… о ситуации на рынке труда России

Как кризис сказался на занятости россиян

Главными приметами кризиса россияне называют рост цен, падение уровня жизни и сокращения на работе. Это показывает свежий опрос ФОМ. При том что официально безработица в стране... снижается. По Росстату в мае она составила 5,6 процента экономически активного населения, или 4,3 млн человек. Казалось бы, аномалия. Эксперты говорят: специфика нашего рынка труда. В чем она состоит и какие антикризисные меры в ходу у отечественных работодателей и работников, выяснял "Огонек"
Официальная безработица в России удивительно низкая. Год назад она достигла минимума — 4,9 процента (май 2014-го, рассчитывается Росстатом по методологии МОТ). Причин несколько. И первая — демография. На рынок труда вышло немногочисленное поколение, родившееся в 90-х. К тому же размер пособия по безработице так невелик (4900 рублей в месяц — максимум, не менявшийся с 2009 года), что в службах занятости регистрируются лишь немногие. Поэтому формально зарегистрированных безработных, по данным Минтруда на 1 июня 2015-го, и того меньше — 1,3 процента экономически активного населения, или около 1 млн человек.

Вместо роста
Казалось бы, кризис в стране системный, а значит, под ударом и рынок труда. Известно, что пик безработицы пришелся на март этого года — 5,9 процента. Но с тех пор ее уровень последовательно снижается. При падении промышленного производства это явление совершенно загадочное. Единственное объяснение может быть в том, что рынок труда у нас давно перестал быть рынком, а превратился в сложную социально-бюрократическую систему, регулируемую сверху. В результате Минэкономразвития даже предложило приостановить финансирование региональных программ по борьбе с безработицей — это один из главных пунктов антикризисного плана правительства РФ. Из утвержденных 52,2 млрд рублей уже выделено почти 2 млрд вагоно- и автомобилестроительным заводам в четырех субъектах РФ (Алтайский край, Татарстан, Самарская и Тверская области). В министерстве посчитали: оставшиеся 50 млрд выдавать просто не нужно, деньги пойдут "на поддержку малоэффективных предприятий, консервацию избыточной занятости и низкопроизводительных рабочих мест". Однако предложение отвергли в интересах социального блока правительства. И в конце мая был одобрен новый транш — 0,6 млрд рублей для еще одной четверки регионов (Мордовия, Нижегородская, Тамбовская и Пензенская области).
— О состоянии рынка труда говорит не только уровень безработицы, но и такие важные индикаторы, как задолженность по зарплате и использование рабочего времени. Они в нынешний кризис вызывают определенную тревогу. Хотя в кризис 2008-2009 годов ситуация была более острая,— полагает Андрей Коровкин, завлабораторией прогнозирования трудовых ресурсов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.— Тогда общая задолженность по зарплате достигала 8,8 млрд рублей, сегодня это почти 3,3 млрд рублей. Меньше в разы и число работников, которых коснулись задержки выплат: около 600 тысяч человек в конце 2008-го — начале 2009-го против 76 тысяч на июнь 2015-го.
Но если посмотреть на среднюю сумму задолженности, то картинка настораживает: больше 40 тысяч на одного работника сейчас, а в предыдущий кризис — меньше 15 тысяч рублей. Беспокойство вызывает и динамика: на начало 2015-го долги по зарплате составляли примерно 2 млрд рублей. В аутсайдерах — обрабатывающие производства (40% от общего объема задолженности), строительство (29%), транспорт (9%). При этом по статистике на 1 июня в состоянии простоя или неполного рабочего дня находится полпроцента экономически активного населения. В абсолютных показателях — это почти 300 тысяч трудоспособных россиян.
Но все это лишь вершина айсберга.

Скрытые ресурсы
— Занятость — это фактор социальной стабильности, очевидно, что она в зоне особого внимания властей,— рассуждает Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых отношений НИУ ВШЭ.— Политика на рынке труда, связанная со стимулированием оттока безработных на вновь созданные рабочие места, характерна для США и европейских стран. Наша политика направлена на то, чтобы держать безработицу на минимальном уровне. То есть первый подход направлен на защиту людей, второй — на защиту рабочих мест. Во всем мире считается, что коэффициент создания новых рабочих мест должен составлять примерно 15 процентов в год. У нас он 7-8 процентов. Если мы возьмем "догоняющие" страны БРИК, у них число новых рабочих мест должно быть еще больше — ближе к 20 процентам. Выходит, что цена низкой безработицы — это растущий неформальный сектор.
