Rambler's Top100

№ 597 - 598
5 - 18 мая 2014

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Тема номера
Мигранты из Средней Азии в Москве

Как изучать мигрантов в Москве

Какие мигранты?

Расселение мигрантов в Москве

Москва «мигрантская»

Заключение

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ

Вся статья
(в формате PDF)

Ссылки по теме номера

Темы предыдущих номеров

См. также Архив "Темы номеров"


Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:




Google
Web demoscope.ru

Мигранты из Средней Азии в Москве[1]

Над темой номера работали

Екатерина ДЕМИНЦЕВА[2]

Вера ПЕШКОВА[3]

Как изучать мигрантов в Москве

Москва всегда была магнитом, притягивающим мигрантов из других районов России, но в последнее время резко возросла ее роль как крупнейшего в России притяжения внешних миграционных потоков. Внешние мигранты встраиваются в пространство Москвы, трансформируя при этом социальные, культурные, физические измерения городского пространства. Поэтому основная задача настоящего исследования – рассмотреть, как происходит этот двусторонний процесс взаимного влияния города и проживающих в нем мигрантов из-за рубежа. Каким образом организована жизнь мигрантов в городе? Существуют ли отдельные районы Москвы или же места (кафе, рестораны, магазины и т.п.), постоянно посещаемые мигрантами? Существует ли «мигрантская Москва» и если да, то какая она?

При разработке методологии исследования мы учитывали опыт западных исследователей[4] но при этом столкнулись с трудностями использования их подходов, что связано, прежде всего, с различием структуры западного и постсоветского города. Исследуя вопросы функционирования мигранта в городском пространстве в европейских странах, западные исследователи[5] отталкиваются от самого факта существования в городах «мигрантских» районов, изучают новые формы расселения, критикуют политику города и государства, выделяют ряд проблем, которые характеризуют эти кварталы (насилие, преступления, убийства)[6], а также появление новых феноменов, «выросших» в этих «окраинных» кварталах, таких как «молодежь окраин», «новая бедность», «трудный район»[7]. При этом в зарубежных исследованиях обычно подчеркивается не только географическая обособленность подобных районов, но и ментальная исключенность их жителей, их выделение среди населения города. При этом необходимо также учитывать существование различного рода институтов (социальных, религиозных, культурных и т.п.) внутри этих районов: всякого рода ассоциаций, центров адаптации мигрантов, неформальных объединений (общественных, религиозных), существующих на местном уровне, то есть в районе города и способствующих интеграции мигрантов.

В отличие от европейских городов, в Москве – городе советской застройки, которая предполагала типовое жилье и социальное смешение, на данный момент трудно выделить районы, которые бы обладали характеристиками, называемыми авторами при их описании «гетто». «Несмотря на то, что социальные полюса «бедности» и «богатства» постепенно обретают в Москве территориальную и этническую привязку, реальных этнических кварталов в Москве пока нет»[8]. Социальное смешение, предполагавшее в советские годы заселение разных социальных категорий в одном районе, сделало Москву городом, в котором трудно найти эти зоны «исключения». Этот тезис мы можем увидеть в работах наших коллег, ведущих российских исследователей, занимающихся вопросами миграции[9].

Более того, типовая застройка города позволяет во многих случаях лишь условно разделять эти районы по принципу «благополучия» – «неблагополучия», «богатства» – «бедности», поскольку условия проживания во всех районах города (типовые дома, доступность услуг ЖКХ) не отличаются друг от друга. Структура и инфраструктура постсоветского города позволяет говорить о сохранении его «советской» планировки и выделении скорее не районов (кварталов), а мест (домов, жилых комплексов, территорий), выделяемых самими жителями и определяемыми его обитателями, как отличных от остального городского пространства.

Таким образом, начиная исследование, мы видели в качестве первоначальной задачи определение того, как вообще возможно исследовать мигранта в Москве: как выявить территорию, которую сам мигрант выделяет как «свою», оценить степень его интеграции в городское пространство и существование социальных институтов, значимых для него.

Второй, не менее важной задачей было определить, кого, собственно, мы будем изучать. При всем разнообразии миграционных потоков, устремленных из-за рубежа, мы решили остановиться на трудовых мигрантах, приезжающих на заработки из Киргизии и Узбекистана. Во-первых, трудовые мигранты из этих стран принадлежат к одной из наиболее многочисленных групп иностранцев, работающих в Москве. Во-вторых, эти мигранты наиболее подвержены дискриминации как со стороны различных институтов, так и рядовых представителей принимающего общества, в силу своей «видимости». В-третьих, в российских СМИ именно трудовые мигранты из стран Средней Азии преподносятся в качестве некого усредненного мигранта, «несущего угрозу российскому обществу».

