… о малых народах

Журналистка шведской газеты пообщалась с братьями-уйгурами, которые скрываются в Казани от китайских властей. Их родителей уже отправили в исправительный лагерь, и с тех пор от них нет вестей. Некоторые их друзья попытались вернуться в Китай, и все пропали. Братья просят у России политического убежища.

 «Ваши родители начали учиться».
Это было единственное сообщение, которое получили братья-уйгуры. Но они сразу все поняли. Их родителей отправили в исправительный лагерь. Там они должны научиться любить Китай.
Шахризат и Шандияр Шавкаты — первые в истории уйгуры, которые попросили убежища в России. Сейчас им угрожает депортация в Китай.
Я связалась с братьями-уйгурами Шахризатом и Шахдияром Шавкатами через их адвоката. Сначала они отказались давать интервью.
«Они очень боятся, что это интервью попадет в китайские СМИ. Это может усугубить положение их родителей», — сказала адвокат братьев Зухра Хамроева.
Через несколько часов она мне перезвонила. Братья все-таки решились. Но они не хотят показывать лица.
Информации из первых руки о том, как в Китае обращаются с уйгурами, очень мало.
Когда мы встретились в российской Казани, братья-близнецы первым делом достали телефоны. Они показали мне свое интервью Moscow Times, которое попало в китайское приложение Wechat.
«Мы не можем вернуться в Китай. Наши родители сидят в лагере, и мы не получали от них вестей уже больше года. Если мы вернемся, нас убьют или тоже отправят в лагерь. Сомнений быть не может, ведь родителей уже схватили», — монотонно и тихо говорит Шахдияр Шавкат.
Уйгуры Шахризат и Шахдияр Шавкаты родом из города Урумчи в районе Синьцзян — автономном округе на северо-западе Китая. Их бабушка была татаркой из России — вот откуда они знают татарский. Как и уйгурский, это тюркский язык. В 2014 году они переехали в столицу российских татар Казань, чтобы изучать английский и русский языки. Сейчас они свободно говорят по-русски, по-уйгурски, по-татарски и по-китайски.
Осенью 2018 года стало известно, что их родителей задержали. Они принадлежат к интеллектуальной элите: отец — профессор искусствоведения, мать — судья. Почему их отправили в лагерь, братья не знают.
«Мы не знаем, почему они схватили маму и папу. Это невозможно выяснить. Иногда достаточно нескольких иностранных номеров в телефоне или того, что ты ходишь в мечеть», — говорит Шахдияр Шавкат.
Близнецы ни на каких условиях не осмелятся вернуться в Китай. Они попросили убежища в России — первые среди китайских уйгуров. В июне миграционные власти им отказали, но они обжаловали решение в суде. В октябре снова получили отказ. Сейчас дело передано в Верховный суд, решение станет известно в декабре. Если и в этот раз им откажут, они обратятся в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
Пока шел процесс, Шахризата и Шахдияра Шавкатов выгнали из университета: закончился срок их стипендии. Официально у них нет больше права находиться в России.
«Конечно, российские власти знают о преследовании уйгуров в Китае. Просто они не хотят рисковать отношениями с Пекином», — говорит адвокат братьев Руслан Нагиев.
Урумчи, который находится в автономном округе Синьцзян на северо-западе Китая, — традиционно мультикультурный город. Сегодня китайцы там составляют большинство из-за политики китайских властей, которые систематически переселяют туда людей. В начале 2000-х годов Китай отменил почти все преподавание в вузах на уйгурском языке в пользу классического китайского. В 2009 году случились беспорядки между уйгурами и китайцами. Сегодня за уйгурским меньшинством в Урумчи следят, людей преследуют и прослушивают их разговоры.
Преследуют не только уйгуров, но и казахов, киргизов и другие мусульманские меньшинства. Сотни тысяч человек оказались в так называемых исправительных лагерях, где их заставляют учиться любить Китай, китайский язык и коммунистическую партию.
В 2017 году Китай принял новый закон об экстремизме. В прошлогоднем отчете Amnesty International пишет, что теперь осудить за экстремизм могут практически кого угодно. Достаточно носить бороду или хиджаб, держать дома книги об исламе или уйгурской культуре, регулярно молиться или избегать алкоголя. По подсчетам Amnesty, сейчас в исправительных лагерях в Китае сидят до миллиона человек.
«Когда я был в Урумчи в последний раз, на каждой улице стояли полицейские и проверяли документы у прохожих. Но останавливали они только уйгуров, казахов, дунган и других мусульман. Китайцев никогда», — рассказывает Шахдияр Шавкат.
Еще несколько лет назад в Казани учились 250 уйгуров, приехавших из Китая по обмену. Сейчас остались лишь четверо. Всем остальным приказали вернуться в Китай.
Что с ними случилось, братья не знают.
«С теми, кто вернулся в Китай, связаться уже нельзя. Мы не знаем, что с ними случилось, потому что они больше не отвечают на сообщения».

