… о ВИЧ

Ведомство готово лечить пациентов с ВИЧ по временной регистрации

Минздрав разработал вариант решения проблемы пациентов с ВИЧ, которым отказывают в медпомощи из-за отсутствия постоянной регистрации. Ведомство предлагает законодательно закрепить положение о том, чтобы при формировании территориальной программы государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медпомощи субъектами РФ учитывались граждане, зарегистрированные не только по месту жительства, но и по месту пребывания. Эксперты отмечают, что инициатива потребует принятия дополнительных подзаконных актов.
В начале недели правительство РФ должно рассмотреть предложение Минздрава, которое, как отмечают в ведомстве, должно решить задачу обеспечения лечением и необходимыми лекарствами ВИЧ-инфицированных, не зарегистрированных постоянно по месту пребывания. Напомним, пациенты ранее неоднократно жаловались на отказы в постановке на учет в Московском городском центре профилактики и борьбы со СПИД департамента здравоохранения города Москвы: желающих встать на учет перенаправляли в СПИД-центры по месту постоянной регистрации. В декабре 2017 года премьер-министр РФ Дмитрий Медведев, посетив заседание Совета при правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере, отметил, что «у нас никто не обязан жить по месту регистрации, и эту проблему, конечно, тоже нужно решать». Она, по словам господина Медведева, касается не только Москвы, но «к сожалению, вопрос упирается в деньги». По итогам встречи он поручил Минздраву совместно с регионами «дополнительно проработать вопрос оказания медпомощи и обеспечения лекарственными препаратами ВИЧ-инфицированных граждан, не имеющих регистрации по месту пребывания». Этот вопрос поднимался и на заседании того же совета в феврале 2017 года, тогда замглавы Минздрава Сергей Краевой говорил, что проблема будет решена с появлением федерального регистра ВИЧ-инфицированных пациентов, который был официально запущен 1 января 2017 года, но в течение года наполнялся данными и де-факто начал работу в начале 2018 года.
 «Федеральный регистр лиц, инфицированных ВИЧ, для оказания им медицинской помощи, в том числе для обеспечения всех нуждающихся необходимыми лекарственными препаратами, и обеспечения равных возможностей ВИЧ-инфицированных независимо от места их проживания, вопреки ожиданиям, не решил данную проблему»,— говорится в открытом письме Веронике Скворцовой от общественного движения «Пациентский контроль». Представитель движения Юлия Верещагина поясняет: «Пациент приходит в медучреждение с временной регистрацией, выпиской о диагнозе из СПИД-центра региона, где он прописан постоянно, пишет заявление о постановке на учет, а ему говорят, что нужно поехать в регион постоянной регистрации, сняться с учета там. Например, о таких случаях нам сообщают из Сочи». В распоряжении “Ъ” есть жалоба и от пациента из Перми, которому отказали в постановке на учет в московский СПИД-центр, хотя ранее он на учете нигде не состоял и ВИЧ у него был выявлен уже во время проживания в Москве. При этом департамент здравоохранения Москвы направил письмо в минздрав Пермского края, где заявил о необходимости передачи московскому медучреждению препаратов для этого пациента.
В Минздраве в ответ на обращения «Пациентского контроля» о проблемах с обеспечением лечением и лекарствами внутренних мигрантов сообщили, что «представили в правительство РФ предложения по совершенствованию законодательства в целях обеспечения оказания медпомощи гражданам, не имеющим регистрации по месту пребывания». Эти предложения, отмечается в документе, предусматривают единые правила реализации госгарантий по лекарственному обеспечению антиретровирусными препаратами лиц, инфицированных ВИЧ. Какие именно меры позволят решить проблему оказания медпомощи, в том числе лицам, инфицированным ВИЧ, вне зависимости от места пребывания гражданина, общественному движению не сообщили.
В ответе на запрос “Ъ” в Минздраве пояснили, что речь идет «о законодательном закреплении положений о том, чтобы при формировании территориальной программы государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медпомощи субъектами РФ учитывались граждане, не только зарегистрированные по месту жительства, но и также зарегистрированные по месту пребывания». В ведомстве отметили, что эта мера обсуждалась на совещаниях «с участием заинтересованных федеральных органов исполнительной власти» и была поддержана. В настоящее время «профильные ведомства решают вопрос организации межбюджетных трансфертов между регионами на обеспечение медицинской помощью и лекарственными препаратами этой категории пациентов».
«Бесплатные лекарства — это отдельная бюджетная составляющая,— напоминает “Ъ” директор Института здравоохранения ВШЭ Лариса Попович.— Бюджетные расчеты внутри этой компоненты не предусмотрены, и нужно будет менять порядок финансового взаимодействия межтерриториальных расчетов, в этом проблема. Инициатива (Минздрава.— “Ъ”), я считаю, правильная, но ее просто оформлять сложно». Так, предложение потребует дополнительного приказа федерального фонда ОМС о порядке финансового взаимодействия при оплате лекарственных препаратов. В департаменте здравоохранения Москвы предложения Минздрава комментировать не стали.

