Что мы знаем о лисе?.. Ничего. И то не все Борис Заходер

Российскому городу - деревенскую рождаемость!

Журналисты Олег Султанов и Олег Тремпольцев знают, что:

"деревня испокон веков была главным демографическим капиталом страны. Во все времена рождаемость в деревне была в 4-5 раз, а то и на порядок выше, чем в городе. Если мы обратимся в те времена, когда большая часть населения проживала в деревне (конец XIX века), то увидим, что прирост населения в стране достигал 40 на 1000 человек населения, несмотря на высокую детскую смертность".

Олег СУЛТАНОВ, Олег ТРЕМПОЛЬЦЕВ. Демографический реквием по России.
"Слово", 4 апреля 2008 года

Демоскоп знает больше.

Нам кажется, что наши журналисты обоснованно и, главное, очень своевременно бьют в подвернувшийся им колокол газеты "Слово", порицая чрезмерное скопление россиян в городах, несмотря на то, что им, как всем известно, так хорошо жилось в деревне. Разве не была деревня и в самом деле главным демографическим капиталом страны - особенно тогда, когда в ней жили 85-90% россиян? И разве не прав был наш замечательный философ Н.Ф. Федоров, когда более ста лет назад говорил, что "вся забота города о селе и земледелии заключается в том, чтобы и к селу привить пороки города"? Разве не предупреждал он о предстоящем вымирании горожан? "Для спасения от этого врага, - проницательно советовал философ, - недостаточно одного ограничения прилива сельского населения в города (в эти морильни всего живого), для этого необходим обязательный в видах спасения земли ежегодный набор в городах для перевода в села и на окраину с устройством кустарного производства вместо фабричного". Вняли ли мы его мудрым советам? Научились ли кустарным способом производить космические ракеты? Нет, нет и нет!

Так что ныне нам не остается ничего другого, как прислушаться к не менее проницательным советам появившихся у нас, наконец, осведомленных журналистов и обратиться в те времена, когда большая часть населения проживала в деревне. Разумеется, мы с радостью делаем это в надежде увидеть то, что увидели они, но тут нас ждет разочарование. Видимо, глаза у Демоскопа устроены как-то иначе, и он видит совсем другое.

"Во все времена, - наставляют нас журналисты, - рождаемость в деревне была в 4-5 раз, а то и на порядок выше, чем в городе". В какие такие времена мы должны удалиться, чтобы обнаружить столь удивительное превышение? Середина XIX века нас устроит? В 1859-1863 годах в российских городах рождалось, в среднем, 45,9 ребенка на 1000 жителей. Значит, в деревне, по мнению журналистов, должно было рождаться от 184 (в 4 раза больше) до 459 (на порядок больше) детишек на каждую тысячу сельчан. Чувствуется, что журналисты хорошо разбираются в цифрах, умеют считать до 5 и даже до 10, но пока еще не овладели в полной мере знанием статистических источников. А эти источники гласят, что в сельской местности в те же годы рождалось 50,9 ребенка на 1000 жителей, - конечно, больше, чем в городах, но не на порядок, а всего в 1,1 раза, что все-таки не одно и то же.

Но, может быть, мы выбрали неудачные годы? Как-никак, а на них пришлось "несчастье", как говаривал чеховский Фирс, - отмена крепостного права. Была деревня как деревня, "мужики при господах, господа при мужиках, а теперь все в разбродь, не поймешь ничего". Ладно, возьмем другие годы. В 1909-1913 годах в российских городах рождалось, в среднем за год, 33,9 ребенка на 1000, а в деревне - 44,3, опять-таки разница есть, но не в разы и не на порядок.

А может, это какое-то зловредное искажение, идущее от не совсем российских украинцев или, того хуже, от совсем нероссийских прибалтов? Постараемся очиститься от них, возьмем только российские губернии (рис. 1).

