люди нередко предпочитают жизнь на старом месте. И не только потому, что им дорог родной город,— им просто не хочется менять жизненный уклад.
"Полгода процесса остановок предприятия порождает такой феномен — он везде есть, когда люди приходят на работу, но фактически предприятие уже остановлено, им платят зарплату, и это состояние начинает их устраивать. А потом их некуда трудоустроить. Они не готовы ни ехать в другие города, ни работать на аналогичном предприятии в том же городе, не готовы работать больше, чтобы получать больше, они готовы работать меньше, чтобы получать абсолютный минимум. Это удивительно — экономический человек там полностью отсутствует,— говорит Ламанов.— Все надеются на то, что как-то все само образуется".
Впрочем, в городах с перспективой диверсифицированного развития, где у людей появляется выбор, индустриальное сознание постепенно становится рудиментом. Правда, на это требуется время, но, говорит Ламанов, "посмотрите на город Тихвин — он пережил очень жесткую встряску в 1990-е годы, сейчас это очень рыночный город людей с очень подвижным сознанием".

Надежда ПЕТРОВА. «Коммерсантъ Деньги" 27 января 2014 года

Что делать с городами, где нечего делать

Правительство вплотную занялось проблемой моногородов. На эти цели в бюджете года выделены около 100 млрд рублей — в пять раз больше, чем во время кризиса. "Власть" выяснила, как правительство собирается предотвратить взрыв недовольства в моногородах и какие долгосрочные инструменты использует для решения этой острейшей проблемы.
В конце ноября 2012 года члены Совета безопасности России под руководством Владимира Путина собрались в Кремле. В повестке стоял всего один вопрос: "Обеспечение национальной безопасности РФ на начальном этапе функционирования экономики России в рамках ВТО". Страна только завершила 18-летнюю эпопею с присоединением к Всемирной торговой организации, и теперь президент, премьер, силовики и ключевые чиновники экономического блока обсуждали возможные риски. Самый главный из них президент обозначил в начале совещания: "В условиях глобального кризиса участие России в ВТО может создать сложности в отдельных регионах со слабо диверсифицированной экономикой, например в моногородах. Закрытие убыточных, неэффективных предприятий, особенно крупных, способно увеличить безработицу, и это уже социальные риски". По ходу встречи слово "моногорода" звучало чаще других, вспоминает один из участников совещания.
Проблемой моногородов, экономика которых зависит от одного градообразующего предприятия, власти пришлось активно заняться во время кризиса 2008-2009 годов. После событий в Пикалево, когда в ситуацию демонстративно вмешивался сам Путин, правительство разработало специальную программу поддержки моногородов. В 2010 году на нее выделили 27 млрд рублей (было освоено 22,7 млрд). Но затем кризис вроде бы кончился, ситуация перестала быть острой. Уже в 2011 году на поддержку моногородов в бюджете выделили всего 1,5 млрд рублей, а в 2012 году — ни копейки. Казалось, что проблема уже не столь актуальна. В результате Минфин убедил президента и премьера не утверждать предложенную Минрегионом бюджетную программу "Региональная политика и федеративные отношения", часть средств из которой должны достаться моногородам, она так и не попала в бюджет на 2013 год. "Была надежда, что проблемы удастся решить за счет высокого экономического роста, ведь в январе 2013 года премьер Медведев ставил задачу увеличить ВВП на 5%",— говорит федеральный чиновник.
Все изменилось уже в 2013 году. Из-за затяжного падения цен на ряд экспортных товаров (особенно металлы) начались проблемы в целом ряде моногородов. К середине года стало окончательно понятно, что многие поселения стоят на пороге новых потрясений. "Если быстро не принять должные меры, уже зимой или весной 2014 года мы получим взрыв в пяти-шести наиболее проблемных моногородах. Пикалево покажется детским лепетом",— рассказывает "Власти" один из участников совещаний в Кремле. Решение проблемы моногородов опрошенные "Властью" чиновники в один голос называют едва ли не главным вызовом социальной и политической стабильности в этом году: недаром Владимир Путин отдельно затронул эту тему в послании Федеральному собранию.
Беспокойство власти по поводу моногородов вполне понятно. Официальный перечень моногородов, который был составлен Минрегионом в 2009 году, состоит из 342 пунктов, это каждый третий город России. Моногородом считается поселение, где на градообразующем предприятии заняты не менее 25% жителей, а предприятие дает не менее 50% продукции. До кризиса моногорода производили 24% ВВП страны. По данным на 2013 год, в них проживало около 15,6 млн человек, то есть примерно 10,9% населения РФ. На предприятиях, которые являются градообразующими, трудятся примерно 1 млн 360 тыс. человек — около 1,8% экономически активного населения страны. Основными отраслями экономики для моногородов являются металлургия (49 предприятий), добыча топливно-энергетических полезных ископаемых (46), добыча других полезных ископаемых (39) и лесная промышленность (39).
В список попали такие крупные промышленные центры, как Тольятти (население около 719 тыс. человек), Новокузнецк (549 тыс.), Астрахань (528 тыс.), Набережные Челны (517 тыс.) и Липецк (509 тыс.). Однако в большинстве — в 261 населенном пункте — проживают не более 50 тыс. человек. Население меньше 10 тыс. имеют 96 моногородов. Среди субъектов федерации лидерами по числу моногородов являются Кемерово (19), Свердловская область (15) и Ханты-Мансийский автономный округ (14).