Валерия МИШИНА Коммерсантъ. 3 сентября 2018 года

НКО с иностранным участием, согласно инициативе ведомства, должны будут согласовывать проведение профилактики распространения ВИЧ-инфекции с российскими властями, а те в течение 30 дней выдавать согласие на их работу или отказ

Министерство юстиции разработало законопроект о новой процедуре проведения представителями некоммерческих организаций (НКО) с иностранным участием профилактики распространения вируса иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции) в России. Соответствующий законопроект размещен на портале проектов нормативных правовых актов.
Согласно ему, контроль за иностранными программами борьбы с ВИЧ в стране должен быть ужесточен. В частности, некоммерческие организации, которые получают деньги из иностранных источников либо же планируют проводить профилактику ВИЧ при их участии, ведомство хочет обязать согласовывать свои программы по борьбе с инфекцией с властями. Те в свою очередь в течение 30 дней со дня поступления заявки, как указывается в документе, будут рассматривать предложение НКО, а после — письменно заявлять о своем решении по этому поводу (выдавать согласие на проведение профилактики борьбы с ВИЧ либо «мотивированное решение о запрете» осуществления на территории России такой программы). Если НКО в случае отказа продолжит свою деятельность, она в соответствии с инициативой Минюста может быть ликвидирована.
Такие поправки министерство предложило внести в закон «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека». Реализация подобных мер, как указывается в проекте ведомства, «позволит повысить эффективность контроля за деятельностью в сфере профилактики распространения ВИЧ-инфекции на территории Российской Федерации, осуществляемой за счет иностранного финансирования».
В качестве финансирования со стороны иностранных источников, как уточняется в документе, Минюст в данном случае признает получение НКО средств от иностранных государств, их государственных органов, международных
‎и иностранных организаций, иностранных граждан, а также лиц без гражданства. Не относятся к этому списку открытые акционерные общества с государственным участием ‎и их дочерние общества.
За прошлый год, согласно данным Минздрава, в Москве по сравнению с 2016-м на 20,4% увеличилось число новых инфицированных ВИЧ. В 2016 году было выявлено 2,4 тыс. таких случаев, а в 2017-м — уже 2,9 тыс. В Центральном научно-исследовательском институте организации и информатизации здравоохранения Минздрава, комментируя эту информацию, затем заявили, что фиксация новых случаев заражения в большинстве случаев связана только с расширением охвата обследованием населения, а не с динамикой заболеваемости.
По данным Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Роспотребнадзора, общее число зарегистрированных россиян с ВИЧ в 2017 году достигло более 1,22 млн человек (живых и умерших). В конце прошлого года в стране проживало более 944 тыс. человек с ВИЧ.

Евгения МАЛЯРЕНКО РБК. 4 сентября 2018 года

В то время, как в России бушует эпидемия ВИЧ, ведомство предлагает ужесточить контроль за иностранными программами борьбы с этим заболеванием

Гнев и недоумение вызвала новая инициатива Минюста у журналиста и общественного деятеля Мити Алешковского:

«Бей своих, чтоб чужие боялись! Прости, Воронеж, но у вас снова бомбардировки.
Минюст предлагает УЖЕСТОЧИТЬ (!!!) правила работы НКО, которые занимаются профилактикой ВИЧ и получают иностранное финансирование.
Просто давайте немного изменим эту фразу, чтобы понять все ее безумие:
Минюст предлагает УЖЕСТОЧИТЬ (!!!) правила работы НКО, которые занимаются профилактикой ОНКОЛОГИИ и получают иностранное финансирование.
Минюст предлагает УЖЕСТОЧИТЬ (!!!) правила работы НКО, которые занимаются профилактикой ИНФАРКТОВ и получают иностранное финансирование.
Минюст предлагает УЖЕСТОЧИТЬ (!!!) правила работы НКО, которые занимаются профилактикой СИРОТСТВА и получают иностранное финансирование.
Напомню, в России эпидемия ВИЧ. В 2017 году Росстат зарегистрировал 104 402 новых случая инфицирования.
По данным ООН, Россия является третьей в мире по темпам распространения ВИЧ-инфекции после ЮАР и Нигерии.
Большая часть заражений происходит при половых контактах между мужчинами и женщинами — 53,5% и при совместном внутривенном употреблении наркотиков — 43,6%.
Это происходит прямо сейчас.
Но Минюст предлагает...»

***
«Просвещенным» авторитаризм быть не может, - заявляет публицист Михаил Пожарский, оставив в своем блоге столь же резкую оценку замысла Минюста:
«Если вы готовы обменять свободу на «просвещенную технократию», не получите ни того, ни другого.
В России, особенно среди прокремлевской публики, есть множество сторонников концепции «просвещенной автократии», свято убежденных, будто авторитарная власть может быть патроном искусств, наук и благотворительных фондов. Будто люди в высоких кабинетах понимают, что просвещение лучше мракобесия. В общем, такая позиция «технократия лучше демократии».
Так вот получите, распишитесь: Минюст предложил ужесточить контроль за иностранными программами борьбы с ВИЧ. В стране эпидемия ВИЧ? Что же будем делать? Внедрять передовые программы снижения вреда, которые работают? Ни в коем случае - лучше добьем последние НКО, которые занимаются профилактикой. Нас спасет только молитва, подорожник и хардкор!
И ведь иначе просто не бывает. Потому что люди в высоких кабинетах стремятся вовсе не к разумному, доброму, вечному. Они, как подсказывает нам экономист Уильям Нисканен, стремятся к максимизации своего бюджета. Выбирая из всех возможных решений проблемы, бюрократ выберет самое дорогостоящее. Всякому бюрократу хочется иметь самое большое ведомство, не говоря уже об очевидных коррупционных плюшках.
Но чем мешают НКО? Представьте: большой чиновник Иван Иваныч «решает» некую социальную проблему, сливая на это миллиарды бюджетных средств. А рядом скачут какие-то волонтеры и решают ту же проблему за 100 рублей. Это же демпинг, подлость и предательство родины. Поэтому НКО и потребуют запретить, объявив агентами японской разведки. Даже нет никакого идейного конфликта - ничего личного, просто бизнес.
ВИЧ, наркомания, беспризорность - для вас это ужасы. А для верных солдат авторитарного государства - это бюджеты, ведомости, рабочие места, откаты и распилы. Именно в этом для них выражается «эффективность». Поэтому, если вы готовы обменять свободу на технократию, то не получите в итоге ни того, ни другого...»