Методология исследования[10] была выстроена в двух направлениях. С одной стороны, мы поставили перед собой задачу описать повседневную жизнь мигранта в Москве, обозначив его социальные связи, принадлежность к какого-либо рода сообществам и узнать о его каждодневных и досуговых практиках. С другой стороны, мы хотели описать всю ту городскую инфраструктуру, которой пользуется мигрант в своей повседневной жизни как в районе проживания, так и в Москве в целом.

В качестве начальной точки проекта была выбрана работа с вернакулярными районами Москвы. (Подробнее о понятии вернакулярный район см. статью Л. Смирнягина "О региональной идентичности"). Выбор вернакулярного, а не административного района в качестве единицы анализа городского пространства объясняется тем, что это географическое понятие позволяет отталкиваться в районировании города от представлений самих жителей той или иной территории. Вернакулярный, по-другому он же ментальный, район наделяется его жителями набором когнитивных, аффективных и ценностных компонентов[11], что, в свою очередь, влияет на восприятие городского пространства, на стратегии поведения и идентификации человека. На уровне вернакулярных районов эффективнее всего составление ментальных карт восприятия мигрантами городского пространства и картографирование элементов мигранто-ориентированной инфраструктуры, в том числе мелкомасштабное картографирование отдельных кварталов города.

В силу этого, для нашего исследования вернакулярный район оказался более удобным инструментом работы, чем административный район. Это также позволило нам составить более подробное представление о том, как мигрант определяет для себя «свой район», «свою территорию», как организована жизнь мигрантов в городе, какие существуют на сегодняшний день социальные связи между представителями одного сообщества, и какое место занимают в жизни мигранта в Москве предприятия мигранто-ориентированной инфраструктуры и всей инфраструктуры города.

Районы для исследования выбирались исходя из двух принципов: во-первых, разнообразие по социально-экономическим показателям, во-вторых, возможность проведения регулярных наблюдений членами исследовательской группы. Индикатором социально-экономического развития территорий, с которым связаны уровень престижности и благополучия, особенности застройки, послужила стоимость жилья в разных округах и районах Москвы. Предполагалось изначально, что стоимость жилья и престижность будут коррелировать с наличием/отсутствием мигрантов в районе и развитостью мигрантской инфраструктуры.

Исходя из этих представлений, а также требований возможности регулярных наблюдений, мы выбрали четыре вернакулярных района Москвы: первый, условно названный «Беговой», расположен в Северном округе Москвы на границе с Центральным. Второй, «Академический», - в юго-западной части Москвы. Эти два района относятся к «благополучным» районам столицы. Третий район – «Новый Реутов» на востоке Москвы как «проблемный». Четвертый район – «Молодежный» на западе Москвы как промежуточный между «проблемным» и «благополучным» районом (см. рис. 1).

Рисунок 1. Районы, выбранные для исследования

«Беговой» имеет четкие ограничения транспортными артериями и является самым компактным из изучаемых районов. «Академический» задается транспортными артериями и близостью к станции метро «Академическая». Границы района «Новый Реутов» также задаются транспортными путями, в т.ч. железнодорожными и автомобильными путями. «Молодежный» не имеет таких четких границ и определяется центростремительными силами: близостью к станции метро «Молодежная».

В каждом выбранном районе были проведены глубинные интервью (N=15) и анкетный опрос среди мигрантов, живущих в районе (N=100). Всего проведено 60 глубинных интервью с киргизами и узбеками (этническая принадлежность определяется по родному языку) (табл. 1) и было заполнено 397 анкет.

Таблица 1. Распределение информантов по районам по полу и этнической принадлежности

Район

киргизы

узбеки

мужчины

женщины

мужчины

женщины

«Академический»

6

5

3

1

«Беговой»

9

6

1

0

«Молодежный»

4

7

4

1

«Новый Реутов»

3

4

4

4

Гайд интервью включал в себя блоки вопросов, связанные с миграционной историей, историей «освоения» Москвы, повседневностью мигрантов в Москве и районе. Анкета также включала в себя вопросы, освещающие социально-демографические характеристики мигрантов, и вопросы, охватывающие разные стороны жизни мигранта в Москве, такие, как род занятий, рабочий график; условия проживания, домохозяйство, дети; включенность в городскую повседневность, пользование инфраструктурой (в т.ч. транспортом, магазинами, публичными пространствами).


