4.5. Российская смертность на фоне других постсоветских стран

Выше уже отмечалось, что динамика ожидаемой продолжительности жизни после 1985 г. имеет колебательный характер. Он был задан антиалкогольной кампанией 1985-1987 гг. Рост продолжительности жизни в период этой кампании сменился драматическим падением в 1990-1994 гг., затем началось новое увеличение продолжительности жизни, которое продолжалось до 1998 г., а в 1998-2001 гг. продолжительность жизни снова уменьшалась (рис. 4.1). В какой мере эти затухающие колебания есть единый процесс и связаны между собой, а в какой обусловлены конкретными явлениями в социальной и экономической жизни России?

Ответить на этот вопрос помогает сравнение ситуации в России с ситуацией в других бывших европейских республиках СССР, тоже прошедших через антиалкогольную кампанию, но затем развивавшихся по-разному: в Белоруссии, Латвии, Литве, Украине и Эстонии³⁶.

С середины 60-х и до начала 80-х годов во всех этих странах происходило снижение ожидаемой продолжительности жизни мужчин. Оно носило устойчивый характер, лишь немного ускоряясь в годы эпидемий гриппа³⁷ или замедляясь в годы, когда предпринимались вялые попытки ограничить потребление алкоголя в стране³⁸ (в начале 70-х и в 1981 г.). Продолжительность жизни женщин в Литве и Белоруссии оставалась почти неизменной, а в остальных странах снижалась, но очень медленно (рис. 4.8). Пунктирные линии на рисунке отражают линейную аппроксимацию тренда продолжительности жизни в 1965-1981 гг. ³⁹, а в табл. 4.12 представлены показатели среднегодового снижения продолжительности жизни и ее уровни, сложившиеся к началу 1980-х годов в каждой из 6 стран.

Таблица 4.12. Среднегодовое снижение ожидаемой продолжительности жизни при рождении в 1965-1980 гг. и ее уровень около 1980 года в шести странах, лет

Период с 1981 г. по 1983 г. выглядит как короткий период относительной стабильности, и даже снижения уровня смертности, что, возможно, было следствием очередного повышения цен на алкоголь и отсутствия значительных эпидемий гриппа. Но в 1983-1984 гг. продолжительность жизни вновь снизилась.

Рисунок 4.8. Динамика ожидаемой продолжительности жизни в 6 странах. 1961-2002 гг., лет

Энергичная антиалкогольная кампания началась в мае 1985 г. и сопровождалась очень существенным ростом продолжительности жизни и мужчин, и женщин. К 1988 г. продолжительность жизни мужчин выросла в России по сравнению с 1981 г. более чем на 3 года, в том числе на 2 года - вследствие снижения смертности от несчастных случаев. Сходные изменения наблюдались и в других рассматриваемых странах: в Белоруссии прирост составил 1,7 года, в Латвии - 3,0 года, в Литве - 2,4 года, в Украине - 2,1 года, в Эстонии - 2,3 года. И повсюду от 40 до 65 процентов роста продолжительности жизни были результатом снижения смертности от несчастных случаев.

Продолжительность жизни женщин в этот период в 5 из 6 стран возросла на 0,8-1,1 года и только в Белоруссии, после общего для всех стран колебания, практически вернулась к уровню начала 80-х годов.

Снижение смертности продолжалось недолго, и уже в 1988 г., т.е. до полного окончания антиалкогольной кампании, возобновился ее рост, который резко ускорился в начале 90-х годов. С 1991 по 1994 г. продолжительность жизни мужчин в России снизилась более чем на 6 лет, а женщин - на 3 года. Внешние причины смерти и болезни системы кровообращения, которые предопределили снижение продолжительности жизни в 1965-1980 гг., а затем ее рост во время антиалкогольной кампании, теперь снова сыграли решающую роль в ее новом падении.