Китай притесняет мусульманские меньшинства
Уйгуры — мусульманский тюркский народ в Китае, Казахстане, Узбекистане и Киргизстане. По подсчетам, всего в мире примерно 12 миллионов уйгуров. Из них 11 миллионов живут в Китае, причем большинство — в районе Синьцзян на северо-западе страны.
Такие международные правозащитные организации, как Amnesty International и Human Rights Watch, в нескольких докладах сообщили, что китайские власти до миллиона человек (уйгуров, казахов и представителей других мусульманских меньшинств) отправили в исправительные лагеря, где с ними жестоко обращаются и промывают им мозги. Цель — сделать их верными слугами китайского режима.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Анна-Лена ЛАУРЕН (Anna-Lena Laurén) Dagens Nyheter, Швеция. 11 ноября 2019 года
ИноСМИ.RU. 19 ноября 2019 года

В последнее десятилетие Ямал превратился в нефтяную и газовую провинцию России. Параллельно с этим там формировалось местное протестное движение под названием «Голос тундры». Почему ненцы недовольны, чего добивается «Голос тундры»? На первый план вышли два фактора, объясняющие их недовольство, пишет Advance.

Как коренное население богатого полярного региона Ямал борется с корпоративными интересами

Давний конфликт между московскими властями и представителями коренных народов Русского севера вышел на новый виток. Московский суд наложил запрет на деятельность одной из организаций, которая поддерживают кочевые народы севера. На прошлой неделе Московский городской суд принял решение ликвидировать Центр содействия коренным малочисленным народам севера (ЦС КМНС), неправительственную организацию, которая оказывает образовательную и правовую поддержку последним представителям коренного населения севера России и Дальнего Востока. Суд заявил, что при вынесении вердикта руководствовался формальными причинами, в том числе принял во внимание устав организации, в котором не были отражены недавние законодательные изменения и указан неверный адрес. На самом деле ЦС КМНС и его директор Родион Суляндзига уже давно конфликтуют с властями, и поэтому данную НПО в свое время внесли в государственный список «иностранных агентов», а также подвергли обыскам и дознаниям. Впоследствии ЦС КМНС убрали из списка иностранных агентов, и теперь организация собирается оспорить недавнее судебное решение.
События, происходящие в Сибири и на дальнем севере, освещаются мало. Правда, недавно большой резонанс получила история с Александром Габышевым. Тот сам себя называет «шаманом-воином» и вознамерился изгнать Владимира Путина, которого объявил «кремлевским демоном». Самозваного сибирского шамана, который пешком пересек Россию, чтобы побороть эгоцентризм президента Владимира Путина, объявили сумасшедшим, как рассказал его адвокат. Власти поместили шамана Габышева в психиатрическую лечебницу после того, как он пешком преодолел невероятные три тысячи километров на пути в Москву. Как сообщается, Габышеву предъявлено обвинение в уголовно наказуемом распространении экстремизма в его родном городе Якутске. Но это не единственная история подобного рода. Мало кто знаком с другими деталями выступлений коренных народов, хотя они начались задолго до трагикомичного путешествия Габышева в Москву и намного превосходят этот скандал по масштабам. Примером может послужить один из богатейших полярных регионов России — Ямал.
Ямало-Ненецкий автономный округ занимает особое место среди российских арктических регионов. В последнее десятилетие Ямал фигурировал в центре крупных газовых и транспортных проектов и по сути превратился в новый нефтяной и газовый регион. Параллельно с этим процессом формировалось местное протестное движение, которое получило название «Голос тундры». Оно опирается на новые СМИ, с помощью которых доносит до людей свои идеи. Так, организация пользуется российской социальной сетью «ВКонтакте» для того, чтобы мобилизовать общественность и общаться с симпатизантами. Кстати, возглавляет «Голос тундры» молодой оленевод из тундры, а не городской активист из среды юристов, журналистов или специалистов другого профиля, как это часто бывает. Главу это протестного движения зовут Ейко Сэротэтто.
