… о закрытии детдомов как проблеме

Закрытие малокомплектных детдомов ломает судьбы их обитателей

На днях в Ярославской области закрыли Любимский детский дом под предлогом оптимизации расходов на сирот. В других регионах счет закрытых малокомплектных детдомов идет на десятки. Сокращать детдома планировалось, одновременно распределяя детей по семьям. Однако в реальности многие воспитанники оказываются либо в крупных детдомах, где лишаются индивидуального подхода, какой был на прежнем месте, либо в неблагополучных семьях, откуда вскоре сбегают. Работающие с сиротами волонтеры обвиняют чиновников в погоне за отчетностью, когда число сирот и бюджетные расходы на них уменьшаются только на бумаге.
Воспитанники Любимского детского дома на себе ощутили стремление местной администрации сократить число детских домов по примеру многих регионов страны. «После закрытия небольших детдомов чиновники стремятся побыстрее расселить воспитанников в более крупные областные учреждения или отдать на воспитание в семьи, наличие условий для проживания ребенка в которых никем не проверяется. И в том и в другом случае ребенка отрывают от родных мест, что негативно сказывается на его психологическом состоянии и дальнейшей социализации», – рассказала «НИ» Елена Катыкина, представитель Ярославского регионального фонда поддержки детей «Благоденствие». По словам активистки, несколько воспитанников Любимского детдома обрели было долгожданные семьи, но вскоре оттуда сбежали.
За последние два года в России закрылись около 200 детдомов. Так, в Пермском крае перестали существовать 32 детских дома, в Красноярском – 22, в Калужской и Тюменской областях – по 20, в Нижегородской области и Краснодарском крае – по 16, в Омской области – 11, в Свердловской – 10, в Ставропольском крае – 9, в Ханты-Мансийском автономном округе – 6. И эти цифры совсем не есть отражение общей количественной ситуации с детьми-сиротами. 
Также массовый характер приобретает возврат в детдома усыновленных воспитанников. По информации члена комитета Совета Федерации по социальной политике Валентины Петренко, из 6,5 тыс. усыновленных в 2012 году детей 4,5 тыс. были возвращены обратно в сиротские учреждения. По данным Министерства образования и науки РФ, на начало 2014 года в России имелось около 2 тыс. детдомов, в которых находились более 650 тыс. воспитанников.
Сокращение детдомов началось после публикации в 2011 году проекта федеральной целевой программы «Россия без сирот», устанавливающей приоритет семейных форм устройства воспитанников детдомов. И хотя на федеральном уровне программу не утвердили из-за возражений Министерства финансов, в регионах ее положения принялись внедрять, отчитываясь количеством сокращенных детдомов и числом устроенных в семьи их воспитанников.
Сейчас ликвидация детдомов продолжается по всей стране. Так в конце лета прекратил существование биробиджанский детский дом № 5. Первый заместитель председателя комитета образования Еврейской автономной области Татьяна Хромова сообщила «НИ», что проектная мощность всех сиротских учреждений региона составляет 467 мест, а находились там по состоянию на нынешнюю весну 383 ребенка, «что на 17,9% ниже проектной мощности». Детский дом № 5 же был рассчитан на 57 мест, однако к началу лета там оставалось 30 воспитанников. «В связи с наличием достаточного количества свободных мест в учреждениях подобного типа правительство области приняло решение о целесообразности перевода воспитанников в близлежащие детские дома с обязательным сохранением их законных прав и интересов», – заверила г-жа Хромова. На базе освободившегося здания мэрия Биробиджана планирует открыть детский сад.
Практика реорганизации детских домов в дошкольные образовательные учреждения применяется в России повсеместно. В подмосковном Реутове воспитанников детдома два года назад в спешке перевели в другое учреждение, а в освободившемся здании открыли детский сад. «Чиновники решили, что с экономической точки зрения нецелесообразно содержать детский дом, в котором находится всего 13 воспитанников», – поделилась в беседе с «НИ» Оксана Марченко, сотрудник благотворительного Фонда «Волонтеры в помощь детям -сиротам». 
Марченко рассказала, что большинство воспитанников Реутовского детдома – это ребята, у которых есть семьи, но по разным причинам родственники не могли их воспитывать самостоятельно. Тем не менее детей навещали дедушки и бабушки, они дружили с местными ребятами из обычных семей и ходили в обыкновенную школу. Детский дом работал по семейному типу и даже официально был признан образцовым. Но его все равно закрыли, а воспитанников перевели в большой детский дом города Егорьевск. 
«Мы писали губернатору Московской области, связывались с Министерством образования, чтобы объяснить: нельзя так резко вырывать ребят из привычной среды. Несмотря на наши просьбы, детдом закрыли. Для чиновников дети – просто цифры. Они отчитались по закрытию, назвали число воспитанников, которых перевели в другие учреждения, и благополучно забыли об этой ситуации», – говорит Марченко. 
По ее словам, закрытие детских домов будет считаться благим делом только тогда, когда власти позаботятся о дальнейшей судьбе воспитанников: «Необходимо вернуть их в свои или пристроить в приемные семьи, а если даже переводить в другой детский дом, то хотя бы морально и психологически подготовить к этому каждого ребенка. В ситуации с Реутовским детским домом чиновники эти условия не учли, в результате несколько воспитанников сбежали, и нашим волонтерам пришлось возвращать их обратно».
Такая же ситуация произошла с детским домом № 3 в Калуге, где 29 детей в прошлом году после первой четверти вырвали из привычной среды, из школы, где они учились, и перевели в расположенный за городом детский дом, рассчитанный на 100 человек.