Проблема моногородов досталась России от советского планового хозяйства. Размещение предприятий в том или ином месте диктовалось не столько экономическими расчетами, сколько политическими соображениями — необходимостью удерживать территорию или строить предприятия в глухих регионах, куда не доберется враг (особенно много таких поселений было основано в последние сталинские годы). Спустя 23 года после распада СССР многие моногорода оказались не нужны: месторождения почти выработаны, оборудование на заводах безнадежно устарело, затраты на транспортировку продукции градообразующих предприятий до рынков делают заводы убыточными. "Некоторые города, к сожалению, уже никогда не восстановятся — никакая помощь им не поможет, их надо закрывать",— категоричен правительственный чиновник.
Для спасения моногородов была создана специальная рабочая группа при правительственной комиссии по экономическому развитию и интеграции, которую возглавляет первый вице-премьер Игорь Шувалов (именно он является главным куратором этой темы в кабинете). Группу в ноябре 2009 года возглавила зампред ВЭБа Ирина Макиева, которая до того работала с Игорем Шуваловым в Кремле и была заместителем руководителя его аппарата в Белом доме. Группа мониторила ситуацию в наиболее проблемных моногородах, искала крупные проекты для диверсификации городской экономики, в конфликтных ситуациях усаживала за стол переговоров региональных чиновников, профсоюзы и владельцев предприятий (о работе группы Макиева рассказывала "Власти" в интервью "Бросать эти города нельзя", опубликованном в №34 от 27 августа 2012 года).
К началу 2013 года, вспоминает один из членов группы, был составлен детальный список мер помощи моногородам, но из-за оптимистичных настроений в правительстве он не был подкреплен деньгами. Тогда же группа разделила моногорода на три группы по степени взрывоопасности ситуации (зеленый — наименьший уровень угрозы, желтый — средний, красный — высший) и составила список из 56 самых сложных поселений, ситуацию в которых надо постоянно отслеживать. Была разработана система оценки рисков ухудшения ситуации в моногородах (есть в распоряжении "Власти"), где обстановка оценивается по уровню семи рисков: рост безработицы, ухудшение ситуации на градообразующем предприятии, сокращение персонала градообразующего предприятия, ухудшение состояния малого и среднего бизнеса, снижение уровня среднемесячной заработной платы, экономический спад в моногороде, отток населения. Все списки и рейтинги, которыми оперирует группа, построены на использовании закрытых данных, а информацию о состоянии того или иного города чиновники публично не озвучивают, "чтобы не дестабилизировать и без того непростую ситуацию" ("Власть" попыталась восполнить этот пробел, результаты см. на стр. 18-19).
Осенью 2013 года стало окончательно понятно, что моногородам нужно еще больше внимания со стороны властей. В октябре в Кремле прошло новое совещание, по итогам которого Владимир Путин поручил определить единый орган исполнительной власти, ответственный за моногорода, заложить средства на поддержку проблемных городов в бюджет 2014-2016. Кроме того, ответственное ведомство должно мониторить ситуацию в наиболее сложных моногородах и докладывать об обстановке 15 марта и 15 сентября каждого года.
К концу 2013-го многие из поручений президента были исполнены. С декабря единым уполномоченным органом, который занимается моногородами, стало Минэкономики, туда будет передана система мониторинга ситуации и все полномочия Минрегиона. В ВЭБе был создан проектный офис, который будет заниматься инвестпроектами в моногородах. В декабре же был принят новый бюджет. Статья 23 предусматривает выделение до 343,9 млрд руб. на реализацию "дополнительных мер по поддержке отраслей экономики, малого и среднего предпринимательства, рынка труда, моногородов и социальной поддержке граждан". По словам источников "Власти" в правительстве, не все эти деньги могут пойти на моногорода, но "сумма будет значительной". Ранее Игорь Шувалов говорил о том, что необходимы будут около 100 млрд рублей в год. Собеседники "Власти" указывают, что в бюджетных проектировках на 2015 и 2016 годы будут заложены не меньшие суммы, "учитывая настрой в моногородах". Поскольку уже 26 января в Петрозаводске состоится первая за долгое время массовая демонстрация жителей карельских моногородов, организованная рабочими Надвоицкого алюминиевого завода (см. статью на стр. ХХХ), тема будет оставаться приоритетной, особенно в предвыборные годы.
По словам собеседников "Власти", сейчас в правительстве вырабатывается документ, который закрепит общую сумму финансирования помощи моногородам и направления поддержки, это будет оформлено в виде отдельной бюджетной подпрограммы. "Идет выработка нормативных документов, но о конкретных параметрах говорить преждевременно",— заявила "Власти" Ирина Макиева. По словам источника "Власти" в Минэкономики, в документ наверняка войдут основные направления поддержки моногородов, которые раньше были распылены по разным ведомствам: меры содействия занятости (Минтруд), меры по ремонту и переселению аварийного жилья (Фонд содействия развитию ЖКХ), финансирование развития промышленных парков (Минпромторг) и помощь малым и средним предприятиям (Минэкономики). "Важно, чтобы за координацию отвечала одна команда, а не получилось по принципу "кто в лес, кто по дрова". Группа по моногородам доказала свою эффективность, пусть дальше занимаются",— говорит источник в правительстве.
После того как правительство утвердит подпрограмму по моногородам и ее финансирование, власти предстоит принять несколько системных решений. Главное — будет ли правительство пытаться спасать все моногорода, или некоторые будут признаны безнадежными. "Хорошо говорить, что безнадежных городов не бывает. Но есть ситуации, когда месторождение выработано и новых ископаемых там нет. Или оборудование настолько устарело, что завод никогда не станет рентабельным. В таких ситуациях у города нет перспектив, он превратится в бездонную бочку, поглощающую средства",— говорит правительственный чиновник. Таких "безнадежных" городов в России менее десятка, однако решение об их закрытии дастся власти нелегко: недовольные найдутся всегда.

