… о соцподдержке рождаемости

Какие меры поддержки рождаемости наиболее популярны

Беспроцентную ссуду на покупку жилья и семейный капитал россияне считают самыми важными средствами стимулирования рождаемости, выяснили демографы НИУ ВШЭ.
С помощью анкет Российской микропереписи населения исследователи изучили, как россияне репродуктивного возраста (женщины 18-44 лет и мужчины 18-59 лет) относятся к мерам семейной политики. Среди них, например, семейный капитал (федеральный и региональный), помощь в квартирном вопросе (ссуда на покупку жилья), ежемесячное пособие по уходу за ребенком до трех лет, выплаты на третьего ребенка в размере прожиточного минимума, предоставление многодетным семьям земли под строительство дома и пр. Наиболее высоко все группы населения (горожане и жители села, люди с вузовским образованием и без него и пр.) оценивают помощь с покупкой квартиры и семейный капитал, пишет исследовательница Института демографии НИУ ВШЭ Ольга Исупова.

Помощь деньгами
Лидерство ссуды на жилье объясняется тем, что это наиболее быстрый способ решить острую для многих семей проблему. Семейные капиталы (а федеральный составляет сейчас 453 тысячи рублей) тоже значимы, но на такую покупку их в большинстве регионов не хватает.
Ожидания россиян остаются патерналистскими. Денежные выплаты (особенно прямые и понятные) предпочтительны, что вполне объяснимо. Средние зарплаты во многих регионах недостаточны для обеспечения нужд семьи, особенно многодетной, поясняет исследовательница.
Монетарную поддержку одобряют все группы населения. Наряду с займом и капиталом, россияне ценят ежемесячные выплаты на каждого ребенка до трех лет и средства на третьего и последующих детей в размере прожиточного минимума.
В то же время, ряд исследований показывает, что одних только экономических мер поддержки рождаемости недостаточно. Нужен целый комплекс социальных стимулов.

Услуги
Среди важных социальных мер — не только улучшение жилищных условий и повышение дохода матерей, но и доступность образования, медицинских услуг и социальных сервисов для семей с детьми.
Не удивительно, что молодые и высокообразованные респонденты (прежде всего, женщины) особо выделяют гарантию места в детском саду. В этом случае, поясняет исследователь, у людей есть возможность выбирать образ жизни при рождении ребенка: сосредоточиться ли на заработке или на родительстве и пр.
Выделение земли под строительство дома респонденты оценивают противоречиво. Горожане, ориентированные на меньший размер семьи, — более низко, а семьи, которые планируют иметь много детей, — выше. Это логично, поскольку мера изначально адресована второй из двух групп.

Налоги и удаленка
Гибкий график и дистанционная работа на дому оказались аудсайдерами среди мер. Люди не верят, что при такой организации труда смогут достаточно заработать, комментирует исследовательница. При этом трудности совмещения рабочих и родительских обязанностей при таком графике достаточно очевидны.
Любопытно, что возможность надомной работы для матерей обсуждалась еще в позднем СССР. Но тогда не каждое предприятие могло обеспечить людей именно такой занятостью.
Налоговые льготы оцениваются почти так же низко, как гибкий график, несколько выше — только городскими мужчинами 40-49 лет. Такие меры обычно актуальны при занятости в «белом» секторе экономики. «Сельские и формально не работающие мужчины, а также большинство женщин не видят в этой мере для себя преимуществ либо потому, что действительно не работают, либо в связи с неофициальностью их работы», — пишет исследовательница.
Молодые респонденты воспринимают все меры с большим энтузиазмом — возможно, в силу недостатка жизненного опыта, считает исследователь и добавляет: «Заметно падение оценки очень многих мер при наличии у респондента хотя бы одного ребенка».