По разным оценкам, в нем трудятся от 20 до 30 процентов всех занятых россиян. "Огонек" не раз писал об этой проблеме, но если кратко: речь идет о людях, работающих без социальной защиты, не платящих, соответственно, налоги, их доходы и производительность ниже, чем у их коллег в официальном секторе. В кризис неформальность принимает самые разнообразные формы.
Одна из них — скрытая безработица — с трудом поддается оценке. О ней можно судить скорее по косвенным показателям, например по результатам соцопросов. Так, по данным ВЦИОМа за июнь 2015-го, каждый десятый россиянин признал, что за последние 2-3 месяца среди его близких, знакомых работу потеряли 4 человека и более, каждый пятый — что уволены/сокращены были 2-3 человека. Относительно самих респондентов: в начале года 20 процентов заявляли, что в случае увольнения/сокращения легко смогут найти себе равноценную работу, а сегодня таких оптимистов уже 26 процентов. Но подавляющая часть (более 60 процентов) вовсе не уверены, что удачная смена работы дастся им легко. По опросу Ромира, непрерывно работающих россиян сейчас 68 процентов (78 процентов год назад), не работающих — 18 процентов (против 15 процентов в 2014-м). Показательна и доля поменявших место работы: с 7 процентов она поднялась до 12. Изменился срок поиска нового рабочего места: чуть меньше стало тех, кому удалось найти его в течение первой недели, на четверть — кто искал 1-6 недель (от числа сменивших работу в последние полгода), соискателей, так и не достигших цели, теперь больше почти в полтора раза (с 19 до 35 процентов).
Под волну сокращения попали в основном банковские служащие, работники сферы туризма, страхования, юристы, маркетологи, рекламщики, специалисты из других отраслей, "перегретых" в прежние годы. Эксперты говорят, что в первую очередь компании избавлялись от молодых малоопытных сотрудников и тех, кто недавно поступил на работу. Практиковалось и что-то вроде "очищения": ссылаясь на кризис, предприятия прощались с работниками, получавшими завышенную зарплату. Популярным стало замещение "дорогих" сотрудников "дешевыми". По данным рекрутингового портала HeadHunter, здесь пострадали преимущественно руководители отделов, их сменили кандидаты с меньшими зарплатными претензиями. Среди других антикризисных мер: "заморозка" новых вакансий и оптимизация — на работников стали перекладывать должностные обязанности их сокращенных коллег, а то и целого отдела, причем нередко это делалось без увеличения зарплаты.
Кстати, подстраховываться работодатели начали еще в 2014-м. Больше трети российских предприятий перешли на срочные договора с сотрудниками. Справедливости ради: это сопоставимо с показателями в США и Европе. Но если там такую модель используют для создания новых рабочих мест, то в нашей стране наоборот, чтобы сократить издержки. На предприятиях со срочными контрактами уровень увольнений в конце прошлого года составлял более 16 процентов от общей численности персонала, тогда как в компаниях, где работники имеют постоянные трудовые договора, порядка 10 процентов.
Ужесточилась кадровая политика внутри компаний. Согласно опросу WorkService почти половина работников отмечают: требования к ним повысились. И хотя оптимизма россиянам не занимать (большинство не особо боится увольнения), многие приняли превентивные меры, разместив резюме на сайтах по поиску работы.
Впрочем, сокращение персонала и задолженность по зарплате — это все же крайний сценарий. По мнению Татьяны Малевой, директора Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС, еще с прошлого кризиса, 2008-2009 годов, распространенный инструмент борьбы с безработицей — "маргинальная занятость". То есть: неполное рабочее время, административные отпуска, простои по воле работодателя. К слову, в ходе исследования социолог Анна Зудина выяснила, что шанс стать безработным в России в целом невелик — примерно 2 процента, а вот выпасть из формальной занятости — 5 процентов.
