Санитарная статистика в городах предреволюционной России[1]

Ф.Д. Маркузон

Санитарная статистика в нашей стране получила в дореволюционный период своеобразное развитие и в отличие от зарубежных стран предметом ее исследования была не только смертность, но и все другие явления, характеризующие состояние здоровья населения.

Русская санитарная статистика включала данные демографической статистики (население, рождаемость, смертность, естественный прирост, брачность, таблицы дожития), заболеваемости и данные обследования состояния здоровья разных групп населения, физического развития его и, наконец, санитарно-статистические описания населенных мест и районов.

В зарубежных странах основное ядро «медицинской статистики» составляла статистика причин смерти, наша же санитарная статистика издавна стремилась изучать заболеваемость и состояние здоровья населения, что особенно подчеркивали крупнейшие деятели отечественной санитарной статистики - Е.А. Осипов, П.И. Куркин и С.А. Новосельский, сыгравшие огромную роль в развитии санитарной статистики в нашей стране.

По своей направленности и содержанию санитарная статистика в городах в дореволюционный период отличалась от санитарной статистики в сельских местностях.

В сельских местностях в пореформенный период после учреждения земств в Европейской России постепенно получило определенное развитие изучение «общей заболеваемости» по данным обращаемости в сельские амбулатории. Но весьма недостаточное развитие земской медицинской сети при отсутствии на селе частнопрактикующих врачей не давало возможности поставить изучение причин смерти среди сельского населения на основе врачебных удостоверений.

В городах же относительно большое скопление вольнопрактикующих врачей, наличие врачей городских управлений и других ведомств открывало пути для постановки статистики причин смерти. Что касается изучения общей заболеваемости городского населения, то оно' встречало в дореволюционный период определенные трудности. Частнопрактикующие врачи, на долю которых в городах приходилось немалое количество «пользуемых больных», не представляли сводных сведений о них ни городским органам, ни врачебному управлению при губернаторах, хотя были к тому обязаны законом. В тех отдельных случаях, когда указанное препятствие устранялось (в некоторых городах удалось этого добиться), изучить заболеваемость в социальном разрезе было почти невозможно, так как частные врачи, городские амбулатории и фабричные лечебницы регистрировали ее суммарно.

Последнее, впрочем, характерно и для исследования заболеваемости сельского населения.

Земские санитарные статистики рассматривали все крестьянское население как единую общественную группу при изучении «общей заболеваемости», хотя им было известно о наличии классового расслоения дореволюционной деревни и о жестоких классовых противоречиях в ней. Земская санитарная статистика, за некоторыми исключениями, не бралась за изучение заболеваемости в классовом разрезе. Разумеется, в условиях малодоступности медицинской помощи (при больших расстояниях от места жительства до лечебницы) для постановки таких исследований встречались особые трудности. Все же, независимо от трудностей, эта задача могла быть осуществима хотя бы для селений, в которых находилась земская лечебница (так называемые «пунктовые селения»).

Численность и состав городского населения

Изучение численности и состава населения как базы для санитарно-статистических работ было поставлено сколько-нибудь удовлетворительно общегородской статистикой лишь в небольшом числе городов из общего их числа более 1000.

По всему же городскому населению в целом более или менее точные сведения дала впервые перепись 1897 г. В последующие годы до революции данные о численности населения городов получались Центральным статистическим комитетом различными способами: а) путем исчисления естественного прироста; б) посредством запросов к «местной» администрации, которая, в свою очередь, если не было специальных городских переписей, собирала сведения через полицию и пр.

Публикации Центрального статистического комитета о численности населения городов требуют весьма критического отношения. Последние данные о населении городов по губерниям помещены были в Статистическом ежегоднике России 1916 г.[2] по исчислению на 1 января 1917 г. (стр. 50-51). причем в заголовке сказано, что данные получены на основании переписи 1897 г. и естественного прироста населения. Данные Центрального статистического комитета и Управления главного врачебного инспектора существенно расходились.

В отдельных крупных городах дореволюционной России переписи и учеты населения производились городскими статистическими отделениями, хотя и не регулярно, но более или менее часто. Так, в Петербурге первая перепись населения была выполнена в 1864 г., а затем проведены были переписи или исчисления в следующие годы[3]: 10 декабря 1869 - перепись; 15 декабря 1881 - перепись; 15 июня 1888 - исчисление; 15 декабря 1888 - исчисление; 15 июля 1889 - исчисление; 15 декабря 1889 - исчисление; 10 июля 1890 - исчисление; 15 декабря 1890 - перепись; 28 января 1897 - Всероссийская перепись; 15 декабря 1900 - перепись; 5 ноября 1906 - исчисление; 15 декабря 1910 - перепись; 1 ноября 1915 - исчисление. Таким образом, за полустолетний период перед Октябрьской революцией было проведено 14 переписей и исчислений с неравномерными промежутками[4].

В Москве переписи населения или исчисления его были проведены в следующие годы[5] 12 декабря 1871 - перепись; 24 января 1882 - перепись; 28 января 1897 - Всероссийская перепись; 31 января 1902 - перепись; февраль 1907 - исчисление; 6 марта 1912 - перепись; 20 ноября 1915 - исчисление; 18 сентября 1917 - перепись.

После Великой Октябрьской социалистической революции первая местная перепись населения Москвы была проведена в 1918 г. - 21 апреля по новому стилю.

В Харькове переписи проводились в 1866, 1873, 1879, 1897 и 1912 гг., а 10 мая 1916 г. было проведено исчисление населения.

В Риге переписи или исчисления состоялись в 1867 г.. в 1881 г. («Общебалтийская перепись Лифляндской, Курляндской и Эстляндской пуберний»), в 1889 г. (полицейский учет по домовым книгам), в 1897 г. (Всероссийская перепись) и в 1913 г.

Отдельно переписывалось население и в некоторых других городах России.

Всероссийский Союз городов проектировал в 1916 г. провести с. целью выяснения условий для продовольственного снабжения городов и поселков перепись (поквартирный упрощенный учет по спискам) для всех городов и поселков государства, но это не осуществилось. В материалах по этому вопросу упоминается, что предполагаемая численность населения городов, поселков и «местечек» в 1916 г. достигала 28 млн. человек[6] (без городов, занятых вражескими войсками).

В период первой мировой войны, по неполным данным, собранным Всероссийским Союзом городов к 1916 г., переписи или исчисления населения были проведены (в 1915-1916 гг.) в Москве, Петрограде, Киеве, Саратове, Оренбурге, Новгороде, Тамбове, Рязани, Твери[7].

В 1916 г., по данным того же источника, из тысячи городов того времени имели статистические отделения или оценочные бюро всего-навсего 25 городов и, кроме того, в 10-12 городах были санитарно-статистические бюро. Даже учитывая только губернские и областные города (их было 84)[8], нужно считать упомянутое количество чрезвычайно недостаточным.

Для санитарно-статистических целей наиболее важны данные о возрастном, половом и социальном составе населения. В Москве, Ленинграде и других крупных городах предреволюционные переписи и их разработка обеспечивали расчленение населения по полу и возрастным группам с необходимой детализацией и притом по внутригородским частям (полицейским участкам), что представляется ценным для санитаркой статистики, особенно при изучении причин смерти. Что же касается социального и производственно-профессионального состава населения, то в этом отношении дореволюционные разработки переписей, даже в Москве и Ленинграде, страдали большими недостатками.

Крупнейший деятель нашей отечественной санитарной статистики П.И. Куркин (1858-1934 гг.), уделявший большое внимание демографической статистике[9], в своей работе о движении населения в Московской губернии 1883 - 1897 гг. пессимистически отзывался о положении дела с получением достоверных данных о численности населения как основной базе построения санитарной статистики[10].

Общего углубленного анализа динамики городского населения в целом и по группам городов разной величины до Октябрьской революции в опубликованных изданиях мы не находим, хотя в отдельных работах содержится немало ценных материалов по данному вопросу. Только после 1917 г. появились сводно-аналигические исследования о населении городов дореволюционной России за 80-100 лет[11].

Естественное движение населения

В дореволюционной России регистрация рождений, браков и случаев смерти базировалась главным образом на сведениях, представляемых служителями культа (духовенства - православных священников, раввинов, мулл и пр.). А так как служители культа считали это дело для себя чуждым, не соответствующим их «прямым обязанностям», то они фактически в большинстве случаев перелагали выполнение требуемых записей и доставление сводных данных в вышестоящую инстанцию на своих малограмотных помощников (псаломщиков и пр.), скрепляя своей подписью составленные ими ведомости о числе случаев браков, рождений и смерти.

Красочную картину состояния дела регистрации актов гражданского состояния перед революцией мы находим в докладе И.К. Кондорского «О необходимости передачи регистрации движения населения (смертности, рождаемости и брачности) общественным управлениям» на совещании по текущим вопросам санитарной статистики[12]. Доктор Кондорский правильно отмечал, что основным пороком предреволюционной системы первичной регистрации актов бракосочетания, рождения и смерти было то, что она осуществлялась многообразными представителями низших религиозных инстанций и полицией.

Ввиду неполноты сведений по естественному движению населения, собиравшихся духовенством и полицией, передовые общественные организации давно добивались передачи этого дела городам и земствам и постановки карточной регистрации браков, рождений и смертей. Еще в 80-х годах прошлого столетия на 2-м съезде русских врачей в память Н.И. Пирогова по докладу выдающегося деятеля отечественной санитарной статистики Е.А. Осипова было принято решение ходатайствовать перед правительством о передаче дела текущей статистики населения городам и земствам и признано весьма желательным вести ее на основе карточной системы. Но царское правительство это ходатайство, как и соответствующие заявления последующих съездов, оставило без внимания.

На совещании по вопросам санитарной статистики в 1910 г. доктор Кондорский предлагал изъять регистрацию рождений, браков, смертей из рук служителей церкви и полиции и передать ее органам городского управления и волостным правлениям. Причем, по его мысли, регистрационные книги, ведущиеся городом и волостью, должны были иметь силу метрических записей. Это означало, в сущности, введение гражданской регистрации. Но характерно, что выступавший в дискуссии на совещании С.А. Новосельский признал рекомендации Кондорского утопическими для условий того времени.

Борьба передовой мысли санитарной статистики не прекращалась. На 11-м Всероссийском съезде врачей в память Н.И. Пирогов а в 1910 г. в секции санитарной статистики было принято решение, что «дело упорядочения медицинской и санитарной статистики, вопросы констатирования факта и причины смерти должны быть предоставлены городским общественным управлениям».

Однако обстановка не изменялась. Как говорил В.П. Успенский в своем докладе на совещании по санитарным и санитарно-статистическим вопросам в 1912 г. (31 марта - 3 апреля)[13], «Теперь 1912 год, и мы все. так же, как и в 1885 г., стоим перед той же закрытой дверью».

Сводные работы по движению населения городов в предреволюционный период крайне скудны. Официальная статистика ограничивалась тем, что в издававшихся Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел с значительным опозданием годичных сводках «Движение населения в Европейской России за ……..год»[14] можно было найти в погубернских таблицах с подразделением по уездам абсолютные числа родившихся, умерших (по полу) и браков в городах. Далее в комбинационных таблицах, содержавших абсолютные, числа рождений и умерших по месяцам и по полу для каждой губернии и уезда, за губернскими итогами помещались еще особо выделенные данные: для губернского города и для всех прочих городов губернии суммарно. Анализа этих данных в вводной текстовой части упомянутых сводок не было, никаких показателей для отдельных городов государственная статистика не давала.

Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел выпускал особые сводки, посвященные смертности детей до 1 года, где наряду с общими погубернскими данными содержались также и сведения по городам[15].

Сводных же данных по России в целом о естественном движении населения в городах за длительный период в предреволюционное время не публиковалось и научно-исследовательские работы по этому вопросу не появлялись.