Эффект капитала
О действенности пронаталистских мер обычно судят по динамике рождаемости.
Суммарный коэффициент рождаемости (СКР; среднее число рождений на одну женщину) действительно вырос в последние годы. Сейчас он составляет около 1,8, а десять лет назад, в 2008 году, достигал только 1,5 (то есть был на уровне СКР в Германии и Италии, где уровень рождаемости один из самых низких в Европе). В то же время, и суммарный коэффициент 1,8 недостаточен для простого воспроизводства населения (когда на смену двум родителям приходят двое детей). Такое воспроизводство возможно, если СКР немного выше двух.
На рост рождаемости влияют, разумеется, не только меры демографической политики. Репродуктивное поведение зависит от многого, в том числе — от экономической конъюнктуры. Но более важен индивидуальный выбор. У людей есть собственные установки по числу детей. На них может влиять социальная норма (многие считают, что оптимально иметь двоих детей; причем этот выбор может транслировать окружение: родственники, друзья). Государство же с помощью пронаталистской политики, по мнению исследователей, просто стимулирует реализацию этих установок. Так, семейный капитал ускорил появление на свет «отложенных детей» (чье рождение и так было запланировано, но отсрочивалось до лучших времен). В то же время, это влияние лишь на «календарь рождений», а не на итоговую рождаемость (окончательное число детей).
Другие исследователи убеждены, что семейный капитал внес явный вклад в демографический прирост. Благодаря ему суммарный коэффициент рождаемости повысился на 0,15.

Автор исследования:
Ольга ИСУПОВА, старший научный сотрудник Института демографии НИУ ВШЭ.
Автор текста:
Ольга СОБОЛЕВСКАЯ. IQ. 24 декабря 2018 года

Среди всех мер соцподдержки рождаемости россиян интересуют прежде всего денежные выплаты. К такому выводу пришли эксперты Высшей школы экономики, проанализировав результаты проведенной Росстатом микропереписи населения. В рамках этого исследования мужчин и женщин просили отранжировать как уже существующие, так и возможные меры по поддержке рождаемости (беспроцентная ссуда для покупки жилья, право на гибкую занятость, свободные места в детском саду).
На первом месте предпочтений (независимо от уровня образования, трудового профиля и пола респондентов) оказались денежные выплаты на детей. В первую очередь это беспроцентные ссуды, федеральный и региональный семейный капитал, ежемесячные выплаты на каждого ребенка до трех лет и ежемесячные выплаты на третьего и последующих детей в размере прожиточного минимума.
На втором месте «рейтинга» — доступ к детскому саду. Особенно востребованным он оказался среди молодых и пока бездетных женщин. Такая опция, как выделение земли под строительство дома, оценена противоречиво: горожанами и ориентированными на меньший размер семьи — невысоко, думающими о многодетности — повыше.
В числе аутсайдеров «рейтинга» такие меры поддержки, как гибкий график и налоговые льготы. Это может быть связано с тем, что люди не верят, что при такой организации труда смогут достаточно заработать, и при этом они осознают трудности, которые будут связаны с попыткой одновременно работать дома и полноценно растить детей. Налоговые же льготы могли оказаться неинтересны из-за распространенности в РФ работы в сером секторе экономики.
Авторы работы подчеркивают, что вне зависимости от оценки мер поддержки рождаемости населением в целом их эффективность либо не доказана, либо может увеличить рождаемость лишь незначительно. Отметим, что мнения российского экспертного сообщества по этому вопросу разделились, а правительство пока так и не представило официальных оценок эффективности хоть какой-нибудь из существующих в этой сфере мер. Впрочем, можно предположить, что де-факто мнение Белого дома совпадает с пожеланиями населения: бюджет нового нацпроекта «Демография» на 88% будет использован именно на денежные выплаты семьям.

Анастасия МАНУЙЛОВА. Коммерсантъ. 25 декабря 2018 года

Негативные прогнозы сбываются: давно «известные», но довольно абстрактные проблемы старения населения, роста числа разводов и сокращения рождаемости начали приводить к конкретным, реальным катастрофам в передовых странах, вроде Японии. Что же случилось в мире и как обстоят дела в России?

