… о домашнем насилии

"(...) Несколько наиболее громких дел подчеркивают размах домашнего насилия, которое в значительной степени было декриминализовано с 2017 года. Госдума рассматривает новый законопроект, усиливающий защиту пострадавших, однако власти с трудом осознают серьезность данной проблемы. Консерваторы усматривают во вмешательстве законодателей "заговор против семьи", - пишет корреспондент Le Figaro в Москве Ален Барлюэ.
"(...) Елена Гершман доведена до крайности. Бледная 41-летняя женщина с усталостью в глазах тихим голосом рассказывает свою историю. Семь лет супружеских испытаний, перемежающихся жестокостью, последний эпизод которой произошел за два дня до этого. Во вторник, 26 ноября, в переполненном суде, в Москве, когда она вновь столкнулась со своим мужем Олегом, тот жестоко ударил ее сумкой, на глазах у всех судей и полицейских. Пострадавшую женщину доставили в больницу. Мужчина свободно покинул здание суда", - говорится в статье.
"(...) Их дочь Ева родилась в 2014 году. "Даже когда я была беременна, он бил меня, - рассказывает Елена. - Я жаловалась в полицию более тридцати раз, но его так и не осудили и даже не оштрафовали...".
"В 2016 году, когда она решила уйти от Олега, он похитил ребенка, которому тогда был год и восемь месяцев, и бежал в Белоруссию. (...) В 2017 году Елена подала жалобу в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) на повторное насилие, - указывает журналист. - Она хочет, чтобы ее бывшего мужа лишили родительских прав. (...) "В настоящее время женщины в моей ситуации не имеют никаких прав. Если они пытаются защитить себя, то сами могут оказаться виновными", - говорит Елена. Она надеется, не слишком в это веря, что новый закон о домашнем насилии будет более жестким для агрессоров", - отмечается в статье.
"Жизнь 27-летней Маргариты Грачевой превратилась в кошмар 11 декабря 2107 года. Ее муж Дмитрий сильно ревновал и унижал ее. Когда мать двоих детей потребовала развода, он не смог этого вынести. В тот день он силой увез Маргариту в лес и привязал ее к дереву. Затем, схватив топор, который он позаботился с собой захватить, он отрубил ей кисти обеих рук", - пишет Le Monde.
"(...) С тех пор молодая женщина попала в заголовки газет - она позирует для журналов со своим титановым протезом и недавно опубликовала свою биографию под названием "Счастлива без рук. Реальная история любви и зверства". Но ее тоже не покидает страх. "Без всего этого шума вокруг моей истории моего мужа не приговорили бы к четырнадцати годам тюремного заключения, а только к пяти или восьми годам", - говорит она Le Figaro. "Я волнуюсь, - добавляет она. - Что будет, если ему предоставят досрочное освобождение? Электронных браслетов нет. Государство и полиция нас не защищают..."
"Другое широко освещаемое в СМИ дело касается Кристины, Ангелины и Марии Хачатурян, которые ожидают суда в Москве. 27 июля 2018 года эти три сестры в возрасте 19, 18 и 17 лет зарезали ножом своего 57-летнего отца Михаила, который их избивал и насиловал. В 2015 году он выгнал из дома их мать, когда та захотела обратиться полицию, которая все равно не сдвинулась с места. "У отца были хорошие знакомые", - сказал Алексей Паршин, адвокат Ангелины Хачатурян, настроенный защищать дело в суде как убийство в состоянии необходимой обороны. "Закон должен дать возможность жертвам семейного насилия защищать себя, - говорит он. - Сейчас это не так. В противном случае судьба трех сестер, несомненно, была бы другой".
"(...) Домашнего насилия в России не больше, чем в Европе или Соединенных Штатах", - поясняет Марианна Муравьева, юрист и эксперт Совета Европы. "Но здесь государство не считает эту проблему серьезной, поэтому отсутствует конкретное законодательство и ресурсы для профилактики и оказания помощи жертвам, - добавляет она. - Женщина, ставшая жертвой домашнего насилия, не знает, к кому обращаться и куда идти". В России только 15 государственных приютов для женщин, пострадавших от домашнего насилия, а в Швеции - около 200. Что касается полиции, "она не хочет связываться с такими делами, их трудно расследовать и поэтому они портят ей статистику".