Решения для таких ситуаций есть. В этом году группа «Базовый Элемент» провела исследование в 18 моногородах, где представлены ее предприятия, и сформулировала несколько предложений для государственной политики (копия доклада есть у «Власти»). Эксперты «Базового Элемента» полагают, что отсутствие господдержки деградирующих городов, где градообразующее предприятие закрывается и нет потенциала для диверсификации экономики, и, как следствие, безработица, обвал коммунальных служб и социальной сферы может привести к негативным социальным последствиям. Для таких городов более предпочтительным является не их закрытие, которое оставляет нерешенными много вопросов (что делать с людьми, которые не желают переезжать, что делать с опустевшим городом и пр.), а вариант с управляемым сжатием моногородов — тогда не возникнет проблем с жителями, которые не желают переезжать, а законсервированные производства можно будет запустить заново. Управляемое сжатие представляет собой комплекс мер по оптимизации территории поселения и обеспечению занятости/переселения жителей классического моногорода при остановке или закрытии градообразующего предприятия. «Более экономически оправданной является не ликвидация, а управляемое сжатие моногородов. Хорошо спланированная политика управляемого сжатия кризисных моногородов обойдется в 20–33 млрд руб. в зависимости от масштабов переселения (от 40 до 60% населения). Это в 5–6 раз дешевле, чем их ликвидация, общие расходы на которую могут составить около 120 млрд рублей. Политика управляемого сжатия позволит вернуть в экономическую деятельность 45–50 тыс. человек, многие из которых являются квалифицированными работниками с хорошими навыками к переобучению»,— говорится в докладе.
По данным источника "Власти" в правительстве, перевоз одного человека из безнадежного моногорода обойдется бюджету в 1 млн рублей.
Второе ключевое предложение «Базэла» касается тех городов, где градообразующее предприятие работает стабильно, но у городской экономики нет потенциала для диверсификации. В таких городах нужно реализовывать программы «малых дел», направленные на точечное решение инфраструктурных и социальных проблем (поддерживать социальные стандарты, модернизировать ЖКХ, благоустраивать город, развивать сферу услуг и пр.). Это позволит предотвратить деградацию городов и предотвратить отток трудоспособного населения, что рано или поздно может начать угрожать деятельности предприятия. По оценке «Базэла», решение самых насущных проблем в кризисных городах такого типа потребует в ближайшие три года 1,5-2,0 миллиарда рублей.
В связи с тем, что не во всех городах возможна диверсификация экономики, «Базэл» предлагает разделить программу помощи моногородам на две части. В тех городах, где у городской экономики есть потенциал для диверсификации, надо сосредоточиться на стимулировании инвестиционной активности. В тех городах, где у городской экономики нет потенциала, нужно сосредоточиться на устранении негативных эффектов от закрытия или консервации предприятий и поддержание работоспособности городского хозяйства и минимальных социальных стандартов. Такой подход поможет решить проблемы моногородов, эффективно используя государственные средства.

