Повышение возраста выхода на пенсию: демографические аргументы и контраргументы

14 июня 2018 года Правительство РФ одобрило решение о повышении возраста входа на пенсию до 63 лет для женщин к 2034 году и до 65 лет для мужчин к 2028 году. Но этот вопрос еще нельзя считать окончательно решенным. Как заявил на следующий день, 15 июня, пресс-секретарь Президента РФ Д. Песков, «дальше будет происходить экспертный обмен мнениями, экспертное обсуждение, экспертная проработка этого вопроса… Давайте дождемся, когда в результате экспертной проработки будут проявляться окончательные очертания этой реформы».

Приводимые ниже соображения следует рассматривать в контексте такого экспертного обсуждения. Вопрос о повышении возраста выхода на пенсию сложный и многослойный, он затрагивает интересы практически каждого гражданина России, ответ на этот вопрос имеет очень значимые экономические и социальные последствия, выбор правильного решения требует учета многих факторов.

Среди этих факторов важное место принадлежит демографическим, они неизменно присутствуют в политическом и журналистском дискурсе и часто интерпретируются как аргумент в пользу повышения пенсионного возраста. Задача настоящего экспертного обзора заключается не в том, чтобы поддержать или опротестовать упомянутое выше решение Правительства, а в том, чтобы проверить на прочность демографические аргументы, на которые это решение опиралось. Никаких других аргументов – экономических, социальных и пр. – мы не затрагиваем.

Рассмотрим две основные группы демографических аргументов. Первая касается связи повышения возраста на пенсию с ростом продолжительности жизни, вторая – его связи с ростом демографической нагрузки на трудоспособное население.

Рост продолжительности жизни

Один из главных аргументов в пользу повышения возраста выхода на пенсию заключается в том, что нынешняя граница пенсионного возраста была установлена в начале 1930-х годов и не соответствует современному уровню продолжительности жизни. Вот типичное рассуждение, заимствованное из прессы. «Действующие границы пенсионного возраста были установлены еще в начале 1930-х годов, при этом ожидаемая продолжительность жизни россиян с тех пор выросла. В 1926–1927 годах, по данным Росстата, в европейской части РСФСР она составляла 40,2 года у мужчин и 45,6 года — у женщин; в 2018 году, по прогнозу госстатистики, для мужчин и женщин показатель достигнет 72,9 года» (РБК, 17 мая 2018 года).

Этот широко распространенный аргумент основан на неправильном понимании показателя «ожидаемая продолжительность жизни».

Ожидаемая (или, что то же, средняя) продолжительность жизни – это число лет, которое, в среднем, предстоит прожить человеку из когорты людей, доживших до определенного возраста, при условии сохранения во всех последующих возрастах смертности данного года. По сути, это просто корректная характеристика повозрастной смертности данного года, сжатая в одну цифру.

Обычно (и это относится к большинству рассуждений о пенсионном возрасте), по умолчанию, имеется в виду ожидаемая продолжительность жизни новорожденного (в возрасте 0 лет). Этот показатель у нас немного вырос, но этот рост не следует преувеличивать. Пенсионная система в том виде, в каком она существовала до распада СССР, сложилась к середине 1960-х годов, принятые в 1956 и 1964 гг. законы, повысившие уровень пенсий и распространившие пенсионные права на все категории населения, сохранили и установленный ранее возраст выхода на пенсию – 60 лет для мужчин и 55 лет для женщин. Рост ожидаемой продолжительности жизни новорожденного в России за последующие полвека был более чем скромным, что хорошо видно при сравнении России с другими странами (табл. 1).

Таблица 1. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении и ее прирост в некоторых странах за 1965-2015 гг., лет

* 2016 г.

Но главное заключается не в том, что рост ожидаемой продолжительности жизни при рождении, на который ссылаются при обосновании повышения возраста выхода на пенсию, в России очень слаб, а в том, что при обсуждении возраста выхода на пенсию этот показатель вообще не имеет значения. Здесь важен совсем другой показатель, а именно средняя продолжительность предстоящей жизни в том возрасте, в каком назначается пенсия (напр., в возрасте 60 или 65 лет). А этот показатель ведет себя совсем не так, как средняя продолжительность предстоящей жизни новорожденного. Это и понятно: длительное время продолжительность жизни росла в основном за счет снижения детской смертности, это может приводить к увеличению числа людей, доживающих до возраста выхода на пенсию, но совсем не обязательно к росту продолжительности их жизни после того, как они этого возраста достигли.