"Существует также и недоверие к властям, - говорится в статье. "Из 32 тысяч женщин, которые контактировали с нами в прошлом году, 90% даже не подали жалобу", - указывает Марина Писклакова-Паркер, директор Национального центра по предотвращению насилия "АННА".
"По мнению этого специалиста, "декриминализация домашнего насилия развила чувство безнаказанности у злоумышленников и привела к росту насилия". (...) По данным Reuters, каждый год в России от 10 до 14 тысяч женщин умирает от руки своего партнера или близкого человека. МВД отмечает более низкие потери: 1060 погибших (в 2015 году), большинство из которых составляли мужчины (756) и 304 женщины. Не готовый поручиться за эти цифры адвокат Алексей Паршин настаивает на случаях бытового насилия в отношении пожилых людей и мужчин, "хотя они мало говорят об этом, потому что это плохо воспринимается в нашем обществе". По данным МВД, 90% этих нападений в первую очередь связаны с алкоголем или наркотиками, указанными в качестве основных причин произошедшего", - пишет газета.
"Российское государство всегда неохотно смотрит в глаза реальности, - отмечается в публикации. "Масштабы проблемы, а также серьезность и масштабы его дискриминационного воздействия на женщин в России достаточно преувеличены", - недавно написал заместитель министра юстиции Михаил Гальперин в ответ ЕСПЧ, который летом прошлого года осудил Россию по делу о домашнем насилии. "Такая проблема есть, но она не стоит на повестке дня администрации президента", - заявил официальный представитель Кремля Дмитрий Песков.
"Тем не менее, впечатляющие дела последних двух лет способствовали разработке нового законопроекта, текст которого был опубликован 29 ноября. Не возвращаясь к декриминализации, этот документ характеризует различные виды семейно-бытового насилия (физическое, психологическое, экономическое), определяет роль тех, кто вправе вмешиваться (полиция, представители судебной власти, социальные субъекты и т. д.), настаивает на предотвращении и предусматривает "ордер о защите", выданный полицией или судом. Таким образом, партнеру, совершившему насилие, может быть запрещено контактировать со своей жертвой в течение периода от 30 дней до года, возможно, с обязательством следовать программе реабилитации", - передает автор статьи.
"Если бы такая мера существовала два года назад, она могла бы мне помочь", - сказала Маргарита Грачева, "женщина без рук". Однако адвокаты и ассоциации защиты жертв считают этот законопроект недостаточным. Они также выражают сожаление по поводу уступок, сделанных, по их мнению, консервативным группам, которые осуждают "заговор против семьи".
"Законопроект вызывает серьезные возражения и со стороны Православной Церкви, которая считает его "несовместимым с традиционными российскими духовно-нравственными ценностями". По словам Патриарха Кирилла, "конечно, нельзя допускать никакого насилия в семье! Но есть нечто опасное в тех тенденциях, которые сегодня формируются, в том числе и в законодательной сфере, когда некоторые пытаются под видом борьбы с семейным неблагополучием узаконить вторжение в семейную жизнь сторонних сил, общественных или государственных организаций или каких-то там добровольцев, которые якобы призваны помочь урегулировать положение в семье".
"(...) Бьет - значит любит" - поговорка, известная всем россиянам, была взята за основу сторонниками закона. "Бьет - значит сядет" - можно было прочесть на их плакатах в последние несколько дней на недавнем митинге в Москве. Изменение займет время, - считает автор публикации. "Даже если закон будет принят, потребуются годы, прежде чем он начнет применяться должным образом", - предсказывает Алена Попова, известная активистка по борьбе с семейно-бытовым насилием.

Ален БАРЛЮЭ. Le Figaro
InoPressa. 16 декабря 2019 года

Почему духовные деятели против принятия закона о профилактике домашнего насилия

«Обращение мужьев с женами было таково:
по обыкновению у мужа висела плеть,
исключительно назначенная для жены и
называемая дураком; за ничтожную вину муж
таскал жену за волосы, раздевал донага,
привязывал веревками и сек дураком до крови
— это называлось учить жену», – писал
историк Николай Костомаров о нравах в
народе.      Лубок «Муж жену бьет» из книги
Дмитрия Ровинского «Русские народные
картинки». XIX век

Общественное обсуждение законопроекта о профилактике домашнего насилия завершилось 15 декабря. Документ, подготовленный сенаторами совместно с депутатами Госдумы, был размещен на сайте Совета Федерации 29 ноября. Под законопроектом было опубликовано несколько тысяч отзывов. Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко заверила, что текст обязательно будет дорабатываться. «Мы потратим на доработку закона столько времени, столько потребуется, чтобы ни одно конструктивное предложение не было упущено», – сказала она. Активное участие в дискуссии приняли и представители российского духовенства. Правда, они преимущественно выступили против проекта.
