Rambler's Top100

№ 727 - 728
1 - 21 мая 2017

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Газеты пишут о ... :

«Известия» о налоге на малодетность
«Утро» о налоге на бездетность
«Вечерняя Москва» о программах поддержки рождаемости
«Коммерсантъ» о достаточности и недостаточности детских садов
«Forbes» о телемедицине
«Российская газета» об электронных больничных листах
«Коммерсантъ» о старении населения Азии
«EADaily» о демографической ситуации в странах Закавказья
«Forbes» об угрозах биотерроризма
«Коммерсантъ» и «Московский Комсомолец» о лишении гражданства за терроризм

«Известия» о российской грин-карте
«Известия» о добровольной самодепортации
«47news» о миграционном центре в Узбекистане
«Project Syndicate» о пользе иммиграции из стран Ближнего Востока для США
«Focus» о североафриканской преступности в Германии
«Project Syndicate» о сокращении рабочих мест в промышленности США
«VG» о незримой модернизации в Иране
«Wonderzine» о суррогатном материнстве
«The Village» о репродуктивных услугах
«Радио Азаттык» о семенном насилии в Кыргызстане
«RFI» о запрете болезненной худобы
«Sueddeutsche Zeitung» о моногамии и свободной любви

о суррогатном материнстве

В чужом теле: Кто и почему выбирает суррогатных матерей

И как складываются отношения между суррогатными матерями и биологическими родителями