Прогресс технический и экономический, новые реалии труда и быта постоянно вынуждают общество перестраиваться, по-новому осмысливать даже самые старые и привычные вещи. Затрагивает этот процесс даже такие (казалось бы) фундаментальные сферы, как отношение между полами и строительство семьи. Очевидно, что семья во времена, когда женщина буквально являлась собственностью мужчины, и семья в эпоху равенства полов — вещи разные.
ХХ век сделал тему межполовых отношений очень острой. С одной стороны, люди получили относительную свободу и могли позволить себе «роскошь» как «свободных отношений», так и браков по любви. С другой стороны, «сексуальные революции», развитие индустрии развлечений и пр. привнесли много «побочных эффектов», вплоть до «банальной» массовой фригидности. Можно было сказать, что люди «с жиру бесятся», однако в наш, ХХI век, эти проблемы перешли из разряда психологии в разряд сухой статистики: катастрофическое сокращение числа и продолжительности браков, демографические кризисы, старение населения, нежелание заводить детей и даже просто общаться с противоположным полом.
В такой экономически развитой стране, как Япония, уже не экономика «кошмарит» семьи, а семейные проблемы начали рушить экономику. Из-за рекордно низкой рождаемости, старения населения и «синдрома безбрачия» (молодые люди до 34 лет «чураются» интимных отношений) в стране перестало хватать рабочих рук. В результате в парламенте рассматривается закон, «открывающий» Японию для гастарбайтеров. И между подобными проблемами и ростом экономики есть, как ни странно, прямая связь.
Дело в том, что прогресс не совершается «вообще» — он происходит в условиях борьбы разных групп, наций, классов, господства одних над другими. Его положительные результаты оказываются в руках одних — а отрицательные «побочные эффекты» бьют по другим. Иными словами, жизнь рядового человека, по крайней мере некоторые её сферы, совсем не обязательно будут становиться лучше со временем. Что же мы имеем на руках сейчас, в такой «обычной» и важной для каждого сфере, как любовь и семья? Ищут ли семейные отношения какую-то новую форму — или уже нашли её? Давайте поразмышляем над данными последних лет — российскими и мировыми.
Ещё несколько лет назад казалось, что извечные российские демографические проблемы «чудом» решились: миграция, присоединение Крыма, рождение детей «пиковым» по численности поколением конца 80-х… Эксперты уже тогда призывали «не расслабляться», но основные цифры статистики выглядели хорошо, и ситуация всех устраивала. Однако уже с 2016 года ресурс «восьмидесятников», по-видимому, иссяк, и все нерешённые, «отложенные на потом» проблемы вновь заявили о себе.
Согласно Росстату, на 1000 человек официально заключённых браков в 2011 году было 9,2, а в 2016 году — 6,7; родившихся в 2011 году — 12,6, а в 2017 году — 11,5. Вместе с тем число разводов на 1000 человек, державшееся в районе 4,5−4,7, уменьшилось не сильно и стало 4,1−4,2. Т. е. соотношение разводов к бракам в 2011 году было 51%, а в 2016 стало 62%.
Население все эти годы стабильно старело: число детей (0−14 лет) за время «бэби-бума», конечно, выросло: 22 млн в 2010 г. — 26 млн в 2017 г. Однако категория 15−24 лет сократилась с 21 млн до 15 млн. В целом, если в 2002 году 40% людей было меньше 30 лет, то в 2010 году их стало 38%, а в 2017 году — лишь 35%.
За последние 6 лет резко изменился и возраст вступающих в брак. Если в 2011 году 29% женихов и 43,7% невест было 18−24 года, то в 2017 году столько лет было лишь 19% женихов и 32% невест. Причем основной «рост» произошёл в категории от 35 лет: в 2011 г. таких женихов было 23%, невест 16%; в 2017 году женихов — 29%, невест — 23%.
И такая же картина встречается во всём «западном» мире: США — на нашем уровне; в Бельгии, Испании, Люксембурге, Чехии и др. — чуть похуже, в Германии и Британии — чуть получше (возможно, что и из-за мигрантов). Более «развитый» азиатский мир, вроде Китая и Японии, мчится к тем же результатам, в менее развитом — семьи более «крепки» и рождаемость выше; то же актуально для Латинской Америки.
