… о мужском бесплодии

«Каждая пятая пара в России не может иметь детей. И больше чем в половине случаев виноват в этом мужчина. Каких-то полвека назад о таком невозможно было подумать», — говорит профессор Светлана Калинченко.  
Повышение рождаемости в нашей стране стало национальным проектом. Что совершенно понятно: еще немного, и жить и работать в России будет некому. Оставив в стороне экономические и политические причины столь плачевной демографической картины, «Итоги» решили посмотреть на проблему рождаемости с медицинской точки зрения. И выяснили, что претензии в этом плане следует направлять... к мужчинам. По крайней мере, так считает признанный эксперт по мужскому здоровью, член Научного комитета Европейского общества по изучению вопросов старения у мужчин, доктор медицинских наук, заведующая кафедрой эндокринологии и профессор кафедры клинической андрологии РУДН Светлана Калинченко.
— Светлана Юрьевна, вы разделяете тревогу по поводу демографической ситуации в стране?
— Безусловно. Ведь в природе заложено, что крепкое и жизнестойкое потомство появляется от здоровых родителей. Но статистика показывает: процент совершенно здоровых людей с каждым новым поколением снижается. Этой проблемой надо заниматься на государственном уровне. И если женщины у нас худо-бедно охвачены вниманием медиков, то ситуация с мужским здоровьем катастрофическая. Сегодня мы столкнулись с серьезной бедой — мужским бесплодием. На конгрессе Всемирной ассоциации репродуктивной медицины, который прошел в Москве осенью, были названы такие цифры. Сейчас в мире 15—17 процентов семейных пар бесплодны, в России их еще больше — 20 процентов. Понимаете, каждая пятая пара не может иметь детей! И больше чем в половине случаев виноват мужчина. Это сенсация! Каких-то полвека назад о таком невозможно было подумать.
Но и это еще не все. В прошлом году ВОЗ в пятый раз пересмотрела нормативные показатели по сперматогенезу. 60 лет назад норма сперматозоидов составляла 120 миллионов на один миллилитр, потом было 60, 40, 20, и вот в 2010-м произошел еще один пересмотр. Теперь уже считается, что и 15 миллионов нормально. Но это лишь количественная характеристика, а есть еще качественная. Существует такой показатель, как подвижность сперматозоида. Так вот процент активных мужских клеток постоянно уменьшается. Если раньше способным к произведению потомства считался мужчина, у которого 50 процентов спермы составляют сперматозоиды категории А+Б (достаточно подвижные), то сегодня это 40 процентов А+Б+С. К типу С относятся клетки, которые не могут передвигаться самостоятельно — они просто колеблются.
— И это считается нормой?
— В том-то и дело, что такие показатели нельзя рассматривать как норму. Это так называемое референтное значение. Взяли тысячу условно здоровых мужчин, сделали спермограмму и получили результат. Мы пока не знаем, как к этому относиться.
— Поэтому люди все чаще обращаются к искусственному оплодотворению?
— Совершенно верно. При экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО) отбирают лучшие сперматозоиды, очищают их от лейкоцитов и помещают в специальную емкость, где уже ждет предварительно забранная яйцеклетка. В данном случае сперматозоиду не надо проделывать огромный путь, как это происходит при естественном зачатии, и вероятность оплодотворения резко повышается. Если материал совсем плохой и сперматозоид самостоятельно «доползти» до яйцеклетки не может, то проводится процедура ИКСИ — интрацитоплазматическая инъекция сперматозоида прямо в женскую клетку. Если мы не совершим революцию в сознании мужчин в отношении их репродуктивного здоровья, то в будущем дети из пробирки или из шприца станут нормой, а не исключением.
— В чем же причины мужского бесплодия?
— Их много. Это и курение, и заболевания, передающиеся половым путем, и прием многих препаратов — наркотических и психотропных в том числе: многие бизнесмены из-за значительных перегрузок находятся в состоянии хронического стресса и употребляют антидепрессанты, которые небезобидны для сперматогенеза. Еще один негативный фактор — перегрев половых органов. Не стоит злоупотреблять термобельем, тесными плавками или, например, баней. После перегрева, для того чтобы сперматозоид снова стал активным, нужно 72 часа, а после приема лекарственных препаратов — 72 дня. Кстати, последнее время медики стали говорить о вреде длительного применения памперсов у мальчиков — их появление совпадает с прогрессированием ухудшения сперматогенеза в популяции здоровых мужчин.
Но самая главная причина бесплодия, на мой взгляд, ожирение. Жировая ткань — это не просто скопление жировых клеток, а активнейший орган эндокринной системы, убийца половых гормонов. В ней вырабатывается гормон жировой ткани лептин, который ведет к снижению уровня тестостерона — ключевого мужского гормона, влияющего абсолютно на все функции мужского организма, в том числе и на сперматогенез.
— Но россияне вроде бы находятся далеко не на первом месте по ожирению.
