… о миграции из Лондона

Наши соседи Лорен и Мэт и их дети на прошлой неделе переехали из Лондона в Кембридж. Биби и Энди с двумя своими детьми в июне переселились в Бристоль. Еще одна одноклассница моего восьмилетнего ребенка и ее семья намерены перебраться в другое место после Рождества.
На мой взгляд, это уже тенденция.
Подобные переезды не являются примерами жизненных циклов энергичных представителей среднего класса. Они также не являются примером людей из среднего класса, переживающих тяжелые времена из-за вялой британской экономики. Все переезжающие семьи имели неплохие доходы.
Мэт, занимавшийся поиском дома более трех лет, лучше всего описывает причины переезда: «Я не хочу быть рабом ипотечного кредита в течение следующих 25 лет». С учетом астрономического взлета цен на жилье здесь, в Лондоне, он говорил не в метафорическом смысле.
Вот что происходит, когда недвижимое имущество в твоем городе становится глобальной резервной валютой. Ведь именно этим в первую очередь и стала недвижимость в Лондоне.
Рынок недвижимости не имеет больше отношения к людям, совершающим долгосрочные инвестиции в свой очаг, а представляет собой место для размещения денег для самых богатых в мире людей. При этом уровень годовой прибыли составит примерно 10%. Это сделало усыновивший меня и ставший для меня родным город неподходящим местом проживания для все большего числа представителей среднего класса.
Согласно данным британского Управления национальной статистики (Britain’s Office for National Statistics), цены на жилье в Лондоне выросли на 9% в период с июля 2012 года по июль 2013 года. В лондонских пригородах они выросли всего на 2,6%. Чем дальше от Лондона, тем ниже подобные показатели. А когда вы, наконец, пересекаете границы Шотландии, вы сталкиваетесь, на самом деле, с падением цен на 2%.
Разрыв между лондонскими ценами и ценами в остальной части страны сейчас находится на самом высоком уровне, и существует только один вариант объяснения этого.  Лондонские дома и квартиры являются одной из форм денег.
Причины данного явления легко понять. В 2011 году, в разгар кризиса в еврозоне, граждане двух стран, находившихся в эпицентре катаклизма - Греции и Италии - вложили в лондонские квадратные метры 400 миллионов фунтов. Состоятельные люди из Италии и Греции, опасаясь обвала единой валюты, вывели свои накопления из евро и вложили их в то место, где правительство было относительно стабильным, а налоговый режим мягким, очень и очень мягким.
С учетом того, что уклонение от уплаты налогов в Италии и в Греции было важным дополнительным фактором их долговых проблем, представляется просто гротескно циничным стимулирование такого варианта поведения.
Однако именно этим и занимается Британия в целом и Лондон в частности. Этот город, по сути, представляет собой налоговую гавань с великолепными театрами, бесплатными музеями и замечательными ресторанами. Если вы способны доказать, что у вас имеется место жительства в другой стране, то вы будете платить налоги только на свои британские доходы.
А экономия на налоге на недвижимое имущество получается просто феноменальной.
Налог на недвижимость мэра Майкла Блумберга (Michael R. Bloomberg) стоимостью в 20 миллионов долларов составляет 2,143 фунта в год. Это 3430 долларов. Понятно, что мэр приобрел недвижимость в правильное время. Генеральный директор компании Google Эрик Шмидт (Eric Schmidt), как говорят, занимается поисками дома в Лондоне, а его стоимость может составить около 30 миллионов фунтов (48 миллионов долларов). И он будет платить такой же по размеру налог на недвижимое имущество.
Существуют и другие грани лондонской недвижимости как средства обмена. Валовой внутренний продукт Британии еще не достиг докризисного уровня, тогда как индустрия предоставления финансовых услуг уже вернула утраченные позиции. Банки вновь выплачивают большие бонусы, а любой человек, занимающийся поисками надежных инвестиций, приходит на рынок лондонской недвижимости.
Посмотрите с вершины парламентского холма, то есть из района Хампстед Хит (Hampstaed Heath) на восток. Вы увидите Олимпийский парк, а за ним возвышается скопление многоэтажных жилых домов, которые растут, как поганки на лесной поляне после особенно сильного дождя. Все они строятся не для того, чтобы ликвидировать катастрофическую нехватку доступного семейного жилья в городе; это квартиры-студии, а также квартиры с одной или с двумя спальнями. Их строительство финансируется за счет продажи на этапе планирования (“off plan” buying). Получатели бонусов смотрят на рабочие планы и вкладывают деньги в строительство, не имея намерения поселиться в приобретаемых ими апартаментах - они просто рассчитывают на получение ренты в течение десятилетий.