Об этом красноречиво свидетельствует приводимая ниже таблица 2.

Таблица 2. Ожидаемая продолжительность жизни лиц в указанном возрасте, Россия, лет

Ожидаемая продолжительность жизни новорожденного с конца 20-х годов действительно очень сильно выросла, но о продолжительности жизни 55-летних женщин и особенно 60-летних мужчин этого сказать нельзя, она не слишком отличается даже от показателей конца XIX в.

Мужчина, выходящий сегодня на пенсию в 60 лет, проживет, в среднем, всего на 1,6 года больше, чем при смертности конца 20-х годов и лишь на полгода больше, чем при смертности середины 1960-х. Если сегодня повысить возраст выхода на пенсию до 65 лет, то средняя продолжительность пребывания мужчины на пенсии окажется на 2,5 года меньше, чем в 1965 г.

Женщины при повышении возраста выхода на пенсию потеряют даже больше мужчин. Если для них повысить возраст выхода на пенсию на те же 5 лет, что и для мужчин, т.е. до 60 лет, то, при нынешнем уровне смертности, выйдя на пенсию, женщина проживет «на заслуженном отдыхе» на 2,7 года меньше, чем в 1965 году. Если повысить возраст выхода на пенсию до 63 лет, как предполагается в решении правительства, то потери будут еще большими.

Поскольку переход к новым возрастным границам пенсионного возраста будет постепенным, можно предположить, что ко времени его завершения повысится и ожидаемая продолжительность жизни в соответствующих возрастах. Однако такие предположения не должны быть утопическими.

Для мужчин переход к новым возрастным границам планируется завершить к 2028 году, и для того, чтобы избежать отката назад и сохранить прежнее время пребывания на пенсии хотя бы по сравнению с 1965 годом, нужно к этому моменту повысить ожидаемую продолжительность жизни мужчин, достигших 65 лет, не менее чем на 2,2 года. Для того же, чтобы не уменьшилось время пребывания на пенсии по сравнению с нынешним, прирост продолжительности жизни 65-летних мужчин в ближайшие 10 лет должен составить 2,7 года, а это очень непросто, учитывая, что за предыдущие 50 лет он достиг всего 0,7 года.

Для женщин запланированы более отдаленные сроки завершения перехода к новым возрастным границам пенсионного возраста, но и более значительный его рост (на 8 лет). Соответственно и прирост продолжительности жизни 63-летних женщин должен быть большим.

Насколько реально повышение ожидаемой продолжительности жизни в пожилых возрастах? Опыт многих стран показывает, что в современных условиях такое повышение реально. Однако это не значит, что сегодня оно реально и для России, которая на протяжении длительного времени демонстрирует свою неспособность снижать смертность пожилых людей такими же темпами, какие характерны для большинства развитых стран (табл. 3).

Таблица 3. Ожидаемая продолжительность жизни в возрасте 65 лет в некоторых странах в 1965 и 2015 гг., лет

* 2016 г. ** 2014 г.

Источники: Росстат и Евростат.

В большинстве развитых стран возраст выхода на пенсию выше, чем в России. Но при этом рост ожидаемой продолжительности жизни в пожилых возрастах позволяет им все время увеличивать время жизни на пенсии. В России же, в случае повышения возраста выхода на пенсию, оказывается под вопросом возможность сохранить даже прежнюю продолжительность периода пребывания на пенсии, он почти наверняка сократится и уж точно не вырастет.

Рост демографической нагрузки на трудоспособное население

Вторая группа демографических аргументов, используемых при обосновании повышения возраста выхода на пенсию, связана с ростом пенсионной нагрузки на работающее население. По словам главы комитета Государственной думы по бюджету и налогам Андрея Макарова, первый и самый главный фактор, требующий повышения пенсионного возраста, — «снижение уровня рождаемости и изменение структуры населения, в результате которого увеличивается количество лиц старших возрастов и сокращается количество людей, выходящих на рынок труда, то есть молодых людей. Соответственно, растет коэффициент нагрузки на работающее население» («Невские новости. 8 июня 2018 года). Это – достаточно распространенная точка зрения, хотя ее придерживаются не все. Как полагает другой депутат Госдумы, вице-президент Конфедерации труда России Олег Шеин. «Демографическая нагрузка всегда рассчитывалась как соотношение между работающими и неработающими, а неработающие – это не только пенсионеры, это дети, это подростки, это инвалиды» (http://www.spravedlivo.ru/8906710).