— Многие так думают, но это ошибочное мнение. Просто у нас не хотят про это говорить. Ожирение как медицинский диагноз, который включен в международную классификацию болезней, должен быть поставлен каждому мужчине, у которого окружность талии более 94 сантиметров.
— Боюсь спросить про женщин...
— Больше 80 сантиметров. Это норма для европейцев.
— Но ведь люди разные. А если человек высокий или плотный по конституции, но при этом не полный?
— Масса тела значения не имеет, вес может быть любой. Например, человек ходит в тренажерный зал, качает мышцы, прибавляется мышечная масса, увеличиваются килограммы, а не жировая ткань в области живота. Обхват талии 94—102 сантиметра — это зона риска, где могут появляться первые метаболические нарушения, такие как повышение уровня холестерина, сахара, приводящие к повышению давления, ухудшению половой функции, но их может в этой зоне еще и не быть. А вот если талия больше 102 сантиметров, то гормонально-метаболические нарушения, в том числе снижение тестостерона, есть однозначно. Если кто-то не нашел, то просто плохо искал.
— Что же делать — все время сидеть на диете или принимать препараты для снижения веса?
— Когда пациенты с ожирением используют препараты, снижающие аппетит или уменьшающие всасывание питательных веществ, можно похудеть в некоторой степени, но добиться ликвидации ожирения как диагноза, то есть достичь окружности талии 94 сантиметра и удержать ее на этом уровне, вряд ли получится. Дело в том, что ожирение — гормональное метаболическое заболевание. Научить правильно питаться важно, но это лишь один из компонентов. Второй компонент — нормализация гормональных показателей. Когда женщины начинают поправляться? В менопаузе. То же самое у мужчин. Все проблемы проявляются на фоне возрастного снижения гормонов. Но мы научились сегодня справляться с мужским ожирением и другими проблемами при помощи гормональной терапии. Дети должны рождаться от здоровых мужчин — здоровых физически, психически и, что не менее важно, духовно.
— Что вы имеете в виду?
— Призыв повышать рождаемость некоторые мужчины понимают буквально. У нас сегодня стало очень модно иметь две, а то и три семьи. Это недопустимо. Наша цель — достичь благополучия во всех сферах, касающихся репродуктивной системы, ее функций и процессов, включая воспроизводство потомства и гармонию психосоциальных отношений в семье. А гармония в семье возможна только при полной гармонии гормонов в паре мужчина — женщина. И это абсолютно новая концепция.
— То есть если в семье возникают трения, появляется взаимонепонимание, то, возможно, в этом виноваты гормоны?
— Очень часто. Представьте, пара 20 лет прожила душа в душу, достигла наконец материального благополучия, все хорошо складывается с карьерой. Казалось бы, живи и радуйся, а тут вдруг кризис в отношениях. С какой стати? А это просто гормональные возрастные нарушения, снижение выработки половых гормонов и у мужчин, и у женщин. С этим легко справиться, если вовремя обратиться к специалистам. Причем обоим супругам.
— Звучит оптимистично, но у нас люди традиционно боятся гормонального лечения.
— Согласна, мы страна воинствующей гормонофобии. Причем не только пациенты, но и врачи относятся к подобной терапии с опаской. Из ведущих институтов страны пациент уходит с заключением «андрогенный дефицит на фоне массивного ожирения», а гормональную терапию ему не прописывают. Рекомендации: надо меньше есть, надо увеличить физическую активность. Понимаете, если у мужчины не хватает половых гормонов, его состояние не нормализуется. Тестостерон — это бензин. Не зальем в машину бензин, она никуда не поедет. В России мы не лечим даже врожденный дефицит тестостерона, например синдром Клайнфелтера, распространенность которого достаточно высока и составляет один случай на 600 новорожденных мальчиков. Этот синдром — одна из частых причин ожирения и бесплодия у мужчин, но поскольку при ожирении не проводится гормональное обследование на тестостерон, более 90 процентов таких пациентов просто не знают о своем заболевании и всю жизнь получают бесполезные рекомендации.
Андрогенный дефицит в мире лечат достаточно давно. Да, на Западе тоже довольно много людей страдают ожирением, но они защищаются от последствий, в том числе гормональной терапией. Поэтому и продолжительность жизни там выше, и качество этой жизни лучше.
— Так почему наши врачи сопротивляются?
— Ну что можно сказать? Сегодня уже накоплено достаточно знаний, написано множество руководств. Проведены различные исследования — двойные, слепые, плацебоконтролируемые, какие хотите. Их результаты опубликованы в ведущих журналах. Казалось бы, бери и лечи. Но, видимо, не хватает специалистов, владеющих искусством гормональной терапии. Поэтому здесь так важна роль государства, ведь, в конце концов, мужское здоровье, как и женское, — дело государственной важности. Конечно, если мы действительно хотим кардинально изменить демографическую ситуацию, а не просто поговорить об этом.

Марина ЗУБАКОВА. «Итоги», 31 января 2011 года