В конце марта сенатор Антон Беляков предложил запретить суррогатное материнство в России — под предлогом того, что местная законодательная база недостаточно хороша и Россия становится прибежищем «репродуктивного туризма». О суррогатном материнстве люди знают мало, так что за ним тянется шлейф стереотипов и мифов, а вспоминают о нём чаще всего в связи с шумными историями звёзд эстрады. Мы поговорили со всеми участниками процесса: суррогатной матерью, биологическими родителями, семейным психологом и директором агентства суррогатного материнства, — и попытались разобраться, как всё устроено изнутри, какими законами регулируется и почему давлению и порицанию подвергаются все стороны. 
Анна (имя изменено по просьбе героини) из-за диагноза, который ей поставили ещё в детстве, всегда знала, что не сможет выносить ребёнка, и, осознав ситуацию, относилась к ней спокойно. «Думала так — может быть, усыновлю, а может, вообще проживу без детей — пока вопрос семьи был гипотетическим, я особо на этом не зацикливалась», — рассказывает она. Потом стала встречаться с будущим мужем, и пара захотела детей. Рассматривали разные варианты и в конце концов решили попробовать суррогатное материнство — это давало возможность стать биологическими родителями, а ещё не хотелось сталкиваться с органами опеки и бюрократией при усыновлении. Конечно, не было никаких гарантий, что всё получится, но к более сложным вариантам всегда можно было вернуться.
Наша героиня рассказывает, что суррогатное материнство — процесс сложный и физически, и финансово, и морально. Изучив тему, она пришла к выводу, что принято осуждать всех: и суррогатную мать, и родителей, которые пользуются её услугами. Во многом это связано с недостатком знаний и информации; например, считается, что к услугам суррогатной матери прибегают «богатые и ленивые» женщины, которые не хотят вынашивать беременность и портить фигуру. При этом критики забывают, что биологической матери тоже приходится нелегко: извлечению яйцеклеток предшествует длинный курс гормональных инъекций, которые часто приводят к набору веса, тяжёлым перепадам настроения и другим осложнениям. К тому же с первой попытки всё выходит редко. Не исключено, что суррогатное материнство может выбрать женщина, не желающая быть беременной, но всё же в подавляющем большинстве случаев речь идёт о парах, которые по той или иной причине не могут иметь детей.
«Супруги переживают сильнейший стресс, — напоминает Дарья Грошева, семейный психолог и основательница проекта Familybuilding. — Им необходимо признать своё поражение, а на это способен далеко не каждый». Есть и другие нюансы, например, сперматозоид и яйцеклетка могут принадлежать не биологическим родителям, а донорам: «На этом этапе родители переживают утрату собственных надежд, — продолжает психолог, — и чужеродный материал может спровоцировать последующее отторжение мужчиной или женщиной ребёнка как „не своего“».
По словам Анны, чью дочь вынашивала суррогатная мать, те, кто может иметь детей, никогда не поймут тех, кто не может. «Окружающие задают вопросы: почему не усыновили (а почему мы должны были усыновлять?), почему ты не кормишь грудью (а почему я должна оправдываться?), наконец, зачем вы пошли против „судьбы“ и сделали нечто неестественное? Я думаю, мы, люди, тем и отличаемся от животных, что стараемся как-то менять свою жизнь и принимать решения, а не плыть по течению. Если уж на то пошло, то носить одежду, строить дома, лечить болезни тоже неестественно».
К услугам суррогатных матерей в мире прибегают не так уж часто: вспомогательные репродуктивные технологии сейчас развиваются стремительно. Но в случае неудачи многие выбирают этот путь именно из-за сложностей с усыновлением. Даже в Испании, где усыновление распространено и доступно самым разным парам, в
определённой ситуации мечтающие о ребёнке родители попадают в конец очереди. В 2016 году Начо Агуайо, креативный директор Carolina Herrera, воспользовался услугой суррогатной матери в США — по его словам, «когда ты гей и одинок, в очереди на усыновление придётся прождать много лет». Понимая, через что приходится пройти другим родителям, и желая им помочь, Начо часто говорит о суррогатном материнстве и сотрудничает с одной из ассоциаций, работа которой направлена на будущую легализацию этой процедуры в Испании.
В Америке услуги суррогатной матери могут стоить до 150 тысяч долларов, и, как дизайнер рассказал в интервью Vogue, ради осуществления своей мечты он переехал в съёмную квартиру, которую делил ещё с четырьмя жильцами, и несколько лет хватался за любую предлагаемую работу. Через пять лет он обратился за суррогатным материнством первый раз, и попытка оказалась неудачной: девочки-двойняшки родились на очень раннем сроке и не выжили. Ещё через два года Начо наконец стал отцом маленького Тео. Женщину, которая выносила и родила его ребёнка, он называет superwoman и подчёркивает, что важнейший аспект во всём этом процессе — добровольность. По его словам, в США у женщины, которая решает стать суррогатной матерью, должна быть и психологическая, и финансовая стабильность, чтобы она не зависела от этой процедуры экономически.