Причины, по которым коренные жители Ямала решаются на протест, понять непросто. Эти люди не так отчаялись, как, возможно, могли бы отчаяться те, кто проживает в депрессивном регионе России, где даже солнце воспринимается как нечто особенное. На самом деле Ямал — это единственный регион Русского крайнего севера, где коренное население, прежде всего ненцы, сохранило традиционный кочевой образ жизни. Молодые местные мужчины и женщины, даже отучившись в других регионах, часто возвращаются в тундру. С 2003 по 2019 год численность кочевых народов возросла с 13 300 до 16 300 человек, и почти в два раза увеличилось количество мелких скотоводов в этом регионе (с 2669 до 4749). В результате Ямало-Ненецкий автономный округ превратился в одного из мировых лидеров в области животноводства. Отсюда вопрос: если ненцы переживают демографический подъем, если растет поголовье животных и число скотоводов, если этническая культура и семейные традиции переживают ренессанс, то зачем этим людям протестовать? Почему ненцы недовольны, и чего добивается «Голос тундры»? Кто может разгадать эту загадку, если не сами коренные жители региона?
Судя по разным, правда весьма редким, новостям, которые приходят с Русского севера, на первый план вышли два основных фактора, которые объясняют протесты на Ямале. Ненецкое общество столкнулось с двумя взаимосвязанными и острыми проблемами. Во-первых, это дефицит земли для растущих стад, а во-вторых, отсутствие местных лидеров. Георазведка в тундре создала новую проблему в регионе: стало не хватать угодий, и обострилась конкуренция за этот ценный ресурс. Обширные территории больше не используются для традиционного оленеводства, поскольку заняты промышленными объектами, хотя местные жители на протяжении веков считали эти земли племенными. Журналист местной газеты «Ненец» так описывает сложившуюся ситуацию: «На Ямале остро стоит проблема дефицита земли».
При взгляде на карту Ямало-Ненецкого автономного округа становится понятно, что обширные территории заняты топливными и энергетическими объектами. Поэтому оленеводам эти земли недоступны, хотя они веками считали их своими. Неизвестно, как компании энергетического сектора получают эти участки (в ходе тендера или через аукцион). Обвинять в дефиците земель оленеводов с их растущими стадами, нельзя. Земли действительно мало, но куда она делась? Вот в чем вопрос. Хуже то, что власти автономного региона уже несколько раз заявляли о намерении сократить поголовье оленей, хотя для ненцев они жизненно важны. Разумеется, эта новость еще больше обеспокоила местное население, однако не нашлось лидера, который мог бы выступить в защиту интересов кочевников. Многие простые оленеводы считают, что одной из важнейших проблем их общества является отсутствие местных лидеров и кризис местных организаций. Люди убеждены, что существующие региональные организации и лидеры делают слишком мало для того, чтобы защитить свои права и интересы. Народ остался без элиты.
Многие местные организации появились еще на волне перестройки. Гражданский протест против нефтяных компаний объединил людей, озабоченных экологией, а разобщенные местные движения объединились во влиятельные гражданские организации вроде «Ямал — потомкам!». Сегодня их лидеры пользуются благосклонностью правительства, обладают административными привилегиями и изолировались от коренных народов и их проблем. Все это свидетельствует об очевидном факте: люди остались без истинных лидеров, способных отстоять их интересы в условиях многочисленных угроз и вызовов. В результате коренное население выдвинуло лидера из собственных рядов. Это Ейко Сэротэтто, молодой оленевод, который живет в селе. Социальные сети, такие как «ВКонтакте», хорошо зарекомендовали себя, позволив местным жителям заявить о своей позиции и выразить во всеуслышание свое недовольство. Проект «Голос тундры» рассказывает об основных угрозах для местного развития. Прежде всего, это недостаток земли для растущих стад, неопределенные перспективы кочевников, которые столкнулись с интенсивной промышленной разработкой местных ресурсов, а также отсутствие собственных лидеров и официальных местных организаций.
«Голос тундры» вернул политику в региональную жизнь России. Это движение работает во имя природы и людей, жизни которых угрожает союз правительства и крупного бизнеса. Власти хотят держать местное общество под контролем и проводить патерналистскую политику. Местное население, в свою очередь, настаивает на своем праве на землю и ресурсы. Таким образом, налицо стандартная дилемма: как найти баланс между традиционным образом жизни на дальнем севере и интересами крупного бизнеса, который равнодушен к этим традициям.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Ведран ОБУЧИНА (Vedran Obucina) Advance, Хорватия. 16 ноября 2019 года
ИноСМИ.RU. 19 ноября 2019 года