Может, всё дело в гражданских браках? Действительно, если по переписи 2010 года их доля составляла лишь 13%, то, по опросам Росстата среди женщин, из всех браков, «заключенных» в 2015—2017 годах, 40% были гражданскими (не зарегистрированными в ЗАГСе). В центральной и южной России (Москва, Ростов-на-Дону и пр.) их значительно меньше, чем в остальных регионах. Оказалось, что даже рождение ребёнка не так мотивирует женщин оформлять отношения: в 2012 году оформить брак после рождения ребёнка планировали 65% женщин, в 2017 году их уже 55%.
Впрочем, пока что вне брака в России рождается лишь около 20% детей; пик пришёлся на 90-е годы — 25%, до 2010-х было падение (вероятно, из-за материнского капитала), а в последние годы — новый рост. Эта доля растёт почти во всём мире, и в ряде стран Европы и в Северной Америке она перевалила за 50%. Правда, понятие «вне брака» включает в себя и неполные семьи.
Наконец, Росстат сообщает, что 40% разводов происходят в первые 4 года, 23% — до 10 лет и ещё 37% (!) — после 10 лет. По сводным данным Хелен Фишер из Ратгерского университета, большинство разводов по всему миру приходится как раз на 4-й год брака; средняя продолжительность брака при этом составляет 7 лет.
В целом видно, что мы имеем дело с мировым трендом — по крайней мере, в «цивилизованных» странах. И удивляться этому не стоит: весь мир, в большей или меньшей степени, на правах «ядра» или «периферии», но стал частью единой системы — капитализма; вернее даже сказать — империализма. В странах, оказавшихся ближе к империалистическому «ядру», живущих во многом за счёт «переноса» тяжёлого труда в «развивающиеся» страны и потому имеющих относительно высокий уровень жизни, семья оказалась… Не нужна.
Иными словами, с какого-то момента «минусы» брака и рождения ребёнка слишком явно перевесили «плюсы». Не случайно у молодого поколения в интернете в ходу «мемы», в мягкой форме: «женщины не нужны» и «к чёрту детей».
Простейший факт: согласно сборнику Росстата «Социальное положение и уровень жизни населения — 2017», самая большая категория нищих — молодая семья с одним ребёнком, где оба родителя работают. Соответственно, наибольший риск бедности — у детей, а также мужчин и женщин до 30 лет.
ВЦИОМ по результатам опроса 2015 года сообщает, что основная причина развода для наших сограждан — бедность и безработица (25% опрошенных). Иронично, что среди причин невозможности разорвать брак вторая и третья по популярности (26%) — материальная зависимость и сложности с разделом имущества! Первая (32%), конечно, — дети. Что тоже во многом связано с материальными проблемами.
Государственная поддержка молодых семей с детьми — либо мизерная, либо единоразовая. Совмещение ухода за ребёнком с работой или учёбой — задача наитруднейшая: женщины не всегда могут реально воспользоваться своим правом на декрет, про участие мужчин — и речи не идёт. «Социалка» стремительно рушится и сокращается, а это значит, что каждый этап жизни и развития ребёнка — детсад, школа, кружки, секции, институт, — становится нетривиальной проблемой, решать которую должны лично родители.
Что же «получают» родители от рождения детей, кроме бедности и головной боли? В феодальном обществе благосостояние семьи напрямую зависело от количества «рабочих рук», т. е. детей. При капитализме долгое время «рабочие руки» также требовались для изнуряющей работы на заводах — шутка ли, во времена Маркса, по данным медицинских инспекторов, средняя продолжительность жизни рабочего в разных районах Британии достигала 15 (sic!) лет (у «состоятельного класса» там же — 35 лет), а на работу выходили с 5 лет, иногда — даже с 3! В аналогичном положении сейчас находятся страны «периферии», «третьего мира», где народ занят тяжелым ручным трудом.
