… о коронавирусе в Средней Азии

По официальным данным, страны Средней Азии побеждают в бою с Covid-19: Таджикистан уже победил, в Туркменистане вируса вообще не было. Казахстан, Узбекистан и Киргизия держат руку на пульсе. В реальной жизни все не так. Автор не делает прогнозов, но уверен, что вирус сделал для ослабления местных диктатур больше, чем все диссиденты.

Если верить официальным источникам, то в отношении двух среднеазиатских государств, по сути, писать не о чем: Таджикистан недавно объявил, что он уже победил коронавирус и не фиксирует в последние недели новых случаев заражения, а в Туркменистане вируса вообще не было. Оставшаяся тройка, Казахстан, Узбекистан и Киргизия, как рассказывается, держат руку на пульсе и побеждают в бою с пандемией.
Однако есть также и реальная жизнь, а в ней страны региона справляются с ситуацией гораздо хуже. Даже самая богатая из пяти республик, Казахстан, отреагировала на первый удар пандемии полным хаосом.

Казахстан ищет козла отпущения
«Covid-19 показал, что ни один из институтов нашего государства не может работать в кризисной ситуации. В июле воцарилась полная анархия, все были предоставлены сами себе, — рассказывает независимый казахский аналитик Досым Сатпаев. — В аптеках возник дефицит лекарств: не только специальных, но и самых простых, от простуды. Больницы не разработали процедуры, врачи не знали, что делать с нарастающим количеством пациентов. В результате доверие к властям, которое и без того было низким, упало практически до нуля».
Хотя Казахстан первым в регионе выявил у себя случаи заражения и ввел ограничительные меры, вначале руководство страны старалось скрыть темпы роста заболеваемости. «Если только это было возможно, врачи под давлением властей указывали в качестве причины смерти воспаление легких, хотя оно часто выступает следствием присутствия в организме вируса, — рассказывает Сатпаев. — Потом статистику искажать перестали, и внезапно количество смертей от коронавируса резко увеличилось».
Требовалось найти козла отпущения. Выбор пал на министра здравоохранения Елжана Биртанова. Он покинул пост в июне, сам заразившись covid-19. Изначально он планировал сделать перерыв на лечение, но после выздоровления к работе не вернулся. В августе по обвинению в коррупции арестовали его заместителя, а в октябре задержали Биртанова. Сейчас он находится под домашним арестом в ожидании процесса. Адвокат чиновника заявляет, что суд продлил срок ареста, не указав никакой веской причины. Как пишет портал «Литер», в ноябре с открытым письмом в защиту экс-министра выступили ведущие казахстанские медики.
Сатпаев убежден, что привлекать к ответственности одного человека бессмысленно. «Вина лежит на всем правительстве, — полагает он. — Наш президент вначале рассказывал, как нам следует бороться с коррупцией, а потом объяснял медлительность властей в противостоянии эпидемии сложными антикоррупционными процедурами. Коронавирус оказался более эффективным, чем оппозиция: всего за несколько месяцев он обнажил слабость нашего руководства».
В начале февраля в Казахстане запустили прививочную кампанию. Пока используется российский «Спутник V», но, как уверяет правительство, близятся к завершению работы по созданию казахской вакцины. Однако поскольку правительство доверием не пользуется, то и за прививками очереди не выстраиваются.
Сатпаев предполагает, что одна из причин скептического отношения к вакцинированию кроется в популярности антипрививочного движения и в целом теорий заговора. Заверений властей в том, что вакцины безопасны, недостаточно. Казахи перестали верить своему руководству, хотя, как язвительно отмечает эксперт, бунтуют они пока в основном в Фейсбуке.
Осенью прошло несколько небольших демонстраций в старой и новой столице, но на январских выборах одержала победу партия «Нур Отан» бывшего президента Нурсултана Назарбаева, который продолжает, как многие считают, управлять страной из-за спины Касыма-Жомарта Токаева. Перспектива взрыва общественного недовольства тем не менее становится все более вероятной.
Спровоцированное пандемией резкое падение нефтяных цен пошатнуло финансовое положение Казахстана, что осложнило запуск программ помощи. ВВП на душу населения в Казахстане в несколько раз выше, чем в соседних странах (9 700 долларов, для сравнения, в Таджикистане этот показатель составляет 1 тысячу), однако, до процветания далеко. Мало кто из казахстанцев может похвастаться сбережениями, а за чертой бедности, по официальным данным, живет 800 тысяч человек. Независимые организации, такие, как Всемирный банк, считают, что эта цифра может быть в несколько раз больше.