3 декабря свое мнение обнародовала Патриаршая комиссия Русской православной церкви (РПЦ) по вопросам семьи, защиты материнства и детства, назвав «недопустимым» законопроект «О профилактике семейно-бытового насилия в Российской Федерации». «Фактически законопроект направлен на создание новой системы правовых норм, параллельных существующим нормам уголовного законодательства и законодательства об административных правонарушениях. Эта новая система правовых норм предполагает существенное поражение граждан в их правах, в том числе семейных, сравнимое с ограничениями, налагаемыми на преступников и людей, совершающих административные правонарушения, и даже их превосходящее. При этом она исходит из фактической презумпции виновности лиц, объявляемых «нарушителями», не предполагает для них никаких процессуальных гарантий, стандартов доказывания предполагаемой вины. Это представляется совершенно недопустимым», – гласит вердикт Комиссии.
С критикой документа 4 декабря выступил и патриарх Кирилл. Согласившись с тем, что насилия в семье допускать нельзя, он заметил, что тенденции предлагаемой парламентариями профилактики семейной тирании «опасны». «Некоторые пытаются под видом борьбы с семейным неблагополучием узаконить вторжение в семейную жизнь сторонних сил, общественных или государственных организаций или каких-то там добровольцев, которые якобы призваны помочь урегулировать положение в семье. К такого рода вторжению чужих людей в семейную жизнь нужно относиться с очень большой осторожностью. Семья – это святое пространство любящих друг друга людей, и очень опасно, когда в это закрытое, интимное семейное пространство вторгаются чужие люди и иные силы, и Бог его знает, что это вторжение может принести реально – пользу или вред – для людей, которые живут бок о бок друг с другом и которые сохраняют семейные узы», – заявил глава РПЦ. 8 декабря, во время визита в Калининград, патриарх Кирилл, продолжая тему, добавил, что «копирование зарубежного опыта в области права и законодательства требует тщательного осмысления с учетом традиций и культур народов России». «Угроза появления таких инициатив постоянно существует, поэтому я призываю всех, в первую очередь законотворцев, принимая тот или иной закон, осознавать важность соотнесения этого закона с духовной, культурной традицией своего тысячелетнего народа», – заключил он.
9 декабря в рамках круглого стола в Государственной Думе глава Русской православной старообрядческой церкви (РПСЦ) митрополит Корнилий (Титов) призвал парламентариев при совершенствовании законодательства учитывать в первую очередь «исконно русские ценности и исторический опыт нашей родины». «Пора обратиться к собственной традиции, вспомнить, что мы русский народ со своими представлениями о нормах морали, нравственности и семье. Ювенальные и прочие либеральные эксперименты – это их выбор. Наш выбор иной, и зиждется он на основах нашей православной веры. И только это должно лежать в основе любых законодательных аспектов», – приводит слова митрополита официальный сайт РПСЦ.
Однако в Московском патриархате, выступая против того, чтобы общественные организации передавали в правоохранительные органы информацию о фактах насилия без согласия жертвы, допускают вмешательство со стороны соседей. Такую реплику в эфире телеканала «Россия 24» сделал 7 декабря председатель отдела Внешних церковных связей РПЦ митрополит Иларион (Алфеев). «Если случаи домашнего насилия известны соседям или общественным организациям, то каждый имеет право заявить о том, что он увидел или услышал, в том числе услышал через стенку. Это вовсе не означает, что каждый донос нужно воспринимать как правдивую информацию, но и запретить людям становиться на защиту тех, кто подвергается домашнему насилию, – очень неправильно», – подчеркнул архиерей.
В то же время 9 декабря заместитель председателя Синодального миссионерского отдела игумен Серапион (Митько) заявил, что «семья в современном состоянии, к сожалению, сопряжена с насилием, и это связано с экономическими условиями, в которых она существует». Напомним, что в сентябре председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства протоиерей Дмитрий Смирнов предполагал, что в воспитательных целях ребенку «можно дать по роже», назвав этот способ «весьма эффективным». Он же неоднократно говорил, что «физические наказания детей – это псевдопроблема, которая раздувается с целью разрушения института семьи».