Однако наиболее популярной мерой у работодателей стали "заморозка" или сокращение зарплаты. Возможности для оптимизации здесь открылись широчайшие: девальвация рубля, наем новых сотрудников на меньшую ставку. А какой маневр дает гибкость нашей системы оплаты: у нас зачастую оклад меньше премиальных выплат. При сегодняшней неблагоприятной конъюнктуре решение, давать премию или нет, очевидно.
С начала 2015 года по сравнению с аналогичным периодом 2014-го реальная зарплата россиян снизилась на 10 процентов. Но что удивительно: уровень их доходов уменьшился лишь на два. Это еще одно доказательство: люди зарабатывают "в серую". Конечно, сокращение зарплат никого не радует, но все держатся за свои рабочие места. Насколько хватит их терпения, ведь инфляция активно съедает доходы и сбережения (у кого они есть), вопрос открытый.
Результат этих процессов в сфере занятости — рост числа "плохих" рабочих мест, которые не приносят работнику ни достатка, ни радости, да и качество такой работы сомнительно. С этой проблемой сталкиваются многие страны. Международная организация труда в недавнем докладе отмечает, что мировой рынок труда так и не оправился от масштабного кризиса 2008-2009 годов, и неформальный сектор занятости — головная боль правительств. Ведь работники с так называемой ненадежной занятостью (для них и термин специальный придумали — прекариат) зарабатывают на 15-55 процентов меньше коллег, нанятых на постоянные контракты. В докладе МОТа отмечается: что кризис в России способствует разрастанию прекариата: работодатели избегают стабильных отношений с работниками.
В целом отечественный рынок труда остается зоной турбулентности, хотя эксперты и отмечают некоторое оживление.
— Последнее время появляется много новых вакансий, но они нацелены скорее не на расширение бизнеса, а на замену сотрудников, которые, по мнению работодателей, не справляются в условиях кризиса, не развивают компанию,— объясняет Алена Владимирская, основатель рекрутингового агентства Pruffi.--Поэтому есть спрос на кризис-менеджеров. На тех специалистов, кто умеет генеририровать деньги, и речь не о менеджерах по продажам, а, например, о бухгалтерах, способных оптимизировать налоговые выплаты. Еще на GR-специалистов, тех, кто умеет выигрывать тендеры, получать гарантированные средства от государства. При этом компании все больше уходят в "серую" зону по зарплатам, особенно средний и малый бизнес, который в нынешнее время не справляется с налоговой нагрузкой.
При такой неоднозначной картине на рынке труда есть свой островок роста — это IT-индустрия. Спрос и зарплатные предложения растут, причин тому несколько. Это, пожалуй, единственная отрасль, универсальная по языку,— спрос стимулируют зарубежные работодатели, из США, Европы, Азии. Везде высоко ценятся наши веб-дизайнеры, архитекторы сайтов, специалисты по компьютерной безопасности. Отечественные компании, в свою очередь, вынуждены повышать оплату, чтобы удержать ценных сотрудников. Плюс государственный заказ: оборонка, космос, инициативы по созданию национального поисковика, операционной системы, единой платежной системы...
Если смотреть в целом по рынку труда, работодатели с большим или меньшим успехом используют антикризисный инструментарий в отношении персонала. Чем ответят работники?

Ловцы в Сети
По данным Росстата, для поиска работы россияне подключают все возможные ресурсы. На первом месте у них по-прежнему личные связи: о вакансиях 63,9 процента узнают у родственников, друзей, знакомых. Помимо того, каждый третий соискатель направляется в службу занятости, предлагает свою кандидатуру работодателю напрямую. Однако буквально за год с 39,6 до 46,9 процента выросла доля тех, кто ищет вакансии в СМИ и интернете.
— В России повышенным интересом пользуются именно специализированные сайты для поиска работы, а не социальные сети или другие сервисы,— говорит Павел Лебедев, руководитель направления исследований рекрутингового портала Superjob.ru.— Единственный ограничитель — распространение интернета в стране. Безусловно, в небольших городах и селах есть резервы для роста интернет-пользователей как среди соискателей, так и среди работодателей.