***
Журналист Антон Красовский уверен, что выход из положения найти можно:
«Вам не кажется, что удивляться или даже обижаться сейчас на государство глупо? Скажу больше: государство не только вправе, но и должно контролировать такие гранты и программы, на которые они выделяются. Государство должно знать, что делается на чужие деньги на его территории. Представьте себе, что какой-нибудь фонд Кобзона вдруг поддержал 30 американских НКО. Вызвало бы это заинтересованность американских спецслужб, устраивающих сейчас истерики по поводу русской рекламы в Фейсбуке на 12 тысяч долларов?
Но.
И это «но» — самое важное. Это «но» — вопрос к государству.
Вы понимаете, что это не иностранные фонды вдруг пришли в Россию бороться с Путиным под видом борьбы с ВИЧ? Это русские НКО, лишенные финансирования, годами стояли у запертых дверок западных толстосумов. Вы же им ничего не давали. Вы закрывали их программы, вы закрыли Россию для Глобального фонда. Вы не признаете эпидемию, и вообще не верите в экспертизу — отсюда все эти «лебединые верности», «презервативы не предохраняют» и прочее. Вы сделали все для того, чтобы люди, реально борющиеся с эпидемией, клянчили деньги. И не у вас. А у них.
Вы сами спровоцировали не только пристальный интерес к России со стороны часто довольно сомнительных финансовых контор, но и саму эпидемию. Когда в России она реально началась, уже были известны и методы борьбы, и методы профилактики. Более того, уже были нормальные лекарства. Все можно было остановить в зародыше, но вы поступили иначе. Поступили назло западному миру. И в результате как минимум полтора миллиона человек живут тут с ВИЧ. А могло бы быть на порядок меньше.
Что же нужно сделать?
Просто прекратить считать друг друга врагами. Я сам много раз довольно резко и часто глупо высказывался и про медицинские власти России, и про спецслужбы, много про кого. Простите меня. Вы нам не враги.
Но пока и не партнеры.
А должны ими быть. Но как? Довольно просто. Признайте хотя бы половину мировых практик. Поверьте в экспертизу. Я понимаю, что в стране, где экспертами на протяжении всей нашей жизни считались то Лысенко, то Кашпировский с Джуной, то Чумак с доктором Волковым, довольно трудно поверить в то, что реальная наука существует.
Но она есть. Есть. И вы это знаете. Именно поэтому ваши дети учатся на Западе, а сами вы на Западе лечитесь. Вы ходите с американскими телефонами, ездите на немецких машинах, носите итальянские башмаки. Эти все западные технологии — следствие реальной науки.
Так вот, профилактика ВИЧ — такое же следствие. Такие же технологии. И в отличие от машиностроения и фармацевтики, нам их просто дарят. Нужно лишь не побояться взять.
Вам не нравится, что фонд Элтона Джона платит за программы снижения вреда? Убедите дать эти деньги Сбербанк или ВТБ. Создайте условия для того, чтобы крупный бизнес осознал: ВИЧ — это не только серьезно, не только страшно, но и престижно...»

Новые Известия. 7 сентября 2018 года

В российском Уголовном кодексе существует специальная статья, предусматривающая ответственность за заражение ВИЧ-инфекцией, — причем получить тюремный срок по ней можно, даже если заражения не произошло, а применяется она в России чаще, чем в любой другой стране мира с аналогичным законодательством. Уголовные наказания за распространение ВИЧ появились еще в начале эпидемии и продолжают применяться во многих странах, хотя Всемирная организация здравоохранения и ООН давно объясняют, что карательные меры не мешают распространению эпидемии, а возможно, и способствуют ей. Специальный корреспондент «Медузы» Евгений Берг выяснил, кого в России сажают по статье за заражение ВИЧ — и почему эта практика не имеет смысла.
В апреле 2015 года безработный житель подмосковного Королева Павел Косырьков возвращался домой от знакомого, с которым выпивал все утро. Около железнодорожной станции Болшево его заметили двое полицейских и попросили показать паспорт. Косырьков отказался и попытался сбежать. Полицейские поймали его, посадили в машину, отвезли в опорный пункт, а потом решили отправить мужчину на медицинское освидетельствование в местный наркологический диспансер.
На Косырькова надели наручники и посадили в служебный автомобиль, в специальный отсек сзади. Перед ним расположился полицейский по фамилии Порохня. Как впоследствии Косырьков рассказывал суду, он «разозлился из-за сложившейся ситуации», привстал, дотянулся до Порохни и откусил у него часть левого уха.
У Косырькова была ВИЧ-инфекция, поэтому Королевский городской суд рассматривал два уголовных дела — одно о применении насилия в отношении представителя власти (318-я статья Уголовного кодекса), а другое — о «заведомом поставлении другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией» (часть 1-я статьи 122 УК РФ). Выступавшая на суде врач-инфекционист заявила, что заражение ВИЧ через укус не исключается в том случае, если и полость рта кусающего, и рана пострадавшего кровоточат. Никаких свидетельств тому, что у Косырькова кровоточил рот, на суде не было представлено — зато в качестве подтверждения виновности мужчины в вердикте приведены результаты экспертизы, согласно которой во время укуса слюна Косырькова смешалась с кровью Порохни (ВИЧ не передается через слюну).
В августе 2015 года Косырькова приговорили к четырем годам лишения свободы за нападение на полицейского и к еще шести месяцам — за «поставление в опасность заражения ВИЧ». С учетом незакрытой предыдущей судимости за кражу мужчину отправили в колонию строгого режима на пять лет.
В судебном решении указано, что ВИЧ-инфекция у мужчины развилась до «стадии 4б» — то есть, согласно классификации российского Минздрава, практически до стадии, когда больного уже нельзя спасти. Упомянуты и другие болезни Косырькова: «хронический гепатит С, лихорадка неясного генеза, оральный кандидоз, туберкулез легких в анамнезе». Его адвокат по назначению Игорь Саранцев cказал «Медузе», что не помнит подробностей дела и о дальнейшей судьбе Косырькова ничего не знает.