По городам Европейской России единственной научной работой является исследование С.А. Новосельского. В этой работе обращено внимание на различие возрастного состава населения городов и сельских местностей. В городах значительно сильнее представлены работоспособные возрасты, более молодые рабочие возрастные группы по сравнению с селом.

Поэтому обычные, нестандартизоваиные показатели смертности в городах оказывались ниже, чем в сельских местностях. Исправленные же стандартизованные показатели давали иную картину[16] .

Смертность на 1000 населения

С.А. Новосельский показал, что смертность в городах среди мужчин в возрасте от 25 лет и старше (по каждой возрастной группе) значительно выше, чем среди сельского населения. Для женского же населения это не наблюдалось. Автор считал, что повышенная смертность мужчин рабочего и пожилого возраста в городах обусловлена была влиянием факторов внешней среды - загрязнением воздуха, воды и почвы, в особенности же вредными производственными условиями, и, кроме того, алкоголизмом и плохими жилищными условиями широких масс.

В работе С.А. Новосельского о смертности и продолжительности жизни, вышедшей в 1916 г.[17], приведены отдельные данные о смертности по городам и сельским местностям, но полные таблицы смертности и дожития даны суммарно для всего населения России.

Построение полных таблиц смертности по городу и селу С.А. Новосельский в 1916 г. относил (стр. 140 рассматриваемого труда) к «ближайшей очередной задаче». Эта задача выполнена была после Октябрьской революции Демографическим институтом Украинской Академии наук, проделавшим большую работу в течение 1919-1938 гг. под руководством М.В. Птухи. Упомянутый институт уделил, в частности, большое внимание сводно-аналитическим исследованиям по демографии предреволюционного- периода, заполнив многие пробелы, оставленные в наследие от прошлого. В частности, институтом разработаны полные таблицы смертности городского и сельского населения по Европейской России и по Украине на базе переписи 1897 г. (таблицы 1896-1897 гг.). Сверх того, построены суммарные таблицы смертности по каждому из следующих городов: Москва, Ленинград, Киев, Одесса, Харьков, Саратов, Рига и по типам городов (малые города, средние, крупные) .

Для каждого из упомянутых крупнейших городов даны таблицы смертности также и в динамике применительно к срокам местных переписей до 1897 г. Большой интерес представляет изучение смертности по одиннадцати народностям Европейской России[18].

Не имея возможности в нашей работе осветить хотя бы в сжатых выборках обильный материал, содержащийся в трудах Демографического института Украинской Академии наук, мы ограничимся здесь небольшой иллюстрацией различий средней продолжительности жизни в городах[19].

Средняя продолжительность жизни (в годах) при рождении в 1896/1897 гг.

До революции ни одно учреждение, хотя бы обладавшее квалифицированными силами, не справлялось с построением этих наиболее выразительных показателей.

В предреволюционный период в ряде крупных городов, как Москва, Петроград, Рига, Киев, Одесса, Харьков, текущая демографическая статистика разрабатывалась самими городскими управлениями в общестатистических отделах или бюро и публиковалась частью ежемесячно,частью в годовых обзорах, частью в сводных годовых бюллетенях, в «Ежегодниках». По уездным же городам месячные и годовые показатели рождаемости и общей и детской смертности (до 1 года) исчислялись в губернских статистических комитетах, а в ряде губерний они устанавливались и анализировались в губернских земских санитарных бюро, публиковались в земских санитарных хрониках (ежемесячных) и освещались нередко в докладах уездных земств по санитарной части.

Раздел IV Статистического ежегодника Москвы за 1911 — 1913 гг. (М. 1916), посвященный движению населения, содержит: сведения о числе родившихся за каждый год с 1867 по 1913 г. (с выделением числа внебрачных); распределение числа родившихся по месяцам за каждый год с 1871 по 1913 г.; распределение числа, вступивших в брак по возрастам за каждый год (1867—1913 гг.); число умерших (всех возрастов) за каждый год с 1878 по 1913 г. (с выделением данных о местном и пришлом населении и о грудных детях Воспитательного дома); распределение числа умерших всех возрастов (оба пола вместе) по месяцам года (за каждый год с 1867 по 1913 г.); годичные количества умерших детей до 1 года (1867-1913 гг.) без Воспитательного дома; распределение умерших по возрастным группам (по полу) за каждый год с 1862 по 1913 г. и с показателями общей смертности за каждый год, возрастные коэффициенты смертности по полу по пятилетиям с 1862-1871 гг. по 1910-1913 гг.; распределение умерших по причинам смерти (35 рубрик) по полу за каждый год с 1893 по 1913 г.; причины смерти в комбинации с возрастом (по полу) в среднем за период с 1910 по 1913 г.; распределение умерших по участкам города в комбинации с возрастом и отдельно с причинами смерти в среднем за 1910-1913 гг.; состав умерших по основным причинам смерти (по полу) по пятилетиям с 1894 по 1913 г. (общегородские данные без районного деления).

Но городская статистика, даже в таком центре, как Москва, за редкими исключениями, не выпускала углубленных научных работ, которые могли бы осветить процессы рождаемости и смертности, их основные факторы.

Обладая детальными данными о возрастной структуре населения по материалам часто повторяющихся переписей и сведениями об умерших по возрастам, городская статистика Москвы и Петрограда не осуществила такой задачи, как построение полных таблиц смертности и дожития.

Хотя состояние первичных статистических материалов по демографии в России было неудовлетворительным, это не помешало отдельным исследователям осуществить ряд оригинальных и ценных работ. Из наиболее ранних литературных работ по статистике городов, в которых приводятся массовые данные по демографии, следует отметить труд В. Андроссова[20]. В его книге освещены следующие вопросы: топография, дома (группировка домов по числу жителей), народонаселение, смертность, рождаемость, экономика (потребление продуктов, промышленность), просвещение, театры и пр.

Численность населения Москвы 30-х годов прошлого столетия Андроссов принимает в 306000, причем дает распределение населения по социальному составу и по полу. Смертность он определяет так: общая смертность — 1 умерший на 25 человек населения (что дает показатель 40 на 1000). «В классе бедном, - пишет Андроссов, - особенно между ремесленниками, смертность наибольшая: тут средним числом умирает 1 на 19» (стр. 71). Таким образом, среди необеспеченного населения смертность составляла, по Андроссову, около 53 на 1000 при общей смертности 40 %о. Хотя он не обосновывает своих исчислений, но они довольно вероятны (если не преуменьшены). Сведения о причинах смерти населения Москвы автор «Статистической записки» дает лишь описательно, без статистических данных. Рождаемость определяется Андроссовым приблизительно в 38 %₀ и, таким образом, нет естественного прироста, а имеется убыль. Никаких данных о заболеваемости населения в этой работе не приводится.

По Петербургу в 30-х годах прошлого столетия смертность была на уровне 25-30%₀, рождаемость – 20-23 на 1000 при общей численности населения около 400 тыс. Преувеличены ли данные Андроссова или преуменьшены сведения по Петербургу? Нам представляется по ряду соображений, что показатели по Петербургу преуменьшены.

Использование общих показателей смертности (на 1000 населения) в пределах крупных городов по районам (полицейским частям, приходам) для характеристики социально-экономических и санитарных условий различных частей города применялось отдельными исследователями неоднократно на протяжении XIX и XX столетий.

В виде примеров использования показателей смертности населения городов в районном разрезе для изучения влияний социальных условий приведем следующие данные. В 1872 г. Ю.Гюбнером было напечатано (в качестве докторской диссертации) статистическое исследование санитарного состояния С.-Петербурга в 1870 г.[21]. На стр. 64 этой работы помещены коэффициенты смертности на 1000 душ населения по полицейским частям. Их можно сопоставить также с приводимыми в работе показателями числа жильцов на 1 комнату в соответствующих районах (участках). Помещаем здесь небольшую выдержку из работы Ю. Гюбнера.

Смертность в С. Петербурге в 1870 г.

Показатель жилищной уплотненности в условиях капитализма мог в известной мере служить косвенно отражением и общего экономического уровня жизни населения. Дифференциация смертности по районам очень велика, но, как увидим ниже, диапазон колебаний коэффициентов смертности в 1870 г. не был столь силен, как в годы перед революцией. Площадь и кубатура комнат у автора не приведены. Нет сомнения, что размеры «комнат» в пролетарских районах не идут в сравнение с комнатами квартир Адмиралтейского района.

Трактовка вопроса у Ю.Гюбнера дается в грубо реакционном тоне - он клевещет на рабочий класс, рассматривая более высокую смертность рабочего населения как результат пьянства и «низкого уровня развития рабочих».

Другой исследователь, И. Пантюхов дает интересный материал по Киеву за 33 года (1841-1874 гг.) по укрупненным районам и по микрорайонам соответственно церковным приходам[22].

Смертность в гор. Киеве в 1841-1874 гг.

По более мелким подразделениям, по приходам автор получил такие показатели (приводим лишь некоторые примеры).

Смертность на 1000

Богатые приходы:

• Трехсвятительский 18,7
• Университетский 19,7
• Десятинный 24,1
• Бедные приходы:
• Зверинецкий 36,2
• Иорданский 38,5
• Константиновский 40,9
• Введенский 44,2

И. Пантюхов в своей работе приходит к заключению: «Почва, климат, вода - имеют прямое влияние на здоровье, но главнейшая причина большой болезненности и смертности киевского населения - бедность со всеми ее последствиями» (стр. 64). Однако автор, находясь в плену реакционных воззрений, причины бедности видит не в общественных условиях жизни трудящихся, а в якобы несовершенстве физической организации и низком уровне развития их.

Из числа различных работ начала XX в. отметим санитарное описание Саратова в 1906 г.[23], в котором содержатся сведения о смертности[24] по кварталам города, т.е. по более дробным микрорайонам, чем обычно употреблявшиеся для группировок участки и полицейские части. Показатели общей смертности по кварталам Саратова[25] имеют огромный размах колебаний от единицы до 100 на 1000 населения, а в одном из кварталов даже более 200 на 1000!

В предисловии к Статистическому ежегоднику города Москвы за 1909/1910 гг. (Москва 1913) В.Г. Михайловский обращал внимание на то, что на 1000 душ населения (по переписи 1912 г.) «в муниципальной Москве» смертность составляла (в 1911-1912 гг.) 22,7, а в пригородах – 25,4, т.е. а 1/8 выше. В действительности различия в уровне смертности населения буржуазных и пролетарских районов Москвы было во много раз больше. Из числа окраин (пригородов) наиболее неблагополучной в санитарном отношении была так называемая Марьина роща. Но и в центральных частях Москвы были вопиющие антисанитарные микрорайоны с нищенским, люмпенпролетарским и частью рабочим населением, как например, знаменитый Хитров рынок, входивший в состав 3-ей Мясницкой части Москвы.

Возьмем для иллюстрации сказанного немногочисленные примеры по сделанным нами исчислениям:

Общая смертность на 1000 душ населения в Москве в 1911-1913 гг.

Нет сомнения, что если бы была возможность выделить в Пречистенском участке только дома буржуазии (особняки и пр.), а в 3-ем Мясницком только Хитров рынок и другие трущобы, то разница в показателях общей смертности была бы еще более разительной.

Попытаемся также определить различие уровней смертности по районам от некоторых причин в дореволюционной Москве (1911-1913 гг. на 100000 душ населения)[26].

Разумеется, что и здесь имеет силу приведенная оговорка о недостаточной отграниченности районов в отношении классового состава населения. Но и при всем этом социальная дифференциация и связанные с ней санитарные различия в их влиянии на уровень смертности бьют в глаза: малые коэффициенты сыпняка в районе Пречистенки и огромные его показатели в районе Хитровки особенно выразительно говорят о классовых различиях смертности в предреволюционной Москве.

Смертность в Москве в 1911-1913 гг. на 100000 населения

По дореволюционному Петербургу С.А.Новосельский в своем руководстве санитарной статистики уже после революции[27] дает анализ показателей смертности по группам участков с экономической и санитарной их характеристикой.