Для «цивилизованных» же стран сегодня возраст реального «взросления» ребёнка сдвигается куда-то за 20 лет. Его нужно растить, воспитывать, обучать — после чего он уходит в самостоятельную жизнь и, в лучшем случае, помогает родителям только в старости (до которой ещё нужно дожить).
С другой стороны, для «высших» классов ребёнок «нужен» был как наследник богатств и капиталов, при том, что воспитанием его с младенчества занимались не родители, а специально нанятые люди и институты — няньки, учителя, частные школы и пр. У «средней» российской семьи нет ни возможности «передать» ребёнка кому-либо (разве что в детский дом), ни капиталов, которые нужно сохранять… Разве что квартиру: как известно, именно «квартирный вопрос» портит людей. Поэтому, в частности, брачный договор (этот капиталистический брак в чистом виде) всё более проигрывает простому «неформальному» сожительству.
В результате рождение ребёнка сводится для людей либо к «прихоти», либо к «случайности», — но не к чему-то логичному, «обязательному». Оба варианта плохи, даже с точки зрения психологии: «прихоть» зачастую выражается в том, что родители заставляют дитя исполнять их нереализованные мечты; о «случайности» и говорить не принято. Современный образ женщины, заменяющей детей на кошек и собак — ещё не самый плохой: здесь есть место заботе и любви, хотя и не слишком серьёзной.
А вот получить удовольствие от жизни без всяких детей, браков и прочих «заморочек» — кажется вполне реальным: денег больше, обязанностей и головной боли меньше, а «свободные» отношения становятся нормой (и даже появляются удобные сервисы вроде сайтов знакомств, где можно мгновенно найти ближайшего к тебе «партнёра»). Не говоря уж о том, что капитализм поощряет индивидуализм и эгоизм, а современные технологии позволяют предельно изолироваться от общества и, например, заполнять время играми, сериалами и порнографией.
Всё сказанное выше мы и видим на примере Японии. Вплоть до того, что даже крупный бизнес нашёл альтернативу семьям и детям в «усыновлении» уже «готовых» наследников: чтобы капитал попал в «хорошие» руки, в семьи иногда принимают талантливых сотрудников 30+ летнего возраста.
Короче говоря, само устройства капиталистической экономики и общества делает для многих людей семью «излишней» и, в каком-то смысле, даже невозможной. Что делать в таком случае? Очевидно, изменять систему!
С одной стороны, необходимо уменьшить тягость семейной «ноши»: восстановить «социалку», пособия, оказывать поддержку как одиноким родителям, так и полным семьям. Вернуть хотя бы советскую инфраструктуру с плаката «долой кухонное рабство» — вменяемые садики, школы, столовые, прачечные и пр., и пр., которым можно без страха поручать детей и на которые можно хотя бы частично переложить семейный быт.
С другой стороны, нужно изменить цели экономики, вернуть в труд элемент ремесла и даже искусства. Т. е. условный инженер-конструктор должен работать не для того, чтобы заработать деньги на жизнь, — а для достижения понятной, реально полезной для него и общества цели. Тогда воспитывать продолжателя «дела твоей жизни» будет иметь смысл. Грубо говоря, если мы зарабатываем деньги для жизни сегодня-завтра — дети для нас помеха. Если же мы строим коммунизм / покоряем космос / ищем лекарство от всех болезней — дети, как помощники и продолжатели нашего дела, нам «необходимы». Даже если ребёнок выберет другую профессию — он будет двигать вперёд общее дело. Конечно, если это дело действительно «общее», а не служит для набивания кармана какого-то «дяди», бизнесмена.
Подобная перспектива довольно туманна, — но иных, «быстрых» решений описанной проблемы нет. А поскольку количество этих «нерешаемых» проблем у капитализма становится год от года только больше, — возможно, переломный момент не так далёк, как нам кажется. Только вот чьими руками всё это будет сделано, если не нашими? Ведь кто оказывается «крайним» во всех негативных трендах, если не мы, рядовые граждане?

Дмитрий БУЯНОВ. REGNUM. 29 декабря 2018 года