Общественники уже давно бьют тревогу по этому поводу. Саратовские активисты даже разместили на одном из интернет-ресурсов петицию против закрытия городского детского дома № 2. Ее подписали уже свыше двухсот тысяч человек, однако властей это не остановило. «Больше таких учреждений в нашем городе не осталось. Детей распихают по области, помещение отдадут под детский сад. А наверх бодро отрапортуют о титанических свершениях в рамках национальной стратегии развития», – написал в своем блоге Александр Сорокин, инициатор петиции. 
Уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов утверждал, что закрытие Саратовского детдома – часть программы по переводу детей на семейное воспитание. Однако на деле оказалось, что большинство воспитанников так и не попадают в семьи, а напротив, из небольших детдомов, приближенных к семейному типу, переводятся в огромные учреждения для детей-сирот. 
«Естественно, детям в новых условиях приходится тяжело. В маленьких детдомах к каждому из них был применен индивидуальный подход. В условиях же огромного учреждения это просто нереально», – поясняет Оксана Марченко. Многие воспитанники закрывающихся детских домов уже вошли в подростковый возраст, и поэтому принять их в семью соглашаются немногие. Но, даже если детям посчастливится обрести родителей, не всегда их жизнь изменится от этого в лучшую сторону. Часто условия в приемных семьях оказываются хуже, чем в детдоме, говорит «НИ» представитель фонда «Благоденствие» Станислав Шмаков: «Новые родители просто хотят получить материальную помощь путем усыновления».
«Концепция программы «Россия без сирот» строилась на опыте регионов. Мы предложили ее, а многие регионы с ней согласились. К сожалению, не все делается правильно, к нам идет много обращений, мы незамедлительно реагируем», – заверяет «НИ» руководитель пресс-службы уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Ренат Абдеев. Он говорит, что закрытие детдомов не всегда необратимо: «Недавно, например, поступило сообщение, что Холуйский детский дом в Ивановской области закрывают, чтобы поселить там украинских беженцев. Стали разбираться и выяснили, что беженцев туда поселили, отправив всех детей на летний отдых. Нам дали обещание, что в сентябре все воспитанники вернутся и продолжат там жить». 
Однако, как сообщили «НИ» вчера в Холуйском детском доме, детей там до сих пор нет, а когда их вернут – неизвестно. Беженцы же в детдоме проживают до сих пор. На сайте детдома опубликовано письмо правительства региона, где хоть и сказано, что учреждение закрывать пока не собираются, но перечислено много его минусов, например, расположение в зоне угрозы весеннего паводка, необходимость ремонта в здании, удаленность от областного центра, что якобы снижает возможность устройства детей в семью. Сообщили чиновники и о планах закрытия двух детских домов в области, не назвав их. Руководство детдома тем временем указывает на надуманность аргументов властей, утверждая, что для детей там созданы все условия.
«Я думаю, учреждение закроют и возвращать туда детей не собираются. Надеюсь, что эта история поможет донести до чиновников, что так это не делается. Детей нужно готовить к переселению, дать им забрать все личные вещи, переводить вместе с педагогами, к которым они привыкли», – сказала «НИ» руководитель организации «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. Она отметила, что все случаи с закрытием детских домов, которые ей известны, сегодня проходят по похожим сценариям: «Детей раскидывают, как бревна. Это показывает неуважение к жизни и правам ребенка». 
«Это проблема неподготовленности регионов относительно посылов, которые идут из центра. Посыл был один, его интерпретировали по-другому и стали исполнять по-третьему. Нужно что-то делать, а как делать, знают немногие, но не сделать боятся», – объяснил ситуацию «НИ» руководитель проекта «Успешные сироты», выпускник детдома Александр Гезалов. Он добавил, что дети становятся заложниками непрофессионализма взрослых: «К сожалению, главным мерилом остается количество детских домов». 
Гезалов уверен, что успешность региона в вопросах решения проблем социального сиротства должна оцениваться не по количеству детских домов, а по количеству детей, которые в течение 3–5 лет устроились в семьи и не сбежали оттуда. 
«Тенденция отчитаться сокращением числа детских домов за счет запихивания детей в более крупные и уничтожением более хороших маленьких – повсеместная и продолжается несколько лет», – говорит «НИ» председатель фонда «Право ребенка» Борис Альтшулер. Он отметил, что после случая с детским домом в Реутове общественности удалось остановить подобные процессы в Московской области, однако они продолжаются в других регионах. 
«Для детей очень вредно, когда их внезапно выдергивают из привычной обстановки. Расселять их нужно неподалеку от бывшего места проживания по семьям, а не так, как это сделали в Реутове, переведя детей за сто километров в Егорьевск», – отмечает г-н Альтшулер. Однако и с семьями не все гладко: «Детей отдают, а потом раз в три месяца проверяют содержание холодильника – вот и весь контроль. А семье некуда обратиться с проблемами. Некоторые семьи не обращаются за помощью, боясь, что у них отберут детей». 
Борис Альтшулер уверен – дети должны жить в семейных группах в жилом фонде с воспитателем: «Тогда не будет проблем с переселением, это дешевле, чем содержать специальное здание, а дети будут более подготовлены к реальной жизни». Эксперт надеется, что постановление правительства РФ от 24 мая 2014 года № 481 изменит ситуацию. Согласно документу, проживание детей должно организовываться «по принципам семейного воспитания в воспитательных группах, размещаемых в помещениях для проживания, созданных по квартирному типу». Численность детей в группе не может превышать восьми человек. 
«Если мы будем устраивать детям проживание по семейному типу, огромные детские дома окажутся не нужны. А сейчас детей удобно поместить именно в огромное учреждение», – сомневается в выполнении правительственного постановления Елена Альшанская.