[1] Статья написана в рамках проекта, выполненного при поддержке РФФИ «Трансформация городских пространств: анализ инфраструктуры миграционных сообществ (на примере г. Москвы)» (13-06-00855, руководитель – Деминцева Е.Б., участники проекта в 2013 г.: Елманова Д.С., Пешкова В.М., Рочева А.Л.)
[2] Деминцева Екатерина Борисовна – к.и.н., ведущий научный сотрудник, НИУ ВШЭ
[3] Пешкова Вера Михайловна – к.и.н., научный сотрудник, Институт социологии РАН
[4] Е. Деминцева, руководитель проекта, проводила исследования (Деминцева Екатерина, Быть «арабом» во Франции, Москва, Новое литературное обозрение, 2008; Деминцева Екатерина, Мы приехали сюда за надеждой…» Опыт жизни иммигрантов-малийцев во Франции // Этнографическое обозрение, 2013, №1, С. 104-117; Demintseva Ekaterina, Ignorer ou endurer le racisme (l’experience vecu par les immigre's d’Afrique subsaharienne en France) // Migrations Societe. 2012, Vol. 24, № 44.), направленное на изучение жизни мигрантов и выходцев из мигрантской среды в Париже и его пригородах (2003-2004; 2010-2012). Поэтому при разработке методологии данного исследования мы обращались, прежде всего, к опыту ее полевого исследования во Франции и к работам последних лет французских исследователей, занимающихся вопросами «городских окраин».
[5] Lapeyronnie Didier. Ghetto urbain. Se'gre'gation, violence, pauvrete' en France aujourd'hui, Paris, Robert Laffont, coll. «Le monde comme il va», 2008; Wacquant Loi"c Urban Outcasts. A Comparative Sociology of Advanced Marginality. Polity Press, 2008; Avenel Cyprien, Sociologie des « quartiers sensibles», Paris, Armand Colin (3-eme ed.), 2010; Michel Kokoreff. La force des quartiers. De la de'linquance a` l’engagement politique, Paris, Payot-Rivages, 2003; Michel Kokoreff, Sociologie des e'meutes, Paris, Payot, 2008; Kepel Gilles, Banlieue de la Re'publique / Socie'te', politique et religion a` Clichy/Montfermeil , Paris, Ed. Gallimard, 2012; Kepel Gilles, Quatre-vingt-treize, Paris, Ed. Gallimard, 2012.
[6] Michel Kokoreff. La force des quartiers. De la de'linquance a` l’engagement politique, Paris, Payot-Rivages, 2003; Michel Kokoreff, Sociologie des e'meutes, Paris, Payot, 2008; Belmessous Hace`ne, Ope'ration banlieues, comment l'Etat pre'pare la guerre urbaine dans les cite's franc,aises, Paris, La de'couverte, 2010.
[7] Kepel Gilles, Banlieue de la Re'publique / Socie'te', politique et religion a` Clichy/Montfermeil , Paris, Ed. Gallimard, 2012; Kepel Gilles, Quatre-vingt-treize, Paris, Ed. Gallimard, 2012; Lagrange Hugues, Oberti Marco, Emeutes urbaines et protestations, une singularite' franc,aise, Paris, Presses de Sciences Po, 2006.
[8] Вендина О. Культурное разнообразие и «побочные» эффекты этнокультурной политики в Москве// Иммигранты в Москве / под ред. Ж.А. Зайончковской. Москва, Три квадрата, 2009.
[9] Вендина О. Москва этническая. Грозит ли городу геттоизация? // Демоскоп Weekly, 2004, №177–178; Зайончковская Ж.А. (ред.) Иммигранты в Москве. М.: «Три квадрата», 2009; Григорьева К., Кузнецов И., Мукомель В., Рочева А., Социальная среда российских городов в восприятии «гастербайтеров» и местного населения. М.: Институт Социологии РАН, 2010; Бредникова Ольга, Ткач Ольга, Дом для номады // Laboratorium, 2010, №3. С. 72-95.
[10] Методология исследования была разработана участниками проекта Е. Деминцевой, В. Пешковой, А. Рочевой
[11] Калуцков В. О типах районов в культурной географии // Культурная и гуманитарная география. Т. 2. №1, 2013. С. 3-9

<<< Назад


Вперёд >>>

 

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-54569 от 21.03.2013 г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.