В то же время уровень смертности в 1993-1996 гг. был практически таким, каким его можно было ожидать, если экстраполировать долговременный тренд 1965-1981 гг. (рис. 4.8). Именно в тот период сложилась устойчивая тенденция роста смертности, главным образом мужчин, в России, других европейских республиках бывшего СССР и, в меньшей мере, в большинстве стран Восточной Европы. Сходство тенденций позволяет думать, что ухудшение ситуации в области смертности было вызвано одними и теми же общими для всех этих стран долгосрочными факторами роста смертности. Колебание, начавшееся в 1985 г., также затронуло все страны - видимо, злоупотребление алкоголем было одним из этих долгосрочных факторов, действие которого было на время приостановлено. Интересно отметить, что в соседних "социалистических" странах Восточной Европы, имевших сходные с советскими проблемы смертности (например, в Венгрии или Польше), подобных колебаний в это время не было, там сохранялась затяжная стагнация. И, конечно, ничего подобного не наблюдалось в Западной Европе, скажем, в Англии или Франции, где продолжался устойчивый рост ожидаемой продолжительности жизни.

Синхронность динамики ожидаемой продолжительности жизни в шести постсоветских странах отмечалась до 1994 г. Кривые, описывающие динамику ожидаемой продолжительности жизни в Белоруссии, Латвии, Литве, России, Украине и Эстонии, имели практически одну и ту же форму (рис. 4.8). При этом достаточно хорошо известно, что экономические и социальные процессы в 6 странах развивались по-разному. Скажем, по оценке Европейского Банка реконструкции и развития, накопленные к 1995 г. потери ВВП составили в Белоруссии 28% от уровня 1990 г., в Эстонии - 34%, в России - 35%, в Литве - 44%, в Латвии и на Украине - 50%⁴⁰.

Это позволяет предположить, что рассматриваемые страны все еще были объединены действием одного или нескольких общих факторов, возможно, просто все еще испытывали инерцию начавшегося в 1985 г. резкого колебания. В частности, объяснение синхронности динамики показателей смертности в шести странах хорошо вписывается в гипотезу "отсроченных смертей" в группах риска, которая, применительно к России, была обоснована в ряде публикаций, в том числе и в предыдущем, восьмом ежегодном докладе "Население России 2000"⁴¹. Если механизм "отсроченных смертей" действовал в России, то он не мог не действовать и в других странах, переживших краткосрочную антиалкогольную кампанию.

Конечно, едва ли можно утверждать, что рост показателей смертности в первой половине 1990-х годов полностью объясняется "отложенными смертями". Даже если считать, что в этот период восстановилась роль главных причин смерти, потесненных во время антиалкогольной кампании, нельзя не видеть и роста смертности от ряда хронических болезней - анемии, болезней поджелудочной железы, сахарного диабета, цирроза печени у женщин, эпилепсии, язвы желудка и кишечника и т.д. (рис. 4.9). Этот рост затронул в основном хронических больных, чья жизнь непосредственно зависит от работы системы здравоохранения и обеспеченности медикаментами, и был, скорее всего, прямым следствием экономического и социального кризиса переломных лет. К последствиям кризиса можно отнести и подъем смертности от причин более свойственных XIX веку, чем второй половине XX в. В 90-е годы резко возрастала смертность от острых инфекций органов дыхания и гриппа, пневмонии, дифтерии (1993-1995 гг.), а также туберкулеза. Правда, рост заболеваемости туберкулезом в 80-е - 90-е годы отмечался во многих европейских странах. Особенность России и некоторых других постсоветских государств заключается в быстром росте смертности от этой болезни.

В то же время, нельзя не учитывать, что все только что упомянутые причины смерти ответственны за сравнительно небольшое абсолютное число смертных случаев и в России, например, объясняют не более 7% снижения в 1988-1994 гг. продолжительности жизни мужчин и менее 4% - женщин.

Рисунок 4.9. Рост стандартизованных коэффициентов смертности от некоторых хронических болезней, Россия, 1987-1998 гг., 1987 г. = 1

В середине 1990-х годов нисходящая динамика ожидаемой продолжительности жизни в постсоветских странах сменилась восходящей, начался довольно быстрый рост этого показателя.

