«Женщина без вредных привычек»: Как я была суррогатной матерью
«Женщина без вредных привычек»: Как я была суррогатной матерью — Личный опыт на Wonderzine
СУРРОГАТНОЕ МАТЕРИНСТВО — это репродуктивная технология, при которой в зачатии и рождении ребёнка технически участвуют не два человека, а три: суррогатная мать вынашивает плод, выросший из материала биологических родителей. Общество к такому способу борьбы с бесплодием относится очень неоднозначно. Женщин нередко обвиняют в том, что они отдают собственного ребёнка, хотя по закону суррогатная мать не может быть одновременно и донором яйцеклетки и ребёнок, по сути, конечно, не является «её собственным». Тем не менее в России действует презумпция материнства: матерью считается женщина, которая родила ребёнка, а биологическим родителям его передают только с согласия суррогатной матери.
Во многих странах — например, во Франции, Германии, Португалии и Болгарии — суррогатное материнство запрещено полностью. В других, как Австрия, Франция и Норвегия, запрещено только коммерческое суррогатное материнство: биологические родители покрывают расходы суррогатной матери, а вознаграждение ей не полагается. Считается, что эта мера должна помочь защитить женщин, которые находятся в тяжёлом финансовом положении и идут на суррогатное материнство, потому что остро нуждаются в деньгах. Россия — одна из стран, где суррогатное материнство полностью разрешено. Любовь Шарапова рассказала нам, как участвовала в программе и с чем столкнулась в процессе.
Права и обязанности
О программе суррогатного материнства я узнала из телевизора. Смотрела передачу вроде «Пусть говорят», и мама меня спросила: «А ты бы смогла?» С того момента мы в семье стали обсуждать, как можно осуществить этот план. Мне было двадцать семь лет. Возраст подходящий: уже есть жизненный опыт и репродуктивные возможности на самом пике. А решилась я на это, поскольку на тот момент только родила первенца и положенные три года планировала посвятить своей дочке. К тому же проблем с работодателем не было: до беременности у меня была своя фирма и, узнав об «интересном положении», я её просто продала, чтобы проводить всё время с ребёнком. Поскольку я сама стала мамой, мне было близко желание завести детей, я с пониманием относилась к парам, которые не могут их иметь. И, конечно, у нашей молодой семьи остро стоял вопрос о том, чтобы жить отдельно. Изучив, как оплачивается суррогатное материнство, я поняла, что этих денег нам хватит на квартиру. Вот и все причины.
Родителей для ребёнка я искала сама — находила в интернете желающих и предлагала услугу. Есть много специальных групп «ВКонтакте» и просто сайтов, объявлений. Я в принципе против агентств суррогатного материнства — мне кажется, что «брокеры» в этом деле лишние. Если что-то пойдёт не так, агентство будет меня защищать с юридической точки зрения так же, как и я сама с нотариально заверенным договором на руках. Я сама могу всё контролировать. У меня есть своя голова, и лучше меня самой для меня никто ничего не сделает. Родители обычно ищут суррогатную мать без вредных привычек, с собственным ребёнком и у которой все анализы в норме. У меня никаких особых требований, кроме суммы, к парам не было. Некоторые писали, что могут заплатить только пятьсот тысяч рублей за всё. Но как бы мне ни хотелось помочь, я не Красный Крест и должна уважать свои интересы.
Родители обычно ищут суррогатную мать без вредных привычек, с собственным ребёнком и у которой все анализы в норме
Подходящую пару я нашла быстро. Пока сдавала необходимые анализы и ждала результаты, мы общались в Сети. Впервые увиделись, когда я приехала к ним в Петербург на процедуру экстракорпорального оплодотворения. Встреча прошла спокойно и комфортно, у нас сложились очень душевные отношения. Мы и сейчас продолжаем общаться и даже подписаны друг на друга в инстаграме, но лично не встречаемся, так как живём в разных странах: я на Украине, они в России.
Мы сразу заключили договор, заверили его у нотариуса. Ни одна платная услуга не должна заключаться только на словах: все стороны должны нести ответственность друг перед другом и в том числе заверить её документально. Гарантии важны для обеих сторон.
Вероятность того, что родится ребёнок с особенностями здоровья, обсуждается заранее, и это неприятное обсуждение. Мне не хочется такое пережить, и для других людей это удар и боль, да ещё и расходы. Поэтому все стараются подобрать оптимальный вариант: например, прописывают, что если что-то случается с плодом на сроке до двадцать восьмой недели, то мне выплачивают полторы тысячи долларов. Если после, то общая стоимость делится на все недели, которые должна протекать беременность, и умножается на количество недель отношенной беременности. Ну а после рождения ко мне вообще никаких вопросов быть не может — это дело родителей и специалистов. Я ни при чём. И получаю сумму в полном размере.
