… о миграционном кризисе в Европе

Из средиземноморского миграционного кризиса можно сделать два важных вывода. Во-первых, у Европы и международного сообщества совершенно неадекватные системы защиты вынужденных мигрантов. Во-вторых, пока адекватных систем нет, популистские лидеры будут эксплуатировать общественные страхи для расширения своей политической поддержки, тем самым разрушая либеральные и толерантные общества, на создание которых было потрачено 70 лет упорного труда.
Именно поэтому в наступившем году столь важно предпринять энергичные действия как на европейском, так и на глобальном уровне. В сентябре генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун соберёт внеочередной саммит, посвященный созданию справедливой глобальной системы защиты беженцев и вынужденных мигрантов. Можно надеяться, что государства мира как следует подготовятся к саммиту, чтобы взять на себя реальные, долгосрочные обязательства.
Подобных обязательств крайне не хватало в 2015 году. Международное сообщество могло бы значительно ослабить остроту кризиса в минувшем году, если бы предоставило хотя бы умеренную поддержку трём прифронтовым странам (Турции, Ливану и Иордании), которые совокупно приняли около четырёх миллионов беженцев из Сирии. Достаточно было 10 млрд евро (10,8 млрд долларов), чтобы эти страны смогли предоставить беженцам более качественное жильё, питание и образование, тем самым ослабив стимулы для их бегства в Европу. В течение ближайших лет данная ошибка будет обходиться одной только Германии более чем в 21 млрд евро ежегодно.
Однако финансовые последствия этого кризиса бледнеют в сравнении с его политической и человеческой ценой. Более миллиона человек рискнули своей жизнью в прошлом году, чтобы пересечь Средиземное море, а затем пережить изнурительное путешествие через Балканы. Почти 4000 человек погибли на этом пути, а многие европейские страны повернулись спиной к тем, кто выжил, отказавшись дать им приют.
Циничные политики безжалостно наживаются на общественных тревогах, пропагандируя отвратительные националистические идеи, которые либо игнорируют, либо искажают реальные данные об иммиграции. К примеру, в Соединённых Штатах ни один из 780 тысяч беженцев, принятых страной после 11 сентября 2001 года, не стал участником терактов. Кроме того, иммигранты обычно платят больше налогов, чем получают в виде пособий.
Тем не менее, экстремистские силы опасно приблизились к обретению политической власти в некоторых европейских странах и набирают популярность даже в тех государствах, которые ещё недавно считались бастионами либерализма. Антимигрантские партии уже пришли к власти в Венгрии и Польше. Кроме того, их успех вынуждает центристские партии соглашаться на антимиграционные меры.
Всё это серьёзно подрывает европейское сотрудничество. Программа Евросоюза по оказанию помощи миллиону беженцев, прибывших к его берегам, преуспела в «переселении» всего лишь 190 из них. В шести странах Шенгенской зоны восстановлен пограничный контроль, по крайней мере, временно. В глазах остального мира Евросоюз выглядит нелепым шовинистом.
Конечно, данный кризис предстоит решать не только одной Европе, а ответственность не определяется территориальной близостью. Однако перед ЕС возникла экзистенциальная угроза, которую можно преодолеть лишь с помощью решительной демонстрации солидарности и способности к глобальному лидерству. Именно поэтому страны ЕС обязаны возглавить обсуждение возможных решений.
Наиболее срочным приоритетом является обеспечение безопасных и легальных путей въезда в Европу для беженцев. Это не означает, что надо принимать всех вынужденных мигрантов. Однако Евросоюзу следует более систематично демонстрировать щедрость в определении числа беженцев, которых он может принять. Кроме того, ЕС необходимо внедрить систему, способствующую их организованному въезду. Подобная система позволила бы не только защитить мигрантов, но и обезопасить Европу (так как даёт возможность тщательной проверки заявителей).
Такой подход не только снизит мотивацию мигрантов рисковать своей жизнью и всеми своими сбережениями на волнах Средиземного моря, но и продемонстрирует солидарность с прифронтовыми государствами, которые и дальше будут оставаться временным домой для большинства беженцев. Не менее важно и то, что он подтолкнёт остальных членов международного сообщества к более активному сотрудничеству.
И здесь мы подходим ко второму приоритету на 2016 год — создание надёжной глобальной системы защиты беженцев и других вынужденных мигрантов. Это потребует, прежде всего, согласия большего числа стран принимать беженцев. За последние годы Агентству ООН по делам беженцев удавалось переселить не более 75 тысяч беженцев ежегодно (из более 20 миллионов). Миллионы людей оказываются в затянувшемся состоянии перемещения, причем, по оценкам, в этом лимбе они проводят в среднем 25 лет, не зная, смогут ли когда-либо вернуться домой.
В 2016 году развитые страны должны договориться о принятии в общей сложности примерно миллиона беженцев ежегодно, или предоставляя им убежище, или выдавая визы гуманитарного, студенческого, рабочего и других типов. Учитывая, что одна только Канада заявляет о готовности принять 50 тысяч сирийских беженцев в этом году, становится понятно, что данная цель достижима.
Одновременно международному сообществу следует помочь интеграции беженцев в основных принимающих странах, таких как Турция, Кения, Ливан и Иордания. Пока что эти страны получают лишь небольшую часть тех сумм (из расчёта 3000–5000 долларов на беженца в год), которые необходимы для обеспечения адекватного жилья, питания, медицинского обслуживания, школьного образования и профессиональной переподготовки в течение первых нескольких лет их жизни на новом месте. Впрочем, здесь не учтены затраты на строительство инфраструктуры или её обновление. К примеру, система водоснабжения в Ливане уже не выдерживает напряжения, вызванного массовым наплывом беженцев. В обмен на финансирование принимающие страны должны согласиться на полную интеграцию беженцев, это касается школ, рынка труда и гражданских институтов.
Однако эффективная интеграция мигрантов будет невозможна, если европейцы и другие страны не изменят своего отношения к ним. Если мигранты будут восприниматься как излишнее бремя, или, что ещё хуже, как угроза безопасности, тогда реакционные политические силы и дальше будут набирать популярность, перекрывая возможности для мигрантов и превращая опасения подобного рода в самосбывающееся пророчество. Если же, напротив, принимающие страны с энтузиазмом будут интегрировать мигрантов, выиграют все, в том числе и родные страны беженцев (например, благодаря их денежным переводам).
В декабре в Париже международное сообщество доказало, что оно способно подчинить узконациональные интересы решению более важной глобальной задачи — борьбе с изменением климата. В 2016 году то же самое должно произойти в деле создания более совершенной системы защиты мигрантов. Для 20 миллионов беженцев и миллионов других вынужденных мигрантов — это вопрос жизни и смерти, а для демократических обществ мира — это серьёзный экзамен на их гражданское здоровье.