Юлия СОЛОВЬЕВА, Диана ЕВДОКИМОВА. «Новые известия», 3 сентября 2014 года

В американских детдомах у ребенка есть отдельная комната
Сиротские приюты исчезли из США несколько десятилетий назад. Вместо них появился другой институт – так называемый Foster care, патронажное воспитание. Как правило, сирота передается в семью, которая несет ответственность за его воспитание и быт, получая за это денежную компенсацию от государства (от 600 до 1,4 тыс. долларов в месяц в зависимости от штата и возраста ребенка). При этом патронатные родители не имеют полных прав на ребенка и контролируются органами опеки, а их семья считается субъектом частного предпринимательства.
Другим примером работы Foster care может служить благотворительная организация, созданная в 1995 году в предместье города Параголд, штат Арканзас. Организация владеет территорией, на которой размещены 15 одноэтажных домов, в каждом из которых – по 12 двухкомнатных квартир. В каждой комнате живет не более одного ребенка, о котором заботятся опекуны. Подавляющее большинство сирот, по статистике, живут в этом городке не более года – после этого 58% воссоединяются со своими родными родителями, а 31% ждет усыновления или удочерения. 
Американские власти подчеркивают, что размещение в патронатной семье – всегда временная мера. Наилучшим выходом для ребенка считается воссоединение с биологическими родителями: многие дети попадают в программу Foster care по причине болезни родителей, их инвалидности, финансовой несостоятельности или слишком юного возраста. Если это невозможно (кровные родители умерли или были лишены прав из-за жестокого обращения с ребенком), организации Foster care подбирают ребенку подходящую приемную семью. По данным американского Агентства по защите детей, за последнее десятилетие через программу Foster care прошло около 300 тыс. детей.

Борис ВИНОКУР, Чикаго

Немецкие сироты живут в семьях или коммунах
Детских домов в нашем привычном понимании в современной Германии нет, они остались в послевоенном прошлом. По приблизительным подсчетам детей, потерявших родителей, сейчас в Германии насчитывается около 50 тысяч, но практически все из них живут в новых семьях. Сирот в современном немецком обществе гораздо меньше, чем бездетных пар, желающих усыновить ребенка. К тому же есть семьи, которые берут на воспитание сразу несколько детей, не усыновляя их, и получают за эту деятельность регулярную финансовую поддержку от государства. Такие маленькие детские дома не отличаются от многодетной семьи, а дети чувствуют себя гораздо комфортнее в домашних условиях, нежели пусть в самом хорошем, но казенном учреждении. 
Есть в Германии и социальные сироты – дети из неблагополучных семей, чьи родители пьют или употребляют наркотики. Такие дети попадают под опеку государства и, как правило, проживают в специальных детских коммунах (SOS-Kinderdorf). Здесь ставка делается на индивидуальную работу педагогов и детских психологов с каждым ребенком, чей недолгий жизненный опыт оказался не самым простым и радостным. В детских коммунах воспитанники сохраняют связь с родителями и регулярно бывают дома. Есть коммуны, воспитанники которых находятся там с утра и до вечера, но ночевать уходят домой.

Адель КАЛИНИЧЕНКО, Мюнхен
«Новые известия», 3 сентября 2014 года