Зависимость от видеоигр включили в международный перечень болезней
ВОЗ опубликовала обновленную Международную классификацию болезней (МКБ-11), в которую вошли более 55 тысяч заболеваний, травм и расстройств. И впервые в этом перечне появилась зависимость от компьютерных и видеоигр. О том, почему люди все чаще уходят "цифру" с головой, "РГ" рассказал заместитель директора МНПЦ наркологии Департамента здравоохранения Москвы, доктор медицинских наук Олег Бузик.
Олег Жанович, кто может "заработать" игроманию?
Олег Бузик: В зоне риска - дети, подростки, эмоционально нестабильные молодые люди, которые плохо переносят скуку и плохое настроение. От повседневных хлопот и проблем они могут уйти в виртуальный мир, где достаточно нажать пару кнопок - и стать супергероем, реализовать скрытые желания. Проводя за компьютером все свободное время, достигая там "успехов" и побеждая выдуманных врагов, подросток постепенно теряет интерес к реальности. Как итог - у него начинает страдать эмоциональная сфера, снижается успеваемость, появляются трудности в реальном общении.
Самыми опасными в этом плане считаются ролевые интернет-игры, где в круглосуточном "онлайне" находятся сразу множество пользователей. Они создают собственные социальные группы, кланы и даже виртуальные семьи. Некоторые настолько вживаются в роль, что уже не видят разницы между людьми и персонажами.
А как же зависимость от лайков, соцсетей, селфимания? Могут ли они попасть в Международную классификацию болезней? Есть статистика, что селфи делают более 80 процентов школьников…
Олег Бузик: Любая классификация, в том числе Международная классификация болезней, - она, в первую очередь, статистическая, а не клиническая. То есть в ней описаны и систематизированы недуги, которые известны, изучены и затрагивают значительное количество людей. Например, сегодня только в России около 20 миллионов человек находятся в зоне риска игровой зависимости.
Насчет селфимании таких достоверных данных нет. Три года назад руководитель центра, главный нарколог Минздрава РФ Евгений Алексеевич Брюн призвал всех, у кого есть проблемы с селфи, обращаться в службу круглосуточной экстренной психологической помощи. СМИ широко растиражировали эту новость. Однако позвонили нам в итоге всего лишь 10 человек. Да, собственные фотопортреты делают миллионы людей. Но далеко не всегда это можно считать признаком болезни. Поэтому считаю, что зависимость от селфи и "лайков", как отдельный вид нарушения, в МКБ не появится.
Где черта между нормой и зависимостью? Три селфи в день, два часа в соцсетях - уже перебор?
Олег Бузик: Главный показатель - не конкретное число фотографий или потраченных в интернете минут, а то, какую значимость они приобретают для человека. Может ли он критически посмотреть на то, что делает? Если виртуальная жизнь становится важнее учебы или работы, важнее семьи... Если ради удачного селфи человек готов рисковать жизнью - вот что должно настораживать.
Но если кто-то в отпуске делает много снимков и делится ими с друзьями - это не патология. К тому же, желание показать себя в лучшем свете было у человека всегда. Вспомните хотя бы "Трех мушкетеров". В начале книги Дартаньян увидел, что перевязь Портоса сверкала золотым шитьем лишь спереди, а сзади была сделана из обычной кожи. То есть, говоря современным языком, главный герой "взглянул на обратную сторону селфи", за что и получил вызов на дуэль.
Поэтому есть универсальный признак зависимого поведения, на который мы ориентируемся. Он звучит так: "несмотря на". Подросток играет целыми днями в приставку, несмотря на двойки в школе? Проводит все выходные на диване с гаджетом, несмотря на хорошую погоду? Часами сидит в соцсетях, не смотря на то, что родителям нужна помощь по дому? Это признаки серьезных проблем в семье.
Когда подросток начинает курить или пить, говорят: попал в плохую компанию. А кого считать главным "виновником" компьютерной зависимости?
Олег Бузик: С одной стороны, факторов много: играет роль и генетическая предрасположенность, и психологический климат дома, социальная, информационная среда… С другой стороны, останется ли ребенок в реальном мире, зависит не от школы или окружения, а, в первую очередь, от семьи.
Есть известный эксперимент: утятам, которые только вылупились из яйца, ученые показали игрушечную машинку. В итоге весь выводок бегал гуськом не за мамой-уткой, а за игрушкой. Пример показательный и заставляет задуматься... До трех лет малыш должен получить максимальное количество любви и внимания, живого и теплого общения. Именно в это время у него формируется основной "каркас" личности. Нельзя давать ему в руки гаджет, чтобы отстал и сидел тихо. Нельзя бесконечно крутить мультфильмы на YouTube, - такие ошибки родителей могут привести к огромным проблемам в будущем.
Вторая "ключевая точка" - переходный возраст, который начинается примерно в 13 лет: поиск себя, поиск новых интересов, своего места в обществе. В это время подростки активно тестируют реальность на прочность, в том числе и виртуальную. На них лавиной катится огромный поток информации. И родитель должен помочь ребенку его отфильтровать. Справляются, правда, далеко не все.
Статистика пугающая и говорит сама за себя. По данным сплошных не выборочных исследований, проведенных в некоторых московских школах, критериям интернет-зависимого поведения соответствовало 69 процентов обследованных подростков.
Что делать, если ребенок в "цифру" ушел с головой?
Олег Бузик: Во всех наркологических диспансерах открыты кабинеты для детей и подростков, где семья абсолютно бесплатно может получить консультацию. Там работают психиатры и психологи, которые помогут разобраться в причинах проблемы. При этом никто не будет без необходимости назначать лечение в стационаре или ставить ребенка на учет. Есть программы наблюдения, программы психологической реабилитации… Самое главное - не бояться обратиться за помощью.
Ксения КОЛЕСНИКОВА Российская газета. 19 июня 2018 года