— У нас достаточно "продвинутые" соискатели — они откликаются на вакансии, следят за судьбой отклика в личном кабинете, изучают новые предложения о работе на мобильных устройствах, даже резюме теперь создают прямо с мобильного телефона или планшета,— рассказывает Глеб Лебедев, директор по исследованиям рекрутиногового портала HeadHunter.— По сравнению, например, с соискателями из США россияне более технически подкованы. Хотя наши соотечественники менее внимательно подходят к чтению вакансий и зачастую откликаются на те, что им совершенно не подходят даже по формальным критериям. Связано это, с одной стороны, с тем, что люди действуют по принципу "отправляю отклик, а почему бы и нет, от меня не убудет", а с другой — сами работодатели часто формально подходят к описаниям и могут указать то, что на самом деле не так уж и нужно на этой должности, например знание иностранных языков.
Специалисты-рекрутеры настаивают: представление, что работы для "синих воротничков", людей рабочих специальностей в интернете нет, миф. Как раз такие работники сейчас одни из самых востребованных и вакансий для рабочих много. Между тем поиск работы через онлайн-ресурсы — это не только больший выбор, но и высокая конкуренция. Есть и свои риски.
— Не стоит доверять малоизвестным, непроверенным порталам, подозрительным компаниям: можно наткнуться на мошенников,— отмечает Павел Лебедев.— Крупные порталы по поиску работы, заботясь о соискателях и о собственной репутации, стараются проверять работодателей, вакансии которых размещают. В случае малейших подозрений на мошенничество аккаунт недобросовестного работодателя сразу блокируется. Соискатель никогда не должен платить за возможность трудоустройства. Если вдруг потенциальный работодатель предлагает заплатить, особенно дистанционно, то с вероятностью 99 процентов это мошенничество.
Бдительность не должны терять и рекрутеры. Так, по данным HeadHunter, большинство из них ищет страницу понравившегося кандидата в социальных сетях, чтобы посмотреть, что представляет собой претендент на вакансию, найти недостающую в резюме информацию и — не в последнюю очередь — проверить ее достоверность.
— В кризис вообще появилось много кадровых агентств- мошенников, которые будто бы гарантируют трудоустройство за вознаграждение,— предупреждает Алена Владимирская.— Они охватывают все профессиональные сферы и должностные уровни. Поэтому бдительность не помешает. И все же главная рекомендация людям, которые пытаются сейчас трудоустроиться,— надо понимать, что поиск работы — это тоже работа...

Мария ПОРТНЯГИНА

Интернет, мы ищем таланты
Экспертиза
К 2025 году более полумиллиарда человек в мире будут искать и находить работу через интернет — такой прогноз представил Глобальный институт McKinsey (MGI)
В разных странах от 30 до 50 процентов работоспособного населения сегодня не трудоустроены, экономически неактивны или находятся в состоянии неполной занятости, говорится в исследовании. Проблема неэффективного использования трудовых ресурсов носит глобальный характер: это, в частности, и затяжная безработица, и нетрудоустроенность молодежи, и недостаточная занятость среди женщин. Вместе с тем работодатели в разных секторах экономики (от технологий до медицины) сетуют, что не могут найти подходящих сотрудников. К тому же немало специалистов, имеющих работу, жалуются, что "застряли на должностях", где их навыки используются не в полной мере. "Эти сложности на рынке труда — не просто часть естественного цикла деловой активности, они нарастали в течение многих лет, причем еще до начала кризиса,— объясняет Сьюзан Лунд, партнер MGI.— Мы видим, что различные интернет-платформы по поиску работы могут серьезно повлиять на решение этих закоренелых проблем". В докладе анализируются три типа таких интернет-платформ. Первый — сайты, на которых работодатели ищут кандидатов на "традиционные" вакансии. Второй — электронные площадки, где размещаются предложения о работе с гибким графиком и возможностью свободного выбора. На таких площадках, отмечают исследователи, формируется и развивается новая модель экономики — гигномика (gig economy), которая базируется на ином типе занятости, когда фрилансеры выполняют одноразовые проекты: от написания текстов и разработки веб-приложений до перевозки пассажиров и домашней уборки. Третий тип интернет-платформ включает онлайн-ресурсы, которые помогают компаниям усовершенствовать способы набора персонала, методы его оценки, обучения и организации труда.