Влияние социально-экономических условий на смертность. Петербург 1909-1912 гг.

Смертность в пролетарских районах, как видим, в два с лишним раза превышает уровень ее в районах, заселенных главным образом зажиточным буржуазным и чиновничьим населением. Дифференциация была бы еще разительнее, если бы удалось сгруппировать микрорайоны более четко по экономическому признаку. Но и то, что сделано С.А. Новосельским в послереволюционный период, весьма показательно; до революции городская санитарно-демографическая статистика была далека от подобных изысканий.

По сделанным нами исчислениям за 1913-1914 гг. общая смертность и смертность детей до 1 года в Петрограде составляла[28]:

Первая и вторая Адмиралтейские части царского Петербурга принадлежали к наиболее благоустроенным районам, населенным «высшими слоями общества» того времени (великокняжеские дворцы, высшее чиновничество и аристократия), тогда как 4-й Нарвский участок - это пролетарский район южной окраины, где общая смертность постоянно превышала уровень ее в Адмиралтейском районе в 5-6 раз.

Из числа крупных городских управлений подробное сводное исследование естественного движения населения выпустила Рижская городская статистическая комиссия[29]. Эта сводноаналитическая работа имеет три раздела и охватывает 30 лет - с 1881 по 1911 г. Она содержит:

I. Введение. Организация статистики движения населения в Риге. 2. Отдел общий. 3. Отдел специальный: рождаемость, брачность, смертность общая, смертность грудных детей.

В общем отделе рассматривается динамика естественного движения населения с 1867 по 1912 г. (хотя основные данные относятся к 30-летию – 1881-1911 гг.). Вся объемистая работа (более 600 стр.) построена по типу исследования с многочисленными литературными сопоставлениями - преимущественно иностранными. Сопоставление показателей естественного движения населения в Риге сделано лишь с Петербургом, Москвой, Одессой и Варшавой из числа крупных городов России того времени и с многочисленными иностранными городами. В распоряжении Рижской городской комиссии не было готовых материалов для сопоставлений с другими городами дореволюционной России, но если бы она проявила больше творческой инициативы, то могла бы получить показатели естественного движения населения по каждому губернскому городу Европейской России на основании материалов Центрального статистического комитета.

Раздел о причинах смерти, представляющий особую важность для санитарной статистики, содержит таблицы абсолютных величин по 42 рубрикам (выделенным формам и классам болезней) И структуру в процентах к итогу всех случаев смерти. Подробному анализу подвергнуты лишь данные о смертности от острозаразных болезней и от туберкулеза.

Обстоятельное изучение движения населения в городах Киевской губернии в дореволюционное время (и в начальный период после революции) содержится в вышедшей в 1925 г. работе М.В. Птухи[30]. Здесь мы находим данные о численности населения каждого из городов Киевской губернии в 1834, 1845, 1897 и 1917 гг. (до революции) и в 1920 и 1923 гг. (после Октябрьской революции); данные о населении мест городского типа за 1834- 1917 гг. и др. В разделе о естественном движении населения приводятся сведения по Киеву, по прочим городам Киевской губернии и отдельно по сельским местностям.

Изучению детской смертности до 1 года в городах дореволюционная статистика уделяла очень мало внимания.

Последние выпуски работ Центрального статистического комитета о смертности младенцев до 1 года за 1909-1911 гг. вышли в 1914 г.[31] и за 1912 г. в сокращенной форме в 1918 г.

Так как для исчисления показателей смертности грудных детей не требуются данные об общей численности населения или о числе живущих детей в возрасте до 1 года, то основное препятствие к построению этого раздела демографической статистики, казалось бы, отпадало и можно было иметь более или менее правильные сведения о смертности младенцев в городах по сравнению с сельскими местностями в целом, по группам городов разной величины, по районам и губерниям Европейской России (по Азиатской части России сведений в данной работе вообще нет). К сожалению, в публикации Центрального статистического комитета совершенно нет почему-то показателей смертности грудных детей по городам и селениям на 1000 родившихся. Вместо этого в вводном «анализе», состоящем всего из 7 страниц при 102 страницах табличного материала, дается весьма странное рассуждение о том, что из общего количества умерших младенцев в Европейской России на города приходилось 11%, а остальные 89% - на сельские местности. А так как по переписи 1897 г. в городах было 10,5% детей до 1 года, то, по мнению составителей анализа, «при таких условиях не представляется странной» упомянутая доля детей, умерших в городах, от общего числа умерших детей.

В некоторых городах изучение детской смертности выполнялось городскими статистическими бюро или отдельными лицами (иногда входившими в состав губернских статистических комитетов).

В 1866 г. была опубликована работа Ф.В. Гиляровского «Исследования о рождении и смертности детей в Новгородской губ.» (более 600 стр. текста)[32]. В этой работе изучаются рождаемость и смертность детей в связи с многообразными факторами (естественными и социальными), освещаемыми преимущественно описательным путем, но отчасти и на конкретном числовом материале за 20-летие – 1836-1855 гг. Мы считаем необходимым отметить здесь эту работу, так как в ней рассматриваются рождаемость и смертность по трем городам Новгородской губернии. Автор дает, между прочим, коэффициенты смертности детей по сословиям родителей и приводит отдельно очень высокие показатели для незаконнорожденных. Следует поставить в заслугу автору то, что он является определенным противником мальтузианства (не полемизируя, правда, с Мальтусом).

По Киеву И. Пантюхов исследовал детскую смертность еще в 70-х годах прошлого столетия в связи с социальными и санитарными условиями по районам города. По его данным за 1860, 1862 и 1863 гг., смертность детей до 5 лет составляла[33]:

Киев. 1860-1863 гг.
Умерло детей до 5 лет на 100 родившихся

Старый Киев................................................ 36,5
Новое строение........................................... 48,5
Печерск.......................................................... 46,0
Подол............................................................. 52,7
Весь город..................................................... 46,8

И. Пантюхов, несмотря на реакционные высказывания, не мог не отметить, что уровень детской смертности по районам и зонам Киева обусловлен главным образом социально-экономическими факторами.

По Москве материалы о детской смертности до 1 года помещались в статистических ежегодниках.

При большом влиянии высокой смертности грудных детей Воспитательного дома на уровень детской смертности до 1 года (и далее) в Москве расшифровка публиковавшихся в статистических ежегодниках данных представляла немалые трудности даже для специалистов[34].

В Статистическом ежегоднике за 1911 -1913 гг. (М. 1916) на стр. 57 мы находим показатели детской смертности по пятилетиям с 1862-1871 гг. по 1910-1913 гг. (четырехлетие), причем оказывается, что в 1867-1871 гг. умирало 962 на 1000 живущих в возрасте моложе года (почти все), а в 1910-1913 гг. - 448 на 1000 - около половины. Это жуткие показатели. Дети Воспитательного дома сюда входят, но и за вычетом их числа показатель был для исходного пятилетия 613 на 1000, для заключительного - 365.

Прежде всего нужно отметить, что смертность грудных детей исчисляется не к числу живущих в возрасте до 1 года (на какую дату - неясно), а к числу родившихся частью в данном году и частью в предшествующем (в определенных пропорциях). Такие показатели в Статистическом ежегоднике Москвы (изд. 1916 г.) мы находим на стр. 49, но только без детей Воспитательного дома. Ввиду сложности вопроса о том, каково происхождение (по месту жительства родителей) подкидышей, отправлявшихся в Воспитательный дом, изучение вопроса детской смертности в Москве заслуживало бы специального исследования. Но статистический отдел Московской городской управы такого исследования, насколько известно, не провел и не опубликовал за период с 1890 по 1916 г.

Смертность грудных детей с учетом данных и Воспитательного дома в Москве частично освещена в сводной работе «Смертность населения Москвы 1872-1889 гг.» (М. 1891), о которой будет сказано в разделе, посвященном изучению причин смерти.

Из числа работ городских статистических отделов предреволюционного времени о детской смертности и ее факторах заслуживает внимания монография рижской городской статистической комиссии о детской смертности в Риге за 30-летний период 1881 - 1911 гг.[35]. Здесь мы находим подробное изучение показателей детской смертности до 1 года в динамике за весь период погодно с 1881 по 1911 г. и по пятилетиям (по полу), смертность младенцев по отдельным этапам первого года жизни, показатели смертности брачных и внебрачных детей и некоторые факторы повышенного уровня смертности последних, влияние сезонных условий (летние подъемы), связь между высотой рождаемости и детской смертностью и др. Внимание уделено также различиям смертности грудных детей (по участкам Риги) по национальности (по обычному тогда признаку вероисповедания) и влиянию социальных условий. Эти показатели исчислены для периода 1909-1911 гг. и даны в комбинированной таблице (участки города - национальность) .

Мы приведем здесь некоторые примеры, касающиеся влияния социальных условий.

Смертность грудных детей в Риге в 1909 - 1911 гг. на 100 родившихся

Уровень детской смертности в пролетарском районе был выше, чем в буржуазном, в 3-4 раза. Характеристика районов выражена в описательной форме, как и в ряде других аналогичных работ.

Таблица причин смертности грудных детей дана лишь в абсолютных величинах. Авторы констатируют, что основной причиной повышенной смертности детей в пролетарском районе являются острозаразные болезни (в частности, оспа) и желудочно-кишечные заболевания. Анализ основных причин смертности грудных детей в Риге не вскрывает влияния общественно-экономических факторов.

Факторы детской смертности среди рабочего населения в крупнейших городах дореволюционной России освещены в обследовании, произведенном на основании анкеты некоторыми общественными организациями Петербурга[36]. Результаты ее сведены и проанализированы в исследовании Н. А. Вигдорчика[37]. Анкета проведена в течение 1912 г. Распространено было 5000 анкетных листов, поступило и признано годными 765. Разработанный материал освещает влияние на детскую смертность многообразных факторов: заработок отца, занятость матери, грамотность родителей и пр. Кроме того, дана общая характеристика обследованных семей, изучена рождаемость в них, возраст матери при первой беременности, освещены причины выкидышей и пр. Основной результат таков: смертность грудных детей в семьях рабочих в Петербурге в 1912 г. резко падает по мере увеличения заработка отца[38].

В семьях, где мать занята домашним хозяйством, показатель смертности 19,5, тогда как у матерей, занятых наемным трудом, умирало до года 25,9 на 100 родившихся.

Такого рода углубленные исследования, частью основанные на анамнестическом методе изучения демографических явлений, были в дореволюционное время большой редкостью, и данная работа заслуживает внимания.

До революции ни в официальных сводках, ни в научных исследованиях не освещен вопрос о том, как обстояло дело со смертностью грудных детей в городах разной величины и разных территориальных подразделений России. Между тем в крупных городах - губернских и пр. - детская смертность до 1 года была максимальной по сравнению с уездными и мелкими городами и превышала уровень смертности детей в сельских местностях, где он вообще был высок вследствие нищеты широких масс крестьянства.

Так, по сделанным нами исчислениям за 1910 г. оказалось:

Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел и отдельные исследователи до революции могли бы без особых трудностей установить показатели смертности грудных детей по группам городов разной величины и заняться изучением причин ее. Но это не было выполнено.

В послевоенный период была проделана большая сводноаналитическая работа, осветившая уровень детской смертности (до одного года) по городам и сельским местностям для территории Украинской ССР. Это исследование выполнено М.В. Птухой в Демографическом институте Академии наук УССР[40]. Оно охватывает период 1886-1910 гг. и показывает вполне определенно, что уровень смертности грудных детей был в городах выше, чем в сельских местностях (см. табл. на стр. 140).

Этим исследованием установлен не только факт более высокого уровня детской смертности в городах, но и то важное явление, что детская смертность почти не снижалась на протяжении четверти столетия перед Октябрьской революцией, а в отдельные периоды даже повышалась.