Питер САЗЕРЛЕНД (Peter Sutherland). «Project Syndicate», 7 января 2016 года
ИноСМИ.RU, 10 января 2016 года

Проблема беженцев и иммигрантов в ЕС

Мигрант мигранту — рознь. Большинство из них — одинокие молодые люди, и в Европе лишь очень медленно начинают осознавать возможные последствия этого факта...
В новом году Европу сотрясла волна сексуальной агрессии: об этом заявили 106 женщин. Причем, происходило это далеко не только в Кельне.
В Швейцарии об агрессии подобного рода сообщали шесть женщин. В Германии полиция зарегистрировала 39 случаев в Гамбурге, семь во Франкфурте, три в Штутгарте и пять в Билефельде. В Австрии тоже были аналогичные происшествия, однако общественности стало известно о них лишь после того, как женщины обратились в СМИ.
В Финляндии, как пишет The Daily Telegraph, полицейские отмечают «беспрецедентную» волну «скоординированных» нападений.
Происходящее заставляет нас взглянуть на одну сторону миграционного кризиса, о которой мало кто говорит: речь идет о соотношении мужчин и женщин среди отправившихся в Европу людей. Если верить Международной организации по миграции, 66,26% мигрантов, которые зарегистрировались в 2015 году в Греции и Италии, были мужчинами.
Кроме того, даже такая впечатляющая цифра не в полной мере отражает сложившуюся ситуацию. Так, более 20% мигрантов — несовершеннолетние, причем, по оценкам ВОМ, большинство из них едут в Европу без сопровождения взрослых, а 90% — мужского пола.
В Швеции (она лидирует по числу принятых мигрантов на душу населения) на мужчин приходится 71% из тех, кто подал прошение о предоставлении убежища. Более половины несовершеннолетних прибыли в страну без взрослых, и 90% из них были мужчинами.
Все это ведет к очень серьезным последствиям. Как отмечает шведский социолог Ханс Рослинг, с учетом прибытия мигрантов, на конец 2015 года в Швеции на 100 девушек 16-17 лет приходится 123 подростка того же возраста. Для сравнения, в Китае, где половой дисбаланс проявляется сильнее всего, аналогичное соотношение составляет 117 к 100. По мнению американского эксперта Валери Хадсон, при сохранении нынешней тенденции каждой новой группе подростков будет свойственен все тот же половой дисбаланс, который в итоге станет свершившимся фактом для шведского общества с беспрецедентными по масштабам последствиями.
Целый ряд эмпирических исследований говорит о связи между соотношением мужчин и женщин и насилием, агрессией и организованной преступностью. В обществах с наиболее ярко выраженным дисбалансом острее всего проявляются изнасилования и сексуальные домогательства, а женщины сталкиваются со все большей угрозой. Как отмечает Валери Хадсон, если у молодых людей не получается перейти к нормальной взрослой жизни с семьей и работой, в них нарастают недовольство и злоба, особенно если они относятся к маргинальной группе.
Среди всех принимающих мигрантов стран лишь Канада учла этот факт. Правительство нового премьера Джастина Трюдо решила предоставлять убежище только женщинам, детям в сопровождении взрослых и семьям из Сирии, перекрыв дорогу неженатым мужчинам (если те не являются гомосексуалистами).

«Atlantico», 11 января 2016 года
ИноСМИ.RU