По прогнозу MGI, в ближайшие 10 лет выгоду от использования всех трех типов интернет-платформ получат около 540 млн человек в мире: примерно 230 млн смогут быстрее найти работу, фриланс-ресурсы обеспечат подработкой почти 200 млн экономически неактивного или частично занятого населения, 60 млн трудоустроятся с соответствии с навыками и предпочтениями, еще 50 млн получат возможность уйти из неформального сектора на официальные позиции. Авторы доклада также отмечают прогностический потенциал интернет-платформ: аккумулируя большой массив данных о вакансиях и кандидатах, они позволяют изучать спрос на конкретные навыки и профессии, анализировать карьерные перспективы, то есть в конечном счете помогут людям принимать более продуманные решения о своем образовании и профессиональном развитии. Уже сейчас преимущества интернет-ресурсов по поиску работы ощутили образованные, квалифицированные специалисты, но ситуация меняется, подчеркивают исследователи. Согласно прогнозу, наибольшую пользу от подобных онлайн-ресурсов получат страны с постоянно высокой безработицей и низкой занятостью, такие как ЮАР, Испания, Греция. И наоборот, ниже потенциальная выгода будет, например, для Японии и Китая с текущим низким уровнем безработицы, низкой текучестью кадров, а также со своими культурными и нормативно-правовыми особенностями.
Ситуацию по России (в самом исследовании она подробно не представлена) "Огоньку" прокомментировал партнер McKinsey Владимир Чернявский:
— Говоря о российской специфике поиска работы через интернет, необходимо отметить две основные тенденции. Первая связана с изменением структуры спроса и предложения рабочей силы. За последние несколько лет в стране сформировался "кандидатский" рынок труда, который вынудил работодателей начать "охоту за лучшими кандидатами" и сфокусировал их внимание на передовых технологиях привлечения персонала. Особую важность приобрели такие факторы, как быстрое получение информации о вакансии и компании, возможность подать заявку на вакансию с мобильного устройства, сокращение сроков найма и этапов отбора, оперативная коммуникация работодателя с кандидатом. Использование интернет-платформ в полной мере позволяет решать эти задачи.
Вторая тенденция обусловлена тем, что сейчас в нашей стране предложение рабочей силы формируют представители поколения Y. Высокие потребности этого поколения и их желание быть уникальными кандидатами заставляет работодателей пересмотреть классические инструменты привлечения персонала в пользу интернет-технологий, которые подразумевают индивидуальный подход. Наш опыт показывает, что еще одна особенность "игреков" — это стремление найти "работу мечты", которая позволит им полностью реализовать свой потенциал. Они ищут не просто вакансию, а компанию, ценности которой совпадут с их жизненными ценностями, изучают инсайдерскую информацию, отзывы в социальных сетях, фото в Instagram, оценивают привлекательность бренда работодателя. Это кандидаты, которые выросли в условиях глобальной "диджитализации" и предпочитают искать информацию в Сети, собирать рекомендации в социальных медиа, поэтому и общаться с ними эффективней всего посредством интернет-платформ.
Сегодня в России популярным ресурсом для подбора персонала остаются традиционные сайты по поиску работы. Однако этот классический инструмент выстраивания коммуникаций между кандидатом и работодателем имеет большую долю субъективности (ведь в большинстве случаев кандидата оценивает только рекрутер и только по резюме), также он ограничивает для работодателя круг потенциально интересных профессионалов кандидатами, находящимися в активном поиске работы. В силу этих ограничений для целого ряда отраслей профессиональные интернет-сообщества и социальные медиа, которые еще пару лет назад считались инновационными инструментами рекрутинга, стали главным оружием в "битве за таланты".
В чем причина их популярности? Во-первых, они предполагают персонализированный подход к кандидату. Во-вторых, они минимизируют время найма и повышают мобильность. Можно посмотреть профиль кандидата на LinkedIn, задать все вопросы в чате, пригласить его в группу, которую ведет работодатель в социальной сети, постоянно быть с ним в контакте. Отдельный тренд, появляющийся сейчас на российском рынке,— видеоинтервью, когда кандидат в удобное для себя время на видео записывает ответы на вопросы работодателя. В-третьих, в условиях демографического кризиса и острого дефицита сильных кандидатов на рынке труда профессиональные сообщества и социальные сети решают задачи прямого поиска талантов и работы с рекомендациями.

«Огонек», 29 июня 2015 года