Вопрос с суррогатным материнством в разных странах решают по-разному. Во многих государствах, например во Франции, Германии, Португалии и Болгарии, оно полностью запрещено. В других, например Великобритании, Дании и Бельгии, разрешено только некоммерческое суррогатное материнство: биологические родители оплачивают непосредственные расходы суррогатной матери, а вознаграждение ей не полагается. Эти меры должны защитить малообеспеченных женщин, которые идут на крайние меры, чтобы заработать деньги: сторонники этой точки зрения говорят, что в программе суррогатного материнства, как правило, участвуют те, кто остро нуждается в деньгах. Наконец, в России, некоторых штатах США, Украине и Индии суррогатное материнство полностью разрешено — при соблюдении определённых условий: например, чаще всего у суррогатной матери уже должен быть собственный ребёнок и она должна обладать финансовой стабильностью.
Из визовых соображений наши герои Анна и Дмитрий рассматривали только Россию и Украину — и остановились на последней из-за цены. На Украине основная выплата агентству составила около тридцати тысяч долларов, не считая медицинских услуг и прочих расходов на поддержание суррогатной мамы; в России на тот момент цена была примерно в два раза выше. Бывают разные ситуации: например, если суррогатная мать хочет всё скрыть от близких или соседей, будущих родителей могут попросить оплатить ей аренду квартиры. Важно, что по закону у суррогатной матери уже обязательно должен быть свой ребёнок; это связано с тем, что беременность и роды — всегда риск, в том числе риск невозможности иметь детей в будущем, поэтому ребёнок должен быть «заранее».
Анна радуется украинским законам, где суррогатное материнство прописано чётко, с другой стороны, вспоминает, что для роддома вся ситуация была в новинку и никто точно не был уверен, что делать в тот или иной момент; все сверялись с инструкциями. «Иногда ситуация кажется странной: например, юридически мы сразу родители этого ребёнка и суррогатной матери его вообще не приносят после родов, а кормят из бутылочки. С другой стороны, в момент выписки малыша дают на руки именно родившей его женщине, пациентке роддома, а не нам, родителям. Так что это относительно редкие случаи, а не какой-то конвейер по вынашиванию детей», — отмечает она. «Репродуктивный туризм», возможно, имеет место, но лишь потому, что во многих странах суррогатное материнство запрещено; речь не идёт о масштабе, например, поездок в Таиланд или Латинскую Америку за дешёвыми пластическими операциями.
В России о суррогатном материнстве принято говорить в громких случаях: к услугам суррогатной матери прибегали, например, Алла Пугачёва и Максим Галкин, Филипп Киркоров, Алёна Апина. Официальной общей статистики по суррогатному материнству в России нет, но, по примерным подсчётам, таким способом на свет появляется 400–500 детей ежегодно — это совсем немного в масштабах страны. Поэтому, говоря о «репродуктивном туризме», надо понимать, что услуга суррогатного материнства всё-таки редкость.
Программа суррогатного материнства здесь впервые была применена в 1995 году. Сейчас эта сфера регулируется сразу несколькими законами: Семейным кодексом РФ, Федеральным законом «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», Федеральным законом «Об актах гражданского состояния» и приказом Минздрава РФ «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению».
По закону, воспользоваться услугами суррогатной матери могут пары и одинокие женщины, которые по медицинским показаниям не могут завести ребёнка самостоятельно. Правда, закон ничего не говорит об одиноких мужчинах — это одна из его серых зон. Но это не означает полный запрет: например, в 2010 году в Москве суд обязал ЗАГС зарегистрировать ребёнка, родившегося у одинокого мужчины с помощью суррогатной матери. В законе прописаны и требования к суррогатной матери: ею может стать женщина в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет, у которой есть хотя бы один собственный здоровый ребёнок, прошедшая соответствующее медицинское обследование. Если женщина состоит в браке, она может участвовать в программе суррогатного материнства только с письменного согласия мужа.
По закону, суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки. Это важное уточнение: например, в США аналогичные требования были введены после того, как в 1986 году суррогатная мать, которая также была биологической матерью ребёнка, отказалась отдавать младенца биологическому отцу и его жене. В России ребёнка биологическим родителям передают с согласия суррогатной матери. Женщина, впрочем, имеет право не подписывать бумаги: в стране действует презумпция материнства и матерью считается женщина, которая родила младенца.
