Разрушение цепочки от частного к общему позволяет государству не решать большинство проблем своих граждан. Люди справляются с ними сами, пока однажды не переступают опасную черту.
Один не очень известный блогер, вернувшийся в Россию после многих лет в США и испытывающий проблемы с трудоустройством в Москве, вывел интересную формулу для оценки городов. Он её называет коэффициентом… неприятной субстанции, но переименуем в коэффициент неудач. Человек, испытывающий в городе неудачу, сам её достоин из-за различного набора личных качеств, умений и опыта. Однако для общества его трудности также не означают ничего хорошего. Во-первых, человек, имеющий внутренний силы и желание приносить пользу выпадает из конструктивной системы на обочину, оказывается ненужным, невостребованным и не приносит пользу. Во-вторых, частные случаи неудач имеют кумулятивный эффект и, накапливаясь, представляют угрозу для всего общества, указывая на его нездоровье и риски в нём находиться. И даже если у кого-то всё хорошо, чем выше коэффициент неудач, тем выше вероятность завтра точно также оказаться на обочине. И даже если этого в результате не случится, страх перед риском будет управлять и мотивировать человека на протяжении длительного времени.
Следовательно, высокий коэффициент неудач означает реальные проблемы у одной части общества и накапливающийся внутренний страх у другой. И вторая часть формирует крайне агрессивную среду, где каждый элемент нацелен, чтобы неудача случилась у кого-то другого, а не у него лично. Даже если внешне общество будет выглядеть благопристойно и респектабельно, внутри его будут будоражить бури, борьба за место под солнцем против тех, кому оно завтра не достанется.
Разумеется, борьба идёт не только за рабочие места, она распространилась на все уровни общества и на все рубежи. Наиболее острые формы, доходя до откровенной травли, она принимает в детских и юношеских коллективах.
Худшим местом по коэффициенту неудач блогер считает американские города, в первую очередь Лос-Анджелес и весь штат Калифорния. В этой точке планеты роскошь соседствует с нищетой, множество людей живут на улице без шансов выбраться с этого дна. А выживающая часть плотным прессом надавливает на каждого, кто не способен на соразмерное сопротивление. Однако Москва и другие города России в его представлениях не сильно уступают американским мегаполисам, всё же имея перед ними некоторые преимущества.
По сути, речь идёт о масштабном социальном явлении, объединяющем различные группы происшествий, а также поведение людей в самых разных ситуациях. Благодаря мерам по очищению информационного поля от данных по суицидам, мы перестали замечать, что травля людей остаётся в России национальной забавой, а давление — обыденной частью жизни. В поле зрения оказываются лишь наиболее громкие истории. Человек, находящийся у черты, может переступить её по-разному. Кто-то резко снижает к себе требования и движется по пути социальной деградации. А кто-то, наиболее отчаявшиеся, решаются на преступление в отношении других людей или сводят счёты с собственной жизнью. Только в последние дни на Россию обрушился шквал страшных историй, сообщающих о психологическом неблагополучии. Чего стоят только два случая дедовщины в Вооружённых силах РФ, когда 16 октября нашли повешенным тело 21-летнего военнослужащего Сергея Сафонова, сына многодетного православного священника, а 25 октября солдат-срочник Рамиль Шамсутдинов расстрелял 10 человек, 8 из которых погибли.
Проявления не всегда столь явные. Любые трудности, с которыми не может справиться человек, и на основании этого меняющий свою жизнь к худшему, а главное, оценивающий их как непреодолимые, можно причислить к коэффициенту неудач. Проблемы с трудоустройством, бизнесом, бедностью, здоровьем, семейные. Риторический вопрос женщины, решающейся на аборт, «а на что я ребёнка кормить буду?» тоже отсюда. Деньги на еду, конечно, есть, но социальным требованиям ей будет соответствовать сложнее.
Главное лицемерие государства здесь заключается в отказе от обобщения и анализа человеческих проблем. Всё разделяется на частные случаи, считается личными делами, и квалифицируется по удобным структурным измерителям. Это всё «свободная среда», где человека жизненные обстоятельства могут бить как угодно в пределах Уголовного кодекса. Механизмы социальной поддержки, появившиеся ещё при СССР, вроде бы существуют, но всё больше по инерции, не охватывая все случаи и всё население. Не развиваются, а наоборот деградируют. Возможно, в какой-то момент и вовсе отомрут как атавизмы. И тогда власть сможет ответить всем страждущим крылатой фразой, сказанной известным футболистом Андреем Аршавиным: «То, что мы не оправдали ваших ожиданий — это не наши проблемы. Это ваши проблемы».
Переняв западную модель жизни, мы играем в «игру на вылет». В ней ищутся наиболее слабые, неподготовленные, склонные к ошибкам люди. Находятся и загоняются в угол. Общество, поедающее само себя. И всё это происходит в условиях катастрофической демографии.