В России с 1994 по 1998 г. продолжительность жизни мужчин выросла на 3,8 года, а женщин - на 2,0 года. По скорости изменения показателей смертности эти годы сравнимы с периодом антиалкогольной кампании. Снизилась смертность от всех основных групп причин смерти. Примерно 39% роста продолжительности жизни - результат снижения смертности от несчастных случаев и примерно 34% - снижения смертности от болезней системы кровообращения. Для женщин соответствующие доли составили 23% и 47%. Снижение смертности компенсировало примерно 60% потерь продолжительности жизни в результате роста смертности взрослых в 1991-1994 гг. (Как отмечалось, смертность детей в России в течение последних 20 лет в основном плавно снижалась).

В Латвии, Литве и Эстонии рост уровня смертности также прекратился после 1994 г., а на Украине - после 1995. Устойчивый рост продолжительности жизни в Латвии и Эстонии продолжался три года: с 1995 по 1997 г., а в Литве не прерывался до 2000 г. (последние имеющиеся у нас данные). За это время продолжительность жизни мужчин в Латвии увеличилась на 3,8 года, а женщин на 1,8 года, в Эстонии на 3,7 у мужчин и на 2,9 у женщин. В России за те же три года продолжительность жизни мужчин и женщин увеличилась также - на 3,4 и 1,7 года соответственно, а в Литве - на 3,1 и 1,9 года. На Украине, где устойчивый рост продолжался также три года, но с 1996 по 1998 г., продолжительность жизни мужчин возросла на 2,0 года, а женщин - на 1,1 года. Только в Белоруссии снижение продолжительности жизни продолжалось до 1999 г. Правда, в 1996 г. продолжительность жизни мужчин немного возросла по сравнению с 1995, но в 1997 г. снижение возобновилось; у белорусских женщин рост продолжительности жизни на 0,2 года зафиксирован в 1998 г., но уже в 1999 г. она сократилась на 0,5 года. Таким образом, во второй половине 1990-х годов картина изменений смертности в 6 странах стала более сложной, и отмечавшееся ранее сходство динамики этого показателя оказалось нарушенным.

К концу десятилетия различия стали еще более очевидными. В 1998 г. рост продолжительности жизни в Латвии и Эстонии ненадолго прекратился, и продолжительность жизни уменьшилась: в Латвии - на 0,2 года, как у мужчин, так и у женщин; в Эстонии - у мужчин на 0,3 года, у женщин - на 0,6 года. Но в 1999 г. рост продолжительности жизни возобновился. А в Литве не было и кратковременного снижения показателя.

В России в 1998 г. рост продолжительности жизни лишь замедлился, но в 1999 г. началось ее сокращение. В течение года продолжительность жизни мужчин уменьшилась на 1,5, а женщин - 1,0 года. В отличие от Латвии и Эстонии, снижение продолжительности жизни здесь не прекратилось и в последующие годы. На Украине сходные изменения произошли в 1999-2000 гг., когда продолжительность жизни мужчин сократилась на 0,74 года, а женщин - на 0,24 года (рис. 4.8).

В целом постсоветские страны одна за другой преодолевают инерцию колебания, заданного антиалкогольной кампанией, но в России динамика продолжительности все еще сохраняет колебательный характер. Механизм такой устойчивости колебаний пока не ясен, а попытки объяснить новый цикл колебаний очевидными конъюнктурными изменениями оказываются мало эффективными. Например, как уже отмечалось в предыдущем докладе⁴², характер месячной динамики чисел умерших в России не подтверждает гипотезы о наличии связи между повышением уровня смертности и финансовым кризисом 1998 г.

Основные изменения в смертности во всех 6 странах связаны с рабочими возрастами. Повсеместно они определяются прежде всего динамикой смертности от несчастных случаев и болезней системы кровообращения. Но былое сходство динамики смертности по причинам и возрастам сейчас в основном нарушено. Например, вклад сдвигов в смертности от туберкулеза в изменение продолжительности жизни мужчин в Белоруссии, России и Украине отрицателен и достаточно велик (-0,10 - -0,24 года), в Эстонии - тоже отрицателен, но много меньше, чем в России и на Украине, а в Латвии и Литве - положителен. Таким образом, можно предположить, что, начиная с 1995 г., какие-то специфические для каждой страны факторы смертности стали приобретать большее значение, чем последствия антиалкогольной кампании или же долгосрочные факторы роста смертности.