Киргизия держится на врачах
Пандемия не пощадила власти Киргизии. Проведенные в октябре парламентские выборы граждане назвали фальсифицированными. В столице несколько дней продолжались протестные выступления, после чего Центральная избирательная комиссия аннулировала результаты голосования. Президента Сооронбая Жээнбекова сменил на посту выпущенный протестующими из тюрьмы Садыр Жапаров, которого считают народным трибуном. То, как правительство справлялось с эпидемией, несомненно, оказало воздействие на общественные настроение накануне выборов и после них.
Весной ситуацию в Киргизии наблюдал Михал Мадейский (Michal Madeyski) — координатор Медицинской группы реагирования Польского центра международной помощи, которую направили в Среднюю Азию по просьбе ВОЗ. Он подчеркивает, что борьба с коронавирусом велась благодаря самопожертвованию и изобретательности врачей. «Мы все учились бороться с пандемией. Даже в богатых развитых странах не было четких процедур, а в Киргизии еще недоставало техники, аппаратов ИВЛ, кислородных баллонов. Обойти эти ограничения удавалось лишь благодаря находчивости медиков», — рассказывает Мадейский.
Один раз он был свидетелем ситуации, когда врачи в Бишкеке, не имея кислорода необходимой концентрации, придумали, как соединить разные баллоны, чтобы пациент мог получать его в необходимом виде. «Они использовали трубки, пластырь, как-то все это работало, больной выжил. Возможно, без этого приспособления он бы погиб. В ЕС такое бы не прошло, никто бы не позволил использовать нечто, что не соответствует никаким нормам. Там никто это не проверял, а выхода не было. Киргизские врачи стоят перед сложным выбором: или нарушать нормы, но спасать жизни, или отказываться от лечения из-за отсутствия оборудования. Понятно, что первый вариант лучше».
О медиках Мадейский не может сказать ни одного дурного слова и, напротив, восхищается их самоотдачей, но к киргизской системе здравоохранения и политикам, которые за ней стоят, у него есть вопросы: «У меня сложилось впечатление, что наш приезд был призван служить пропаганде успеха. На пресс-конференциях проправительственные СМИ формулировали вопросы так, чтобы мы были вынуждены похвалить власть. Например: „Что показывает, как хорошо киргизские врачи были готовы к борьбе с пандемией?". Журналисты независимых порталов старались, в свою очередь, доказать, что все провалы — это результат деятельности правительства. Приходилось потрудиться, чтобы, отвечая, указать на неимоверные усилия врачей, а одновременно затронуть проблему недостатка техники, отсутствия процедур и в целом — организационного хаоса в системе здравоохранения, много лет не получавшей достаточного количества средств».

Ага Хан спасает таджиков
Мадейский был в Киргизии во второй половине апреля, когда там объявили локдаун. Перемещение между регионами ограничили, закрыли школы, магазины, границы. Власти справлялись с пандемией с переменным успехом, но хотя бы не говорили, что ее нет.
В конце мая миссия Польского центра международной помощи отправилась в Таджикистан. Коронавирус уже свирепствовал по всему миру, а там сообщалось лишь о первых случаях заражения. В середине мая в атмосфере скандала со своего поста ушла представитель ВОЗ в Таджикистане Галина Перфильева. Выяснилось, что она помогала властям в Душанбе скрывать реальное положение дел, заявляя, в соответствии с официальной линией, об отсутствии заболевших. На сложные вопросы независимых СМИ, то есть информационного агентства «Азия-Плюс» и таджикской службы «Радио Свобода» (организация внесена Минюстом РФ в список иноагентов, прим. ред.) она просто не отвечала.
Когда правительство признало, что коронавирус в стране есть, все границы уже были закрыты соседями, а самолеты не летали. Партнеры Таджикистана во главе с Россией в одностороннем порядке решили от него отгородиться. Таджикские больницы были переполнены, не хватало лекарств и оборудования.
У членов польской миссии сложилось впечатление, что официальный Душанбе согласился их принять лишь под международным давлением. «Директора больниц спрашивали, зачем мы приехали, ведь они отлично со всем справляются, но их подчиненные и пациенты принимали нас с распростертыми объятиями», — рассказывает Мадейский.
Он говорит, что продолжает поддерживать контакты с людьми, с которыми тогда познакомился, ведь борьба за человеческие жизни сближает. Свою признательность врачам демонстрировали также местные жители. В столице членов миссии приняли холодно, но в Горно-Бадахшанской автономной области атмосфера была совсем иной. «Там даже представители администрации встречали нас радушно и сердечно, были готовы вести тесное сотрудничество», — вспоминает Мадейский.