Уголовные наказания за заражение ВИЧ начали применять в США в 1980-х. Тогда общество плохо понимало, как бороться с эпидемией
Криминализация ВИЧ — то есть создание законов специально для наказания людей за деяния, связанные с вирусом иммунодефицита, — стала мировой практикой в 1980-е; первопроходцами были США. К середине того десятилетия американское общество уже знало о новой инфекции — и начало паниковать. Врач, основатель глобальной программы ООН по СПИДу Джонатан Манн позже писал, что этот период «был пронизан неопределенностью и спешкой», а «информационная кампания беспрецедентной силы и дерзости явно ставила задачу напугать людей».
Манн приводил в качестве примера британский телевизионный ролик «Не умирай из-за невежества» — мрачная реклама, по воспоминаниям комментаторов на ютьюбе, производила на английских зрителей сильнейшее впечатление. Еще более пугающий ролик транслировали, например, по австралийскому телевидению. Через несколько лет подобная социальная реклама появилась и в России; подобные кампании проводятся и сейчас: как рассказывает организация «Пациентский контроль», в сентябре в Москве развесят плакаты со слоганами вроде «Группы риска — это не только наркоманы и гомосексуалисты. Это живущие нормальной половой жизнью мужчины и женщины, мужья и жены, случайно изменившие друг другу» и «Если ты не рискуешь, сохраняешь верность своему партнеру <…> тебе нечего бояться. СПИД тебя не касается!»
В 1989 году американский профессор права Лоуренс Гостин писал, что на общественное мнение повлияло не только «неуклонное распространение эпидемии», но и тот факт, что это «распространение преимущественно связано с осознанными действиями [человека] — мужеложством, проституцией и использованием внутривенных наркотиков», которые «широкие слои общества считают аморальным и даже противозаконным».
Гостин отмечал, что, согласно соцопросам, в 1980-х многие жители США поддерживали идею отправлять людей с ВИЧ «в карантин, в специальные места подальше от всех остальных». Некоторые консервативные политики также требовали принудительной изоляции людей с ВИЧ и уголовного преследования тех, кто откажется от изоляции; таким образом они показывали обществу, что серьезно настроены на борьбу с болезнью.
Консервативные религиозные активисты протестуют против гей-парада в Нью-Йорке, июнь 1985 года. Один из лозунгов — «Отмените права геев прямо сейчас!»
Во многих штатах стали появляться законы специально для людей с ВИЧ. Где-то они получились исключительно суровыми: людям давали большие тюремные сроки за сокрытие от сексуального партнера наличия инфекции — вне зависимости от того, произошло заражение или нет. В других штатах — Луизиане, Южной Дакоте, Индиане — ВИЧ-положительного человека могли преследовать за угрозу заражения, даже если он просто в кого-то плюнул или кого-то укусил.
С 1986 по 2001 год такие случаи составили 23% от всех американских уголовных дел, связанных с законами вокруг ВИЧ, — но иногда возникают и сейчас. Так, в июле 2017 года Уилли Ширли из Нового Орлеана попал под точно такие же обвинения, что и Павел Косырьков из Королева двумя годами ранее. Ширли кидался «неизвестными предметами» в торговом центре, а когда прибывшая полиция попыталась его выдворить, плюнул в одного полицейского и трижды укусил за руку другого. В отличие от Косырькова, Ширли не попал в тюрьму, а отделался штрафом в 17 тысяч долларов, 10 тысяч из которых пришлись на статью об угрозе заражения ВИЧ.