Элементарная логика подсказывает, что ближе к истине вторая точка зрения. Работающая часть населения действительно кормит не только стариков, но и детей, причем не только кормит в буквальном смысле слова, но обеспечивает всем необходимым. Скажем, расходы на образование – это прежде всего расходы на детей. Пенсионная система – лишь один из каналов, по которым общество распределяет свои расходы на неработающую часть населения. Реальное соотношение числа работающих и неработающих зависит, конечно, не только от демографических, но и от экономических и социальных факторов. Но демографические факторы очень важны, они создают основу для всего остального, могут благоприятствовать решению экономических и социальных задач, а могут и затруднять их решение.

Сейчас Россия сталкивается со второй ситуацией: структурные демографические изменения, на которые практически невозможно повлиять, начинают оказывать неблагоприятное воздействие на экономику и социальную жизнь страны, и это становится серьезным вызовом для российского общества. Этот вызов ощущается тем более остро, что до недавнего времени структурные изменения имели противоположную направленность, благоприятствовали развитию России, страна привыкла к получению «демографического дивиденда», которого она теперь лишается, оказываясь перед лицом неизбежного роста расходов. И это связано именно с ростом совокупной (т.е. детьми и пожилыми) демографической нагрузки на трудоспособное население.

Нынешняя российская ситуация, которую политики и журналисты часто пытаются объяснять какими-то сугубо российскими обстоятельствами последних десятилетий, на самом деле отнюдь не уникальна. В основном она определяется эволюционными демографическими изменениями, давно уже переживаемыми всеми развитыми странами. Общая логика этих изменений была такой: рост нагрузки пожилыми сопровождался снижением нагрузки детьми, причем долгое время это снижение более чем компенсировало рост нагрузки пожилыми, так что совокупная нагрузка тоже снижалась. Но, начиная с 1990-х годов, в одной стране за другой возможности такой компенсации исчерпывались, и совокупная нагрузка начинала расти (рис. 1).

Рисунок 1. Совокупная нагрузка детьми и пожилыми (до 20 и старше 64 лет) на 100 лиц в возрасте 20–64 года в некоторых развитых странах, 2015–2100 гг. – средний вариант прогноза ООН 2017 года

Российские тенденции вписываются в эту общую логику, хотя и имеют некоторые особенности. Главная из них заключается в том, что совокупная нагрузка на трудоспособное население в нулевые годы оказалась феноменально низкой, ниже, чем когда-либо в послевоенной России, и заметно ниже, чем в других странах. Это объясняется особенностями российской возрастной пирамиды, все еще сильно зависящей от неизгладимых следов войны. Как следует из рис. 1, демографическая нагрузка в России будет ниже, чем в других странах, и в дальнейшем. Но все же она значительно вырастет, особенно крутым рост будет в ближайшие 10-15 лет, с некоторыми перерывами он будет продолжаться до середины века. Изменения неблагоприятные, тем не менее, следует понимать, что речь идет не о каких-то небывалых потрясениях. Демографическая нагрузка все еще остается относительно низкой и, даже повышаясь, долгое время не будет превышать тех уровней, которые уже наблюдались в России ранее.

Реакция многих российских экономистов и политиков на нежелательный, но объективно неизбежный поворот тенденции динамики демографической нагрузки представляется неадекватной. Создается впечатление, что этот давно предвидимый, но оказавшийся для них неожиданным поворот породил среди них панику, которая может подталкивать к принятию поспешных и не до конца продуманных решений. В их числе может оказаться и решение о повышении возраста выхода на пенсию.

Как следует из рис. 1, рост демографической нагрузки только начинается. Это требует серьезного осмысления совершенно новой ситуации и выработки долгосрочных ответов на нее, которые, возможно, будут далеки от привычных сегодня представлений о пенсионном обеспечении граждан после прекращения ими трудовой деятельности в преклонном возрасте. Предлагаемое же сегодня повышение возраста выхода на пенсию больше похоже на недальновидную, сиюминутную реакцию в самом начале пути без ясного понимания общей перспективы. Такая реакция ничего не решит, возбудит социальную напряженность, а, в конечном счете, может завести социальную ситуацию в стране в тупик, из которого будет очень сложно выбраться.

А. Вишневский