Горно-Бадахшанская автономная область отличается религией и этническим происхождением жителей. Ее населяют представители памирских народов, говорящие на диалектах восточноиранских памирских языков и исповедующие шиитский исмаилизм, а не ислам суннитского толка, как большинство обитателей Таджикистана. У них есть свой духовный лидер — Ага Хан, который живет на Западе и уже много лет помогает Горному Бадахшану. Он в частности, построил в его столице университет и больницу, которая стала центром борьбы всего региона с пандемией. «В государственной больнице в Хороге не было ничего. Всех пациентов в тяжелом состоянии отправляли к Ага Хану, в его больнице были аппараты ИВЛ, оборудование для интенсивной терапии и даже автомобиль, на котором из Душанбе привозили кислород. Этим кислородом пользовалась вся область с населением более 200 тысяч человек», — рассказывает Мадейский.
Местные врачи тоже проявляли чудеса изобретательности. «Перед больницами сразу же устроили специальные шлюзы, в которых принимали пациентов. Врачи сами читали, что пишут о пандемии в мире, внедряли новые методы, не дожидаясь распоряжений властей. Стабильных пациентов начали переводить в палатки, которые используются в лагерях для беженцев.
В исключительно сложных условиях Горного Бадахшана (в том числе природных: это гористая местность, Хорог находится на высоте в 2 200 метров над уровнем моря, — прим. «Нова Еуропа Всходня») врачи делали все, что могли. Мадейский вспоминает разговор с одним медиком, который доказал, что международные нормы, касающиеся сатурации, не могут использоваться в памирских условиях, где поселения находятся на высоте до 4 000 метров над уровнем моря. «Он продемонстрировал мне таблицу, в которой описывался порядок действий в ситуации нарушения работы легких. „У нас ее применять нельзя, мне пришлось бы делать искусственную вентиляцию всем, ведь у меня у здоровых людей сатурация на уровне 92%", — смеялся он».
В Хороге члены польской миссии не могли даже спокойно сделать покупки. Люди были так им благодарны за помощь в борьбе с болезнью, что не давали прохода. «Все знали, кто мы, приветствовали нас на улицах, благодарили со слезами на глазах за наше присутствие», — растроганно рассказывает Мадейский.
Пандемия стала для бедного Таджикистана ударом не только из-за самой заболеваемости и лицемерной политики властей. Президент и министр здравоохранения уверяли по телевидению, что лечебные услуги оказываются бесплатно. Между тем граждане, с которыми удалось поговорить независимым журналистам, утверждают, что каждому, кто оказался с covid-19 в больнице, пришлось потратить как минимум несколько сотен долларов.
«Как только я попал в больницу, мне выдали список лекарств, которые должна была купить моя семья. Другие больные тоже с этим столкнулись», — рассказывал один пациент журналистам радио «Свободная Европа» (организация внесена Минюстом РФ в список иноагентов, прим. ред.). Восьмидневное пребывание на больничной койке обошлось ему, как он говорит, в 500 долларов. Для страны, где средняя месячная зарплата составляет 150 долларов, это очень много.
Хуже всего то, что пандемия лишила многих жителей Таджикистана средств к существованию. В обычных условиях почти половину ВВП страны составляют денежные переводы людей, работающих в России и присылающих деньги своим родным. Многие из тех, кого пандемия застала за рубежом, лишились заработка: чаще всего они работали на основании краткосрочных договоров, которые легко разорвать, и в компаниях, которые приостановили свою деятельность. В еще более сложном положении оказались те, кто в момент закрытия границ находился в Таджикистане. Они вот уже почти год не могут уехать и не имеют никаких шансов найти работу на родине.
В первую очередь поэтому таджикские власти так долго делали вид, что никакой пандемии нет, потом занижали данные (в стране с населением более 9 миллионов человек официально жертв covid-19 всего 90), а сейчас заявили о победе над вирусом. Россия, однако, так и не открыла границу. В Таджикистан до сих пор не летают рейсовые самолеты. Местные гастарбайтеры с надеждой следят за новостями, многие каждый день проверяют, не появились ли в продаже билеты. Аналитики предполагают, что Москва может остаться закрытой для работников из Таджикистана до середины мая. Дело в том, что Россия старается склонить Эмомали Рахмона вступить в ЕАЭС на условиях, которые продиктует Путин, и которые могут оказаться не слишком выгодными для Душанбе.