Россия — лидер по количеству приговоров, связанных с ВИЧ. Но российские суды наказывают мягче, чем американские
США и сейчас являются одним из лидеров по количеству обвинений по «ВИЧ-законам». Но Россия, где уголовное преследование для носителей ВИЧ было введено в 1987 году, перегнала Америку. Международная группа HIV Justice Network изучила открытые данные о связанных с ВИЧ преступлениях в период с апреля 2013 года по октябрь 2015 года. Больше всего дел пришлось на Россию — по крайней мере 115. США — на втором месте; дальше с большим отставанием идут Белоруссия и Канада.
В российской государственной системе «Правосудие» «Медуза» нашла информацию о 125 судебных решениях по 122-й статье УК из 14 регионов страны (данные, возможно, неполные); большая часть из них приходится на последние 5 лет.
В российском законодательстве нет четкого описания обстоятельств, при которых для ВИЧ-положительных наступает уголовная ответственность. Под суд может попасть любой человек, знающий о своем положительном статусе (при постановке на учет он подписывает соответствующий документ), если он осознанно поставил ВИЧ-отрицательного под угрозу заражения или заразил его. Осознанность действий преступника и степень их опасности определяет суд. Например, если ВИЧ-положительный не предупредил партнера о своем статусе перед незащищенным сексом, он может получить до года колонии, даже если в итоге не произошло заражения; если партнер заразился — до пяти лет. До 1996 года действовала аналогичная статья УК РСФСР, которая предусматривала более жесткие санкции: до пяти лет лишения свободы — за «поставление в опасность заражения» и до восьми — за реальное заражение.
Часто статья 122 идет «довеском» к другим обвинениям — в краже, угрозе убийством, нанесении телесных повреждений или изнасиловании. Тогда приговор по статье 122 добавляет несколько месяцев к общему тюремному сроку (как это было в случае с делом Косырькова).
Иногда суд применяет нормы статьи 122 совершенно формально. Осенью 2017 года Курганский городской суд приговорил к 13 с половиной годам колонии строгого режима гражданина Постовалова. Утром 9 мая 2017 года Постовалов познакомился с подвыпившим молодым человеком Д. (его настоящее имя изъято из текста приговора); вместе они выпили и пошли домой к новому другу Постовалова. Там Д. предложил заняться сексом. В приговоре указано: «Ранее у [Постовалова] не было гомосексуального опыта, но так как он был пьяный, то решил попробовать. Затем между ним и [Д.] произошел половой акт по обоюдному согласию. Во время полового сношения с [Д.] он не предохранялся. Половой акт у него был с [Д.] в его задний проход».
Дальше между мужчинами возникла ссора, Постовалов повалил своего партнера на пол и связал, а когда тот начал ругаться, взял на кухне нож и стал бить им молодого человека, пока тот не умер; после этого Постовалов пошел домой. Труп Д. обнаружили на следующий день. У Постовалова была ВИЧ-инфекция, и поэтому его судили не только за умышленное убийство, но и за заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией; по этому обвинению к приговору суд прибавил полгода колонии.
В большинстве же случаев осужденные по 122-й статье получают условные сроки или ограничение свободы без посадки в тюрьму. Так, люди, которые долго сожительствовали с потерпевшим или потерпевшей, не рассказывая о своем ВИЧ-статусе, и в конце концов заразили его или ее, обычно получают от одного до трех лет лишения свободы условно; есть случаи, когда суд прекращает уголовное дело по просьбе потерпевшей стороны.
Похожие наказания получают те, кто поставил под угрозу здоровье нескольких людей. Большесосновский районный суд Пермского края в 2014 году рассмотрел дело Е. Гладковой. Согласно тексту приговора, в 2013-2014 годах Гладкова занималась сексом с тремя разными мужчинами (в тексте указано, по скольку раз с каждым), не предупредила их о положительном ВИЧ-статусе, но никого из них не заразила. Женщине назначили два года ограничения свободы — запретили ей покидать Большесосновский муниципальный район и выходить из дома между 22:00 и 6:00.
Во многих штатах США в подобных случаях ВИЧ-положительные люди получали реальные тюремные сроки. В 2008 году Канай Мубита — эмигрант из Замбии, проживавший в городе Москва, штат Айдахо, — получил четыре года тюрьмы за секс с 11 женщинами. Ни одна из них не заразилась. При этом с одной из женщин Мубита занимался только оральным сексом и требовал исключить этот случай из списка обвинений, поскольку передача вируса через его слюну была невозможна. Верховный суд штата постановил, что это не имеет значения — закон Айдахо запрещает ВИЧ-положительным вступать в любую сексуальную связь без предупреждения о своем статусе.