Рисунок 1. Отношение общего коэффициента рождаемости в деревне к коэффициенту рождаемости в городах в некоторых губерниях Европейской России, 1911-1913 годы, раз

Впрочем, может быть, мы лучше бы этого не делали? А то отдельные неправильные губернии - Самарская, Костромская и некоторые другие - просто подводят нас: в них рождаемость в деревне даже ниже, чем в городе, то есть у них вообще не так, как должно быть во все времена.

Отворачиваясь от этой безрадостной картины, продолжаем обращаться все же в рекомендованный нам отрезок времен (конец XIX века), чтобы увидеть хотя бы, что "прирост населения в стране достигал 40 на 1000 человек населения, несмотря на высокую детскую смертность". И что же мы снова видим нашими незрячими глазами? Словами этого не передать, читателю лучше самому посмотреть на график (рис. 2).

Рисунок 2. Естественный прирост населения Европейской России в 1861-1913 годах по данным российской статистики и в конце XIX века по версии газеты "Слово"

Естественный прирост населения России к концу XIX века действительно достиг максимума (мы и мысли не допускаем, что это было как-то связано с ростом промышленности и городского населения), но все-таки даже и для этого замечательного времени объявленные нашими журналистами оценки кажутся некоторым преувеличением. Как сказал бы тот же Фирс, "опять не те брючки надели. И что мне с вами делать!"

Единственное, что утешает: статья в "Слове" - не историческое сочинение, а пример активной позиции журналистов, совмещающих реквием по прошлому со страданием по поводу нынешней демографической катастрофы. А ее причины кому же не понятны? "Основной причиной демографической катастрофы России явились ельцинско-гайдаровские реформы 1991-1992 гг.". Трудно усомниться в этом диагнозе, особенно после того, как мы на нескольких примерах уже убедились в абсолютной достоверности каждого сказанного нашими авторами слова. И мы вместе с ними понимаем, что "главная беда - деревня перестала быть демографическим донором страны. И нет никаких надежд, что положение в будущем может измениться. Теперь и отныне все надежды на города и поселки".

По правде говоря, деревня перестала быть демографическим донором страны уже довольно давно. Ее вклад в общее число рождений опустился ниже 50% еще в 1962 году. А городское население давно не воспроизводило себя. Не удивительно, стало быть, что уже в 1964 году рождаемость всего населения России опустилась ниже уровня простого воспроизводства - разумеется, по вине тогдашних ельциных и гайдаров. Их пришлось отстранить от должности, но в 1969 году вклад деревни в общее число рождений опустился уже ниже 40%. С конца 1970-х он незначительно колеблется вокруг 30%, например, в 2006 году он составил 29,4%.

Вклад деревни уменьшался не только потому, что доля сельских жителей сокращалась, но и потому, что и у них снижалась рождаемость: между концом 1950-х и концом 1970-х число детей на одну женщину упало с 3,4 до 2,5. Снижение рождаемости шло и в городе, и в деревне, почти параллельно, оно продолжалось и в последующем. А когда в 1990-е годы рухнул городской показатель, то же произошло и с сельским. Но превышение сельской рождаемости над городской сохраняется, как и во все времена. И как во все времена, не в 4-5 раз, а, если говорить в терминах общего коэффициента рождаемости, как мы это делали раньше, то на те же 10-30%, которые наблюдались на рубеже XIX и XX веков.

Сейчас, рожая за свою жизнь, в среднем, примерно по 1,6 ребенка, российские сельские женщины едва ли смогут выступить в качестве демографического донора страны. И, пожалуй, можно согласиться с авторами статьи в том, что "нет никаких надежд, что положение в будущем может измениться". "Теперь и отныне все надежды на города и поселки",- говорят они, и хотелось бы разделить эти надежды. Но есть ли для этого основания?