Детская смертность на Украине за период 1886-1910 гг.
На 100 родившихся умерло до одного года:

Смертность в связи с социально-профессиональными условиями

При наличии в ряде городов, в особенности в крупнейших, как Петербург и Москва, данных о социально-профессиональном составе населения, с одной стороны, и при регистрации причин смерти по возрасту и профессии, с другой - казалось бы, можно было поставить изучение социально-профессиональной смертности с применением надлежащей методики (стандартизация по возрасту, группировка по производствам, профессиям и классовому признаку). Однако Городские думы, руководимые «отцами города», не отпускали средства на подобные исследования. Надо отметить, что и энтузиастов этого дела среди деятелей городской санитарной статистики было мало. В виде исключения изучение профессиональной смертности проводилось в порядке научно-исследовательских работ. Так, по Москве исследование о смертности лиц разных профессий выполнено Шнаубертом (1893 г.). По Петербургу были разработаны данные о причинах смерти по профессиям, возрасту и полу за пятилетие (1897-1901 гг.) врачом И.Ф. Шевченко (диссертация на степень доктора медицины)[41].

Исследование И.Ф.Шевченко проделано с большим усердием и детализацией, но результаты работы нельзя считать удовлетворительными. Отчасти это обусловлено плохим состоянием первичного материала по регистрации причин смерти по профессиям, отчасти же неудачными приемами разработки. Так как И.Ф. Шевченко не применил стандартизации показателей на возраст, то общие коэффициенты смертности по возрастам для разных профессий не могут считаться правильными. Взяв отдельно возраст 20 - 40 лет, мы получаем по данным Шевченко следующие показатели смертности по Петербургу на 1000 населения того же возраста (за 1897-1901 гг. в среднем).

Диапазон колебаний показателей смертности в связи с социально-профессиональными факторами колоссален. Однако четкой классовой дифференциации автор не смог осуществить.

Группа «торговцы» включает в свой состав наряду с немногочисленной верхушкой капиталистов тысячи мелких лавочников, уличных торговцев и пр., т. е. различные социальные слои.

Во многих отношениях полученные показатели профессиональной смертности вызывают сомнение (как суммарные, так и по отдельным причинам смерти).

Статистика причин смерти в городах

Как указывает С.А. Новосельокий, в России в 1913 г. врачебная регистрация причин смерти была установлена в 120 городах с общим количеством населения около 9 млн. Общий для всех городов порядок состоял в том, что на основании особого закона (Петербург, Варшава), или на основании местных обязательных постановлений, устанавливалось правило, по которому никто не может быть похоронен без предъявления врачебного свидетельства о причине смерти. Свидетельства предъявлялись кладбищенскому духовенству или чаще административным органам, которые в обмен на эти свидетельства выдавали разрешительные билеты на погребение[42]. Самые свидетельства духовенством или администрацией пересылались затем в городские статистические бюро, или местным врачебным управлениям, где и разрабатывались. В некоторых городах врачебная регистрация причин смерти насчитывает значительную давность. В Петербурге, например, она была введена особым законом в 1867 г.

Регистрация причин смерти - важная особенность санитарной статистики городов в дореволюционной России в отличие от сельских местностей, где она могла быть в весьма ограниченном масштабе только в селениях, в которых находилась земская больница.

Из последнего, изданного перед революцией «Отчета о состоянии народного здравия» (Управление главного врачебного инспектора) за 1914 г. (Петроград, 1916) мы узнаем, что «правильно организованная регистрация причин смерти, основанная на обязательном предъявлении при погребении врачебного свидетельства о причине смерти, велась, как и в предыдущие годы, в Петрограде, Москве, Одессе и Варшаве». Таким образом, только в четырех очень крупных городах регистрация причин смерти была основана на врачебных свидетельствах. Кроме того, еще 110 - 120 городов имели ту или иную постановку регистрации причин смерти частью по врачебным свидетельствам, частью по метрическим за­писям (т.е. по суждениям духовенства). В упомянутой сводке в «Отчетах» главного врачебного инспектора даны показатели причин смерти на 100000 населения отдельно для Москвы, Петрограда, Одессы и Варшавы, а для всех прочих городов суммарно. Абсолютные же величины приведены по каждому из 100 городов и их можно вычислить в отдельности. Общая численность населения всех этих городов (включая столичные центры) достигала 10 млн. человек, тогда как все городское население (Европейской и Азиатской частей России, без Привислинских губерний и Финляндии) достигало 25 млн.

Показатели причин смерти по Москве, Петрограду, Одессе, Варшаве и по 90 прочим городам суммарно даны в отчете по 22 нозологическим подразделениям, т.е. классам и выделенным формам болезней (в том числе по 10 формам остроинфекционных, а из хронических - по туберкулезу легких). Но в таблице абсолютных величин группировка причин смерти населения городов дана по 33 подразделениям (классы и выделенные формы болезней).

В отдельных городах дифференциация причин смерти по классам болезней и выделенным формам их шла еще дальше. Так, по Москве в сводке «Ежегодника» за 1911 - 1913 гг. насчитывается 48 подразделений: остроинфекционные болезни по каждой форме в отдельности, хронические инфекции - туберкулез, сифилис и пр. и затем основные классы болезней. При этом группировка содержит комбинацию: распределение умерших по каждой из 48 при чин смерти, по полу дано по 49 городским участкам (районы и микрорайоны Москвы).

Удостоверения врачей о действительной причине смерти в массе своей, надо полагать, были далеко не доброкачественными.

В.И. Биншток, хорошо знавший состояние дела городской статистики в дореволюционном Петербурге, отмечает: «До сих пор регистрирующий персонал, главным образом, полицейские и вольнопрактикующие врачи, даже в Петербурге, где дело это ведется свыше 35 лет, относятся к своему делу механически, счи­тая медицинское свидетельство о смерти полицейским документом, нужным для погребения умершего, не подозревая, что это прежде всего документ статистический»[43].

Среди специальных исследований смертности и ее причин в крупнейших городах за последнюю четверть XIX в. нужно отметить работу Московского городского статистического отдела за период 1872-1889 гг.[44]. В этом издании мы находим, помимо общеметодического введения (организация и разработка статистики смертности в Москве), отделы (главы) о детской смертности до 1 года, общий обзор причин смерти, специальные обзоры, посвященные тифам, детским болезням, конституциональным болезням и, наконец, болезням органов дыхания и пищеварения.

Более поздних изданий по этому важнейшему отделу городской санитарной статистики по Москве не появлялось.

В ряде других городов статистике причин смерти уделялось немало внимания, но трудно отметить в этой сфере значительные исследования, имеющие научную ценность. Важно было не только истолковать содержание таблиц, но и выяснить происходящие сдвиги в составе причин смерти за длительные периоды и правильно объяснить их.

По Баку изучение причин смерти за 1908-1910 гг. выполнено известным деятелем дореволюционной городской санитарной статистики Н.П. Васильевским[45] (много и плодотворно потрудившимся в послереволюционный период по развитию различных отраслей советской санитарной статистики). В этой работе даны комбинации причин смерти с возрастными группами (по полу) вплоть до возрастов 80-89, 90-100, свыше 100 лет, что встречается редко в подобных работах. Кроме того, даны группировки по причинам смерти и по месяцам года. В тексте проведен анализ интенсивных показателей на 10000 населения.

В упомянутой выше работе по естественному движению населения в Риге, изданной в 1913 г., особый раздел отведен причинам смерти, но сколько-нибудь удовлетворительного анализа (в интенсивных показателях) нет.

Из сказанного видно, что раздел статистики причин смерти в городах дореволюционной России разработан был весьма слабо. Между тем, при наличии данных по 100 городам разной величины можно было получить немаловажные результаты за ряд лет, если бы были сведены в единое целое, во-первых, данные ежегодных публикаций о причинах смерти по каждому из 100 городов в «Отчетах о состоянии народного здравия» и, во-вторых, местные разработки причин смерти в Москве, Петербурге, Риге, Баку и других крупных городах. Материалы о причинах смертности городского населения в «Отчетах о состоянии народного здравия» не расчленялись по полу и возрасту. Местные жe разработки были бы необходимым дополнением к данным главного врачебного инспектора. Эта тема ждет своего исследователя. В наше время Демографический институт Академии наук УССР выпустил работу о смертности населения Киева по причинам смерти в дореволюционный период.

Состояние статистики общей заболеваемости в городах

В дореволюционное время постановка статистики заболеваемости в городах резко отличалась от ее постановки на селе. Если в сельских местностях, где имелись земские больницы, крестьянство пользовалось в какой-то мере и бесплатной медицинской помощью, то в городах дело обстояло иначе. Более обеспеченное население - буржуазия, чиновничество, лица «свободных профессий» и пр. - лечилось у вольнопрактикующих врачей. К помощи частных врачей вынуждены были прибегать и многочисленные мелкобуржуазные слои. Рабочие крупных промышленных предприятий обращались в фабрично-заводские амбулатории и лечебницы (если они были). Часть населения при заболевании обращалась в городские амбулатории и больницы (стационары). По сведениям В.И. Бинштока, относящимся к 1917 г., «даже и сейчас не только в уездных городах, но чуть ли не в большинстве губернских городов больничное дело находится в руках не городских управлений, а земств»[46].

По существовавшим в то время правилам, вольнопрактикующие врачи, лечебницы частные, городские, фабричные и все прочие обязаны были представлять в губернское врачебное управление при губернаторах годичные отчеты о составе обращавшихся к ним больных (всех возрастов) по официальной номенклатуре (по классам болезней и выделенным формам болезней). Таким образом, формально данные о всех обратившихся к врачам больных из состава городского населения должны были бы концентрироваться во врачебных управлениях, а городские статистические управления или санитарно-статистические бюро, по крайней мере, крупных городов на этой основе могли бы разрабатывать и изучать общую заболеваемость.

Но, во-первых, вольнопрактикующие врачи сведения о больных или вовсе не представляли или представляли далеко не полноценными как в количественном, так и в качественном отношении. В отчете главного врачебного инспектора за 1914 г. говорится: «сведения о больных, принятых в частной практике[47], являются крайне неполными, причем вовсе не получено этих сведений по губерниям Астраханской, Владимирской, Московской, Пензенской, Самарской, Харьковской, Ставропольской, областям Батумской, Забайкальской, Камчатской, Сахалинской, Тургайской и градоначальствам Московскому, Петроградскому, Севастопольскому, Николаевскому, Одесскому и Бакинскому». Таким образом, даже по Москве и Петрограду не было налажено поступление сводных годовых данных о больных, обращавшихся к частным врачам.

Во-вторых, состав населения городов, в особенности крупных, был настолько многосложен в социально-экономическом и профессиональном отношении, что сводка данных по всему городу и по всем городам в общем итоге имела лишь формальное значение и не освещала вопроса по существу. Об этом неоднократно говорилось и на Пироговских совещаниях по санитарной статистике. Так, на Всероссийском совещании по санитарной статистике в 1912 г.[48] видный представитель городской санитарной статистики В.П. Успенский (в то время заведовал Московским городским санитарно-статистическим бюро) в своем докладе сказал следующее: «О санитарной статистике в городах можно сказать, что она - в большей части страны - только еще начинает развиваться». (Курсив наш - Ф. М.). «Что касается статистики общей заболеваемости, то вопрос об использовании собираемого материала представляется для городских санитарных бюро довольно сложным. Разработка карточного материала, доставляемого городскими амбулаториями (т.е. находящимися в ведении городского управления), конечно, возможна, раз бюро имеет достаточно рабочих сил, но ведь это лишь небольшая часть всего материала, какой может дать город, притом материала в значительной степени одностороннего и по общественному положению большинства больных и по профессиональному составу и т. д.; кроме городских лечебниц, в городах имеются и лечебницы различных ведомств, фабричные, частные и др.; имеются также вольнопрактикующие врачи, - и общее число больных в таких лечебницах и у отдельных врачей может в несколько раз превышать число обратившихся в городские лечебные учреждения. Если бы даже городские санитарные бюро и могли получать полный и доброкачественный материал от лечебных учреждений различных ведомств и частных, все же оставался бы большой пробел ввиду отсутствия данных от вольнопрактикующих врачей». Далее докладчик отмечал еще ту трудность, что в городах один и тот же больной может обращаться к ряду врачей и поэтому очистить материал от дубликатов невозможно (добавим от себя: если только не поставить весь огромный карточный материал в алфавитный каталог). Доктор Успенский констатировал далее, что «по-видимому, некоторые вновь учрежденные городские бюро или предполагают приступить или уже приступили к такой разработке». Он рекомендовал вести разработки по отдельным формам болезней, по отдельным группам населения, по отдельным районам и даже пунктам в пределах города, т. е. то, что мы теперь именуем исследованием заболеваемости по микрорайонам города. Для таких выборочных исследований, по мнению В. П. Успенского, «городские санитарные бюро могли бы иметь довольно полный материал не только от различных лечебных учреждений, но можно надеяться, и от вольнопрактикующих врачей».