ООН и ВОЗ давно требуют декриминализировать ВИЧ. В том числе — потому что сегодня ВИЧ-инфекция уже не смертельна
В 2016 году в 72 государствах действовали криминализирующие ВИЧ законы, однако в последние годы многие страны смягчают их или вовсе отказываются от уголовного преследования.
В 2011 году министр юстиции Дании Ларс Барфод приостановил действие 252-го параграфа уголовного кодекса, который предусматривал до восьми лет заключения для людей с ВИЧ за незащищенный секс с ВИЧ-отрицательным человеком. Объясняя свое решение, Барфорд процитировал Датское агентство по охране здоровья: «Современная терапия снижает уровень ВИЧ в крови на 99% уже в первые недели [приема лекарств], а значит и существенно снижается риск передачи вируса от человека, получающего антиретровирусную терапию. Ожидаемая продолжительность жизни человека с ВИЧ не отличается от продолжительности жизни остального населения такого же пола и возраста. Другими словам, ВИЧ-инфекция не смертельная сама по себе, если вовремя принимать терапию».
Созданная в 90-х программа по СПИДу и ВИЧ при ООН (UNAIDS) в 2008-2013 годах разработала рекомендации для властей государств, где существуют специальные уголовные ВИЧ-законы. UNAIDS настаивает, что любые случаи, когда «потерпевший» не был заражен ВИЧ, не должны рассматриваться как уголовное преступление. Более того, судить можно лишь тех людей, которые осознанно намеревались заразить потерпевшего, а само по себе знание о ВИЧ-положительном статусе не означает, что такое намерение было (суды в России, судя по практике, уверены в обратном).
UNAIDS настаивает, что даже если один человек передал вирус другому, (например, во время секса), но при этом принял «разумные меры снижения риска» (использовал презерватив, практиковал секс без проникновения или достоверно знал, что его вирусная нагрузка мала), то преследовать его нельзя.
В 2014 году рекомендациям последовал даже губернатор штата Айова Терри Брэнстэд, который за 16 лет до этого лично утвердил один из самых жестких уголовных законов против ВИЧ-положительных людей в мире (человека, который занялся сексом с ВИЧ-отрицательным партнером, не предупредив о своем статусе, могли посадить в тюрьму на 25 лет). По новому закону в расчет берется умысел и вероятность заражения, сроки заключения снижены.
Иногда умысел заражения бывает очевиден. В октябре 2017 года итальянский суд приговорил к 24 годам тюрьмы Валентино Таллуто. С того момента, как он узнал о наличии у него вируса в 2006 году, он имел неоднократные незащищенные сексуальные контакты с 53 женщинами; младшей из них было 14. В результате Таллуто заразил 30 из них, суд счел, что мужчина сделал это умышленно.
Ученые, изучающие вирус и эпидемию, считают, что наказание за передачу ВИЧ в большинстве случаев неэффективно. Тем более — наказание за возможность его передачи (если речь не идет о заражении с помощью умышленного смешения крови больного человека и здорового).
В июле 2018 года на 22-й Международной конференции по СПИДу двадцать ведущих экспертов составили совместное заявление, где изложили все доказанные исследованиями возражения против криминальных законов о ВИЧ. По их мнению, нельзя наказывать людей с ВИЧ за любой вид секса, потому что вероятность передачи вируса при однократном контакте «невелика», а значит само заражение — скорее случайность, чем умысел. При оральном сексе или при низкой вирусной нагрузке у ВИЧ-положительного человека эта вероятность и вовсе стремится к нулю.
То же касается не связанных с сексом «обменах телесными жидкостями»: как объясняют эксперты, даже если слюна ВИЧ-положительного, укусившего другого человека, содержала немного крови, вероятность заражения крайне невелика. Наконец, с научной точки зрения вообще невозможно доказать, что конкретный человек заразил другого: современные методы недостаточно точны, чтобы проследить путь заражения.
Несмотря на состояние его здоровья, Павел Косырьков, которого судили в том числе за укус полицейского, выжил в колонии. В начале 2018 года мужчине даже сократили срок заключения по кассации — он должен был истечь в начале сентября. Что с Косырьковым происходит сейчас и вышел ли он на свободу, «Медузе» выяснить не удалось.

Евгений БЕРГ Meduza. 7 сентября 2018 года