Демографически озабоченным журналистам кажется, что есть, но с оговорками: если бы не все новые и новые ельцины и гайдары, которые опять все делают не так. Возьмите, скажем, Москву. Здесь, читаем в газете "Слово", сейчас рождается 8-9 человек на 1000 жителей, а умирает 18 (по сведениям Демоскопа, почерпнутым из официальных источников, в 2006 году родилось, действительно, 9 детей на 1000 москвичей, а вот умерло не 18, а 12 - разница не на порядок, но все-таки заметная). Такая рождаемость нас не устраивает, "оптимальное число родившихся могло бы быть значительно больше и составить 22-24 на тысячу". Вообще-то Демоскоп не против, почему бы, в самом деле, не вернуться к уровню рождаемости 1940 года (рис. 3)?

Рисунок 3. Общий коэффициент рождаемости в Москве: фактический в 1913-2006 годах по данным статистики и возможный сейчас по версии газеты "Слово"

А потому, оказывается, что "гонка строительных и риелторских кампаний за сверхприбылями коверкает жизнь сотен тысяч людей", в Москве и строят и расселяют, и ездят не там и не так. Все надо делать по-другому. Сносят старые дома, на их месте строят новые, еще большие, и не понимают, что "если на месте сносимых домов появляются дома в 4 раза большей площади, значит, сюда приезжают и селятся новые жители, которым нужно из спальных районов ехать на работу в центр города или еще дальше по каким-то транспортным магистралям. Или найти рабочие места по месту жительства. Почему-то такие простые мысли не приходят в голову руководителям Северного административного округа".

Да разве только им?! Что же, наши руководители не читают философа Федорова, который еще когда рекомендовал "ежегодный набор в городах для перевода в села и на окраину с устройством кустарного производства вместо фабричного"? Да и у него были предшественники. "Мы должны желать..., чтобы правительство... не позволяло фабрикам заводиться внутри городов и особенно столиц, когда они с такою же выгодою могут стоять за несколько верст от заставы", - писал где-то в середине XIX века И.В. Киреевский, известный наш славянофил. Неужто и его не читают наши руководители?

Разве непонятно: чтобы всем было хорошо (а тогда и рождаемость поднимется), надо, чтобы города немножко напоминали деревню, чтобы люди жили там, где работают, а работали там, где живут? Авторы четко формулируют свое "предложение - простое, как колесо". "Бесчисленные коммерческие структуры" надо перенести "в спальные районы, чтобы на работу ходить пешком, как это делается в Лондоне?" (Демоскопу пора съездить в Лондон; последний раз, когда он там был, лондонцы еще пользовались транспортом).

А как быть с теми жителями подмосковных городов, которые ежедневно "едут в Москву на работу или на ее поиски" и создают нам тут препятствующую рождаемости толкотню? О, и здесь "решение может быть очень простое: из Стабилизационного фонда выделить средства для закупки и монтажа современного оборудования на предприятиях этих городов, восстановить их производственные мощности на современном уровне, обеспечить заказами и дать людям возможность нормально трудиться. Обновить инфраструктуру в этих городах, развернуть капитальный ремонт жилого фонда (за счет государства) и строительство нового жилья".

Что может быть проще? Особенно Демоскопу понравилось, что, наконец, хоть кто-то подал идею, как использовать Стабилизационный фонд, до этого невозможно было даже представить себе, на что его можно израсходовать. Да и мысль развернуть капитальный ремонт жилого фонда за счет государства неплоха. Видимо, журналисты глубоко понимают, откуда у государства берутся деньги.

Похоже, Олег Султанов и Олег Тремпольцев окончательно убедили Демоскоп, что их демографические надежды на города и поселки абсолютно обоснованы и надежны, как любое сказанное ими слово. И как привлекает простота предлагаемых решений - реализовать их ничего не стоит!

И почему говорят, что простота - хуже воровства? Зря Демоскоп слушал тех, кто считает, что повысить рождаемость очень сложно. Конечно, сложно - в том пакостном мире, в котором мы жили до сих пор. Так в том-то и беда, что до сих пор демографы лишь различным образом объясняли этот мир, тогда как дело заключается в том, чтобы изменить его, - в соответствии с рекомендациями газеты "Слово".

Это же просто, как колесо.