«Когда ребенок уже кричит так, что это слышно у соседей – это не один подзатыльник», – считает член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества Ирина Киркора. В беседе с «НГР» она пояснила: «Конфликты возникают во всех семьях. И это нормально. Вопрос в том, как они решаются. Например, когда один кричит, а второй молчит, съежившись от страха, – это уже издевательство над одним из членов семьи, который запуган и боится всего происходящего. Преувеличение думать, что с принятием этого закона дети будут бегать и жаловаться на родителей за каждый подзатыльник. Это как же надо довести ребенка, чтобы он, понимая, что его могут забрать из семьи, все равно шел жаловаться на близких! При этом я уверена, что меры воспитания ребенка в семье должны быть ограничены его физической безопасностью. А если один в семье будет жаловаться на другого – то это уже не семья».
Не остались в стороне от полемики и российские мусульмане. Однако и у них законопроект не нашел поддержки.
Согласившись, что деспотизм в семье является «серьезной проблемой для России, требующей целый комплекс мер для решения», муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов призвал подойти к принятию этого закона «взвешенно». «Человек – это не бесчувственный робот, который лишен эмоций и переживаний. Есть вопросы, которые нельзя решить исключительно силой закона или карательным мерами. Порой в сердцах людей нужно возрождать то, что изначально было заложено Создателем», – сказал Аляутдинов 8 декабря. Официальный представитель Координационного центра мусульман Северного Кавказа (КЦМСК) в Москве муфтий Шафиг Пшихачев заметил: в законе нет необходимости, поскольку «мы все должны заниматься воспитанием подрастающего поколения и к этому нужно относиться с ответственностью». «Можно напринимать еще десятки законов, но они не будут работать, если у нас не будет воспитательного процесса в обществе», – считает Пшихачев. А в муфтияте Дагестана убеждены, что обсуждаемый законопроект может нарушить «главенство супруга в семье». «Постороннее вмешательство в частную, семейную жизнь общественных или государственных организаций не может способствовать гармонизации отношений. Такое вмешательство только создаст условия для еще большего разжигания внутрисемейных конфликтов, приведет к разводу и уходу детей из семьи», – отметил 6 декабря помощник муфтия Дагестана Магомед Магомедов.
Несмотря на то что в Генеральной прокуратуре РФ практически сразу заявили, что «защитное предписание не имеет целью вмешательство в дела семьи, а призвано предупредить нарушителя о возможности наступления неблагоприятных последствий при продолжении противоправных действий», представители двух ведущих религий страны остаются непреклонны. «Положения законопроекта противоречат основам российского семейного права, а также Концепции демографической политики РФ на период до 2025 года и Концепции семейной политики в РФ на период до 2025 года, которые указывают на необходимость укрепления семьи, сохранения традиционных семейных ценностей», – утверждает патриаршая комиссия. «Насилие не является традиционной семейной ценностью, – парирует Ирина Киркора. – Традиционные семейные ценности – любовь, мир, понимание. Их данным законом убить невозможно. Но если уже этого в семье нет, то закон поможет оградить одного от другого, чтобы первый не убил второго и сам не сел».
«Мне трудно понять, почему духовные лидеры выступают против этого законопроекта, – сказала «НГР» адвокат проекта «Правовая инициатива» Ольга Гнездилова. – Процедуры изъятия из семьи в нем нет, а то, что насильнику запретят приближаться к жертве и повторно избивать близкого человека – кстати, речь не только о женах, но и пожилых людях, поскольку известно, что пожилые родители также часто подвергаются насилию, у них забирается пенсия, – думаю, церковь это должна только приветствовать. Но церковь пока не высказалась против насилия в семье. То есть проблема есть, но нет официального обращения к пастве: давайте не будет жестокими, не будем избивать своих родных. В церкви до сих пор доминирует теория о том, что есть глава семьи, которого надо слушаться, а если его не слушаться, то дальше идет многоточие и каждый понимает его как хочет. Поэтому пока со стороны церкви не будет осуждения насилия, мы будем надеяться только на законодательство». Хотя, по мнению юриста, нынешний законопроект – «очень слабый». «Законодатель скорее всего хотел пойти на поводу у противников закона и предложил некий компромиссный вариант ни о чем. Закон не подробный, в нем не прописано, что он распространяется на случаи, которые преследуются в уголовном и административном порядке. То есть он касается только очень начальных стадий. И получается, что по этому закону пострадавший не может получить охранный ордер, когда его уже избили. Только когда есть намеки на насилие. Я думаю, что охранный ордер должен выдаваться и когда есть только угроза насилия, и когда это насилие уже произошло», – добавила Гнездилова.