Что руководит женщинами, которые решили стать суррогатными матерями? Отчасти они делают это из-за денег, отчасти из соображений милосердия. Анна рассказывает, что в их случае это была интеллигентная женщина с высшим образованием, которая после сложного развода оказалась в тяжёлой финансовой ситуации. Кроме того, её родственница когда-то воспользовалась услугой суррогатной матери, и Инна (имя изменено) тоже решила сделать доброе дело: «Для неё это не что-то позорное, а благородный способ помочь другим. Биологические родители и Инна, которая вынашивала их ребёнка, знакомы (хотя знакомиться не обязательно) и даже какое-то время общались по скайпу».
Анна и Дмитрий не исключают возможность в будущем познакомить свою дочь с суррогатной матерью: «Конечно, мы всё будем рассказывать дочке по мере появления вопросов; тайное всегда становится явным и, как показывает жизнь, не доводит до добра. Ничего дурного и неприличного не произошло, и я не думаю, что нужно скрывать правду от ребёнка или кого-то ещё».
На участие в программе решаются по разным причинам. «Я очень давно думала про суррогатное материнство, ещё когда у меня даже не было своего ребёнка, — рассказывает жительница Киева Ольга Корсунова, сейчас она готовится стать суррогатной матерью второй раз. — Увидела впервые в каком-то фильме и недоумевала, в чём вообще проблема: ведь, соглашаясь, ты знаешь, на что идёшь, а если думаешь, что не справишься — то зачем соглашаться? Когда моему ребёнку было уже три года, в Донецке начались военные действия, и нам надо было уехать (я из Донецкой области), я обратилась в агентство и вступила в программу суррогатного материнства. Это не было отчаянным и импульсивным решением. Просто настало время сделать то, о чём я давно думала».
Через неделю после обращения в агентство Ольге нашли пару биологических родителей из Испании и пригласили на медицинское обследование. Стороны заключили договор, и через два месяца после первого визита женщины в клинику ей перенесли два эмбриона — оба прижились. На тридцать седьмой неделе беременности она родила двух мальчиков. «Детей сразу унесли, но глянуть дали. Утром я подписала нужные документы, мне отдали деньги, и я под свою ответственность ушла из роддома, так как отношения с персоналом не заладились и мне там было плохо. Хотя мне предлагали дождаться выписки детей и выписаться вместе с биологическими родителями». На вопрос, было ли сложно отдавать ребёнка, Ольга говорит, что понимала, что делает: «К этим детям я относилась, как к детям лучшей подруги. Заботиться, оставить их себе — таких желаний даже близко не возникло, — говорит она. — Когда мы пошли в посольство подписывать последние документы, биологические родители пригласили меня зайти к ним в гости (они жили в Киеве, пока оформлялись документы). Дали подержать детей, сфотографировать. Мы с ними пообнимались, и я ушла домой. Для меня эта история закончилась. И закончилась на позитивной ноте».
Россиянка Юлия (имя изменено по просьбе героини) рассказывает, что вступила в программу, чтобы приобрести квартиру. У неё двое детей, она уже побывала суррогатной матерью и планирует сделать это ещё
раз в будущем, а затем родить ещё одного собственного ребенка. К программе женщина готовилась полгода, свою беременность скрывала от родителей, поэтому начиная с шестого месяца жила в Москве, где должна была рожать, с младшим сыном.
«Психологически было сложно из-за того, что я жила в чужом городе — не знала местности, была ограничена в возможностях, к примеру, походы за продуктами с сыном давались очень тяжело. Не было никакой поддержки, — рассказывает Юлия. — Затем, когда перед родами сына забрали в другой город, даже с кровати вставать не хотелось — настолько тяжело и мучительно тянулось время. В остальном психологически было нетрудно. Я шла на работу, чтобы получить деньги и решить свои вопросы. Женщины, которые на это идут осознанно и понимают всю ответственность, думаю, испытывают гордость от значимости мероприятия». Отдавать ребёнка Юлии оказалось нетрудно: «Было немного грустно, что этот долгий и нелёгкий путь закончился. Наверное, было чувство нежности и печали. Но потом через пару часов ты бежишь сломя голову к своим деткам и радуешься, что всё наконец-то закончилось».
Психолог Дарья Грошева считает, что собственная семья помогает суррогатной матери пережить этот психологически непростой этап: «Она может постепенно получить поддержку своей семьи и переключиться на собственную жизнь. Хорошо, если и семья суррогатной матери имеет возможность получать психологическую поддержку — ведь для них это тоже непростое испытание. Но если суррогатная мать одинока, ей может быть гораздо труднее справиться с этим событием».
Данные исследований показывают, что суррогатные матери сталкиваются с психологическими трудностями из-за неоднозначного отношения общества к самому явлению, что им часто требуется психологическая помощь и во время беременности, и после неё. Правда, выборка у этих исследований достаточно небольшая: суррогатное материнство распространено не очень широко.
Противники суррогатного материнства считают его эксплуатацией и сравнивают с секс-работой: суррогатную мать тоже воспринимают как объект, а тело используют для удовлетворения чужих потребностей. Отношения между суррогатной матерью и биологическими родителями ребёнка во многом построены на неравенстве: вторые, как