Узбекистан и Туркмения закручивают гайки
Узбекистан, который, как и Таджикистан, страдает без денег, поступавших от работавших в России граждан, тоже искажает статистику. Как сообщает портал «Евразиянет», он стал мировым лидером по занижению количества смертей, связанных с коронавирусом. Метод проверки данных, разработанный Ариэлем Карлинским из Еврейского университета в Иерусалиме и Дмитрием Кодаком из Университета Тюбингена, заключается в сопоставлении количества смертей в 2015-2019 годах и в прошлом году. Далее общее количество смертей сравнивается с официальными показателями смертности от коронавируса в той или иной стране. На этом фоне заметны государства, где смертей стало гораздо больше, но официально с пандемией они не увязываются. Узбекистан официально заявляет о 622 жертвах коронавируса, но на самом деле их может быть 18 тысяч.
Власти следят за тем, чтобы неподобающая информация о развитии эпидемии не добиралась до граждан. Появился даже жесткий закон, призванный, как говорится, ограничить распространение фальшивых новостей о болезни, но на практике служащий для того, чтобы заставить молчать журналистов и правозащитников. Прикрываясь борьбой с пандемией, Узбекистан усиливает давление на гражданское общество, а наказания за несоблюдение ограничительных мир используются для преследования критиков государственного руководства. В отрезанной от мира стране проще держать граждан под сапогом авторитарной власти. В прошлом году в еще большем масштабе, чем ранее, при сборе хлопка использовался детский труд, еще больше журналистов понесли наказание за то, что выполняли свои профессиональные обязанности.
В Туркмении пандемия (которой официально нет) также способствовала усилению и без того жесткого контроля над обществом. Границы закрыли, перемещение внутри страны ограничили. В некоторых публикациях, появлявшихся в прошлом году в западных СМИ, содержались, однако, преувеличения. Много лет сотрудничавшая с местным отделением «Радио Свобода» Солтан Ачилова, одна из немногочисленных независимых туркменских журналисток, опровергала слухи в интервью, которое опубликовал Комитет защиты журналистов (CPJ). «Сообщения о том, что запрещено само слово „коронавирус", а спецслужбы задерживают всех, кто его использует, не соответствует действительности. Я постоянно общаюсь с людьми, ни с чем подобным я не сталкивалась. Это только одна из недостоверных новостей. Также были статьи, в которых говорилось, что из-за пандемии запретили устраивать свадьбы и проводить другие встречи в широком кругу. Я прочла об этом, а вскоре меня саму пригласили на свадьбу», — рассказывала она.
Свидетельство Ачиловой вызывает доверие, ведь обычно она не боится критиковать власть. В феврале она разместила в Ютуб ролик с требованием отставки президента Гурбангулы Бердымухамедова. Журналистка говорит, что он дает много обещаний, но не может обеспечить гражданам доступ к самому необходимому, например, к отоплению зимой.
Часть проблем, о которых рассказывает в своем ролике Ачилова, связано с пандемией или, точнее, с ограничениями, которые дополнительно осложнили экономическое положение Туркмении. Закрытые вот уже почти год границы, зависимость от поставок газа Китаю, неумелое управление — все это не позволяет располагающей огромными природными богатствами стране обеспечить всех своих граждан теплом, не говоря уже о достойных пенсиях, зарплатах, а также вакцинах. В Туркмении запустили национальную программу вакцинации российским «Спутником V», но, как сообщает портал «Фергана», по крайней мере для части жителей, прививки будут платными.
На примере пандемии мы видим, какое огромное влияние на качество жизни оказывает уровень демократизации и подконтрольность политиков обществу. Для слабых, плохо развитых экономик стран Средней Азии ограничения, связанные с пандемией, и экономический спад в мире станут болезненным ударом.
Можно пытаться убедить людей, что оппозиционеры — это террористы, что у соседей все еще хуже, но люди, которые видят, как страдают их близкие, не получающие элементарной медицинской помощи, начинают менее терпимо относиться к звучащей на официальном уровне лжи. Пока еще слишком рано предсказывать, к чему это приведет, но коронавирус в любом случае сделал для ослабления среднеазиатских диктатур больше, чем все местные диссиденты. Там, где было больше плюрализма, а власть была слабее всего, то есть в Киргизии, она уже сменилась.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Людвика ВЛОДЕК (Ludwika WLODEK). Nowa Europa Wschodnia, Польша, 14 марта 2021 года
ИноСМИ.RU, 16 марта 2021 года