Топ-10 холдингов-работодателей в моногородах

Однако переселение и даже сжатие моногородов наверняка вызовет волнения. По словам источника "Власти", в 2013 году рабочая группа по моногородам попросила ФСО, проводящую закрытые опросы населения, опросить жителей самых проблемных моногородов на тему возможного переезда. Положительно высказались всего 30% опрошенных. "Есть люди, которые уже и вправду никуда не могут переехать в силу возраста. А есть проблема менталитета — когда люди не переезжают, поскольку уверены, что государство их все равно спасет",— негодует один из собеседников "Власти". "Решение о переезде на новое место никогда не будет простым,— согласен управляющий партнер McKinsey по России Виталий Клинцов.— Есть старшее поколение, которому, скорое всего, очень сложно найти новую работу, оно вообще консервативно. В работе с такими людьми велика роль государства, но ответственность может взять на себя и крупный бизнес, который получал прибыль от заводов раньше. Более молодые люди должны брать ответственность на себя. Если мы хотим видеть Россию конкурентной, должен произойти сдвиг в сознании, повыситься ответственность граждан за собственную судьбу, за собственный успех".
По словам Клинцова, в мировой практике существуют несколько простых мер, которые помогут повысить мобильность населения, что критически важно для решения проблемы моногородов: "Нужен рынок дешевого арендного жилья, развитие которого следует стимулировать налогами, упрощением административных процедур, вообще выводить его в "белый" режим. Необходима развитая система переквалификации персонала. У нас в целом уровень образования в стране позволяет это сделать. Можно дополнить существующую сеть специальных учебных заведений и расширить линейку специальностей, причем не обязательно разрабатывать образовательные программы с нуля — в современном мире можно купить готовую программу. Нужно хорошее агентство по трудоустройству на национальном уровне. Такое агентство устраняет информационную асимметрию. Где-то есть спрос на рабочих определенных специальностей. И где-то есть специалисты, которые отвечают требованиям работодателей. Но интернет-сайты, ищущие кандидатов для заполнения вакансий, не справляются полностью. Должен быть портал с хорошим классификатором по специальностям".
Кроме того, судя по мировой практике, государству придется вложиться в обучение управленческих кадров в моногородах и регионах. "Важно создание квалифицированной команды на местах для управления проектом,— отмечает Клинцов.— Сложно рассчитывать, что какой-то градоначальник возьмет и составит грамотную программу развития моногорода, потому что это отдельная технология. Нужна команда профессионалов, владеющих такой технологией, которая будет выезжать на место и изучать каждую конкретную ситуацию. Есть масса аспектов, где квалификация кадров крайне важна. Например, как вести переговоры с якорными инвесторами, какие льготы следует давать, а какие — нет". Сейчас таких навыков у властей моногородов нет. По данным "Власти", рабочая группа обсуждает идею обучения руководства моногородов технологиям управления подобными территориями за счет государства. В России подобным опытом обладает пока только школа "Сколково", которая делала подобные программы по заказу компании СУЭК.
Наконец, как показывает опыт моногородов вроде Надвоиц, важным условием успеха становится информационная открытость. "Часто мы видим прекрасные программы, государство делает серьезные инвестиции, которые тем не менее не в полной мере оцениваются населением, потому что люди не совсем понимают, что происходит,— отмечает Клинцов.— Надо объяснять людям что, почему и как".

Как начислялись баллы проблемности моногородам

Александр ГАБУЕВ. «Коммерсантъ-Власть», 20 января 2014 года