И речь идет не только о людях, работающих в лондонском финансовом районе, в Сити. Горячие деньги из Китая, Сингапура, Индии и других стран с быстро растущей экономикой и короткой традицией хорошего управления устремляются в Лондон.
Когда я говорю, что недвижимое имущество - это деньги, я не шучу. В 2012 году было приобретено недвижимое имущество на сумму 83 миллиарда фунтов. Поразительная сумма. И при этом не использовались разного рода варианты финансирования - все это было куплено за наличные. Если перевести в доллары, то получится 133 миллиарда.
Я полагаю, что подобный вариант не так уж плох, если дома можно считать средством обмена. У меня есть друзья, которые были весьма успешными «креативщиками» (архитекторы, кинематографисты, коммерческие и телевизионные директора и т.д.). И им было по 30-40 лет. Они купили себе жилье, когда дома были еще просто местом для проживания. Когда им исполнилось 50, они попали в зазеркалье и стали невидимыми. Они выжили в Лондоне с помощью чуда под названием перезакладывание. Они исходят из того, что их дети никогда не смогут остаться в этом городе.
Волновой эффект этой откровенно ненормальной ситуации чувствуется по всему городу. Иностранные богачи и городские толстосумы сделали большую часть центра Лондона недоступной ни для кого, кроме их самих. Те люди, которые когда-то считались богатыми и входили в число первых 10% по доходам, теперь в принципе не могут себе позволить поселиться по соседству со мной, в районе, где стоимость типичного одноквартирного дома ленточной застройки с тремя спальнями (третья спальня не потянет даже на кладовку на Манхэттене) и с общей жилой площадью порядка 95 квадратных метров теперь превышает миллион долларов, что в три раза больше, чем в 2000 году.
В целом экономика Британии, конечно же, не оправдывает такие цены. Объемы банковских кредитов для бизнеса не увеличиваются, а что можно сказать об ипотечных кредитах? Их количество стремительно растет, и большая их часть приходится на Лондон. Создается такое впечатление, как будто вся британская экономика покоится на спекуляциях с недвижимостью в столице. Правительство Дэвида Кэмерона, кажется, понимает, что все так и есть. Возможно, г-н Кэмерон и проводит политику жесткой экономии в каких-то других областях, практически ничего не делая при этом для субсидирования занятости или для поддержки промышленности, но его правительство только что запустило программу «Помоги купить» (Help to Buy). Правительство при этом гарантирует до 15% цены покупки дома стоимостью до 600 тысяч фунтов (960 тысяч долларов), если ваш первоначальный взнос превышает 5%.
Обычные вещи в городе изменились до неузнаваемости. Лондон никогда не был дешевым местом для проживания, но сегодня более дорогая собственность означает более дорогое все: рестораны, кинотеатры, бары и театральные билеты.
Что касается услуг, то минимальный налог для тех, кто превратил недвижимость в деньги, означает, что город, население которого за последнее десятилетие выросло на 14%, не может себе позволить построить новые школы. К 2015 году дефицит школьных мест, по существующим оценкам, составит 90 тысяч. Дети не будут отвергнуты школами, но количество учеников в классах увеличится до неудобоваримых пропорций. 
Поэтому более молодые люди, такие как мои бывшие соседи, вынуждены уезжать. Хотя всем им жилось здесь довольно неплохо. Я боюсь, что хрупкая социальная экология, превратившая Лондон за последние два десятилетия в великий мировой город, уже преодолела критическую точку.
В течение четверти века, которые я прожил здесь, чувство принадлежности к сообществу определяло мою жизнь. Очень органичное  чувство гордости, связанное с Лондоном, позволило этому городу противостоять значительным потрясениям. Некоторые из них были позитивными, как, например, превращение в космополис; а другие - негативными, как, например, джихадистский терроризм.
Сейчас начинает складываться такое впечатление, что следующая фаза в истории Лондона будет отличаться текучестью и отсутствием привязанности к городу. Я не знаю, смогут ли те люди, которые просто паркуют здесь свои деньги за счет приобретения недвижимости, когда-нибудь выработать совместную восприимчивость для того, чтобы помочь городу преодолеть последствия шоков, которые неизбежно будут сотрясать этот город в ближайшие годы.
Трудно сказать, чем закончится вся эта история. Но есть достаточно оснований полагать, что те люди, которые используют лондонскую недвижимость просто как еще одну форму денег, об этом просто не задумываются.
Майкл Голдфарб - писатель, его последняя книга называется «Эмансипация: Как освобождение из гетто европейских евреев привело к революции и возрождению» (Emancipation: How Liberating Europe’s Jews From the Ghetto Led to Revolution and Renaissance).

Майкл ГОЛДФАРБ (Michael Goldfarb). "The New York Times", 12 октября 2013 года
Перевод ИноСМИ.Ru