Каким путем он представлял себе осуществить эту последнюю труднейшую задачу в условиях того времени, мы не представляем, если только он не думал вовлечь всех вольнопрактикующих врачей микрорайона в ежедневную запись принятых больных на карточках. Такого рода углубленные исследования общей заболеваемости населения городов по микрорайонам в связи с их санитарной характеристикой в дореволюционное время не осуществлялись. Они стали выполняться лишь в советский период. Здесь уместно будет отметить, что первоначальные попытки поставить изучение общей заболеваемости населения относятся не к сельским местностям, а именно к городскому населению. Истоки этого дела восходят к 60-м и 70-м годам прошлого столетия.

Казанское общество врачей в конце 60-х и начале 70-х годов стремилось организовать исследование заболеваний населения Казани по данным записей вольнопрактикующих врачей. Энтузиастом этого дела был председатель Казанского общества врачей проф. А.В. Петров (патологоанатом), человек необычайно кипучей энергии, сумевший привлечь к своим начинаниям наиболее передовых врачей. В его окружение входил П.А. Песков, впоследствии! (1872-1875 гг.) читавший на медицинском факультете Казанского университета специальный курс медицинской статистики и географии[49]. А.В. Петров и П.А. Песков подвергались административной высылке, как оказывавшие «вредное влияние на студенчество»[50].

В «Записке о деятельности Общества врачей в Казани (1868- 1873)», составленной проф. А.В. Петровым (Казань 1873, стр. 4), отмечается, что собирание сведений о заболеваемости населения Казани по данным как больниц, так и частнопрактикующих врачей решено было начать с 1 июня 1870 г. Для регистрации больных в частной практике была выработана и напечатана карточка (так называемая «программа»), текст которой (образец) приводится в материалах Казанского общества врачей. Сперва возникли разногласия относительно того, собирать ли сведения только об определенных формах болезней, «имеющих прямой интерес», или же регистрировать все заболевания вообще. Как говорится далее в этой «Записке», «большинство отнеслось к детл с таким сочувствием, что некоторые изъявили готовность доставить в Ощество сведения... даже за прежние годы. Однако это благое начинание потерпело первоначально неудачу. Но дело постановки регистрации заболеваемости населения городов не заглохло. На состоявшемся в 1873 г. в Казани 4-м Всероссийском съезде естествоиспытателей было выделено статистико-гигиеническое отделение[51] (в секции научной медицины), которым руководил проф. А.В. Петров. Секция постановила регистрировать больных и в частной практике (в городах), притом все вообще заболевания (а не только острозаразные, как предлагалось некоторыми). Выработан был и образец карточки - «бланк».

В ходе прений на 4-м съезде естествоиспытателей сделан ряд интересных сообщений относительно того, что и в других городах России делались попытки регистрировать все заболевания по данным частнопрактикующих врачей. В Одесском обществе врачей возникло правильное мнение, что частнопрактикующие врачи обслуживают главным образом зажиточное население, между тем трудящееся население городов не лечится, не имеет материальной возможности обращаться к вольнопрактикующим врачам. Поэтому Одесское общество добивалось учреждения «врачей для бедных». «Только тогда можно ожидать сведений о болезненности более значительной части населения и именно той, санитарные условия которой нас более всего интересуют»[52].

На 4-м съезде естествоиспытателей в заседаниях упомянутой санитарно-статистической секции этот вопрос обсуждался живейшим образом, причем врач В.Н. Пирожков (Ярославская губерния) в связи с трудностью определения вопроса о том, что такое «бедное» население в городах, предложил следующее: «в бланках для собирания сведений может быть помещена особая графа, которую бы определялся класс людей заболевших (Курсив наш - Ф. М.).

Это предложение, сделанное в начале 70-х годов скромным провинциальным врачом В.Н. Пирожковым, должно быть отмечено, так как в последующем развитии городской санитарной статистики ведущие ее деятели, как В.П. Успенский и другие, на Пироговских съездах и совещаниях не уделяли внимания четкой социальной дифференциации материалов по заболеваемости городского населения.

Мы сочли необходимым привести здесь некоторые сведения о «Казанском периоде» как о времени зарождения статистики заболеваемости с целью подчеркнуть, что на этом начальном ее этапе она мыслилась именно только для городов, для «бедного населения городов». Об изучении заболеваемости сельского населения тогда еще не было речи. А между тем «здесь впервые положены были общие рациональные основы санитарной статистики в России», как признают основоположники этого дела – Е.А. Осипов и П.И. Куркин[53].

В 1912 г. Общество врачей им. Н.И. Пирогова предприняло анкетное обследование состояния медицинской помощи и санитарного дела городов России. Обследование растянулось на 1912-1914 гг. и в общем итоге охватило всего 224 города. Сводка полученных данных была выполнена Д.Н. Жбанковым[54].

Работа содержит: 1) текстовое изложение полученных сведений по каждому городу и 2) табличный синоптический обзор с отметками (условными знаками) о состоянии, наличии тех или иных отраслей санитарной деятельности в городах. Среди поставленных вопросов были следующие интересующие нас пункты: 1) как регистрируются и где разрабатываются данные об острозаразных болезнях; 2) состояние дела регистрации общей заболеваемости (обращаемости к врачебной помощи); 3) состояние демографической статистики.

В цитируемой сводке анкеты Пироговского общества врачей нет анализа данных по всем 224 городам в связи с их величиной. Такая обработка была выполнена Д.Н. Жбанковым в особой статье, помещенной в журнале[55].

Приводим основные результаты относительно организации санитарной статистики в обследованных городах.

Как и следовало ожидать, чем крупнее города, тем городские управления имели больше возможностей вести ту или иную отрасль санитарной статистики. В самых крупных городах санитарно-статистические органы так или иначе принимали участие в изучении естественного движения населения. В сравнительно небольших городах с численностью населения в 10-50 тыс. (для периода дореволюционного такие города нельзя было считать малыми) демографические процессы изучались в санитарных органах в каких-нибудь 2% этих городов.

Наибольшее распространение в городах имела статистика заразной заболеваемости, так как она отвечала настоятельным нуждам практических мероприятий. В крупных городах она велась почти повсеместно, но даже и в небольших городах около одной трети санитарных органов или иных учреждений вели эту отрасль санитарной статистики. Но нас здесь интересует в особенности наличие или отсутствие статистики общей заболеваемости населения. Если верить приведенным данным, то в 30% крупных городов (с числом жителей более 100 тыс.) существовала в том или ином виде статистика общей заболеваемости (по данным регистрации обращений в амбулатории). В городах меньшего размера эта отрасль санитарной статистики встречалась очень редко, хотя в небольших городах при наличии желания и энергии изучение общей заболеваемости можно было осуществить с большим успехом.

Но думать, что около трети крупных городов имело разработку данных по общей заболеваемости и даже публикацию их, было бы большим оптимизмом.

Правда, в ряде городов в санитарных хрониках или в годичных отчетах санитарных организаций можно найти некоторые сводки по общей заболеваемости населения. Если бы действительно 30% крупных городов России в 1912-1914 гг. вели статистику общей заболеваемости, то в научной литературе, в докладах съездов врачей это нашло бы отражение, так как только статистика общей заболеваемости могла дать при умелой разработке материал для суждения о санитарном состоянии городов (хотя бы более крупных). Может быть сделано возражение, что такого рода данные по общей заболеваемости населения в городах остались где-то под спудом и не вошли в сокровищницу отечественной санитарной статистики. Частью они действительно похоронены в виде таблиц абсолютных чисел в разных «Санитарных хрониках» (печатных органах) или годовых отчетах и их следует извлечь оттуда, призвать к жизни. Частью же они остались где-то в архивах, и судьба их не ясна.

Материалы по общей заболеваемости населения ряда выделенных городов, публиковавшиеся в годовых «Отчетах о состоянии народного здравия» в абсолютных числах, нигде не подвергались анализу. Между тем эти данные, хотя они и не охватывали всех случаев обращения городского населения к врачебной помощи (так как частная практика врачей в них не улавливалась), заслуживали внимания и изучения, особенно если учесть то обстоятельство, что вольнопрактикующие врачи обслуживали преимущественно (если не исключительно) зажиточные слои городского населения.

Для построения показателей заболеваемости пролетарского и полупролетарского населения отдельных крупных городов предреволюционного периода следовало обработать опубликованные в «Отчетах» главного врачебного инспектора абсолютные числа обращений к медицинской помощи по классам и выделенным формам болезней и отнести их к численности населения за вычетом крупной и средней буржуазии, а частью и мелкой. Более или менее полные данные в «Отчетах» главного врачебного инспектора относятся к Москве, Ростову, Баку.

Что касается статистики заразных болезней (острозаразных и хронических), то, судя по данным вышеприведенной анкеты "Общества врачей им. Пирогова в 1912-1914 гг., она существовала (для прямых практических целей) почти во всех более крупных городах и в значительной части средних. Но разработать и публиковать соответствующие данные, обобщать и анализировать полученные результаты по городам и внутригородским подразделениям (для крупнейших городов) - эту задачу удавалось осуществить далеко не везде, даже в крупнейших городах, а тем более в средних и мелких.

Общих сводно-аналитических работ о распространении каждой из острозаразных болезней (в показателях на 10000 населения) по городам различной величины, по сезонам, возрастным группам и в связи с социально-экономическими и санитарно-бытовыми условиями мы не можем отметить. На основании материалов, помещавшихся в годичных «Отчетах о состоянии народного здравия» главного врачебного инспектора МВД, в которых содержались данные о количестве случаев каждой формы инфекционных болезней (скарлатина, дифтерия, корь, коклюш, тифы и т. д.) по городам различных губерний и по выделенным городам - Петербургу, Москве, Ростову и др., исследователи могли бы разработать показатели заболеваемости (на 10000 населения) за длительный ряд лет и проанализировать территориальное распространение определенных форм заразных болезней, сезонные колебания и пр. Такого рода исследования по России в целом в погубернском разрезе по отдельным инфекционным болезням были бы весьма ценны для эпидемиологии различных заразных форм. Но подобные исследования для городов были весьма редки. Отметим некоторые.

Одной из наиболее опасных форм острозаразных болезней - холере, которая была страшным бичом дореволюционной России, посвящена сводная работа М.С. Оницканского[56]. Здесь даются сводные сведения по городам и уездам за 1907-1910 гг. Сводка и анализ носят чисто формальный характер.

По дифтерии следует особо отметить весьма ценное исследование С.А. Новосельского и М.С. Уварова[57]. В монографии С.А. Новосельского содержится интересное сопоставление смертности от дифтерии, оспы, кори, коклюша в связи с социальными условиями в Петербурге, а М.С. Уваров дает показатели заболеваемости дифтерией по городам для различных губерний.