В том, что духовные лидеры выступили с критикой законопроекта, нет ничего удивительного, полагают эксперты. «Сегодня изменения, в том числе и в этической, нравственной области, происходят гораздо быстрее, чем в предыдущие эпохи. И к этим изменениям некоторые части общества не могут быстро адаптироваться. Ведь поговорка «Бьет – значит, любит» до сих пор остается довольно привычной в русском языке. А представление о том, что это недопустимо, в общественное пространство входит медленно. Основной аргумент: «Меня били – и ничего», – поделился с «НГР» своим мнением уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович. Он добавил, что закон о декриминализации насилия, который в свое время поддержали в РПЦ, заявив, что отмена уголовного наказания за первичные побои – это «победа гражданского общества над кулуарным лоббизмом и узкими, недобросовестными групповыми интересами», привел к обратному эффекту. «Декриминализация насилия привела к тому, что большинство судебных решений по фактам насилия составляли штрафы. Но если насильник был горе-отцом семейства, то собственных денег на погашение штрафа у него не было. Соответственно средства брались из семейного бюджета. То есть страдала вся семья. Поэтому я не совсем понимаю, почему нынешний законопроект вызвал такую истерическую реакцию некоторой части общества. Вообще трудно себе представить человека в здравом уме, который бы не хотел, чтобы у нас сокращалось домашнее и семейное насилие».
Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин уверен: жесткая позиция духовенства связана с позицией верующих. «И в православии, и в исламе практикующие верующие, те, кто постоянно посещает храмы, в вопросах семейной жизни более консервативны, чем основная часть населения. Эти люди не просто консервативны, они не доверяют государству. С одной стороны, они настроены патриотично, поддерживают государство в его внешней политике и так далее, но при этом боятся чиновников, которые вмешиваются в их жизнь и стремятся все зарегулировать», – пояснил «НГР» эксперт. По мнению Макаркина, церковь сегодня оказалась в ситуации, когда она не может игнорировать мнение как раз этой группы прихожан. «У нас есть номинальные православные, которые просто заявляют на опросах, что они православные. И есть актив, который постоянно посещает храмы. Этот актив численно не очень большой – 2–3% от населения страны. Но именно они служат главной опорой церкви сегодня и очень важны для нее. Без них приходы просто развалятся. Они посещают богослужения не только по праздникам, делают пожертвования, пусть и скромные, если надо устроить молитвенное стояние или организовать сбор подписей на строительство храма, они всегда готовы. Но именно в этой среде доминирует точка зрения, что семейная жизнь должна строиться на традиционных началах, что государство не должно вмешиваться в семейные дела, у них очень большой страх перед ювенальной юстицией. Более того, там существует представление о том, что в семье должна быть жесткая иерархия и родители всегда правы, а дети не имеют права голоса, что в семье глава – мужчина. И даже если он с другими членами семьи разбирается подручными средствами, то в этом нет ничего страшного, поскольку он добытчик, защитник и имеет право на то, чтобы навязать всем свою волю теми методами, которые считает необходимыми».
Буддисты, иудеи, католики и протестанты пока не подали голосов ни за, ни против законопроекта. «Я думаю, что они проявляют осторожность, потому что не хотят идти на конфликт с РПЦ. С одной стороны, выступая в поддержку этого закона, можно привлечь внимание модернистов и образованных горожан. С другой – если посмотреть на нашу практику, все вопросы со строительством храмов или передачей исторической собственности той или иной общине часто разрешаются по неформальному согласованию с Московским патриархатом. Патриарх уже занял определенную позицию, и если кто-то сейчас начнет высказывать альтернативную точку зрения, то это может осложнить межрелигиозные отношения, а этого никому не хочется», – заключил политолог.

Милена ФАУСТОВА. Независимая газета. 17 декабря 2019 года