правило, имеют лучшее образование и финансовое положение. В этой ситуации сложно говорить о полностью свободном выборе — ведь часто суррогатные матери вступают в программу из-за непростой ситуации с деньгами. О неравенстве говорит и то, что многие женщины не готовы говорить о своём выборе открыто и не хотят, чтобы об их участии в программе узнали окружающие. Суррогатные матери нередко оказываются в уязвимом положении: например, когда биологические родители контролируют каждый их шаг. К тому же роды всегда связаны с рисками для здоровья женщины — и суррогатное материнство не исключение.
«Я знаю, что некоторые радикальные феминистки приравнивают суррогатное материнство чуть ли не к проституции, называя его торговлей телом. Я считаю себя феминисткой и не могу с этим согласиться: речь идёт не о насилии или вынужденной ситуации, а о полностью добровольном решении, когда женщина сама выбирает, что ей делать со своим телом. Вообще, я думаю, что два ключевых момента и в этом, и в других сложных вопросах — это ненасилие и наличие адекватного регулирования. Хорошая законодательная база — это критически важно», — отмечает наша героиня Анна.
Но, пожалуй, больше всего страхов вызывает эмоциональная связь между суррогатной матерью и ребёнком: биологические родители нередко боятся, что женщина оставит младенца себе, а в обществе принято осуждать женщин, отдающих ребёнка, которого выносили. О том, что им было непросто расставаться с ребёнком, действительно рассказывают и некоторые суррогатные матери. «Суррогатная мать переживает противоречивые чувства — что ребёнок её и что в будущем с ним нужно будет расставаться, — объясняет Дарья Грошева. — Повлиять на этот процесс так, чтобы он проходил безболезненно, невозможно, психика слишком сложно устроена. Конечно, для того чтобы стать суррогатной матерью, нужно пройти собеседование и обладать определёнными чертами характера. Например, эмоциональная отстранённость – более благоприятное условие для участия в программе, но ничто в психике не бывает абсолютным, поэтому все риски просчитать невозможно». Психолог отмечает, что даже когда суррогатная мать понимает, что беременность — это просто её работа, в организме происходят гормональные изменения, которые нельзя игнорировать.
Дарья Шепелева, генеральный директор и партнёр компании «Реприо», считает, что страхи необоснованны: «Это иллюзия, что суррогатная мама оставит себе ребёнка, которого она вынашивает. Каждый решает свои проблемы: у пары нет иного способа родить ребёнка, а суррогатная мама решает финансовый вопрос, — говорит она. — В России действует презумпция материнства, но в моей практике не было подобных ситуаций. Важно обращать внимание на мотивацию суррогатной мамы. Если она, участвуя в программе, хочет решить конкретные вопросы, проблем не будет. Биологические родители также должны чётко исполнять свои обязательства — выплачивать ежемесячные компенсации, финальную компенсацию, помогать со своевременной медицинской помощью. При наличии этого проблем быть не должно».
Гораздо меньше говорят о другой стороне проблемы: когда от ребёнка отказываются биологические родители. Эндрю Ворцимер, американский юрист, специализирующийся на вопросах суррогатного материнства, вспоминает ситуации, когда женщина, решившая воспользоваться услугами суррогатной матери, поняла, что не хочет воспитывать ребёнка, который не является ей полностью родным биологически; ещё одна пара решила развестись и предложила оплатить суррогатной матери аборт. Встречаются и другие сложные ситуации: например, когда у плода или младенца диагностируют серьёзные заболевания, или если у самой суррогатной матери начинаются проблемы со здоровьем после родов, а также когда вместо одного ребёнка на свет появляется несколько.
Решение о суррогатном материнстве даётся непросто обеим сторонам — это испытание и для биологических родителей, и для суррогатной матери, и они заслуживают того, чтобы к их выбору относились уважительно. «Невозможно полностью забыть о том, что суррогатное материнство имело место в семье, неважно, в какой вы были роли, — резюмирует психолог Дарья Грошева. — Это событие большого масштаба, не только финансово, но и психологически. Важно это понимать и быть готовым к последствиям. Но не факт, что они будут только негативными. Во время беременности мать тоже проходит период взросления, привыкает к новой роли, переживает „рождение“, даже если она наблюдала за этим процессом со стороны».

Александра САВИНА, Ольга ЛУКИНСКАЯ. «Wonderzine», 24 апреля 2017 года

 

<<< Назад


Вперёд >>>

 
Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-54569 от 21.03.2013 г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (2001-2014)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (2004-2012)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (2004-2012)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.