Статистические данные о распространении сифилиса в городах в сопоставлении с уездами (сельскими местностями) даны в диссертационной работе врача С.П. Порфирьева[58].

В 1914 г. в Петрограде появилась сводно-аналитическая работа о распространении острозаразных болезней в дореволюционном Петербурге за 25-летний период, окончившийся 1911 г.[59]. Авторы этой работы пришли к таким выводам:

«1. Число сообщений санитарному надзору о случаях острозаразных болезней до сих пор далеко не соответствует истинному числу этих заболеваний.

2. Сведения об острозаразных заболеваниях не доставляются аккуратно не только вольнопрактикующими врачами, но и больничными учреждениями, в том числе и городскими.

3. Общая заразная заболеваемость С.-Петербурга представляется чрезмерно высокой.

4. Распределение заболевших тремя тифами, оспой, скарлатиной и дифтерией по территории города показывает, что Адмиралтейская, Казанская и Литейная части являются самыми благополучными, а Александро-Невская и Нарвская - самыми неблагополучными».

К сожалению, авторы не приводят в своей работе интенсивных показателей заболеваемости (на 10000 населения каждого района города).

У одного из авторов упомянутой работы есть более раннее исследование о смертности в Петербурге от заразных и прочих болезней, в котором приводятся и интенсивные показатели смертности на 1000 населения по районам столицы[60]^.. Приведем некоторые данные этого исследования:

Петербург 1906 г.

Адмиралтейский (I и II) район, как мы уже говорили выше, характеризуется преобладанием буржуазно-аристократического населения; Нарвский же район - пролетарский.

Среди теоретических работ,- посвященных статистическому исследованию эпидемических болезней в предреволюционное время, привлекают внимание две статьи В.П. Гравировского о развитии эпидемий сыпного тифа и холеры[61]. В.П. Гравировский правильно отмечал, что «Кроме физиологического иммунитета от холеры, есть еще иммунитет, так сказать, социальный, т. е. обусловленный общественными и экономическими условиями жизни и профилактическими мерами»[62].

Сводная работа по изучению динамики заболеваемости населения городов и сельских мест была выполнена после Великой Октябрьской социалистической революции Демографическим институтом Украинской Академии наук. В опубликованном в 1926 г. труде «Материалы санитарной статистики Украины» мы находим данные о числе заболеваний (в абсолютных числах) по городам и сельским местностям за период 1889-1914 гг. (погодно) по многочисленным формам болезней. Эта сводка является полезным источником, облегчающим труд исследователя и в наши дни. Сведения приведены по каждой из девяти губерний, входящих в состав территории Украинской ССР (к 1926 г.), по Украине суммарно и по Европейской России в целом[63].

Данные об общей заболеваемости рабочих промышленных предприятий (по материалам обращаемости в фабрично-заводские амбулатории) в городах в дореволюционное время могли бы быть предметом обширных исследований, но подобные работы насчитываются единицами. Казалось бы, что для фабрично-заводских амбулаторий, которые в обязательном порядке должны были представлять годичные отчеты о составе заболеваний рабочих и членов их семей, нетрудно было выделить из общей суммы первичную обращаемость (заболеваемость) самих рабочих и исчислить показатели по классам и выделенным формам на 1000 среднегодового рабочего состава. Если бы это выполнялось в отношении хотя бы более крупных предприятий с числом рабочих: от 500 или от 1000 человек, то при группировке такого материала по производствам мы получили бы ценные данные для дореволюционного периода. Однако это не было осуществлено, и годовые отчеты предприятий не использовались, растворяясь в общей массе сведений, поступивших для сводок главного врачебного инспектора в Петербург.

По материалам исследования И.М. Козьминых-Ланина[64], общая заболеваемость рабочих различных производств Москвы составляла в 1907 г.

Таким образом, по материалам, охватывающим 180 предприятий Москвы, общая заболеваемость рабочих определяется в 2,6 случаях на одного рабочего в год. К сожалению, в работе Козьминых-Ланина не приводится состав заболеваний по классам: и формам болезней. Он дает лишь суммарные сведения.

Работы, специально посвященные общей заболеваемости населения городов в предреволюционный период, крайне скудны и малочисленны. Из числа монографий отметим по Нижнему Новгороду опубликованные в 1909 г. таблицы состава общей заболеваемости за 1907-1909 гг. (по данным амбулаторной обращаемости в городские лечебные учреждения)[66]. К сожалению, весь этот материал, охватывающий в 1909 г. 90 тыс. случаев (по классам и выделенным формам болезней в комбинации с возрастом и полом), остался без надлежащего анализа.

По Красноярску изучение общей заболеваемости за 1908-1912 гг. проделано врачом Н.М. Знаменским в небольшой монографии[67]. Показатель общей обращаемости составляет за указанный период 36 случаев на 100 человек населения в среднем за год. Автор отдает себе отчет в крайней неполноте учета заболеваний. В таблицах содержатся абсолютные данные и экстенсивные показатели (% к итогу заболеваний) по классам и формам болезней.

Оставляя в стороне некоторые другие работы, мы должны еще отметить, что издававшийся Министерством путей сообщения «Отчет о врачебно-санитарном состоянии эксплуатируемых железных дорог»[68] содержит подробную разработку данных об общей заболеваемости железнодорожных рабочих, служащих и членов их семей. Это в подавляющем большинстве городское и поселковое население в количестве более 3-х млн. Общее число заболеваний достигает в 1912 г. 5 млн. На 100 человек железнодорожного населения приходилось в год 160-170 случаев болезни, а на работающих – 240-250 случаев в год[69]. «Отчет» содержит подробные разработки по классам болезней и выделенным формам болезней в интенсивных показателях в группировках по подразделениям железнодорожной службы.

Если статистика общей заболеваемости населения городов и отдельных его социальных групп в дореволюционное время по-настоящему не осуществлялась, то изучению состава коечных больных, т. е. помещенных в больницы (стационары - общие и специальные), уделялось внимание во многих городах, в особенности в Петербурге и Москве.

Данные о коечных больных представляют собой сводку (по классам и выделенным формам болезней) количества больных к началу года, поступивших в течение года, выписанных из больниц и умерших в больнице. Сопоставление чисел умерших с чис­лом всех лечившихся больных позволяет получить коэффициент летального исхода[70].

В Москве в 1910 г. (11 декабря) была произведена специальная «одномоментная» перепись больных, состоявших в городских больницах, домах призрения и пр. Собранные данные разработаны по классам болезней (и по полу), по профессиям больных и по характеру жилых помещений[71].

Материал этот представляет известную ценность. Но сюда не вошли сведения по фабрично-заводским больницам, которые не были в ведении города.

Статистика временной нетрудоспособности промышленных рабочих

После Великой Октябрьской социалистической революции в городах получила большое развитие статистика заболеваемости с временной нетрудоспособностью промышленных рабочих и служащих. В дореволюционный же период эта отрасль санитарной статистики находилась лишь в зачаточном состоянии.

Законодательство царского правительства о страховании рабочих на случай болезни и увечья (закон 1912 г.) являлось чрезвычайно узким и убогим; не говоря о том, что это страхование осуществлялось в значительной мере за счет взносов рабочих, нормы пособий были настолько урезаны, что рабочие в первые годы существования социального страхования прибегали к получению пособий лишь в крайности. Поэтому статистика временной нетрудоспособности до революции вообще не могла правильно отобразить действительный уровень заболеваемости рабочих, тем более что краткосрочные случаи длительностью до 3-4 дней вообще не оплачивались и не попадали в учет и показатели заболеваемости оказывались искусственно заниженными. В дореволюционный период некоторые больничные кассы, осуществлявшие страхование на случай болезни, опубликовали свои отчеты за 1913-1915 гг., в которых содержались иногда данные о составе заболеваемости застрахованных (случаи и дни болезни) по той или иной номенклатуре.

Такие отчеты и сводки появились, например, в Москве по 13 центральным больничным кассам (различных производств), по ряду предприятий в Петрограде, по Луганскому заводу, по брянскому заводу в Бежице и др. Некоторые уже вполне готовые отчеты-сводки, как, например, по Путиловокому заводу (Петроград), подверглись столь свирепому разгрому царской цензуры во время первой мировой войны, что не увидели света.

Обзор данных больничных касс, методика и организация этой отрасли санитарной статистики были освещены по предложению П.И. Куркина автором настоящего очерка в ряде статей в журнале «Общественный врач» в 1916 г. (и затем вышли отдельным изданием уже после февральской революции)[72].

Для 13 центральных больничных касс Москвы первичный материал о заболеваниях (так называемых больничных листков) был подвергнут углубленной разработке (по формам и классам болезней в комбинации с производствами) М.П. Романовым noслe Октябрьской революции по поручению Московской общегородской больничной кассы, созданной по социально-страховому закону Советской власти[73].

Статистика санитарного состояния городов

К сфере санитарной статистики следует, несомненно, отнести и описание санитарного состояния населенных мест. В данном случае рассмотрим санитарное состояние городов.

Монографические описания санитарного состояния отдельных более или менее значительных городов выполнялись неоднократно в течение XIX и XX столетий до революции.

Непосредственно для предреволюционного периода мы должны рассмотреть троякого рода данные по этому вопросу:

1) массовые (почти исчерпывающие) сведения о санитарном «благоустройстве» всех городов России, но по весьма узкой, ограниченной программе;

2) массовые, но неполные сведения анкетного характера;

3) монографические описания некоторых городов различной величины.

Еще в 1842 г. появилось сводное официальное издание «О состоянии (городов России»[74]. Оно представляет собой скудное по содержанию синоптическое перечисление городов (по губерниям) с указанием для каждого города в отдельности (сперва губернский центр, затем уездные города и др.): численности населения, сословного состава, числа домов каменных и деревянных, числа фабрик и заводов, числа рабочих в них, количества «благотворительных заведений». Собственно санитарных сведений здесь нет вовсе, но все же мы считаем не лишенным интереса этот официальный перечень городов.

По всей России исчерпывающие погубернские данные о числе городов, имевших то или иное освещение улиц, о числе городов с водопроводами, канализацией, бойнями и др. печатались в статистических ежегодниках Центрального статистического комитета.

Для иллюстрации приводим сведения по одному из последних ежегодников перед первой мировой войной[75] по России в целом (соответствующие данные в «Ежегоднике» напечатаны по каждой губернии).

Всего городов 1904 г. ............................. 1082

Имели освещение:

электричеством........................................... 74
газом............................................................ 35
керосином.................................................. 868
Имели водопровод.................................. 192
канализацию.................................... 38
бойни................................................. 897

Данные сами за себя говорят и не требуют пояснений.

В 1899 г. появилась более подробная сводка медицинского департамента Министерства внутренних дел о санитарном состоянии городов, основанная на запросах губернаторам по сокращенной программе[76]. Большой том содержит краткое описание каждого города: местоположение, рельеф, геологическое строение почвы, замощение улиц, освещение, источники питьевого водоснабжения, удаление нечистот и пр. Кроме того, по группам городов (по зонально-территориальному признаку) приведены некоторые сводно-статистические данные, включающие показатели естественного движения населения, процент замощения улиц, средние числа жителей на одно домовладение и т.д. и финансовое положение городов. Программа предусматривает также число фабрик и заводов по производствам и их влияние на санитарное состояние городов.

В 1906 г. вышла свободная работа «Города России в 1904 г.», а в 1914 г. опубликована аналогичная работа о городах России в 1910 г.[77].

Массовое (и, по-видимому, исчерпывающее количественно) обследование состояния водоснабжения и канализации городов проведено было в 1909-1910 гг. Главной врачебной инспекцией Министерства внутренних дел России. Сводка сведений появилась в 1912 г.[78].