Естественно предположить, что такие специфические факторы действовали на уровень смертности и продолжительности жизни не непосредственно, а через изменения структуры причин смерти. В первой половине 1990-х годов относительный вклад различных причин смерти в изменение ожидаемой продолжительности жизни в рассматриваемых странах был довольно близок (табл. 4.13⁴³). Эта близость подтверждается расчетом коэффициентов корреляции между структурами изменения продолжительности жизни за счет отдельных групп причин смерти, которые оказались достаточно высоки во всех странах (табл. 4.14).

Таблица 4.13. Относительный вклад отдельных причин в изменение продолжительности жизни в 1991-1994 гг.* по причинам смерти, %

* Украина - 1991-1995

Таблица 4.14. Коэффициенты корреляции между структурами изменения продолжительности жизни по причинам смерти в 1991-1994 гг.

Но такой же расчет, выполненный за более длительный период после 1991 г. - до 1999 г. или до 2000 г., в зависимости от наличия данных, дает иные результаты. Они приведены в табл. 4.15, где страны расположены в порядке убывания сходства с Россией.

Таблица 4.15. Коэффициенты корреляции структурами изменения продолжительности жизни по причинам смерти с 1992 до конца 1990-х гг.

В отличие от предыдущей табл. 4.14, в табл. 4.15 для мужчин четко выделяются две группы стран. Первая - Россия, Белоруссия, Украина, вторая - Латвия, Литва, Эстония. Каждая группа характеризуется высоким сходством структур изменения продолжительности жизни внутри группы и низкими или отрицательными коэффициентами корреляции между группами. Для женщин ситуация несколько иная: структуры изменения продолжительности жизни во второй группе для Литвы и Эстонии также достаточно сильно различаются между собой.

Не удивительно поэтому, что все более заметными становятся и различия в динамике смертности и продолжительности жизни в двух группах стран. Если сравнить продолжительность жизни в конце 1990-х годов, с той, которая может быть предсказана на основе экстраполяции долговременного тренда (см. рис. 4.8), то обнаруживается значительное расхождение в тенденциях изменений смертности и продолжительности жизни в России, на Украине и в Белоруссии, с одной стороны, и в странах Балтии, с другой (табл. 4.16).

Таблица 4.16. Сравнение продолжительности жизни в 2000 г. с уровнем предсказанным на основе экстраполяции тренда 1965-1981 гг.

Данные статистики смертности за 2000 г. еще не опубликованы. Приводятся показатели базы данных Европейского регионального бюро ВОЗ

В России, на Украине и в Белоруссии положение дел у мужчин немного лучше, чем можно было ожидать, опираясь на тенденции смертности 1965-1981 гг., а у женщин практически совпадает с предсказанием или даже отклоняется от него в худшую сторону. Особенно неблагоприятна ситуация в Белоруссии, где рост смертности продолжался, практически, до 1999 г., а в 2000 г. по данным ВОЗ⁴⁴, продолжительность жизни увеличилась на 1,1 года у мужчин и на 0,7 - у женщин.

Уровень продолжительности жизни в Балтийских странах, напротив, заметно выше экстраполированного, особенно для мужчин.

По-видимому, страны Балтии все больше освобождаются от инерции, заданной сначала неблагоприятной тенденцией эволюции смертности в СССР в 60-е - 70-е годы, а затем антиалкогольной кампанией середины 1980-х годов, наращивают способность противостоять тем факторам роста смертности, которые определяли снижение продолжительности жизни в 1965-1980 годах, и переходят на траекторию, которая сближает их со странами Западной Европы.

А вот Россия, Украина и Белоруссия все еще остаются на прежней траектории движения, а значит, не готовы ни блокировать действие прежних факторов смертности, ни эффективно противостоять новым вызовам.

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса), Россия - www.osi.ru
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org
Программы MOST (Management of social transformations) ЮНЕСКО - www.unesco.org/most