Это было три года назад. За каждый из девяти месяцев мне платили по триста долларов плюс пятнадцать тысяч долларов после рождения ребёнка. Квартиру мы купили.
Пришла и родила
Моя семья и друзья полностью меня поддержали. Муж — неразговорчивый человек, поэтому ничего интересного в беседе о возможности суррогатного материнства не было: я предложила — он согласился. Супруг работал в России, поэтому не всегда был рядом физически, но поддерживал и переживал за меня. С родителями я заранее договорилась, что они будут всячески мне помогать. Пока я вынашивала ребёнка, мы с дочкой жили у них, и все заботы они взяли на себя — занимались бытом и внучкой. Во время первого и последнего триместра беременности я была в Питере, и дочь была полностью на них. За весь период программы я её даже ни разу не подняла — хотя она была маленькой и постоянно требовала внимания. Но это большая ответственность перед другими людьми. Для себя вынашивать ребёночка, конечно, легче.
В женской консультации я сразу рассказала, что я суррогатная мать. Сделала это потому, что в карте обязательно должна быть информация, что беременность наступила в результате экстракорпорального оплодотворения, и врач должен понимать, что его сделали не из-за состояния здоровья родителей. К тому же врачи видели, что первая беременность была обычной — то есть в любом случае нужно было бы объяснить потребность в искусственном оплодотворении.
Программу ЭКО я проходила в частной клинике Петербурга. Зачастую подготовка — это большие дозы гормональных препаратов. Сама она длится один цикл, потом нужно продолжать наблюдаться для поддержания беременности. Перед процедурой ЭКО я, конечно, волновалась — опять же из-за уровня ответственности, хотя от меня ничего не зависит. Кроме волнения, больше ничем особенным от осмотра у гинеколога процедура подсадки эмбриона не отличалась. Беременность тоже протекала хорошо. Пару раз я лежала на сохранении, но больше из-за того, что врачи и биологические родители перестраховывались. Во время программы ЭКО, примерно на двадцать первой неделе беременности, гормональные препараты отменяют, и это лучше делать в присутствии врачей. В остальном всё было в порядке.
Роды прошли просто замечательно. Но мне и первые понравились: думаю, я отношусь к тем женщинам, которые не кричат и не матерятся на акушеров в момент родов, а просто приходят и рожают. Вторые роды прошли ощутимо быстрее и легче, и часа за три появился новый человечек — девочка. Отдавать ребёнка было совсем не тяжело. В момент родов я её не видела, когда немного отошла, мне её показали. Главное, что ребёнок закричал, что с ним и со мной всё хорошо. Всё! Других чувств не было.
Беременность — не работа
Ни о каком материнском инстинкте и речи быть не может. У меня есть дочь, она и есть мой ребёнок. Я её родила от любимого мужчины. Для себя. У меня всё хорошо, зачем мне что-то чувствовать к чужому ребёнку? Бывает, что няни проводят с ребёнком намного больше времени, чем его родители, но они же не претендуют на их место. Точно так же и в нашем случае. Единственное различие в том, что я помогаю выносить и родить, а няни — воспитать. Но и сугубо по-деловому относиться к суррогатному материнству, думаю, нельзя. Глупо называть беременность работой: не всё, за что ты получаешь деньги, ею является. Давайте, просто называть вещи своими словами — программа суррогатного материнства, и всё.
После этого я пробовала стать суррогатной матерью ещё три раза. С одной парой мы уже подписали договор, но перед ЭКО в государственной клинике все эмбрионы погибли. Мы расторгли договор и попрощались. Второй раз участвовала в программе для пары, у которой уже были общие дети, а потом у женщины возникли проблемы со здоровьем, мешавшие ей снова забеременеть. У третьей пары детей не было. В двух последних случаях я проходила процедуру ЭКО, но не забеременела. Тут мало что зависело от моего организма: если материал биологических родителей слабый, то я могу хоть в барокамере закрыться, а делу уже ничем не помогу. Ты либо беременна, либо нет, тут уж ничего не поделаешь. Мне выплатили компенсацию примерно в триста долларов. Больше становиться суррогатной матерью не планирую — пришло время подумать и о своём втором ребёнке. Пока мы с мужем в процессе.
Пройдёт много лет, пока ребёнок, которому я помогла появиться на свет, повзрослеет — хочется верить, что за это время поменяется и отношение к суррогатному материнству. А пока и биологические родители, и я считаем, что рассказывать девочке все подробности её появления на свет нельзя. Я не обращаю внимания на тех, кто обсуждает и осуждает суррогатное материнство. У них своя задача, у меня своя. У любого человека есть возможность высказываться — пожалуйста. Мне всё равно, кто что думает: я делаю то, что считаю нужным. У меня туз или даже джокер в рукаве: я дала человеку жизнь, а паре — безграничное счастье быть родителями. А что сделали вы?