В этом издании, охватившем не только официально признанные города, но и местечки, негородские поселки с числом жителей от 10000 и более, даны краткие сводки и текстовые изложения по отдельным городам в погубернском порядке. Сводки проведены в группировках городов по их величине (по числу населения). Выясняется, что водопроводы (любого качества) имелись всего в 19% городов, причем из основной массы небольших городов (до 10 тыс. и 10-20 тыс. жителей) было обеспечено водопроводами всего 10%, а из крупнейших городов 86% имели тот или иной водопровод.

Из 1063 охваченных обследованием городов имели сплавную канализацию всего 11 городов, т. е. около 1%.. В 1909-1910 гг. приступлено к сооружению канализации в четырех городах. Кроме того, в 16 городах имелась не общегородская, а частная канализация.

Таковы плачевные результаты «санитарного благоустройства» городов по водоснабжению и канализации.

В 1912-1914 гг., как уже упоминалось выше, Правление общества русских врачей в память Н.И. Пирогова собрало сведения о состоянии врачебно-санитарного дела в городах России. В отношении санитарного «благоустройства» городов программой предусмотрено было сообщение следующих сведений:

A.. Водопровод, имеется ли городской водопровод или частнопредпринимательский, из каких источников берется вода и пр.

Б. Освещение улиц.

B. Замощение улиц.

Г. Медицинский осмотр рабочих и прислуги (как производится).

Д. Ночлежные дома.

Е. Общественные бани.

Ж. Общественные сады, бульвары, площади.

3. Городские и общественные летние колонии для учащихся.

И. Организация особого надзора на ярмарках.

К. Надзор за проституцией.

Л. Удаление отбросов и нечистот, городская или частная канализация, очистка, поля орошения и пр.

Сведения по программе анкеты получены от 224 городов. В сводном объемистом томе, выпущенном в 1915 г.[79], по каждому городу приведены текстовые описания и, кроме того, синоптические таблицы, в которых кратко отмечено по каждому из 224 городов наличие или отсутствие данного объекта санитарного «благоустройства». Сводного же анализа данных, по существу, мы здесь не находим. Но в уже упоминавшейся статье «Некоторые итоги устройства городского врачебно-санитарного дела»[80] Д.Н. Жбанков приводил такие материалы для трех групп городов по величине их:

Даже в крупнейших городах не везде были водопроводы, а канализация была (плохо или хорошо - другой вопрос) устроена меньше, чем в половине этих городов.

Среди же городов с числом жителей от 10 до 50 тыс. канализацией пользовались всего какие-нибудь 3%, т. е. ее, в сущности, не было.

Разумеется, что не только официальное массовое обследование, но и анкета Пироговского общества не давали действительной картины санитарного состояния городов. Для этого требовались не казенные запросы из центра к губернаторам или к городам, а нужно было обследовать фактическое состояние санитарии в городах, хотя бы по сжатой, но вполне определенной программе, отвечающей действительным требованиям гигиенической науки.

В составленных недавно двух монографиях - кандидатских диссертациях: С.Н. Белгородская, Истоки русской санитарной статистики (очерк развития санитарной статистики в доземский период), Москва 1947 и О.В. Гринина, История русской санитарной статистики, Москва 1951[81] - сделан обзор основных работ по санитарно-топографическому описанию городов и по изучению санитарного состояния их. Авторы проделали большую работу по характеристике многочисленных полузабытых описаний населенных мест. Они стремятся отодвинуть начальный период становления отечественной санитарной статистики за много десятилетий до принятого Е.А. Осиповым и П.И. Куркиным рубежа, а именно - расцвета деятельности Казанского медицинского общества.

Частью сюда относятся работы по описанию санитарных условий города, а частью - исследования по санитарному состоянию населения, главным образом по материалам демографической статистики. Авторы, к сожалению, не раскрыли грубо реакционных воззрений даже таких крупных для своего времени деятелей, как И. Пантюхов и Ю. Гюбнер.

Что касается углубленных монографических описаний отдельных городов в санитарном отношении в предреволюционное время, т. е. с начала XX в. до 1917 г., то они представляют собой серию работ, весьма разнородную по методике и качеству. Сюда относятся очерки, составленные санитарными врачами в служебном порядке, диссертационные работы и специальные исследования опытных и крупных авторов. Программы для углубленного санитарного описания населенных мест (медико-топографий) вырабатывались и публиковались неоднократно. Отметим здесь изданную еще в 1870 г. программу доктора мед. С. Ловцова[82]. Программа предусматривала разделы:

I. «Явления жизни». Сюда входит демографическая статистика, средняя продолжительность жизни, физическое развитие (рост призывных), болезненность и смертность.

II. Этнографическое описание: быт, жилища, питание, род занятий, экономическое состояние, сельское хозяйство, промыслы, фабрики, положение рабочих, «причины бедности», причины болезненности и смертности и пр.

III. Топография. Атмосфера, почва, вода, растительность, фауна.

Осуществление подобной программы без массовой статистики общей заболеваемости или осмотров состояния здоровья населения было, конечно, нереальным. В отдельных монографиях авторы более или менее удачно давали описание внешней среды. Для сколько-нибудь крупного города требовалось: изучение загрязнения воздуха, воды, почвы; обследование планировки, жилищных условий, фактического состояния питания разных социальных групп населения; определение причин смерти и показателей общей заболеваемости.

Отдельные энтузиасты давали для того или иного города описание общесанитарных условий по своим наблюдениям. Наиболее реальным показателем санитарного состояния населения являлись демографические данные и сведения о коечных больных, т.е. о лечившихся в больницах. Это, конечно, далеко не то, что дает статистика общей заболеваемости, как обязательная часть санитарной характеристики города. Медико-топографические описания местностей, городов проходили главным образом в диссертационных работах Военно-медицинской академии в Петербурге (ранее называвшейся Медико-хирургической).

В Московском же университете такие темы в докторских диссертациях медицинского факультета встречаются в виде редкого исключения[83].

По Москве в 1915 г. обстоятельное исследование санитарно-гигиенических условий дано в ряде «Очерков по оздоровлению Москвы» А.Н. Сысина[84]. Санитарно-статистический материал в этой работе использован в небольшом объеме в очерке «Охрана жилищ», в котором освещается ужасающая картина состояния московских трущоб, в частности Хитрова рынка. И.А. Вернер в работе «Жилища беднейшего населения Москвы»[85] описывает тяжелые условия быта рабочего и нищенствующего населения Москвы, в частности коечно-каморочные помещения.

Ценное обследование и описание санитарного состояния Петербурга в годы первой мировой войны мы находим в работе 3.Г. Френкеля[86], имеющего большие заслуги в развитии санитарного дела в нашей стране. В своей работе 3.Г. Френкель рассматривает предреволюционный Петроград в следующих отношениях: 1) население; 2) топография и климатические условия; 3) застройка и жилищные условия; 4) коммунальное благоустройство; 5) водоснабжение; 6) санитарный надзор; 7) бюджет города.

Статистические исследования санитарного состояния промышленных предприятий

Особое подразделение санитарного описания городов образуют обследования промышленных предприятий в санитарно-гигиеническом отношении. В Москве такое обследование по весьма обширной программе было выполнено особой «Комиссией для осмотра фабрик и заводов в Москве». В 1882 и 1884 гг. вышли 2 сводных тома, касающихся обработки волокнистых веществ. Они составлены П.А. Песковым, одним из крупных деятелей санитарной статистики нашей страны. Это обследование примыкает по замыслу и программе к аналогичному осмотру фабрик и заводов в уездах Московской губернии, проводившемуся под руководством Ф.Ф. Эрисмана. Работа П.А. Пескова составлена весьма обстоятельно и в некоторых отношениях дает яркую и красочную картину санитарного неблагополучия и эксплуатации рабочих на капиталистических фабриках в 80-х годах в Москве.

Обследование было повторено затем в конце первого десятилетия нашего века, но результаты его появились лишь в частичной обработке в работе В.П. Успенского.

Осмотры фабрично-заводских предприятий в порядке текущего санитарного надзора выполнялись, конечно, повсеместно, но сводной исследовательской работы по этому весьма актуальному вопросу не появлялось, хотя отдельные многочисленные описания содержатся в местных «Санитарных хрониках» и пр.

Состояние городской лечебно-санитарной сети

Статистические сведения о численности медицинского персонала: о числе врачей (по полу), фельдшеров и прочего вспомогательного персонала в городах помещались в годичных «Отчетах о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России»[87]. Здесь приводились данные о числе врачей, фельдшеров и др. по городам для каждой из губерний суммарно, а для выделенных городов особо. Из общего числа врачей в России в 1914 г. на города приходилось 70%, на негородские поселения - 30%. Один врач в среднем обслуживал в городе 1700 жителей, а в негородских поселениях - 23000. Такая колоссальная разница объясняется, помимо других причин, также и тем, что в городах концентрировались частнопрактикующие врачи, а на селе их не было.

Материалы же о количестве лечебных учреждений в упомянутых «Отчетах» главного врачебного инспектора показаны по губерниям суммарно, без расчленения на город и село.

Детальные сведения о состоянии лечебно-санитарной части помещались и в статистических ежегодниках крупных городов.

В связи с Международной гигиенической выставкой в Дрездене в 1911 г. и Всероссийской гигиенической выставкой в Петербурге в 1913 г. были собраны и опубликованы многочисленные данные о состоянии врачебно-санитарного дела в городах в 1910-1913 гг. как в сводной по стране форме, так и по отдельным крупным городским центрам. Отметим как достойное внимания издание из упомянутой серии «Очерк развития и современного состояния общественного здравоохранения и врачебно-санитарной организации г.Москвы», М. 1911 (к Международной гигиенической выставке в Дрездене).

Заключение

Дореволюционная санитарная статистика в городах России сосредоточивалась главным образом на изучении естественного движения населения и описаниях общих санитарных условий в городах.

Углубленные обобщающие исследования причин смерти, в городах в общероссийском масштабе и по отдельным крупнейшим городам не появлялись (за исключением издания Московской городской управы за период 1872-1889 гг.).

В монографиях отдельных авторов прогрессивного направления нашло отражение огромное различие уровней смертности зажиточной буржуазно-капиталистической и чиновно-дворянской верхушки (низкие показатели смертности), с одной стороны, и пролетарских и нищенствующих широких слоев городского населения (высокие, крайне неблагополучные показатели смертности) - с другой.

Основной же раздел санитарной статистики - исследование общей заболеваемости населения - городская санитарная статистика дореволюционной России не смогла осуществить.

Эту нерешенную задачу успешно осуществила наша санитарная статистика в советский период, когда появились крупные по масштабу исследования об общей заболеваемости городского населения.

Благодаря огромному расширению врачебной сети в городах СССР при введении систематического учета заболеваний по данным обращаемости населения в городские амбулаторно-поликлиничеокие учреждения, статистика заболеваемости становится базой для изучения влияния различных факторов на здоровье населения наших городов.

В СССР получила большое развитие клиническая статистика как специальная часть санитарной статистики.

Наряду с этим в советский период создались условия для перехода санитарной статистики городов на более высокую ступень путем проведения массовых осмотров состояния здоровья различных групп населения в порядке диспансеризации и профилактических обследований.

[1] Маркузон Ф.Д. Санитарная статистика в городах предреволюционной России. //Очерки по истории статистики СССР. М.: Госстатиздат. 1955. С. 121-162.
[2] Этот выпуск вышел в свет уже после Октябрьском революции в 1918 г.
[3] См. «Статистический сборник по Петрограду и Петроградской губернии», Петроград 1922
[4] В упомянутом «Сборнике» приведены ежегодные сведения о численности населения Петрограда с 1764 по 1920 г., причем до переписи 1864 г. в основу положены данные ревизий и полицейских учетов
[5] а) Статистический ежегодник г. Москвы 1916 г., б) Москва и Московская губерния, Статистико-зкономический справочник, М. 1929
[6] «Всероссийский Союз Городов». Материалы по вопросу о производстве всероссийской переписи городского и поселкового населения, Москва 1916
[7] «Всероссийский Союз Городов». Материалы по вопросу о производстве всероссийской переписи городского и поселкового населения, Москва 1916,стр. 11
[8] Без Привислинских губерний и без Финляндии
[9] П.И. Куркину принадлежат многочисленные работы по демографической статистике, в частности и по детской смертности в городах и уездах. Данные о возрастном составе населения в Москве и губернии анализируются в его работе «Санитарно-статистические таблицы». Объяснительный текст и числовые сведения, М. 1910, стр. 13—15
[10] См. П.И. Кvpкин. Статистика движения населения в Московской губернии в 1883—1897 гг., Москва 1902
[11] См. Е. 3. Волков, Динамика народонаселения СССР за 80 лет, ГИЗ, 1930. Здесь дается развитие численности городского и сельского населения в отдельности с 1850 по 1930 г. по СССР; А.Г. Рашин, Динамика численности и процессы формирования городского населения России в Х!Х и начале XX вв. «Исторические записки», т. 34.. Москва, 1950. (Даются сведения о городском населении с 1811 по 1914 г.).
[12] См. «Труды Совещания по текущим вопросам санитарной статистики 14-16 апреля 19)0 г. в Москве при Правлении Пироговского Общества», Москва 1910, стр. 56-69.
[13] «Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова». Труды Совещания по санитарным и санитарно-статистическим вопросам, М. 1912; доклад В.П. Успенского, Об основных задачах городских Санитарных бюро в области санитарной статистики, стр. 239.
[14] «Статистика Российской Империи. Движение населения Европейской России за 1910 г. Центральный Статистический Комитет Министерства Внутренних Дел». Петроград 1916, стр. 2.
[15] См. «Смертность младенцев в возрасте от рождения до 1 года в 1909, 1910 и 1911 гг. в Ёвроп. России», изд. Центр, статистич. комитета, СПБ. 1914. (То же, за 1912 г. — сводка выпущена в 1918 г.).
[16] См. С. А. Новосельский, О различиях в смертности городского и сельского населения Европейской России, Москва 1911, стр. 21.
[17] См. С.А. Новосельский, Смертность и продолжительность жизни в России, Петроград 1916.
[18] М.Птуха, Смертнiсть у Росii и на Украiнi, ЦСУ УССР, Харкiв- Кiiв 1928.
[19] Там же, стр. 145-146.
[20] См. В.Андроссов, Статистическая записка о Москве, Москва 1832, 185 стр; См. М. Гастев, Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы, ч. 1, Москва 1841 г. (В этой работе население Москвы в 1782 г. определяется в 125 тыс. постоянных жителей и в 1834—1840 гг. в 335 000. Дается число умерших по возрастным группам, по полу, по причинам смерти и сословиям)
[21] См. Ю. Гюбнер, Статистическое исследование санитарного состояния С. Петербурга в 1870 г., СПБ. 1872 и План С. Петербурга в санитарном отношении, СПБ. 1877
[22] См. И.Пантюхов, Причины болезней киевлян, изд. Киевск. губ. Статистического Комитета, Киев 1877.
[23] См. И.Н. Матвеев, Гор. Саратов в санитарном отношении в 1906 г. Отчет санитарного врача, Саратов 1908.
[24] Они принадлежат д-ру Н.П. Соколову и выведены за пятилетие 1894-1899 гг.
[25] Наши вычисления.
[26] Наши вычисления
[27] Д.Ч. Уиппль и С.А. Новосельский. Основы демографической и санитарной статистики. М., 1929, стр.517 (Приводимое в тексте сопоставление принадлежит С.А. Новосельскому)
[28] Исчислено нами по материалам «Статистического справочника по Пет­рограду», 1919.
[29] См. «Естественное движение народонаселения в г. Риге с 1881 по 1911 г.», Рига 1913.
[30] См. М.В. Птуха. Население Киевской губернии, Киев 1925.
[31] См. «Смертность младенцев в возрасте от рождения до 1 года в 1909,1910 и 1911 гг. в Европ. России». СПБ. 1914 (Статистика Российской Империи XXXII).
[32] См. «Записки Императорского русского географического общества по отделению статистики», т. 1. под ред. А. Артемьева, СПБ.,1866.
[33] И. Пантюхов, Опыт санитарной топографии & статистики Киева, изд.Киевского губ. стат. Комитета, Киев 1877, стр. 199.
[34] Дело в том, что смертность младенцев в Воспитательном доме была исключительно высока и исчислялась методически неправильно. Включение числа умерших грудных детей Воспитательного дома Москвы в общее количество умерших младенцев до 1 года значительно повышало показатель детской смертности, и городская статистика стремилась давать коэффициент смертности до 1 года без детей Воспитательного дома.
[35] «Смертность грудных детей в г. Риге с 1881—1911 г.», Рига 1913
[36] Общество охранения народного здравия в Петербурге, профсоюзы и пр
[37] См. д-р Н.А. Вигдорчик, Детская смертность среди петербургских рабочих (по данным анкеты), М. 1914
[38] См. там же, стр. 29
[39] Исчислено нами по абсолютным данным сводки «Движение населения в Европ. России за 1910 г.», Центр, стат. комитет МВД, Петроград 1916
[40] М.В. Птуха,Еволюция смертности на Украiнi до початку першо п'ятилiтки, Всеукр. Акад. наук, Журнал Медичн. Циклу т. II, вып. IV, 1932, Kиi'b
[41] См. И.Ф. Шевченко, Смертность населения С.-Петербурга по возрастным группам в зависимости от занятий, Петербург 1904 (Военно-медицинская академия).
[42] См. Д. Уиппль и С.А. Новосельский, Основы демографической и санитарной статистики, М. 1929, стр. 291 (цитируемый раздел принадлежит С.А. Новосельскому).
[43] В.И. Биншток, Санитарная статистика в новом городском управлении. Всероссийский союз городов, М. 1917, стр. 14.
[44] См. Смертность населения г. Москвы в 1872—1889 гг., Составлено стат.отделением Московской городской управы, М. 1891, 158 стр. текста и 25 стр. таблиц
[45] См. Н.П. Васильевский, Движение населения в г. Баку и причины его смертности в 1908-1910 гг., стр. 1-74
[46] В.И. Биншток, Санитарная статистика в новом городском самоуправлении, Всероссийский союз городов, М. 1917.
[47] Это относится к городам, так как в сельских местностях вольнопрактикующих врачей не было (кроме редчайших исключений: см. А. Орловский,В защиту вольной деревенской практики, «Земский врач» № 40-41, 1893).
[48] См. Труды совещания 31.III-3.IV - 1912 г., стр. 242.
[49] См. «Медицинская статистика и география как отдельные отрасли общественных наук и методы статистического исследования в области медицины», Лекции прив.-доц. П. А. Пескова, Казань 1874, 92 стр.
[50] Биографический словарь профессоров и преподавателей Казанского университета за 100 лет (1804-1904), Казань 1904 (под ред. Н. П. Загоскина).
[51] См. Труды четвертого съезда русских естествоиспытателей в Казани, происходившего с 20 по 30 августа 1873 г., вып. 6-й. Статистико-гигиеническое отделение секции научной медицины, Казань 1875.
[52] Записка о деятельности Общества врачей в Казани», Казань 1873, стр. 16.
[53] См. Русская земская медицина, М. 1899, стр. 135
[54] См. Сборник по городскому врачебно-санитарному делу, Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова, Москва 1915
[55] См. Д.Н. Жбанков, Некоторые итоги устройства городского врачебно-санитарного дела, журнал «Общественный врач» № 7—8, 1915 (процентные отношения вычислены нами; у автора даны абсолютные числа)
[56] См. М.С. Оницканский, О распространении холеры в России, СПБ. 1911, 116 стр. 150
[57] См. Сборник монографий по дифтерии под ред. Ф.М. Блюменталя и М.М. Грана, отд. II, Эпидемиология, Москва 1914
[58] См. С.П. Порфирьев, Сифилис в Европейской России, СПБ. 1911
[59] См. В.И. Биншток и Н.А. Иванов, Очерк главнейших острозаразных болезней « С.-Петербурге за 25 лет 1887-1911 гг., Петроград 1914
[60] См. В.И. Биншток, Смертность в С.-Петербурге и главные болезни по данным городских больниц, СПБ. 1906.
[61] См. В.П. Гравировский, Сыпной тиф в Сызрани, Вестн, обществ, гигиены № 9-10, 1904.
[62] В.П. Гравировский, Общая теория развития холерных эпидемий. Вестн. обществ, гигиены, 1911.
[63] См. Матерiяли санiгарноi статистики Украiни 1876-1914 pp. Xapкiв 1926.
[64] См. И.М. Козьминых-Ланин, Врачебная помощь фабрично-заводским рабочим г. Москвы, Москва 1912.
[65] Исчислено нами по 180 предприятиям с числом рабочих около 60000.
[66] См. Таблицы о движении населения и заболеваемости по Нижнему Новгороду за 1907-1909 гг., Нижний Новгород 1910, стр. 208.
[67] См. Н.М. Знаменский, Материалы к вопросу о заболеваемости населения г. Красноярска, Красноярск 1916, 89 стр.
[68] См. Отчет о врачебно-санитарном состоянии эксплуатируемых железных дорог за 1912 г., СПБ. 1915, 243 стр.
[69] Как с сохранением трудоспособности, так и с временной нетрудоспособностью
[70] Методика его исчисления вызывает споры и до настоящего времени в статистической литературе
[71] См. В.П. Успенский, Перепись больных и призреваемых в лечебных, родовспомогательных и благотворительных учреждениях Московской городской управы И.XII.1910 г., М. 1912
[72] См. Ф.Д. Маркузон, Очерки статистики болезненности по данным страховых больничных касс, Москва 1917
[73] См. М.П. Романов, Статистика болезненности с утратой трудоспо­собности фабр, заводск. рабочих, Москва 1919
[74] Статистические таблицы о состоянии городов Российской империи, СПБ. 1842 (статистическое отделение Министерства внутренних дел).
[75] См. Статистический ежегодник России 1912 г., СПБ. 1913. Следует также упомянуть 7-томное издание «Городские поселения Российской империи», СПБ. 1860—1864
[76] Санитарное состояние городов Российской империи в 1895 г., СПБ. 1899; см. также П.А. Грациаяов, Очерк врачебно-санитарной организации русских городов, Минск 1899.
[77] Города России в 1904 г., Центральный статистический комитет МВД, СПБ. 1906, 462 стр.; Города России в 1910 г., СПБ. 1914.
[78] Водоснабжение и способы удаления нечистот в городах России, изд. Управления главного врачебного инспектора МВД, СПБ. 1912, 270 + 215 стр.
[79] См. Сборник по городскому врачебно-санитарному делу в России. Обработал для печати Д.Н. Жбанков, Москва 1915
[80] Журнал «Общественный врач» № 7-8 1915 (процентные отношения вычислены нами; у автора - абсолютные числа)
[81] Кандидатские диссертации, Москва, Центральная медицинская библиотека
[82] См. «Медико-топографический сборник», изд. Медицинского департамента, СПБ. 1870.
[83] См. В.Н. Терновский, Библиография диссертаций медицинского факультета Московского университета, изд. Академии медицинских наук СССР, Москва 1949.
[84] Известия Московской городской думы за 1915 г.
[85] Известия Московской городской думы, № 10, 1902.
[86] См. 3.Г. Френкель, Петроград периода войны и Революции. Санитарные условия и коммунальное благоустройство, Петроград 1923.
[87] В изданиях Центрального статистического комитета также помещались сведения о медицинской сети и числе врачей в городах. Следует здесь отме­тить, что за 1915—1917 гг. данные о состоянии медицинской помощи и о заболеваемости разработаны и сведены в издании Наркомата здравоохранения РСФСР: Статистические материалы по состоянию народного здравия и организации медицинской помощи в СССР за 1913-1923 гг., Москва 1926.

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (2004-2012)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (2004-2012)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)